Античные «Семь чудес света» когда-то потрясали современников. Это были масштабные проекты, которые были призваны простоять тысячелетия.

К большому сожалению, из этого списка до наших дней уцелела лишь пирамида Хеопса. А в этой статье мы расскажем о том, что случилось с остальными чудесами света и что от них осталось в наши дни.

Колосс Родосский

Колосс Родосский - колоссальная статуя бога солнца Гелиоса, которая стояла в древнегреческом городе Родос.

История строительства такова. В третьем веке до нашей эры Родос оказался в осаде – его пришел захватывать очередной царь Македонии – Деметрий (не давала им покоя слава знаменитого Александра Македонского! Только вот повторить ее не могли).

Родос выстоял, а македонян отогнали. Забрали их осадные орудия, продали и остались в плюсе. Лишние деньги решили потратить на сооружение мощного монумента в память о славной победе!

Потратили 13 тонн бронзы и около 8 тонн железа – по меркам того времени гигантские ресурсы!

12 лет скульптор Харес создавал свое детище. И, наконец, новое Чудо света было готово!

Простоял Колосс всего полвека, после чего был повален землетрясением.

И так Колосс и оставался в лежачем положении в течение 800 лет. Он был надломлен в районе коленей.

В VII веке нашей эры Родос захватили арабы. Халиф Муавия I расплавил статую для перепродажи. Покупателем выступил еврейский купец, который увез Колосса по частям в караване из 900 верблюдов.

К сожалению, от Колосса Родосского в наше время ничего не осталось. Более того, ученые до сих пор точно не могут быть уверены в том, где располагалась статуя. Считается, что статуя стояла там, где сейчас стоят два столба у входа в порт Мандраки.

Мавзолей в Галикарнасе

В течение своей жизни правитель Карии Мавсол построил для себя и своей жены Артемисии великолепную новую столицу в Галикарнасе (сейчас - западное побережье современной Турции).

После смерти мужа Артемисия заказала строительство гробницы, которым руководили греческие архитекторы. Монументальное сооружение, выполненное из белого мрамора, возвышалось на холме с видом на столицу.

Мавзолей, вероятно, был разрушен землетрясением между 11 и 15 веками н.э., а камни были повторно использованы в местных зданиях.

В 1852 году Британский музей отправил археолога Чарльза Томаса Ньютона на поиски новых остатков Мавзолея. Он не знал точного местоположения гробницы, а стоимость скупки всех небольших участков земли в этом районе для ее поиска была бы астрономической. Вместо этого Ньютон изучил записи древних писателей, таких как Плиний, чтобы узнать приблизительные размеры и местоположение мемориала, а затем купил участок земли в наиболее вероятном месте.

Ему удалось обнаружить несколько стен, лестницу и, наконец, три угла фундамента. С помощью этих знаний Ньютон смог определить, какие участки земли ему нужно купить.

Ньютон провел раскопки и обнаружил участки рельефов, украшавших стены здания, и части ступенчатой крыши. Также было обнаружено сломанное каменное колесо колесницы диаметром около 2 м, которое было сделано из скульптуры на крыше Мавзолея. Наконец, он нашел статуи Мавсола и Артемизии, которые стояли на вершине здания.

Сегодня в Бодруме по-прежнему стоит массивный замок рыцарей-госпитальеров (рыцарей Святого Иоанна), в стенах которого можно увидеть отполированные каменные и мраморные блоки Мавзолея. На месте Мавзолея остался только фундамент и небольшой музей.

Висячие сады Семирамиды

Считается, что знаменитые сады были построены в Вавилоне. Почему "считается"? Подтверждений их существования до сих пор не найдено, несмотря на многочисленные упоминания в древнегреческих и древнеримских источниках.

Висячие сады имели форму квадрата со стороной около 120 метров. И несколько ярусов. Высота конструкции - 60 метров. Наверх вода поднималась с помощью "винта Архимеда". Это спиралевидная труба, которая закручивалась с помощью ветряного колеса и поднимала воду наверх.

Традиционно считается, что они были созданы либо полулегендарной царицей Шаммурамат, либо царем Навуходоносором II (правил ок. 605-561 гг. до н.э.), который построил их, чтобы утешить свою жену Амитис, так как она скучала по горам и зелени своей родины Мидии.

В любом случае 100% доказательств того, что сады существовали, до сих пор нет. Но подобные конструкции активно использовались в то время.

Висячие сады Семирамиды – это первый в мире…кондиционер! Каскад из садов со множеством деревьев, кустарников и виноградных лоз. Со стороны выглядел как красивая зеленая гора. Сады украшались прекрасными водопадами.

