В русском языке около 3000 французских слов, которыми мы пользуемся практически каждый день, даже не подозревая об их идеологически неправильных корнях. Если же брать в расчет специальные термины (военные, искусствоведческие, кулинарные и технические), то это число может вырасти до 5000–6000 слов. Причиной тому, скорее всего, невероятная популярность французского в XVIII-XIX веках. Не спас даже радетель за чистоту русского языка, датчанин Владимир Даль. С атташе, абажурами и кашне (cache-nez, кстати - прятать нос) – все понятно, но знали ли вы, например, что слова «вираж» и «фея» - тоже французские?

Дежурный – от de jour: назначенный какому-то дню. Например, классическое французское, виденное туристами во множестве кафешек и бистро plat de jour – «блюдо дня», у нас превратилось в «дежурное блюдо»

Руль, рулить – от rouler: ездить, вращать. Тут и пояснять нечего. Рулет, да, отсюда же.

Кошмар – cauchemar: происходит от двух слов – старофранцузского chaucher - «давить» и фламандского mare – «призрак». Вот такое «приходящее по ночам привидение, которое любит нежно прислоняться к спящим».

Жалюзи – от jalouse (jalousie): зависть, ревность. С этим словом у русских никогда не складывалось. Большинство упорно делает ударение на “а” вместо “и”. Этимология слова довольно проста: чтобы соседи не завидовали, французы просто опускали жалюзи. Широкому русскому характеру такие тонкости душевной организации не были свойственны, поэтому у нас просто строили забор повыше, да покрепче.

Пальто – paletot: почти уже не употребляемое во Франции определение верхней мужской одежды: теплой, широкой, с воротником или капюшоном. Анахронизм, так сказать.

Тужурка – от toujour: всегда. Просто ежедневная, «всегдашняя» одежда.

Картуз – от cartouche: буквально «патрон». Собственно, в значении «мешочек с порохом», это слово появилось в России в 1696 году, а вот «превратилось» в головной убор лишь в 19 веке совершенно неизвестным науке способом.

Калоши – galoche: башмаки на деревянной подошве. Самое нелюбимое слово В. Даля. Он предлагал называть их «мокроступами», но не прижилось, не прижилось. Хотя, вот, в Питере, наверное, не без усилий того же Даля, французское слово бордюр упорно называют «поребриком» - хотя даже у этого слова имеются голландские корни. Но мы сейчас не об этом.

Сюртук – от surtout: поверх всего. Ох, не спрашивайте, мы не знаем и не носим. Но да, когда-то сюртук был действительно верхней одеждой.

Шапка – от chapeau: произошло от старофранцузского chape – крышка.

Панама – panama: объяснять не надо. Но вот, что удивительно, Париж часто называют Paname, хотя местных жителей в подобных головных уборах замечено на улицах не было.

Шедевр – от chef d’œuvre: мастер своего дела.

Шофер – chauffeur: первоначально кочегар, истопник. Тот, кто дрова подбрасывает. Но это было давно, еще до появления двигателей внутреннего сгорания. И, кстати…

Подшофе – от того же слова chauffer: греть, подогревать. Прижилось в России, благодаря французам-гувернерам, которые не прочь были хлопнуть рюмашку-другую. Предлог «под» - чисто русское, часто употребляющееся при обозначении состояния: под градусом, под хмельком. Или… «подогретый», если хотите. И, продолжая тему алкоголя…

Кирять, накиряться – от kir: аперитив из белого вина и сладкого слабоградусного ягодного сиропа, чаще всего смородинного, ежевичного или персикового. Им, с непривычки, действительно можно быстро «накиряться», особенно, если не ограничится одним-двумя стаканчиками, а по старой русской традиции, начать злоупотреблять как положено.

Авантюра – aventure: приключение. Во французском не носит того негативного оттенка, какого слово приобрело в русском, как, собственно, и…

Афера – от à faire: (чтобы) делать, поделать. В общем, просто заняться чем-то полезным. А не то, что вы подумали.

