Живописью я начал заниматься с тех пор, как научился стоять в детской кроватке. Мама рассказывала мне, что она прикалывала кнопками лист бумаги на стену, чтобы я ее не пачкал. Такими вот незамысловатыми были первые мои холсты. На них я в основном рисовал маленьких человечков в духе "точка, точка, запятая - вышла рожица кривая». Правда, на этом мои пробы кисти в области портрета закончились, и я обратился к другим жанрам живописи.

Всерьез взявшись за кисти 35 лет тому назад , я никогда не бросал моего любимого занятия, ставшим для меня делом жизни, и продолжаю писать по сей день. Многие мои картины находятся в частных российских и зарубежных коллекциях.

В работе я отдаю предпочтение масляным краскам, но и акварель люблю. Пишу в различных стилях, жанрах и направлениях. Мне близки темы русской природы, размеренный уклад тихих улочек старинных городов, мощь морских просторов и спокойные натюрморты из нашей повседневной жизни. Каждую картину я стараюсь наполнить настроением, жизнью. . .

Мне нравится вписывать свои работы в интерьеры, тем самым наполняя красками пространство. Будь то жилой дом, или офис – я с удовольствием напишу картину для украшения помещения и создания в нем настроения.

Сергей Владимирович Дорофеев родился 08 мая 1969г. в Запорожье.
Образование: Академическая школа дизайна г. Москвы. Член Творческого Союза Художников России Член Российской Ассоциации художников-маринистов Живописью занимается с 1983 г. Окончил запорожскую художественную школу. Работал в мастерской художника Пискунова В.А. С 1990г. принимает участие в различных выставках и работает профессионально. Выставляется в художественных салонах и галереях Москвы и за рубежом. В 2005 г. окончил московскую Академическую школу дизайна по профессии дизайнер интерьера. Однако живопись считает главной в своём творчестве. Работы художника Сергея Дорофеева находятся в различных частных зарубежных и российских коллекциях. Работает в различных жанрах (пейзаж, флористика, море, натюрморт) и в различной технике (в основном масло, акварель).

Порой часы обманывают нас,
Чтоб нам жилось на свете безмятежней.
Они опять покажут тот же час,
И верится, что час вернулся прежний.

Обманчив дней и лет круговорот:
Опять приходит тот же день недели,
И тот же месяц снова настает -
Как будто он вернулся в самом деле.

Известно нам, что час невозвратим,
Что нет ни дням, ни месяцам возврата.
Но круг календаря и циферблата
Мешает нам понять, что мы летим.

Самуил Маршак

Филологи и литературоведы называли Владимира Маяковского​ новатором языка. Среди поэтов Серебряного века​ он оказался одним из самых плодовитых создателей слов. В одной поэме Маяковский мог употребить более 100 авторских находок. Некоторые выражения остались лишь в стихах​, часть прижилась в повседневной речи. Рассказываем, по каким схемам поэт придумывал новые слова.

Футуристы и их неологизмы

Начало XX века — время больших изменений в обществе. Произошел технологический прорыв, появились условия жизни и явления, которых в медленном, полуиндустриальном XIX веке не существовало. Все это потребовало в том числе изменений языка. В Российской империи и раннем Советском государстве этот период совпал с Серебряным веком​ — временем литературного расцвета и максимального разнообразия стилей. Молодые поэты и прозаики стремились отразить современный им мир, его скорость и уклад — и активно реформировали язык​. Именно в начале XX века писатели заинтересовались неологизмами​ — новыми словами. Одним из самых активных производителей неологизмов стал Владимир Маяковский​.

Маяковский начал литературный путь как футурист​. Участники этого течения хотели создать искусство, которое отражало бы будущее. Они сами фантазировали, каким оно будет, и создавали образ нового мира. Поэтому в произведениях футуристов​ часто появлялись новые слова и выражения.

В русской литературе внутри направления развивались несколько групп. Эго-футуристов представляли Велимир Хлебников​ и Алексей Крученых​: они предпочитали форму содержанию. Появился даже «заумный язык» — выдуманные слова, которые по сути не имели значения и образовывались по законам, созданным поэтами.

Владимир Маяковский принадлежал к другой группе футуристов​ — у нее не было специального названия. Поэт и его товарищи тоже создавали новый язык, но их неологизмы появлялись как слова-конструкторы — из существующих приставок, суффиксов и сочетаний корней.

Приставки для целой палитры значений

Исследователи отмечают, что больше всего слов Маяковский изобрел, когда соединял известные глаголы или существительные с приставками. Так появилось существительное «бесптичье», которое означало «отсутствие птиц», и глагол «ввыть» — «передать мысль с помощью воя». Особенно поэту нравились приставки «из-» и «вы-» — их он использовал чаще всего.
При помощи приставок поэт передавал и новые оттенки значений. Иногда один корень обрастал несколькими приставками: например, от слова «ласкать» Маяковский образовал три — «выласкать», «выласкивать», «изласкать». Все они были интуитивно понятны, но в то же время нарушали строгую литературную норму, которая фиксировала только формы «приласкать» и «обласкать».
Иногда поэт брал существующее, но редкое выражение и придавал ему новое, поэтическое значение. Например, прилагательное «безъязыкий», которое появилось в поэме «Облако в штанах»​, фиксировал еще Владимир Даль​ в «Словаре живого великорусского языка»​. Там его значение определили буквально — «человек, который не мог говорить» (например, он не знал местного наречия​).
Маяковский же употребил прилагательное в строках «…улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать», то есть одушевил улицу, придал ей свойство человека. А еще перенес на улицу то, что могут делать составляющие городского пространства — жители — как обобщающее явление. Такие неологизмы филологи назвали семантическими, то есть теми, которые приобрели новое значение.

