Осень пришла...И никем не замечена,
Носится с листьями ночи бессонные.
Где-то живёт одинокая женщина,
Ждёт моих сказок с мечтами влюблёнными.
Стылая осень по лужам разбегалась,
Воет за окнами в трубы каминные...
Как всё случилось... нежданно... неведанно:
Снятся ночами ей губы любимые.

Снова ненастье за окнами спряталось,
Тихо скрипит фонарями уставшими.
К жизни прошедшей любовь снова сваталась,
К милому сердцу, судьбою не ставшему.
Серое небо грозит одиночеством,
Сыплет на окна свои многоточия...
И в небесах заблудилось пророчество,
Чтобы отдал для неё свои ночи я.

Ночь распрощается тёмными пятнами,
Небо кроя между прошлым и будущим.
Снова ответы под пальцами ватными,
Шлют поцелуи рисунком чарующим.
Утро по стенкам сквозь шторы гардинные,
Вновь разольёт отраженье небесное..
Может быть станет твоей половиной он,
Тот, кто всю ночь дарит сказки чудесные?

Борис Рудин

Сентябрь на пороге

И розы, и вереск, и яблоки "белый налив"
купают всех нас, погружая, в купаж-аромате.
А сини у неба такой небывалый разлив,
что слов рассказать мне об этом, пожалуй, не хватит.

Но вот появились вверху паруса облаков:
в короне лучистой идёт королевой регата,
и белые птицы привычным эскортом, легко
парят под мелодию ветра, в небесном легато.

Сентябрь на пороге. А воздух по-летнему тёпл.
Опробован осенью тон позолоты на листьях.
Настурции куст ослепительно-пышно расцвёл,
приветствует солнце его с бело-парусной выси.

Полёты стрекоз отражает зеркальность пруда,
цветастое племя порхает, стрекочет на клумбах,
паук-бедолага латает свой зонт, как всегда.
Я мир открываю, довольствуясь ролью Колумба:

сосновых иголок, резвящихся рыбок в воде,
лежащего ветра у ног шаловливым котёнком.
Как щедр и богат этот солнечный ласковый день!
...И в нежность душа окунулась и 'на сердце – тонко.

Наталья Шалле

Игорь Миронович Губерман, русско-израильский поэт, прославился благодаря своим афористичными и сатирическим четверостишиям, прозванных «гариками», хотя строк может быть также 2 и 6. В них он точно и метко подмечает все реалии жизни, со всеми её взлётами и падениями, радостями и горестями. Иногда он высказывается немного резко, но лишь потому, что это такая же неотъемлемая часть нашей жизни.

Каждый «гарик» молниеносно расходится по сети и радует тысячи поклонников таланта Игоря Губермана. Остаётся только удивляться, как можно вместить такое ёмкое и хлёсткое наблюдение в коротенький стишок. «Гарики» Губермана – ещё один повод улыбнуться даже в те моменты, когда кажется, что поводов для улыбок нет:


Я душевно вполне здоров!
Но шалею, ловя удачу…
Из наломанных мною дров,
Я легко бы построил дачу!

* * *

Люблю людей и, по наивности,
Открыто с ними говорю,
И жду распахнутой взаимности,
А после горестно курю.

* * *

Бывает — проснешься, как птица,
крылатой пружиной на взводе,
и хочется жить и трудиться;
но к завтраку это проходит.

* * *

Вся наша склонность к оптимизму –
от неспособности представить,
какого рода завтра клизму
судьба решила нам поставить.

Давно уже две жизни я живу,
одной – внутри себя, другой – наружно;
какую я реальной назову?
Не знаю, мне порой в обеих чуждо.

* * *

Мне моя брезгливость дорога,
мной руководящая давно:
даже чтобы плюнуть во врага,
я не набираю в рот го..но.

* * *

Любил я книги, выпивку и женщин.
И большего у бога не просил.
Теперь азарт мой возрастом уменьшен.
Теперь уже на книги нету сил.

* * *

Поездил я по разным странам,
печаль моя, как мир, стара:
какой подлец везде над краном
повесил зеркало с утра?

* * *

Весьма порой мешает мне заснуть
Волнующая, как ни поверни,
Открывшаяся мне внезапно суть
Какой-нибудь немыслимой хе..ни.

За то люблю я разгильдяев,
блаженных духом, как тюлень,
что нет меж ними негодяев
и делать пакости им лень.

* * *

Слой человека в нас чуть-чуть
наслоен зыбко и тревожно,
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.

* * *

Живя в загадочной отчизне
из ночи в день десятки лет,
мы пьем за русский образ жизни,
где образ есть, а жизни нет.

* * *

Учусь терпеть, учусь терять
и при любой житейской стуже
учусь, присвистнув, повторять:
плевать, не сделалось бы хуже.