Но дело тут далеко не в эстетике. Ведь сады создавали уникальный комфортный микроклимат.

Подобные конструкции были распространены у ассирийцев и вавилонян. Они включали многокилометровые системы каналов, плотин и акведуков. По ним доставлялась вода и распределялась по всем уровням сада.

И жить в домах, расположенных в таких садах, было очень комфортно – воздух здесь был почти на 10 градусов прохладнее. И жара уже не беспокоила так сильно.

Пирамида Хеопса

Пирамида Хеопса в Египте - единственное из «Семи чудес света», сохранившееся до наших дней. Была построена 4500 лет назад.

В древности пирамида была облицована белым песчаником. А на вершине пирамиды было навершие из позолоченного камня - пирамидиона. Облицовка сияла и была видна издалека. Но войны, грабежи, привели к тому, что всю облицовку с пирамиды давно сняли.

Ее первоначальная высота 146,5 метров делала пирамиду самым высоким сооружением в мире, пока в 14 веке ее не затмил Линкольнский собор.

За прошедшие годы внешний слой известняка выветрился, что уменьшило высоту почти на восемь метров, но пирамида остается одной из самых необычных достопримечательностей на планете. По последним оценкам, на транспортировку и установку 2,3 миллионов каменных блоков ушло около 14 лет.

Хотя Великая пирамида Гизы, а также другие малые пирамиды, храмы, памятники и гробницы продолжали пользоваться уважением на протяжении всей истории Египта, после римской оккупации, а затем аннексии страны в 30 году до н.э. это место пришло в упадок. Римляне сосредоточили свои силы на городе Александрия и обильных урожаях, которые давала страна, превратив Египет в пищевой придаток Рима.

Это место было более или менее заброшено до Египетского похода Наполеона в 1798-1801 годах, во время которого он привез с собой команду ученых и исследователей для документирования древнеегипетской культуры и памятников.

Александрийский маяк

Александрийский маяк - единственное античное чудо света, которое выполняло вполне практическую функцию.

Александрия - важный крупный портовый город. Маяк, с одной стороны, помогал морякам издалека увидеть, куда плыть. Вопрос очень актуальный, учитывая, что египетское побережье выглядело довольно однообразно. Плюс с него было видно приближение врага. Александрию в принципе можно было атаковать только с моря, так как с других сторон естественной защитой служила пустыня.

Маяк располагался на юго-восточном углу острова Фарос в городе Александрия на северном побережье Египта. В высоту достигал до 118 метров. В основании - квадрат 30х30 метров.

Маяк пережил пять землетрясений, каждое из которых наносило ему серьезный урон. Но каждый раз маяк ремонтировали.

Как выяснили ученые уже в XX веке, Александрийский маяк располагался в крайне неудачном месте. Здесь сходятся две тектонические плиты - Аравийская и Африканская.

Окончательно его погубило мощное землетрясение 1323 года.

Руины маяка покоятся на дне Средиземного моря.

Султан Кает-бай восстанавливать маяк не стал и укрепил это место как часть своей береговой обороны.

В 1968 году во время археологической экспедиции, Александрийский маяк был вновь обнаружен под водой в районе Средиземного моря.

Статуя Зевса

Статуя уникальна тем, что это единственное из чудес света, которое находилось на территории материковой Европы. Построили ее в 5 веке до н. э.

Олимпийские игры пользовались огромной популярностью. Проводились они в честь Зевса, но в Афинах не было своего храма Зевса. И было решено его построить вместе с уникальной статуей.

В место строительства статуи привезли 200 килограммов чистого золота и много драгоценных камней.

Статуя высотой почти 12 метров, покрытая золотом и слоновой костью, изображала бога, сидящего на искусно выполненном троне из кедрового дерева, украшенном черным деревом, слоновой костью, золотом и драгоценными камнями.

Статуя восхищала всех, кто ее видел. Ведь "живые" глаза Зевса сверкали! А сам он озарял наблюдателей божественным светом. Для этого скульптор устроил хитрый бассейн, где вода смешивалась с оливковым маслом. И получился уникальный оптический эффект.

Сегодня от могучего храма, в котором в древности находилась знаменитая статуя Зевса, ничего не осталось. Стихийные бедствия полностью его разрушили.

Эту статую хотел забрать себе в Рим император Калигула, известный своими безумными замашками. Он хотел, чтобы у Зевса снесли голову и вместо нее поставили каменную голову Калигулы.