Суффиксы: как превратить существительное в глагол
Маяковский иногда использовал словообразование, которое больше характерно для других языков. Например, превращал существительные в глаголы, добавляя к ним суффиксы. Глагол «озакатить» приобрел значение «окрасить в алый, цвет заката», неологизм «омолниить» — «ускорить», а слово «разбандитить» — «разворовать». Обычно в этой группе встречалось сочетание «приставка + корень + суффикс». С одной стороны, так появлялась новая форма слова — действенный глагол из существительного, а с другой — это придавало ему новый оттенок смысла.

Маяковский также складывал два уже существующих корня и благодаря этой комбинации получал новое значение. Часто один глагол усиливал второй. Лучше всего это видно на схеме «числительное + существительное» — ее поэт использовал больше всего. К ней относятся прилагательные «стодомный», «сторотый», «стоугольный». Основной корень — «дом», «рот», «угол» — в них соединялся с числительным, которое усиливало значение.

Этим приемом Владимир Маяковский пользовался как гиперболой​ — чтобы подчеркнуть мысль. Поэтому похожие конструкции он собирал из разных компонентов. В поэмах можно встретить строки «А люди / уже / в многоуличном лоске / катили минуту, весельем расцвеченную», «Новую найдем Россию. / Всехсветную!» и «Сколько / силы / экономится, / тратящейся /на всенэповское загорание». Во всех случаях значение основного корня усиливалось в комбинации с числительным, наречием или местоимением, которое само по себе указывало на масштаб и массу.

Еще один частый прием — сложить два корня, чтобы получить новое экспрессивное слово. Так возникли прилагательные «солнцелицый», «быкомордый», «чиновноустный». В них легко расслышать знакомые компоненты и, сложив их, определить значение нового слова. Сам же неологизм работал как самостоятельный поэтический образ.

Как Маяковский изобрел понимающих ежей

Большинство неологизмов, которые предложил поэт, не прожили долго или остались лишь в литературном языке. Одно изобретение Владимира Маяковского перешло в повседневную речь и перестало опознаваться как авторское — это фразеологизм​ «ежу понятно»​.

Впервые он появился в 1925 году в «Сказке о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий». Там строчки звучали так:

Ясно
даже и ежу —
этот Петя
был буржуй.

Почему Маяковский выбрал именно ежа как существо, которое может понять простейшие вещи, исследователи не установили. Возможно, исключительно из-за рифмы. Выражение ушло в народ и сейчас словарями даже может определяться как фольклоризм​, то есть то, что придумали люди и позже закрепила литературная норма.

Автор: Тата Боева

Каких-нибудь несколько сотен лет назад невозможно было себе представить, чтобы основными потребителями культурного продукта были женщины: театральные постановки, картины, скульптуры, литература — все это создавалось без учета женских интересов. И, конечно, это влияло и на само содержание искусства: художник, рассчитывающий на успех, всегда находится если не в зависимости, то в тесной связи с потенциальной аудиторией. Сегодня культурный ландшафт изменился практически полностью: женщины чаще, чем мужчины, ходят в театры и музеи и читают тоже больше.

И это еще не все: обитательницами гуманитарных факультетов, занимающихся вопросами культуры, также, в первую очередь, являются именно девушки. Постепенная утрата мужского культурного доминирования прошла тихо и незаметно, и это подспудно куда больше влияет на нашу повседневную жизнь, чем активная деятельность феминисток: так как же произошел этот тихий переворот?

Не время для женщин

Разговор все же придется начать с обсуждения мужчин, ничего не поделаешь. В отличие от нашего времени, когда хороший вкус, утонченность и творческое начало скорее ассоциируется с феминностью, в Древней Греции так совсем не считали: идеальный юноша должен был быть не только красив телом, но и душой: он должен был разбираться в поэзии, музыке и других видах искусства. Достаточно вспомнить образ Феба для того, чтобы отпали всякие вопросы: красавец-бог и покровитель поэтов был едва ли не самым почитаемым в античности, а победа на Пифийских играх, где творческие соревнования соседствовали с атлетическими, считалась крайне престижной.

Таким образом устанавливалось равенство между физической силой и силой таланта — и то и другое уважалось в равной степени: сегодня сложно себе представить, чтобы идеальный мужчина ассоциировался с утонченным эстетом, а поэтический конкурс проходил на поле, где только закончился футбольный матч.
Женщины в этой картине мира практически отсутствовали. То есть они, конечно, были, однако лишь в виде муз, героинь мифов или объекта любви — и уж точно не в качестве основной аудитории для тех же создателей античных трагедий.

Хотя гречанки и посещали театрализованные представления, сами выступать на сцене они не могли. Более того, некоторые исследователи утверждают, что их еще и не на все постановки пускали, например на те же комедии, которые подчас были уж слишком фривольными.

Идеальной женщиной считалась примерная супруга, которая грамотно ведет хозяйство, хранит верность мужу и не особенно ропщет на судьбу — разборчивость в изящных искусствах не входила в перечень ее основных добродетелей. Примерно так же дела обстояли и в Древнем Риме, ну а после крушения империи и начала эпохи Средневековья все стало совсем грустно: «темные» времена были не самым лучшим периодом для женщин, ученых и представителей искусства.

Пока Европа пребывала во мраке, на другом конце света, в Японии, происходила выработка общественных устоев с абсолютно другими ориентирами. В Стране восходящего солнца вплоть до начала XX века считалось, что любой мужчина — будь то воин или представитель знати — обязан прекрасно разбираться в искусстве и уметь по достоинству оценить сад, обустройство дома, картину, женскую красоту или красоту природы.


И не только оценить, но еще и выразить все это в поэтическом тексте. В аристократических семьях юношу намеренно воспитывали утонченным, а белизна кожи и даже изнеженность совсем не считались недостатком, скорее наоборот: о гибели этого многовекового идеала, кстати, много писал Юкио Мисима в своем знаменитом романе «Весенний снег» из тетралогии «Море изобилия».

Благородной женщине в Японии также полагалось разбираться в изящных науках и уметь составить идеальный букет, найти подходящие слова для восхищения цветением сакуры и поддержать разговор с мужем о прекрасном. Несмотря на свое бесправие, положение женщин не было совсем безнадежным, отчасти это связано с тем, как трепетно японская знать относилась к искусству и красоте — и к женщине как их воплощению.

