Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой всё особое, своё,
и нет планет, похожих на неё.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это всё неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Всё это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит всё равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная всё, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.

Евгений Евтушенко

Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса.
И увядание земное
Цветов не тронет неземных,
И от полуденного зноя
Роса не высохнет на них.
И эта вера не обманет
Того, кто ею лишь живет,
Не всё, что здесь цвело, увянет,
Не всё, что было здесь, пройдет!
Но этой веры для немногих
Лишь тем доступна благодать,
Кто в искушеньях жизни строгих,
Как вы, умел, любя, страдать.
Чужие врачевать недуги
Своим страданием умел,
Кто душу положил за други
И до конца всё претерпел.

Федор Тютчев

Часов однообразный бой,
Томительная ночи повесть!
Язык для всех равно чужой
И внятный каждому, как совесть!

Кто без тоски внимал из нас,
Среди всемирного молчанья,
Глухие времени стенанья,
Пророчески-прощальный глас?

Нам мнится: мир осиротелый
Неотразимый Рок настиг —
И мы, в борьбе, природой целой
Покинуты на нас самих.

И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали…

И новое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло!

Лишь изредка, обряд печальный
Свершая в полуночный час,
Металла голос погребальный
Порой оплакивает нас!

Федор Тютчев

О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги,-
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..
Так, ты жилица двух миров,
Твой день – болезненный и страстный,
Твой сон – пророчески-неясный,
Как откровение духов…

Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.

Федор Тютчев

Не рассуждай, не хлопочи —
Безумство ищет — глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему — то будет…
Живя, умей все пережить:
Печаль, и радость, и тревогу —
Чего желать? О чем тужить?
День пережит — и слава Богу!

Федор Тютчев

Silentium!

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, —
Любуйся ими — и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь —
Взрывая, возмутишь ключи,
Питайся ими — и молчи…

Лишь жить в себе самом умей —
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум —
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи —
Внимай их пенью — и молчи!..

Федор Тютчев

В этом посте читайте душевные и согревающие стихи о ноябре.

Ноябрь

Звенит морозною струной
Дрожащий воздух ноября.
Природа предпочла покой,
Цвет белый, цвету янтаря.
Сметен с земли последний лист,
Песком посыпан тротуар,
Наряд седых деревьев чист,
Как Снежной Леди будуар.
И все ж ноябрь не январь,
На небе из тяжелых туч
Листает солнце календарь,
К земле протягивая луч.

Л. Подорожко

Замри на мгновенье

Замри на мгновенье.
Смотри,
мотыльком
кружится листок,
оборвавшийся с клёна,
танцует изящно, легко, окрылённо,
полётом своим увлечён целиком.

Замри и прислушайся,
где-то внутри
огромного облака
в небе бездонном
рождаются снега пухового тонны,
а скоро совсем прилетят снегири.

Замри на мгновенье.
Вдохни аромат
ноябрьского дня –
он хмелящий, как брага.
Кружится,
кружится листок-бедолага,
свободе полёта беспечного рад.

Замри, ощутив,
как он ляжет на грудь
земную,
внезапно окончив паренье,
почувствуй печальную сущность паденья.
Замри…. До зимы остаётся чуть-чуть…

Светлая Печаль

Одиннадцатый

Поджег асфальт кленовой охрой
Поклонник ночи, сын дождей,
Ноябрь туманный, в шляпе мокрой
Идёт по улице моей...
Считает в окнах свет зажжённый,
Вздыхает ветром, в суть молчит,
Глядит на свет завороженно,
Король эпиграфов, завлит...
Он знает толк в делах любовных,
Фонарной музыки доцент,
С ним саквояж, раздумий полный,
В кармане правом медный цент...
И интровертно улыбаясь,
Поймёт не понятое мглой,
К губам своим приложит палец,
Поманит взглядом за собой...
Ловя огней кардиограмму,
Находит в лужах небосвод,
В пяти шагах от мелодрамы
Он фарсом в зиму перейдёт...

Анна Салема

Это дождь не даёт мне уснуть

Заходи, посидим… Заварю тебе чая с жасмином…
Или выпьем вина. Я продрогла — осенняя хмарь…
Нет свечей. Пустяки. И огонь не пылает каминный.
Только слабо мигнёт за окошком знакомый фонарь…
Я привыкла почти. Я легко привыкаю к молчанью.
«Пусть весь мир подождёт» до ноябрьских случайных снегов.
Ни к чему рифмовать: «Я опять безнадёжно скучаю»…
Заходи, помолчим… Ты всегда — слишком «прошеный» гость.
Так о чём я?.. Ах, да… Можешь в кресло забраться с ногами,
Согревая бокал и укутавшись в старенький плед.
Будем осень винить. И, дождливые слушая гаммы,
Я поймаю твой взгляд и… опять попаду в тёплый плен…
Заходи, посидим. Только ты. Только я. Только вечер.
Протяни мне ладонь. Я тебе нагадаю весну,
И любовь, и стихи, и камин, и безмолвные свечи…

Да не плачу я, нет… Это дождь не даёт мне уснуть…

Лара Мишанова

Гулять по ноябрю

Мне хочется гулять по ноябрю,
Укутав плечи теплым, белым шарфом.
Позвольте мне пройтись, ведь Вам не жалко,
Я Вас потом стихами одарю.