* * *

Когда нас учит жизни кто-то,
я весь немею;
житейский опыт идиота
я сам имею.

* * *

Душа порой бывает так задета,
что можно только выть или орать;
я плюнул бы в ранимого эстета,
но зеркало придется вытирать.

Крайне просто природа сама
разбирается в нашей типичности:
чем у личности больше ума,
тем печальней судьба этой личности.

* * *

Во мне то булькает кипение,
то прямо в порох брызжет искра;
пошли мне, Господи, терпение,
но только очень, очень быстро.

* * *

Бывают лампы в сотни ватт,
но свет их резок и увечен,
а кто слегка мудаковат,
порой на редкость человечен.

* * *

Я никак не пойму, отчего
так я к женщинам пагубно слаб;
может быть, из ребра моего
было сделано несколько баб?

* * *
Ум полон гибкости и хамства,
когда он с совестью в борьбе,
мы никому не лжем так часто
и так удачно, как себе.

* * *

В жизни надо делать перерывы,
чтобы выключаться и отсутствовать,
чтобы много раз, покуда живы,
счастье это заново почувствовать.

* * *

Обманчив женский внешний вид,
поскольку в нежной плоти хрупкой
натура женская таит
единство арфы с мясорубкой.

* * *

Тонко и точно продумана этика
всякого крупного кровопролития:
чистые руки — у теоретика,
чистая совесть — у исполнителя

* * *

Свобода — это право выбирать,
с Душою лишь советуясь о плате…
Что нам любить, за что нам умирать,
на что свою свечу нещадно тратить.


\

Мне хочется хороших новостей,
Я больше не могу читать плохие...
Хочу читать о счастье у людей,
О том, что стороной прошла стихия.
О том, что что-то там изобрели,
Но не для разрушений, а во благо.
И что лекарство важное нашли!
Что обрела хозяина дворняга!

Что брошенных детей на свете нет!
И стариков не оставляют тоже!
Что каждый и накормлен, и согрет,
И в мире доброта — всего дороже.

О том, что прекратили воевать
В один момент все страны на планете.
О том, что государству не плевать,
На то, какими будут наши дети.

О том, что научились дорожить
И добрым словом, и мгновеньем каждым!
О том, что непременно будем жить!
Что в мире нет ни голода, ни жажды.

А за окном июль всё зеленей,
Но хочется рыдать, кричать истошно.
Я так хочу хороших новостей,
А то уж от плохих и правда тошно.

Ольга Гражданцева

Я не знаю, как остальные,
но я чувствую жесточайшую
не по прошлому ностальгию —
ностальгию по настоящему.

Будто послушник хочет к господу,
ну, а доступ лишь к настоятелю —
так и я умоляю доступа
без посредников к настоящему.

Будто сделал я что-то чуждое,
или даже не я — другие.
Упаду на поляну — чувствую
по живой земле ностальгию.

Нас с тобой никто не расколет.
Но когда тебя обнимаю —
обнимаю с такой тоскою,
будто кто-то тебя отнимает.

Одиночества не искупит
в сад распахнутая столярка.
Я тоскую не по искусству,
задыхаюсь по настоящему.

Когда слышу тирады подленькие
оступившегося товарища,
я ищу не подобья — подлинника,
по нему грущу, настоящему.

Все из пластика, даже рубища.
Надоело жить очерково.
Нас с тобою не будет в будущем,
а церковка…

И когда мне хохочет в рожу
идиотствующая мафия,
говорю: «Идиоты — в прошлом.
В настоящем рост понимания».

Хлещет черная вода из крана,
хлещет рыжая, настоявшаяся,
хлещет ржавая вода из крана.
Я дождусь — пойдет настоящая.

Что прошло, то прошло. К лучшему.
Но прикусываю, как тайну,
ностальгию по-настоящему.
Что настанет. Да не застану.

Андрей Вознесенский
1976 г.

Silentium!

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, —
Любуйся ими — и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь —
Взрывая, возмутишь ключи,
Питайся ими — и молчи…

Лишь жить в себе самом умей —
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум —
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи —
Внимай их пенью — и молчи!..

Федор Тютчев
1830 г.

Мой вам совет: при любых обстоятельствах
делайте вид, что на сердце покой.

Это ваш шанс избежать обязательства
всем объяснять, что случилось с тобой!

Будьте приветливы, доброжелательны,
Стрессоустойчивы, в чем-то просты.

Больше читайте, тогда обязательно
речи и мысли не будут пусты.

Не осуждайте других, не злорадствуйте!
помните истину: прошлого нет.

Возраст неважен, указанный в паспорте,
только душа знает сколько вам лет.

Будет тогда в жизни все замечательно,
снимет любую печаль, как рукой!

Но главное здесь — при любых обстоятельствах
делайте вид, что на сердце покой.

Ах Астахова