Одним из показателей этого является тот простой факт, что едва ли не треть литературных памятников в Японии написаны женщинами: здесь сразу вспоминается и «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу (ХI век), и «Записки у изголовья» Сэй-Сенагон (ХI век), и «Непрошеная повесть» Хигути Итие (ХIV век). Интересно, что в одном из литературных памятников X века — в «Повести о прекрасной Отикубо», напоминающей историю Золушки, — девушка завоевывает любовь принца не только трудолюбием и красотой, но и тем, как ладно она пишет стихи и сочетает цвета в одежде.

Интересно, что похожим образом — как к произведению искусства — к женщине стали относиться и в Европе, правда, чуть позже, во времена эпохи Возрождения. Ренессанс вернул самому понятию культуры тот вес, которого оно было лишено в Средние века, когда идеалом человека был рыцарь — ну а в круг рыцарских добродетелей тонкий вкус не входил, как не входил он и в перечень добродетелей «прекрасной дамы», от которой требовалось лишь быть недосягаемой, присутствовать на турнирах, да изредка дарить платок какому-нибудь смелому воину на память.

Новые общественные идеалы привели к тому, что женщины, хотя бы формально возведенные на пьедестал почета, сами начали понемногу заходить на территорию культуры и покровительствовать талантам.

Одной из первых в этом деле стала французская принцесса Маргарита, которая не только сама была писательницей, но и оказывала поддержку таким людям, как Деперье, Клеман Маро и Эразм Роттердамский. Ее двор стал местом постоянных встреч ученых и поэтов, музыкантов и философов: в сущности, она создала то, что позднее будет называться литературным салоном.

Уже в XVII веке ее дело продолжила мадам де Рамбуйе, покровительствовавшая Франсуа Малербу, Жоржу де Скюдери, Корнелю и многим другим. С мнением образованных женщин, своим вкусом и обаянием завоевавших высокое положение в обществе, стали считаться, а некоторое и вести переписку.

Большие заслуги в деле повышения престижа искусства в целом принадлежат Людовику XIV. Король-Солнце, обожавший танцы, был уверен, что достижения в культуре не менее важны, чем экономические, и потому охотно поддерживал художников и архитекторов. Усилия были не напрасны — блеск и утонченность французского двора производили неизгладимое впечатление на всех иностранцев, и если бы не Людовик XIV, возможно, Франция бы не считалась и по сей день образчиком вкуса и хороших манер. Немало на культурный процесс влияли и фаворитки короля: так, мадам Монтеспан, одна из самых известных его любовниц, покровительствовала Мольеру, Филиппу Кино и Жану де Лафонтену, а маркиза де Ментенон (другая дама сердца Людовика) прославилась тем, что открыла первую в Европе женскую светскую школу в Сен-Сире. Впоследствии она стала прообразом многих женских учебных заведений, в том числе и Смольного института в Петербурге.

Позднее, уже в XVIII и, конечно, в XIX веке, всевозможных литературных салонов, душой которых были состоятельные или благородные дамы, становилось все больше. Для образованных и амбициозных женщин, которые по понятным причинам были лишены возможности вести активную общественную жизнь, создание салона было едва ли не единственным шансом хоть как-то себя проявить. От обсуждения вопросов искусства гости постепенно стали переходить к обсуждению политики, и вскоре мирные литературные встречи превратились в рассадники вольнодумства — именем знаменитой мадам де Сталь, чей салон навещали оппозиционные французские деятели, можно было пугать автократов по всей Европе. Про нее, кстати, Константин Батюшков как-то сказал, что она «дурна как черт и умна как ангел».

В России знатные дамы также оказывали покровительство искусству: одной из первых в этом деле была Наталья Алексеевна, сестра Петра I, которая писала пьесы сама и поддерживала зачатки российского театра: усилиями царевны в 1706 году в Преображенском дворце стали показывать первые спектакли.
Неоценимую помощь в укреплении роли женщин в культуре сыграла и Екатерина II: столь же большие заслуги принадлежат и ее подруге, Екатерине Дашковой, без которой вообще сложно себе представить отечественную версию эпохи Просвещения. Если бы не они, вряд ли в XIX веке в России появилось бы столько литературных салонов под началом женщин — их всех даже трудно перечислить. Зинаида Волконская, Авдотья Голицына, Евдокия Ростопчина, Авдотья Елагина и многие-многие другие женщины имели огромное значение для Золотого века русской культуры. Их внимания и поддержки искали поэты и художники, философы и критики — за их благосклонность разворачивалась настоящая борьба. И все же хозяйки литературных салонов долгое время оставались исключением из правил, а мир искусства — в глобальном смысле — по-прежнему принадлежал мужчинам.

Переломный момент

Все начало меняться ближе к концу XIX века. Женщины постепенно входили в культурную жизнь — давать хорошее образование дочерям стало считаться престижным в аристократических и буржуазных кругах. Подтверждения этому можно найти повсеместно — даже в живописи: стоит лишь присмотреться к женским портретам того времени, и мы увидим, что книга стала почти непременным атрибутом девушки, тогда как прежде ничего подобного и рядом не наблюдалось. Даже героинь прошлого стали осовременивать с помощью такого «аксессуара»: например, одна из наиболее влиятельных художниц девятнадцатого столетия, Мария Спартали, изобразила Беатриче Портинари (возлюбленную Данте и героиню Ренессанса), с книгой, хотя в эпоху Возрождения подобный ее портрет вряд ли мог появиться на свет. Те же тенденции заметны и в литературе, в том числе русской, где женщины все чаще выступали в качестве моральных авторитетов: Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Соня Мармеладова, Ольга Ильинская, Вера Павловна и многие другие героини имели все меньше общего с бездеятельными барышнями прошлых эпох.

Вскоре женщины стали активно влиять на культуру и общество не только в романах: как отмечает историк Эрик Хобсбаум, в конце XIX — начале XX века они оказались в довольно выигрышном положении для занятия искусством по сравнению с мужчинами.