Но Калигула правил недолго, и у статуи судьба сложилась иначе. Простояла она почти тысячу лет, страдая от землетрясений и неоднократно реставрировалась. Потом была перевезена в Константинополь. Дальнейшая судьба статуи теряется после серии пожаров в Константинополе в V веке н. э.

Храм Артемиды

История этого чуда света примечательна тем, что оно дважды поднималось из небытия.

Храм Артемиды находился в Эфесе, (сейчас - запад Турции). Великий храм был построен Крозом, царем Лидии, около 550 года до н.э. В IV веке до н. э. его сжег местный житель Герострат. Цель Герострата была - войти в историю со своим разрушительным поступком. Чего он и добился.

Однако Александр Македонский дал деньги на реконструкцию и Храм Артемиды был восстановлен.

Имел не только религиозную ценность, а был местным деловым центром.

Храм разрушили готы во время вторжения в 262 году н.э. И вновь храм восстановили. Однако спустя еще 100 лет христианство становится единственной религией в Риме и все языческое запрещается. Храм Артемиды простоял какое то время в законсервированном виде, а потом был растаскан на стройматериалы.

Сегодня от храма остался лишь его фундамент, а из составных останков была возведена единственная колонна, которая не столько создает впечатление утраченного величия, сколько придает меланхоличный вид месту, которое когда-то было одним из самых чудесных в древнем Средиземноморье.

Я хочу, чтобы осень сумела меня приручить
Ароматным, густым, обжигающим кофе с корицей,
Чтоб луну не забыли над городом сонным включить,
Чтоб её мягкий свет остывал на пушистых ресницах.

Чтобы звёздам на небе так скучно вдруг стало, что вмиг
Все они раскрошились бы на тротуарах и крышах,
Чтобы стали закладками в самых любимых из книг
И шептались всю ночь о своём… тсссссс… пожалуйста, тише!

Я хочу всё подслушать, кормить вновь с руки тишину
И ладонью легко гладить небо, и тучи, и ветер,
Притвориться на сутки, что я не рисую весну
Тёплым взглядом скользя по отсыревшей кромочке света...

Я хочу, в плед укутавшись, фильмы полночи смотреть,
Чтобы в них: встречи, слёзы, разлуки… ну, все дела, в общем…
Я хотела бы нежность в ладонях скорей отогреть –
Ей отчаянно тесно в уставших мечтах, между прочим…

Я хочу, чтобы осень придумала что-то нежней
Ноября, чьи закаты пусты и капризны до дури,
Чтоб огонь настоящий в пучине фальшивых огней
Сердце всё же узнало, утихли чтоб грозы и бури…

Чтобы стали цветными, красивыми, тёплыми сны,
Можно, правда, без них, но луна будет здесь третьей лишней…
Чтоб мурашки по коже остались предельно честны,
Чтобы ловко помаду оттенка хмельной спелой вишни

Вдруг подбросила ночь, привыкая послушно к огню,
Любопытству кошачьему в знойном и ласковом взгляде…
Я хочу, чтобы осень всё то, что я в сердце храню,
Не сумела развеять какой-то из прихотей ради.

Я хочу, чтобы город одет был в мой сон и духи,
Влажным шёпотом чтобы рассветы будил осторожно,
Чтоб прозрачнее стали аллеи, изящней стихи,
Чтобы нежность в часы тихой грусти вводили подкожно…

Я хочу, чтобы грусть научилась покорно молчать,
Замечая, как солнце дрожит в волосах и в ладонях,
Я хочу не бояться, когда начинаю скучать
Всей душой, каждой клеточкой вновь наяву и спросонья.

Я хочу видеть магию в самых обычных вещах
И в словах, что просты, но теплы, как янтарные свечи,
Чтобы сласть не терялась в привычно-смешных мелочах,
Чтобы был невозможно горячим, волнующим вечер!..

Чтоб тончайшие струны играли и лунная пыль
Остывала на коже и складках прозрачного платья,
Чтобы музыкой стала и шёлком не сказка, а быль,
И нежнее весны, и нужнее, чем воздух, объятья…

Я хочу, чтобы звёзды боялись подглядывать – им
Пусть впервые вдруг станет неловко и даже щекотно,
Пусть огонь этот будет спонтанен и необъясним,
Нереально упрям, несговорчив!.. пускай беззаботно

Стрелки старых часов намечают неспешно дела
И глотают тревоги, чужие догадки и фразы…
Я хочу, чтобы в слове коротком и важном “ждала”
Было много души, много смысла… На мелкие стразы

Пусть рассыплется небо, ему пусть словечко скорей
Вновь замолвит мечта, окунаясь в пушистые тучи,
В пенном шёпоте пусть одного из прохладных морей
Оживает совсем неслучайный отчаянный случай!