Замуровать – от mur: стена. То есть, в буквальном смысле «заделать в стену». Крылатая фраза «Замуровали, демоны!» вряд ли могла существовать во времена Иоанна Грозного, а вот появиться в XVII веке, благодаря Петру Первому – вполне, как и слово…

Ресторан — от restaurer: восстанавливать, укреплять. В XVIII веке некий парижанин Буланже открыл заведение, где подавал «укрепляющие» мясные бульоны. Его вывеска гласила: «Придите ко мне, и я вас восстановлю». Так оздоровительная процедура превратилась в место для банкетов.

Мебель — от meuble: подвижный. В отличие от недвижимости (immeuble), это то, что можно легко переместить. Изначально это слово подчеркивало статус владельца — только богачи могли позволить себе возить за собой обстановку при переездах из замка в замок.

Винегрет — от vinaigre: уксус (vin — вино, aigre — кислый). Для француза это не гора овощей со свеклой, а просто тип заправки на основе уксуса. В России же название соуса по ошибке закрепилось за целым салатом.

Батон — от bâton: палка, жезл. Когда-то это была просто форма хлеба, напоминающая трость. Слово прижилось настолько прочно, что мы даже не задумываемся о его «палочном» происхождении.

Шанс — от chance: удача, случайность. Изначально это был термин из азартных игр, обозначавший способ падения игральных костей. Со временем «шанс» превратился из слепой удачи в реальную возможность, которой грех не воспользоваться.

Дискредитировать — от dis-crédit: лишать доверия. Корень здесь тот же, что и у слова кредит (crédit — доверие, вера). Когда банк выдает вам кредит, он буквально говорит: «Я тебе верю». Дискредитация же — это полное обнуление этого доверия.

Кураж — от cœur: сердце. Во французском это слово означало «сердечность» и «отвагу». В русском языке оно обросло нашими национальными чертами, превратившись в бесшабашный задор и легкое хвастовство.

Сортир — от sortir: выходить. Это не грубое ругательство, а чистой воды эвфемизм. В дворянских домах гость, которому нужно было отлучиться, деликатно шептал: «Je dois sortir» (Мне нужно выйти). Слуги быстро смекнули, куда именно направляется господин, и закрепили это действие за конкретным помещением.

Балдахин — от baldaquin: шелковая ткань из Багдада. Итальянцы называли этот город Baldacco, французы переняли слово для обозначения роскошных навесов над кроватью или троном, а мы до сих пор пользуемся им, чтобы описать нечто громоздкое над головой.

Гарнир — от garnir: украшать, снабжать. Изначально это была не просто каша или картошка, а именно украшение основного блюда. Считалось, что «гарнировать» еду — значит делать её праздничной и завершенной.

Пляж — от plage: полоса берега. В русский язык слово пришло довольно поздно, заменив собой привычный «берег» или «песок» в контексте отдыха. Для француза это просто морское побережье, а для нас — обязательный атрибут отпуска.

Браслет — от bracelet: производное от bras (рука). Буквально — то, что носится на руке. Удивительно, что во французском языке слово «лифчик» звучит как brassière, имея тот же корень, хотя носится совсем не на руке.

Тротуар — от trottoir: место для движения рысью (trotter — идти рысью, спешить). Изначально это были приподнятые дорожки вдоль дорог, чтобы пешеходы могли быстро передвигаться, не пачкаясь в грязи, которую разбрызгивали лошади.

Ажурный — от ajourer: делать отверстия, просвечивать (jour — день, свет). Буквально это то, что «пропускает дневной свет». Поэтому ажурной может быть и кованая решетка, и тонкая вязка, через которую видны просветы.

Этаж — от étage: первоначально — место для хранения, подмостки. Интересно, что французское слово происходит от глагола «стоять». По сути, этажи — это просто «стоянки» одна над другой.

Экипаж — от équipage: снаряжение, оснащение. Раньше это слово относилось только к флоту — «снаряжение корабля». Затем оно перекочевало на кареты (вместе с лошадьми), а теперь мы называем так команду самолета или танка.

Макияж — от maquillage: первоначально — грим, подделка. Глагол maquiller в старом французском означало «скрывать», «маскировать» или даже «плутовать». Современные бьюти-блогеры вряд ли догадываются, что их искусство выросло из театрального желания обмануть зрителя.