«Во-первых, — пишет автор, — от большинства взрослых мужчин ожидалось, что они зарабатывают на жизнь, и, следовательно, у них меньше времени на культурное времяпрепровождение в течение дня, чем у замужних буржуазных женщин, которые не работали; во-вторых… буржуазное жилище все более „эстетизировалось“, а женщина по традиции осталась хранительницей дома».

Этот раскол еще сильнее проявился в XX веке, когда мужчины ушли на войну, а у женщин просто не осталось другого выхода, кроме как занять их место в «мирных» областях жизни, таких как культура, образование и искусство. Две мировые войны оказали решающее влияние на формирование новых представлений об идеалах мужского поведения в обществе: мужчины должны были быть в первую очередь солдатами и защитниками страны, а не тонкими ценителями искусства. Более того, эстетство и самозабвенное увлечение культурной жизнью в глазах общества стало восприниматься как нечто, по своей сути противоречащее маскулинности. Все это кардинальным образом изменило тенденции конца XIX века, когда во многих богатых семьях радовались сыну-дирижеру или сыну-скульптору, считая подобные профессии престижными.

Женщины перехватывают мяч и уверенно ведут

Интересно, что сегодня, когда больших войн вроде бы не наблюдается, а относительное равноправие постепенно приходит во все цивилизованные страны мира, «культурные весы», однажды склонившиеся в пользу женщин, не изменяют своего положения. От мужчин в большинстве случаев сейчас не требуется сломя голову идти в атаку на полях сражений, однако в сферу искусства это их отнюдь не вернуло. И подобная ситуация характерна не только для нашей страны, но и для всего мира. Приблизительное равенство — с точки зрения гендерного состава аудитории — сегодня наблюдается лишь в кино. Например, в США 52 % всех посетителей кинотеатров — женщины; в России этот процент даже чуть выше: 57 %. И это при том, что блокбастеров, которые, казалось бы, снимаются для мужчин, выходит на экраны по-прежнему много.

Однако кино все же не самый показательный пример. Наибольший разрыв в этом плане наблюдается в театральной среде.

В столичных театрах, в диапазоне от РАМТа до электротеатра «Станиславский», доля женской аудитории равна 70 % или даже слегка превышает данный порог.

Эта цифра (с небольшими поправками) остается практически неизменной в России более 20 лет. Схожая ситуация с гендерным составом аудитории существует и в Англии, и в США.

Чуть меньше дистанция между женщинами и мужчинами наблюдается среди музейной публики. По данным собственных исследований того же «Гаража» и Русского музея, на 60–70 % их аудитория состоит из женщин, и на 30–40 % — из мужчин. При этом не стоит забывать, что инициатором похода в театр или музей, скорее всего, является женщина — в конце концов, шутки и анекдоты о скучающем мужчине, вынужденном прийти на балет, тоже не появляются на пустом месте, да и за культурное просвещение детей, как правило, отвечает именно мать, а не отец.

В книжном деле также преобладает женская аудитория — речь опять же не только о России. Например, в Австралии, по различным данным, более 60 % читающей публики являются именно женщины. В нашей стране масштабные исследования на эту тему не проводились, однако достаточно лишь заглянуть в сообщества книжных магазинов в социальных сетях, чтобы понять, что к чему. Скажем, в группе торговой сети «Читай-город» во «ВКонтакте» более 448 000 участников, и около 357 000 из них — женщины. У магазина «Москва» похожее разделение: 28 000 и 23 000 соответственно. К слову говоря, в издательствах уже давно поняли, кто является их аудиторией, и это во многом влияет на то, какие именно книги выходят из печати.

Одним из следствий всех этих культурных процессов стало то, что вот уже в течение 30–40 лет можно наблюдать настоящий расцвет женской литературы. Под этим имеется в виду не литература «для женщин», а литература, созданная писательницами.

Если еще в начале XX века к женщинам-авторам относились как бы свысока, пренебрежительно, уважая лишь отдельных представительниц вроде Вирджинии Вулф или Марины Цветаевой, то сегодня разделение по гендерному признаку практически полностью стерлось.

Женщины пришли как в массовую, так и в элитарную литературу, и произошло это во всем мире. В первом случае мы сходу можем назвать множество имен, в диапазоне от Джоан Роулинг до Э. Л. Джеймс, и во втором — ситуация не хуже. Ханья Янагихара, Элена Ферранте, Элис Манро, Фэнни Флэгг, Эмма Клайн — это лишь несколько имен, которые знает каждый, кто увлекается литературой. Если же вернуться к ситуации в России, то и нам есть, чем похвалиться в этом контексте: Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая, Людмила Улицкая, Вера Павлова, Елена Фанайлова, Линор Горалик, Мария Степнова, Гузель Яхина, Анна Матвеева — имен так много, что впору говорить о Золотом веке женской прозы.

Судя по всему, схожая история скоро повторится и в других областях искусства. Так что если женщины пока и не победили мужской мир в реальной жизни, то в мирах более тонких — и более значимых с точки зрения вечности — именно их голос является сегодня решающим.

Комментарии экспертов

Редакция «Эксмо»

Владимир Хорос, редактор остросюжетной литературы

Вопрос о гендерной принадлежности той или иной книги сейчас приобрел особую сложность. Во-первых, сейчас не менее 85 % всей читающей аудитории составляют женщины. А во-вторых, последние уже давно запоем читают такую литературу, которая до недавнего времени считалась абсолютно мужской, например мистические триллеры, фантастику, приключенческий экшн, даже жесткий нуар.

Для того чтобы выделить ту или иную книгу как мужскую, нужны четкие критерии: в ней не должно быть ничего из того, что нравится женщинам.