И от этого пусть все стихи будут глубже дышать,
Пусть наполнены будут кипучей, магической силой!..
Каждый вдох – это музыка… листья от ветра дрожат…
Я хочу, чтобы осень желания не исказила,

Чтоб сбылось всё по списку – так просто и до запятой,
Чтобы сладким соблазном стал блюз с чашкой светлого латте…
Я хочу, чтобы осень была, как огонь, золотой,
Ну а я, как огонь, осмелевшей, послушной, крылатой…

Я хочу, чтобы всё, к чему я невзначай прикоснусь
Наполнялось теплом, новым смыслом и капелькой чуда
И чтоб, если от шёпота звёзд среди ночи проснусь,
Нежность птицей врывалась, казалось бы, из ниоткуда.

Чтоб нежнее намного, чем крем шантильи, бланманже,
Таял на языке вкус загаданных мною желаний…
Я хочу, чтобы осень вполголоса, тихо душе
Рассказала, каким счастье может быть лёгким, бескрайним…

Как мечты отыскать на затерянной лунной тропе
И как запах дождя может грусти казаться отрадой…
Я хочу выделяться в огромной бегущей толпе
Вовсе не ярким платьем, а пламенным блеском во взгляде!

Я хочу, чтобы город наполнен был музыкой гроз,
Серебристых туманов, а сердце – сладчайшим бездоньем!..
И зачем мне всё это?- Простите, но глупый вопрос!
А иначе – мне холодно, зябко… я прячу ладони…

И вдобавок – темно… Вот бы солнце поярче включить,
Напоить чтобы светом октябрь, утолить его жажду!..
Я хочу, чтобы осень сумела меня приручить,
А ещё – в нежном сердце проснуться вдруг чудом однажды!..

© Copyright: Prosto Zagadka

Необычный рассказ об обычном чуде – ведь именно этого нам чаще всего не хватает.

— Здравствуйте!

Молодая женщина, нет ещё сорока, с хорошей фигурой, скверной осанкой, с двумя пакетами из соседнего магазина и усталостью в голосе, во взгляде.

— Добрый день, барышня. Садитесь, пожалуйста, вот свободный стул. Что Вы хотели? Фото на документы? На визу?
— Я… Понимаете… В общем, мне сказали, что Вы волшебник.
— Кто я, простите?
— Волшебник. Что Вы сможете совершить чудо.
— Милая, что написано на вывеске? Правильно, «ИЧП Горяев. Фотографические услуги». Я делаю фото на документы, изредка снимаю свадьбы, детей, пьяных людей на корпоративных праздниках. Никаких чудес.

Женщина посмотрела на фотографа, отвела взгляд.

— Но мне говорили… Она не могла ошибиться, Вы помогли ей однажды… Пожалуйста, не прогоняйте меня. Понимаете, мне очень нужно чудо, хотя бы маленькое, иначе ничего не изменится, так и будет всегда.
— Ну что Вы, милая, никто Вас не гонит. Хотите чаю?

Не дожидаясь ответа, Горяев включил чайник, достал с полки гостевую кружку.
Женщина торопливо пила сенчу, сбивчиво рассказывала свою жизнь, фотограф молчал, слушал.


— Чудо, говорите? Тогда переставьте сумку вот сюда. Не волнуйтесь, пакеты не упадут. Сядьте ровнее, правую руку чуть выше. Да, хорошо. Сейчас свет чуть изменю. Смотрите в объектив. Улыбнитесь.

Едва заметная улыбка, недоумение, любопытство.
Щёлкнул затвор — раз, другой, третий. На мониторе старого горяевского компьютера появились фотографии.

— Ой, а что это будет?
— Терпение, барышня, всего пятнадцать минут.

Тёплый мягкий фильтр на весь кадр, будто солнце на рассвете. Горяев называл этот эффект «сказкой». Смягчить морщинки, тени под глазами, подправить осанку. В руки — букет из фотобиблиотеки, маленькие подсолнухи и синие ирисы, почти в цвет её глаз. Вместо ровного студийного фона — осеннее светлое утро в золотистом тумане где-то в Париже, Шартре, Руане, толком не разобрать. Кольцо на безымянный? Нет, не надо, это уж она сама, если захочет. Лист матовой бумаги. Печать.

— Ой! Это я? Это правда я? Такая красивая? Как…
— Да, милая, это Вы, красивая и счастливая. Никогда об этом не забывайте.

