7 древнерусских берестяных грамот, которые вас позабавят

Оказывается, между историческими документами и переписками в интернете не такая уж большая разница.

1. Лаконичное пожелание «удавиться»

Грамота № 1189, Новгород.

В 2024 году на Троицком раскопе в Новгороде нашли берестяное послание, которое могло бы запросто затеряться в современных комментариях под спорным постом в соцсетях. Содержание его такое: «от Прокши к Нечаеви. Удавися».

У этого послания есть несколько интересных особенностей. Во-первых, бересту обычно царапали вдоль волокон, чтобы она не рвалась. Прокша же написал поперёк — либо от злости, либо по неопытности. Кроме того, глагол «удавися» редко использовался в повелительном наклонении. Исключение можно найти в богослужебной книге 1313 года, где он встречается в той же форме, но в религиозном контексте.

Почерк выдаёт юного автора: буквы «н» и «у» кривоваты, словно их выводил ребёнок, едва научившийся держать писало. Лингвист Алексей Гиппиус не исключает, что это «записка в стиле младших школьников» — типа древнерусского «сам дурак». Но есть и менее вероятная, зато более мрачная версия: этот текст может быть магическим проклятием.

2. Школьная дразнилка

Грамота №46, Новгород.

Грамота №46 — средневековая шутка. Говорится в ней следующее: «Невежда написал, пустомеля сказал, а кто это прочитал (читает), тот …». Эта находка, сделанная на Неревском раскопе в слоях XIV века, показывает, что древнерусские школьники не страдали от отсутствия чувства юмора.

Текст грамоты долго ставил учёных в тупик. Разгадку нашёл археолог Артемий Арциховский: оказалось, что читать его нужно не слева направо, а сверху вниз.

Береста обрывается на самом интересном месте — остаётся лишь догадываться, как написавший назвал читателя. Как отмечает лингвист Алексей Гиппиус, концовка, вероятно, содержала обидное прозвище — вроде «дурак» или «осёл». Получатель, видимо, обиделся и оторвал «комплимент». Современный аналог этой шутки — «Кто написал, не знаю, а я, дурак, читаю».

Эта грамота содержит лингвистический парадокс. Глаголы «писа» (писал) и «каза» (сказал) стоят в форме аориста — древнего прошедшего времени, которое к XIV веку уже исчезло из разговорной речи. Как объясняет Алексей Гиппиус, это не ошибка: детей учили по церковным текстам, где аорист был нормой. И даже дразнилки школьники в итоге сочиняли «по-книжному», словно пародируя учебники.

3. Письмо с эротическим подтекстом

Грамота № 955, Новгород.

Переводится письмо так: «От Милуши к Марене. Большой Косе — пойти бы ей замуж за Сновида. Маренка! Пусть же напьётся рождающее лоно! <…> Говорит тебе Милуша: дай две гривны вчерашние».

На этой грамоте отпечаталось изображение святых и креста, которое, видимо, нарисовали на первом слое бересты, а затем отделили. А основное содержание — деловая переписка двух женщин, Милуши и Марены, полная эротических намёков и денежных требований. И всё это — официальный документ.

Милуша, судя по всему, сваха, пишет Марене — влиятельной жене боярина, управляющей финансами и зерном. Речь идёт о женитьбе некой «Большой Косы» и Сновида — персонажа, мелькающего в других грамотах в роли художника и участника сделок. Но самое пикантное — фраза, которую лингвисты перевели как «пусть же напьётся рождающее лоно». Правда, в оригинале женские гениталии описаны словами, которые сейчас не прошли бы цензуру.

«Напьётся» здесь — метафора оплодотворения: как дождь наполняет землю, так жених должен «напоить» невесту. Это не похабный намёк, а сакральное пожелание — чтобы род продолжился, а урожай был богатым.

В приписке Милуша деловито напоминает: «Дай две гривны вчерашние». Возможно, это плата за сватовство или долг. Интересно, что сумма указана с уточнением «вчерашние» — видимо, чтобы Марена не перепутала с другими выплатами.

4. Рисунки мальчика Онфима

Грамота № 206, Новгород.