Например, крайне жесткий нуар в духе «Кода 93» Оливье Норека или романов С. Крэйга Залера, полные насилия и жестокости, где речь идет либо о криминальных разборках, либо о какой-либо кровавой мести. Женщинам, как правило, необходима какая-никакая романтическая линия. Женщины дальше стоят от натурализма и более близки к психологизму. Поэтому среди них традиционно хорошо идут психологические триллеры или полицейские детективы, главными героями в которых являются либо яркие, интересные, сильные женщины с тяжелой судьбой, упорно преодолевающие трудности окружающего их мира, либо твердые, стойкие, надежные, умные мужчины (пусть далеко не идеальные), способные решить любой вопрос. Поэтому женской аудитории мы адресуем самый разный спектр книг — от Питера Джеймса и Анжелы Марсон, Камиллы Лэкберг и Дот Хатчисон, Джессики Феллоуз и Ти Кинси до Марио Пьюзо и Юсси Адлер-Ольсена, Джеймса Роллинса и Ли Чайлда. Это, разумеется, общие соображения — но в целом так.

Дмитрия Обгольц, редактор зарубежной современной литературы, и Алена Муркес, pr-менеджер зарубежной современной литературы

Современную литературу сейчас читают все, вне зависимости от возраста и гендерной принадлежности.

Если раньше у Чарльза Буковски было больше читателей мужчин из-за его стиля бунтаря, то сейчас его с удовольствием читают и женщины. То же самое касается и лауреата Букеровской премии 2016 года — Пола Бейти, книги которого наполнены сатирой на политику и черным юмором.
Не пугают женщин и сложные по структуре тексты лауреатов премий, таких как Джордж Сондерс и Кадзуо Исигуро.

Если раньше женщин в основном читали женщины, то теперь во многие шорт-листы премий входят писатели женского пола, и мужчины читают их не меньше. Например, Тони Моррисон, Дебора Леви, Зэди Смит — что показывает, что мир потихоньку отходит от шовинизма.

Женщины преобладают и в рядах поклонников французской литературы, например у Ромена Гари, Эрве Базена и феминистки Симоны де Бовуар.

2Наталья Файбышенко, кандидат филологических наук, психолог

Сложившаяся ситуация может быть связана с тем, что женщин сегодня на 11 миллионов больше, чем мужчин. Это, в свою очередь, приводит к повышенной конкуренции между женщинами: они стремятся быть более привлекательными, развитыми, знающими и образованными, в том числе культурно. С другой стороны, театры, музеи и книги — это миры, в которые женщины с удовольствием погружаются, отрываясь от привычной и часто не слишком счастливой реальности. Это скорее женская черта — уходить в мир грез и фантазий хоть на время. Мужчинам это свойственно в куда меньшей степени. Думаю, если для женщин театр — это возможность отдохнуть и расслабиться, то для мужчин это часто нечто противоположное. Отдыхают мужчины в основном все-таки по-другому.

Зоя Звягинцева, психолог

Я, как психолог, много разговариваю с женщинами разного возраста, семейного положения и образования о том, что им интересно в жизни, что делает их жизнь насыщеннее, полнее и осмысленнее. И я вижу, как меняются границы возможного для женщин с каждым годом. Традиционное дискриминирующее распределение функций в семье, когда муж только работает, а жена и работает, и делает все остальное по дому и уходу за детьми, постепенно перестает быть допустимым для обоих полов.

Мужчины хотят больше заниматься детьми, в семьях начинает особенно цениться эмоциональная поддержка, у женщин высвобождается время для досуга. Есть и еще одна современная тенденция, значимая как для женщин, так и для мужчин: увеличение продолжительности жизни позволяет при желании в 30–40 или даже 50 лет поменять профессию.

Сейчас на смену карьеры решаются многие женщины, и очень часто это оказывается какая-то творческая профессия: дизайн, культурология, иллюстрация, журналистика. Мне кажется, это важный этап в развитии общества в целом, поскольку искусство — отличный способ удовлетворения эмоциональных потребностей, способ осознать и пережить чувства. И чем больше женщина занимается творчеством, тем здоровее психический климат вокруг нее.

Марат Суставов, магистр социологии НИУ ВШЭ, руководитель проектов в исследовательской компании Tiburon Research

Социолог предложил бы в данной ситуации провести масштабное исследование о восприятии разного рода досуга — о посещении выставок, театров в сравнении с другими видами, — чтобы прокомментировать эту ситуацию. В отсутствии эмпирических данных предположу, что в итоге мы выявим разницу в гендерном восприятии досуга. Так же как профессии имеют гендерную окраску (медсестрами, педагогами и стюардессами чаще становятся женщины, а инженерами, программистами и пилотами — мужчины), так и то, чем «нормально» заниматься мужчинам и женщинам в свободное от работы время, диктуется отчасти степенью маскулинности и фемининности занятия. Культурно-творческую сферу я поместил бы ближе к фемининной на шкале маскулинности-фемининности.

С раннего детства мы видим, что мальчики обычно выбирают футбол, а девочки идут на танцы.

Набор релевантных занятий для каждого гендера в коллективном сознании влияет впоследствии на выбор нашего образования, а образование, в свою очередь, также определяет склонность к формированию определенного стиля жизни.

Среди женщин больше тех, кто имеет высшее образование, а оно все-таки формирует гуманистические ценности, в том числе ценность творческой деятельности и ее результатов. Вместе с этим высшее образование дает людям знания и навыки, без которых трудно потреблять элементы немассовой и тем более элитарной культуры.

Лиза Савина, галеристка, куратор и арт-менеджер

— Если верить статистике, основными потребителями культуры сегодня являются женщины. Как вы считаете, есть у этой ситуации какие-то социологические или психологические объяснения?

— Думаю, в России работают оба фактора — и социологический, и психологический, и оба они связаны с традиционной для нашего общества патриархальностью, подразумевающей некоторый мачизм, а следовательно, сниженный интерес к культуре в целом как к «немужскому» занятию. Но это если говорить о консервативных мужчинах в возрастной категории «40+». Те, кто не «ушиблен» советскими и постсоветскими травмами, достаточно подвижны, да и вообще молодежь потребляет культуру и искусство довольно активно без гендерной разницы.

