ИЮЛЬ



Все соловьи осоловели

И не рокочут ввечеру.

Они уж целых две недели

В плетёной нежатся постели

На охлаждающем ветру.



Колючим колосом усатым

Трясёт раскормленный ячмень,

И день малиной ноздреватой,

Черносмородинным агатом

Синиц заманивает в тень.



Здесь сущий рай для птиц бездомных,

Для залетевших далеко,

Им от прохлады полутёмной

В кустах, достаточно укромных,

Бывает на сердце легко.



И я шепчу стихи синицам,

Губами тихо шевеля,

И я разыгрываю в лицах -

В зверях, растениях и птицах,

Что сочинила мне земля.



Она к моей спине прижалась

И мне готова передать

Всё, что в душе у ней осталось,

Всю нерастраченную малость,

Всю неземную благодать.



Жарой коробятся страницы,

Тетрадка валится из рук,

И в поле душно, как в больнице,

И на своих вязальных спицах

Плетёт ловушку мне паук.



И мотыльки щекочут щёку,

Перебивая мой рассказ,

И на ветру скрипит осока,

И ястреба кружат высоко,

Меня не упуская с глаз.



ВАРЛАМ ШАЛАМОВ

1937-1956

В июле я видал роскошный отблеск рая:

Сжигал себя закат безумием цветным

И, радугой сплошной полнеба обнимая,

Сливался в алый луч над лесом голубым.

Не могут на земле соперничать с закатом

Ни яркостью — пион, ни нежностью — опал;

Дыханье притаив, волнением объятый,

Средь сонных скабиоз безмолвно я стоял.

Восторженной душой иль взором ослепленным,

Казалось, в небесах я Бога нахожу;

Хотелось в этот миг быть радостным, влюбленным,

Чтоб в поцелуе слить святую красоту.

Увы… Как надо мной фантазия глумится!..

Как здесь я одинок — заката бледный паж!..

Ты слишком хороша, вечерняя царица,

И слишком много грез рождает твой мираж.

Гляди, душа моя, и вы, мои надежды!

Ведь надо песни петь, ведь царствует любовь!

Я помню, я сомкнул задумчивые вежды,

И к сердцу прилила бушующая кровь.

Как эта красота меня очаровала!

Как жаждал я любви и как просил ея,

Молясь пред алтарем, где страстно догорало

Заката торжество, как и душа моя.

Как мучили меня сомненья и вопросы!

Вороны поднялись под тенью тонких туч;

Работники вдали свои точили косы,

Звучал далекий лай, блистал последний луч.

Как будто слыша вздох, я тихо обернулся,

И… я нашел ее, желанную мою…

Она близка была; я молча улыбнулся

И руки протянул, и понял, что люблю…





Владимир Набоков

1916

По дому бродит привиденье.
Весь день шаги над головой.
На чердаке мелькают тени.
По дому бродит домовой.

Везде болтается некстати,
Мешается во все дела,
В халате крадется к кровати,
Срывает скатерть со стола.

Ног у порога не обтерши,
Вбегает в вихре сквозняка
И с занавеской, как с танцоршей,
Взвивается до потолка.

Кто этот баловник-невежа
И этот призрак и двойник?
Да это наш жилец приезжий,
Наш летний дачник-отпускник.

На весь его недолгий роздых
Мы целый дом ему сдаем.
Июль с грозой, июльский воздух
Снял комнаты у нас внаем.

Июль, таскающий в одёже
Пух одуванчиков, лопух,
Июль, домой сквозь окна вхожий,
Всё громко говорящий вслух.

Степной нечесаный растрепа,
Пропахший липой и травой,
Ботвой и запахом укропа,
Июльский воздух луговой.