Женщина молча смотрела на фотографию. Исчезали с её лица морщинки, серая тень усталости, озорные девичьи искорки заблестели в глазах. Она подхватила свою сумку, пакеты с покупками легко, словно пустые, поцеловала Горяева в давно не бритую щёку, выбежала из его крохотной студии.

Горяев долго сидел с закрытыми глазами перед компьютером, потом достал из ящика стола фляжку, налил в свою кружку золотой пряный напиток, выпил, поморщился. С монитора всё смотрела на него женщина из далёкого далёка — Парижа, Шартра, Руана, в тумане не разберёшь. Горяев нажал на две кнопки — «Закрыть» и «Не сохранять».

Автор: Модест Осипов, «Сказки для себя»

Декабрь — простодушный мечтатель, отзывчивый весельчак, создающий сказку для всех, кто ее ждет. Для всех, кто жаждет. Добра, чудес и перемен. Даже если не говорит об этом. Даже если скрывает, прячась за цинизмом, серьезностью и неверием.

Декабрь – добрый розовощекий старик, утешитель отчаявшихся и заблудших. Дарящий надежды оставленным и потерянным. Тихой поступью входит в свои владения. Хохочет низким медовым голосом, проникая в самую душу:

— Ну вот и я! Ждали?

Вечный праздник. Вечное ожидание чуда. Он как никто знает, что порой только это сердцу и нужно. Если ничего другое не помогает, то даже капля веры творит чудеса. И даже грамм надежды может все поменять.

Ласково укрывает деревья в пушистые белые шубки.
— Что им нагими стоять?

Приняли отважные уже свою хрупкость и уязвимость. Можно и новые подарки принять. Можно укрыться теплом и уютом. Можно попроситься на ручки. Можно поплакать в подушку. Можно. Старик утешит. Нальет горячего вина полную кружку. Имбирных пряников напечет. А если повезет, подарит зимнюю сказку. А его и просить не надо. Дарить это его. Радовать прописано в его сердце.

Добродушный старик знает, что с его приходом все немножечко становятся детьми. И даже те, кто скрывают это, все равно мечтают, надеются, ждут. Не чуда, так любви. Не любви, так радости. Не радости, так хоть снега пушистого, одним своим видом мгновенно отправляющего в те дивные времена, когда все было легко и просто. Когда деревья казались гигантами, а мамины руки были еще совсем юными, без единой даже крошечной морщинки. Когда родители готовили по субботам самые вкусные в мире завтраки, а в воскресенье всей семьей смотрели кино, забравшись с ногами на диван. Когда все на свете казалось возможным, только захоти. Только захоти.

Шепчет на ушко снежной вьюгой: Пожалуйста, захоти снова. Захоти для себя. Пусть для тебя все снова станет возможным. И ты себе это разреши.

Хорошо знает, что пришлось пережить всем тем, кто повстречался с Ноябрем. Оттого и старается быть еще добрее и ласковее с каждым. Ведь важный урок усвоен. Многое принято. Многое понято. Оплакано. Отпущено. Прожито. Возможно, было больно. Нелегко. Тогда тем более пора отдохнуть. Перед новыми вызовами, новыми целями, мечтами и свершениями.

Стелет перину мягко снежным пухом. Для деревьев, полей и тебя. Пусть все озимые созреют. Пусть всем идеям найдется свое место и время. Пусть все ростки наполнятся силой и соком. Пусть каждый почувствует себя дома. Дома с самыми близкими на рождество. Дома, где царит полное принятие и любовь. Когда можно не бояться быть собой. И подарки совсем неважны. Потому что главный подарок — тепло любящих рук и сердец. Улыбки, объятия и добрый смех. И что-то невыразимое, что всегда бывает там, где любящие друг друга собрались. Где не хочется оценивать и судить. Мериться успехами и хвастаться достижениями. Где достаточно просто быть. Быть. Вместе. Пусть даже только раз в году. Но по-настоящему вместе. Где каждый видит другого, а не свое представление о нем. Где каждый распахивает сердце. И пока за окном медленно кружатся снежные хлопья, в сердце зажигается негасимый огонь.

Декабрь ласково похлопывая по плечу морозным ветром напоминает, что в твоем сердце всегда есть такое место, где ты словно дома. Место, в котором ты всегда любим. Принят, понят и ценен. Безоговорочно. Просто потому, что ты есть. И при желании ты всегда можешь отправиться туда. Где ты остался ребенком, отчаянно нуждающимся в любви. Самое время увидеть этого ребенка, обнять его и свою любовь ему подарить. Пусть это будет лучшим подарком, который ты когда-либо себе делал.

А любящий щедрый Декабрь позаботится об остальных.

Мария Каменская