— Вы говорили, что женщины являются скорее «эмоциональными потребителями» искусства: а как тогда к искусству относятся мужчины?

— В том социальном кругу, с которым преимущественно сталкиваюсь я, мужчины в целом проявляют интерес к искусству, у них меньше времени вне основного рода деятельности, но при этом среди осознанных коллекционеров значительно больше мужчин, чем женщин.

Женщины обычно покупают искусство с прикладными целями, в большинстве случаев руководствуясь эмоциональными маркерами. Мотивации мужчин значительно разнообразнее.
Опционал «нравится-не нравится», конечно, тоже присутствует, но для них мощной мотивацией являются статус и инвестиционный потенциал. Вообще, в вопросах покупки искусства мужчины значительно пассионарнее женщин.

— А с чем связано преобладание женщин в культурной сфере? Искусствоведы, журналисты, культурологи — если посмотреть на кафедры этих специальностей в вузах, то учатся там в основном именно женщины.

— Бытует мнение, что в культуру вовлечено больше женщин потому, что эта сфера традиционно ниже оплачивается и, мне кажется, здесь есть своя доля правды. Но вообще, и в Европе гуманитарные кафедры тоже преимущественно женские, другое дело, что до недавнего времени в рубрике «пришел к успеху» превалировали мужчины. В силу разных особенностей — в том числе и, как мне кажется, из-за традиционной структуры семьи, где ответственность за детей и быт до недавнего времени лежала исключительно на женщине.

От недостатка ли уверенности, беспокойства по поводу слишком болезненного содержания, смены направления или просто в приступе досады, — так или иначе, многие писатели и художники либо уничтожали свои произведения, либо просили других сделать это, оставив публику мучиться от любопытства: какие же сокровища были утрачены.

На протяжении всей жизни Кафка опубликовал лишь несколько коротких произведений и привлек весьма скромное внимание критиков. Снедаемый сомнениями, Кафка сжег огромное количество своих работ и, зная, что его без того слабое здоровье сильно подорвано, попросил своего близкого друга и душеприказчика Макса Брода избавиться от всех прочих незавершенных черновиков после смерти автора, не читая их.

Кафка умер в 1924 от туберкулеза в возрасте 41 года, и Брод, убежденный, что работы его друга должны стать всеобщим достоянием, решил действовать вопреки воле последнего. Благодаря Броду были опубликованы самые значительные произведения Кафки, в том числе "Процесс" (1925), "Замок" (1926) и "Америка" (1927). Брод бежал из Праги, оказавшейся во власти нацистов, и осел в Израиле, где передал примерно две трети бумаг Кафки Бодлианской библиотеке Оксфорда.

Оставшиеся бумаги были доверены его секретарю Эстер Хофф, а затем ее дочерям. Эти документы стали объектом длительной судебной тяжбы, затеянной Национальной библиотекой Израиля, которая претендовала на наследие Кафки как важную часть национального достояния. В 2015 году суд Тель-Авива наконец признал права библиотеки на оставшиеся записки Кафки, открыв эту сокровищницу для исследователей творчества писателя.

2. ДЖОН БАЛДЕССАРИ

Концептуальный художник Джон Балдессари дошел до крайности в уничтожении собственных произведений, превратив сам акт разрушения в искусство. В 1970 году Балдессари решил, что для перехода на новый творческий уровень нужно уничтожить все его ранние работы за 1953-66 годы.

Балдессари назвал это проектом "Кремация". Он пригласил нескольких студентов Калифорнийского университета в помощники, и все вместе они изрезали его полотна и отправили остатки в печь калифорнийского крематория. В процессе участники производили фото- и видеосъемку, а полученные материалы стали частью нового произведения искусства. Когда все было кончено, Балдессари собрал прах в урну, а также заказал табличку со своим именем и датой "Май 1953 – март 1966", совсем как надгробие.

3. РОБЕРТ ЛЬЮИС СТИВЕНСОН

Долгое время считалось, что когда Стивенсон показал первый черновик "Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда" своей жене Фанни, ее критика подтолкнула его сжечь наброски.

На создание этой страшной книги Стивенсона отчасти вдохновил яркий сон, который писатель видел под действием медицинского кокаина. В тот период Стивенсон был в долгах и к тому же очень слаб после недавней кровопотери. И все же, несмотря на слабость, он был так возбужден, что завершил первый вариант истории уже через три дня.

Несколько лет назад было обнаружено письмо, в котором Фанни Стивенсон высказала свое мнение о книге, назвав ее "полной чушью", и заявила, что собирается сжечь ее своими руками. Роберта Льюиса Стивенсона это не остановило, и он переписал всю историю в 30 000 слов от руки. Несколько недель спустя книга была опубликована и имела оглушительный успех.

4. ВЛАДИМИР НАБОКОВ

Перед своей смертью в 1977 году Владимир Набоков передал жене Вере отрывки романа "Лаура" и ее оригинал, настаивая, чтобы они были уничтожены после его смерти. Вера не нашла в себе сил исполнить последнюю волю мужа, возможно, парализованная ужасом при одной только мысли об уничтожении его произведения.

После смерти Веры наброски писателя перешли к его единственному сыну Дмитрию, который также не решился ни уничтожить фрагменты, ни опубликовать их, и потому много лет хранил их у себя. Наконец, в 2008 году Дмитрий подумал, что пришло время показать читателям последний роман отца. Он собрал воедино все отрывки, ориентируясь по указательным карточкам Набокова. К несчастью, столь долгое ожидание обернулось разочарованием, по мнению критиков, которые полагали, что работу следовало уничтожить, как того хотел ее создатель.

5. НИКОЛАЙ ГОГОЛЬ

Успешный сатирический роман "Мертвые души" (1842) утвердил право Гоголя называться отцом реализма. Человек необыкновенно религиозный, Гоголь чувствовал, что должен написать два романа-продолжения своей самой прославленной работы и донести до читателей свое представление о том, какой должна быть праведная жизнь.