Мне хочется дышать туманом,
И хмель его, глотая жадно ртом,
Идти по улицам от счастья пьяной,
Под ярко разукрашенным зонтом.

Мне хочется коснуться Ваших губ.
Озябшими от ноября руками,
И образ Ваш, мой нереальный друг,
Дорисовать реальными стихами.

Кристаллы инея, роняя на листву,
Ноябрь шел со мной туманным утром,
По городу, в котором не живу,
Но рвусь к нему душой ежеминутно.

Ирина Четвертнова

Эти осени...

Что-то осени стали случаться всё чаще.
Милосердное утро линялой строкой
Воздаёт за бессонный ночной непокой,
И от почты скупой не дождаться входящих.
И молчанья так много обидно глухого,
Надоевшего, словно дожди ноября.
Видно, лето влюблённое выткало зря
Кружевные узоры ненужного слова.

Эти осени с запахом тыквенной каши
И засохшей крапивы… привычно дождят,
Наступая не вовремя… Кто виноват…
Может я эти осени горькие наши
Сочинила сама. И природа не в силах
Отменить ноябрей молчаливых приход.
Бесконечен — полмесяца мая не в счёт —
Марш ненастий глухих и молчаний постылых.

Эти осени цвета вчерашнего чая…
Оттолкнуть бы, прогнать бы и дверь на замок.
Но бездомную снова пущу на порог
И зачем-то блинами с вареньем встречаю.
Мы давно с ноябрями на ты и без грима,
Только жалко — случаются больно не в срок.
И сбиваются ритмы доверчивых строк.
И грустится. Да грусть — не беда. Поправимо.

Клавдия Петрушенко

Ноябрь - это...

Ноябрь это время обнажённости,
Когда зима уже на вираже,
Когда природа чувственно, без скромности
Позирует, как будто, в неглиже.

Ноябрь — это время беззащитности …
Ещё немножко и седой мороз
Безжалостно, уверенно, бесхитростно
ПогрУзит всё вокруг в анабиоз.

Однажды, накрахмаленною свежестью,
Застелет все ложбинки и поля …
Ноябрь — это время неизбежности,
Когда назад уж поздно и нельзя.

Вера Рыжих

Я не люблю фатального исхода.
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или, когда все время против шерсти,
Или, когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,
Уж лучше пусть откажут тормоза!
Досадно мне, что слово «честь» забыто,
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне и неспроста —
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ

Кто любит прачку, кто любит маркизу,
У каждого свой дурман,-
А я люблю консьержкину Лизу,
У нас - осенний роман.

Пусть Лиза в квартале слывет недотрогой,-
Смешна любовь напоказ!
Но все ж тайком от матери строгой
Она прибегает не раз.

Свою мандолину снимаю со стенки,
Кручу залихватски ус...
Я отдал ей все: портрет Короленки
И нитку зеленых бус.

Тихонько-тихонько, прижавшись друг к другу,
Грызем соленый миндаль.
Нам ветер играет ноябрьскую фугу,
Нас греет теплая шаль.

А Лизин кот, прокравшись за нею,
Обходит и нюхает пол.
И вдруг, насмешливо выгнувши шею,
Садится пред нами на стол.

Каминный кактус к нам тянет колючки,
И чайник ворчит, как шмель...
У Лизы чудесные теплые ручки
И в каждом глазу - газель.

Для нас уже нет двадцатого века,
И прошлого нам не жаль:
Мы два Робинзона, мы два человека,
Грызущие тихо миндаль.

Но вот в передней скрипят половицы,
Раскрылась створка дверей...
И Лиза уходит, потупив ресницы,
За матерью строгой своей.

На старом столе перевернуты книги,
Платочек лежит на полу.
На шляпе валяются липкие фиги,
И стул опрокинут в углу.

Для ясности, после ее ухода,
Я все-таки должен сказать,
Что Лизе - три с половиною года...
Зачем нам правду скрывать?

Саша Черный, 1927

Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.

Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.

Липы обруч золотой —
Как венец на новобрачной.
Лик березы — под фатой
Подвенечной и прозрачной.

Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.

Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.

Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.

Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.

Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.

Борис Пастернак

Поведаю вам таинство одно:
Уж сколько раз на свете исчезали
Империи, религии, регальи
И уходили города на дно,
Но сквозь пожары, бедствия и кровь,
Одну и ту ж свершая пантомиму,
И для времен совсем неуязвима
Шла девочка по имени Любовь.
Идет Любовь. Звучат ее шаги,
Как эхо долгожданного свиданья,
Ее шаги волнуют мирозданье,
И между звезд расходятся круги.
Пред ней равны рабы и господа.
Ей нипочем яд лести или злости.
Когда она хоть раз приходит в гости,
В наш дом приходит счастье навсегда.

Ю. Визбор, 1980.