Берестяная грамота № 206 — это тот случай, когда текст не так интересен, как всё остальное. Достаточно просто взглянуть на забавных человечков с разным количеством пальцев, нарисованных мальчиком Онфимом. Вы наверняка и сами изображали таких на полях тетради во время скучных уроков. Только вот вместо формул по математике Онфим старательно выводил обрывки церковных текстов и склады.

На первый взгляд грамота кажется просто детским упражнением в письме по слогам. Но учёные спорили о её смысле более 40 лет: одни пытались вычислить дату, другие искали ошибки в написании. Позже священник Александр Троицкий обратил внимание, что это не просто случайный набор букв, а начало тропаря шестого часа, который в современном богослужении звучит как: «Иже в шестый день же и час, на кресте пригвождей в раи дерзновенный Адамов грех…». То есть Онфим просто записывал обрывки известного ему религиозного текста.

5. Предложение руки и сердца

Грамота №377, Новгород.

В XIII веке, когда свадьбы устраивали родители для детей, новгородец Микита написал брачное предложение самой невесте. На бересте он вывел: «От Микиты к Малании. Пойди за меня — я тебя хочу, а ты меня; а на то свидетель Игнат Моисеев …». Фраза звучит как романтический порыв, но слово «хотеть» здесь — чистая юридическая формальность: так в Древней Руси выражали согласие на брак.

Интрига началась с первой же строчки: имя адресата археологи сперва прочли как «Ульяница», потом решили, что это «Анна». Лишь позже лингвист Алексей Гиппиус заметил: Микита, видимо, так волновался, что пропустил букву «л» — и вместо «Малания» получилась загадка для потомков.

Официальности посланию добавляет свидетель Игнат Моисеев. Не путайте его с шафером на современной свадьбе: «послух» в Новгороде — лицо, чьё присутствие превращало любовную записку в юридический документ. Хотя главный вопрос остаётся: сказала ли Малания да? Береста хранит молчание, а Игнат унёс тайну в вечность.

6. Покупка половины коня

Грамота №8, Торжок.

Перевод тут такой: «От Кирея поклон Ростиле. Добудь мне коня, такого большого, хорошего. Если же тебе не попадётся такого хорошего, то половину». Эту грамоту в древности разорвали пополам, но археологи собрали её, словно пазл. И теперь мы знаем, что в XII веке житель Торжка по имени Кирей отправил некому Ростиле письмо, которое сегодня вызвало бы недоумение у любого коневода.

Сразу представляется абсурдная картина: «Ростила, отпили мне задние ноги, а голову оставь себе!» Но исследователи спешат успокоить: речь не о живом скакуне, а о конине. В Новгородской Руси это было обычным делом — заказывать целую тушу или «половину», как сейчас берут половинку окорока.

7. Обвинение в «пошибании» свиней

Грамота №954, Новгород.

Грамота, найденная на Троицком раскопе, документирует настоящий средневековый детектив с колдовством, позором и политическими интригами. Вот её содержание: «Грамота от Жирочка и от Тешка к Вдовину. Скажи Шильцу: “Зачем ты пошибаешь чужих свиней? А писал(а) [это] из села Ноздрька. Ты осрамил весь Людин конец: с того берега грамота. Она была про коней — что ты с ними то же сотворил”».

Авторы письма — Жирочко и Тешко — требуют от Вдовина призвать к ответу Шильца. Причина? Тот «пошибает» чужих свиней. Но что значит это слово? У лингвистов есть несколько вариантов:

Колдовство. «Пошибка» — болезнь скота от сглаза. Может быть, Шильце наводил порчу, как маг.

Зоофилия. Церковные уставы князя Ярослава штрафовали за «пошибание» женщин — то же могло относиться и к свиньям. Версия мрачновата, но её не исключают.

Убийство скота. В смоленских говорах «пошибать» — «уничтожать». Возможно, Шильце резал чужих свиней, устраняя конкурентов.

Какой бы ни была правда, позор для Людина конца — одного из районов древнего Новгорода — был так велик, что слухи долетели даже до Торговой стороны. Оказалось, Шильце «сотворил то же» и с лошадьми.

Ну и ещё одна версия напоследок. В 1115 году в Новгороде произошёл массовый падёж лошадей. Грамота, датированная серединой XII века, может отражать последствия этой катастрофы. Шильце же мог стать козлом отпущения, а обвинения в порче скота — попыткой объяснить бедствие «колдовством».