К сожалению, творческий заряд писателя стал иссякать, и после многолетней работы над второй и третьей частями Гоголь все же не был удовлетворен результатом. Ему казалось, что неудача была знаком от Бога, не одобрявшего этого начинания, так что Гоголь больше не видел отчетливо свою цель. В поисках духовного наставления он попал под влияние фанатичного священника, отца Матвея Константинопольского, который убедил писателя в 1852 году, что его труд недостаточно хорош, так что рукопись второй части лучше всего просто сжечь. Десять дней спустя Гоголь умер в возрасте 42 лет.

6. ДАНТЕ ГАБРИЭЛЬ РОССЕТТИ

Когда любимая жена поэта-прерафаэлита Лиззи Сиддал умерла от передозировки наркотиков, Россетти был убит горем. Когда гроб приготовили к выносу, чтобы затем погрести на лондонском кладбище Хайгейт, он втайне от всех вложил внутрь записную книжку с самыми новыми своими стихами.

Шесть лет спустя, когда скорбь поэта утихла, Россетти постарался вспомнить что-нибудь из своих утраченных сочинений, но мало в этом преуспел. Тогда он нанял несколько человек с тем, чтобы они пробрались на кладбище, выкопали гроб с телом его супруги и вернули бесценные стихи. Жуткий план увенчался успехом, и, хотя рукопись сильно пострадала, Россетти смог опубликовать свои творения, получившие широкое признание.

7. КЛОД МОНЕ

В 1908 году, как раз перед выставкой в Париже, на которой знаменитый импрессионист Моне собирался представить множество новых картин с изображениями водяных садов, художник уничтожил все полотна. Три года он трудился над этими картинами, а сама вставка уже была подготовлена и разрекламирована. Однако когда Моне взглянул на результат, он почувствовал, что все не так, как нужно. Он схватил нож и кисть, набросился на полотна и уничтожил по меньшей мере 15 крупных работ.

Это был не единственный раз, когда Моне предпринял такие радикальные действия. Перфекционист по натуре, Моне как-то обратился за помощью к своей падчерице Бланш, и общими усилиями они избавились от 60 картин, хранившихся в мастерской художника, поскольку он не хотел, чтобы они стали частью его наследия.

8. ДЖЕРАРД МЭНЛИ ХОПКИНС

Джерард Мэнли Хопкинс был одним из викторианских поэтов-новаторов, но настоящее признание пришло к нему только после смерти. Как ни печально, ранние произведения Хопкинса потеряны для нас навсегда, потому что поэт сжег их в 1868 году, став иезуитом и желая посвятить все свои силы исключительно религии вместо того, чтобы растрачивать их на искусство.

Семь лет Хопкинс не обращался к поэзии, но в 1875 году вернулся к творчеству, вдохновленный крушением судна "Германия" – тогда погибли пять монахинь. Так он создал одно из самых знаменитых своих произведений – "Крушение "Германии" – и вновь занялся поэзией.

9. ОБРИ БЕРДСЛЕЙ

Обри Бердслей был талантливым иллюстратором-модернистом, прежде всего известным своими рисунками к пьесе Оскара Уайльда Саломея. Новаторская адаптация стиля традиционных японских гравюр привлекла к нему немало поклонников, но, кроме этого, его резко критиковали за использование гротеска и связь с декадансом. Заболев туберкулезом, Бердслей полностью отдался работе и успел выпустить еще четыре выпуска ежеквартального искусствоведческого журнала "Желтая книга".

К несчастью для Бердслея, после суда над Уайльдом за непристойное поведение общественность была охвачена нравственной паникой, и отчасти из-за дружбы с Уайльдом его уволили из журнала. Заботясь о здоровье, Бердслей переехал во Францию, но туберкулез все-таки одолел 25-летнего художника. Перед смертью Бердслей написал своему издателю Леонарду Смитерсу, умоляя его уничтожить все эротические рисунки после смерти автора. Остается только порадоваться, что Смитерс проигнорировал просьбу Бердслея, и прекрасные образцы искусства иллюстратора были сохранены для будущих поколений.

10. ФРЭНСИС БЭКОН

Фрэнсис Бэкон был одним из самых влиятельных художников XX века. Его творчество всегда было вызовом, он часто обыгрывал религиозные символы и расширял границы допустимого. В 1944 году Бэкон уничтожил множество своих ранних сюрреалистических картин, считая, что они не выражают его мировосприятие.

Этот акт положил начало целой череде разрушений, ведь с тех пор Бэкон без колебаний избавлялся от полотен, которые не отвечали его ожиданиям. (В последующие годы он порой выражал сожаление об утрате отдельных картин, по прошествии некоторого времени находя в них достоинства.) Хорошо, что Бэкон был весьма плодовитым художником – несмотря на бесчисленные уничтоженные им работы, многие полотна уцелели. К моменту смерти художника в 1992 году в его студии находилось около сотни испорченных картин.

Джейсон Гамрат (Jason Gamrath) талантливый стеклодув из Сиэтла, вдохновляется природой, и уверен, что его работы дают возможность зрителю рассмотреть мельчайшие детали растений благодаря их внушительным размерам. Каждая работа является точной копией настоящего цветка, только увеличенной в десятки раз.

Джейсон Гамрат родился и вырос на острове Мерсер (штат Вашингтон, США). В 17 лет он стал студентом Randy Walker и отправился на учебу в Pilchuck. Джейсон Гамрат работал со многими известными художниками, в том числе Престон Singletary, Карен Willenbrink, Ричард Royal, Росс Ричмонд, и Салли Prasch. В настоящее время стеклодув живет и работает в Сиэтле.

Постоянно говорить о погоде принято в туманном Альбионе. Но осень - пора дождей, и как ни крути, стук капель за окном и мерцающие блики вызывают яркие образы не только у нас, обычных людей, но и у великих писателей. Мы предлагаем вам сегодня вспомнить цитаты о дожде из произведений известных писателей и поразмышлять о хорошем.

"Дождь лил четыре года одиннадцать месяцев и два дня… Воздух был настолько пропитан влагой, что рыбы могли бы проникнуть в дом через открытую дверь, проплыть по комнатам и выплыть из окон"

"Сто лет одиночества", Габриэль Гарсиа Маркес

* * *

Вам нравится мокнуть под дождем?
Конечно, это мало кому нравится.
Но, я советую вам попробовать.
Хотя бы раз в год, вы должны промокнуть!
В летний день, после изнурительной жары, теплый дождь бывает очень желанным.
Главное — сделать первый шаг.
Самое трудное вначале, потом пройдёт.
Это как, когда вы хотите зайти в воду, но не можете решиться. Вам она кажется холодной, вы заходите по колени и останавливаетесь. Но чем медленнее вы продвигаетесь, тем мучительнее для вас процесс.
Иногда, самым безболезненным способом сделать то, что вы сделать не решаетесь, это плюхнуться с разбега.

"Тёплый дождь", Чак Паланик

* * *

«Ни окрестных полей, ни неба уже давно не было видно за этим потопом, пахнущим огуречной свежестью и фосфором; перед глазами то и дело, точно знамение конца мира, ослепляющим рубиновым огнём извилисто жгла сверху вниз по великой стене туч резкая, ветвистая молния, а над головой с треском летел шипящий хвост, разрывавшийся вслед затем необыкновенными по своей сокрушающей силе ударами».

Иван Бунин, «Степа»

* * *

«На улице уже темнело, накрапывал дождь, палая листва плыла по канаве, как порванное в клочки письмо, в котором лето объясняло, почему оно убежало к другому полушарию»

Алексей Иванов, «Географ глобус пропил»

* * *

"— Я боюсь дождя, потому что иногда мне кажется, что я умру в дождь.
- Что ты!
- А иногда мне кажется, что ты умрешь.
- Вот это больше похоже на правду"

"Прощай оружие", Эрнест Хемингуэй

"— А помнишь тот вечер, когда ты под дождем поцеловал меня на мосту?
- Да, - отвечаю. - Жуткий был дождь"

"Что может быть лучше плохой погоды?", Богомил Райнов

* * *

"Он взял из ее рук зонтик, и она еще теснее прижалась к нему, и сверху барабанило счастье"

"Камера Обскура", Владимир Набоков

* * *

"Я, например, очень люблю, когда в воскресенье идет дождь. Как-то больше чувствуешь уют"

"Три товарища", Эрих Мария Ремарк

* * *

"За окном темнело, и по-прежнему лил дождь, крупный, тяжелый, неторопливый дождь, которого было очень много и который явно никуда не торопился"

"Гадкие лебеди", братья Стругацкие

* * *

"Гроза омыла Москву 29 апреля, и стал сладостен воздух, и душа как-то смягчилась, и жить захотелось"

"Театральный роман", Михаил Булгаков

* * *

«11 июля 1917 года. Две недели почти уже непрерывный дождь. Клевер попрел. Рожь переспелая наклонилась и не дается косить, пар мажется и зарастает. Жить в такое время без работы и без газет, значит, не жить»

Из дневников Михаила Пришвина

«Лил дождь, и мир растёкся на отражения в лужах»

Нил Гейман, «История с кладбищем»

* * *

Жизнь — это не ожидание, что гроза закончится... это учиться танцевать под дождем.

Вивиан Грин

* * *

Когда идёт дождь, кажется, что вот-вот что-то вспомнится.

"Дети из камеры хранения", Рю Мураками

* * *

Осень — в душе человека. Как и весна, лето, любой сезон, любая погода. И поэтому одному и тому же дождю кто-то с радостью и предчувствием очищения подставит свои руки, а другой тяжело нахмурится, смахнет в случайный ручей свою печаль и потуже затянет плащ. Погода в нас, а дождь... он просто идёт. Лишённый оттенков добра и зла, радости и печали, дождь идёт сквозь наши души.

"Запчасть Импровизации", Аль Квотион

* * *

Некоторые люди наслаждаются дождем, другие - просто промокают.

Боб Дилан

* * *

— Что, дождь идет?
— Нет, я думаю, на нас плюют сверху.

"Философия Энди Уорхола", Энди Уорхол

* * *

Не жмись к стенам зданий, чтобы уберечься от дождя. Тебя там настигнут самые крупные капли, срывающиеся с крыш...

"Свадьба палочек", Джонатан Кэрролл

* * *

В каждой жизни случается дождь.

"Брачный сезон", Пэлем Гринвел Вудхауз

Как будто меня двое суток держали под ливнем без зонта и плаща. Я насквозь, до костей пропитан впечатлениями...

"Марсианские хроники", Рэй Брэдбери

* * *

Если хотите радугу — придётся смириться с дождём.

"Искусство не быть вдвоём", Эрни Зелински

* * *

Что такое дождь? Это — воздух с прослойкой воды.

Владимир Маяковский

* * *

А ещё я хочу раскрыть один древний секрет. Мне рассказал его барабанящий в оконное стекло дождь. Если кого-то ждёшь по-настоящему, ждешь так сильно, что жизнь начинает казаться сном, надо посмотреть на горизонт, на верхушки деревьев, на звезды, на кисею дождя. И просто поверить, что любимый придет. Слышите? Дождь начинается! Идите, встречайте…

"Пленники сумерек. Превращение", Елена Усачева

* * *

Вроде бы просто вода падала с неба, но ощущение было совершенно необыкновенное. Она смывала не только грязь и усталость; небесная вода очищала людей изнутри, дарила им прощение за совершенные ошибки. Волшебное омовение стирало горечь с сердца, обновляло и омолаживало, давало и желание продолжать жить, и силы на это.

"Метро 2034", Дмитрий Глуховский

* * *

Слёзы — дождь, смывающий земную пыль, что покрывает наши заскорузлые сердца.

Чарльз Диккенс

* * *

Был темный дождливый день в две краски. Всё освещенное казалось белым, всё неосвещенное — черным. И на душе был такой же мрак упрощения, без смягчающих переходов и полутеней.

"Доктор Живаго", Борис Пастернак

* * *