Экран — от écran: ширма, заслонка. Первые экраны не показывали кино, а защищали лицо людей, сидящих у камина, от избыточного жара. Позже «ширма», на которую проецировали свет, сохранила это название.

Балласт — от ballast: изначально это морской термин, обозначающий тяжелый груз для устойчивости судна. Французы заимствовали его у голландцев, а мы — у французов. Теперь мы используем его чаще в переносном смысле, когда говорим о чем-то лишнем и тяготящем.

Владимир Иванович Даль издал свой «Толковый словарь живого великорусского языка» в середине XIX века. Первое издание содержало более 200 тысяч слов, включая множество диалектных — ёмких, звучных, интересных. Вот лишь несколько примеров, которые в очередной раз позволяют убедиться в том, как многообразен и ярок русский язык.

1. Анчутки

В восточнославянской мифологии анчутка — маленький злой дух, бес. В сказке Алексея Ремизова «Банные анчутки» говорится, что это дети банника, «сами маленькие, чёрненькие, мохнатенькие, ноги ежиные, а голова гола, что у татарчонка, а женятся они на кикиморах, и такие же сами проказы». Кроме бани, анчутки могут жить в полях и водоёмах.

Значение слова «анчутки» в словаре Даля — «чертенята». В нём же есть и выражение «допился до анчутков» — очень похожее на знакомое, наверно, каждому «допиться до чёртиков».

2. Бякать

Значение этого слова будет не так уж сложно разгадать, если вспомнить родственное ему детское «бяка», которое означает что‑то нехорошее, гадкое. И одно из значений глагола «бякать», которое находим в словаре Даля, — «делать что‑то дурно, грубо».

Также этот глагол означал «блеять по‑овечьи», что логично: само слово похоже на звукоподражание «бяшкам». С этим значением сближается по смыслу и другое — «говорить или читать невнятно, мямлить». «Ну что ты блеешь?!» — обращаемся мы к кому‑то, когда возмущены неразборчивой речью.

Ещё одно значение «бякать» — «бросать, ронять со стуком, грохотом». Оно кажется менее очевидным, но и здесь можно заподозрить звукоподражание: «бяк» очень похоже на звук упавшего предмета.

3. Дбать

Нет, здесь нет опечатки. Вероятно, у крестьян XIX века была очень хорошая дикция, раз они могли выговорить это слово, которое означало «заботиться о хозяйстве; копить, запасать». Даль также приводит интересный синоним «дбать» — «гонодобить».

4. Нюни

Многим знакомо выражение «распустить нюни». Но что это за нюни такие? Когда‑то так называли текущую по губам слюну. Есть у этого существительного и ещё одно значение — «обвислые, слюнявые губы». Слово устарело, а память о нём осталась в популярном фразеологизме.

5. Журапки

Это пёстрые шерстяные персидские носки. Слово пришло из турецкого или азербайджанского, где означало «носок, чулок, гамаши», и у него есть другие варианты написания и произношения — «джурапки», «шурапки».

6. Потиральце

О значении этого старинного слова легко догадаться: так называли полотенце. В словаре сказано, что «потиральце» встречалось в песнях. И правда, само слово указывает на утилитарную функцию, но в то же время звучит очень мило. Даль приводит его в словарной статье «Потирать», а также даёт любопытный и такой же милый синоним — «потирушка».

7. Маламзя

Похоже на ругательство, но это не оно. Хотя при желании слово «маламзя» можно было бы использовать и в качестве крепкого словца.

А вот Даль пишет, что это подслеповатый человек, и дополняет пояснение любопытным синонимом — «прищура».

8. Странь

Сразу на ум приходят слова «страна» и «странный». И это умозаключение на так уж далеко от истины — у Даля «странь» приводится в словарной статье «Страна».

У этого слова много разных значений. Одно из них — нейтральное «чужой человек». Хотя, возможно, в этом был негативный оттенок: чужаков и сейчас боятся, а уж тогда‑то и подавно.

Другие значения «странь» — «чудак, нелюдим»; «шатун, негодяй»; «дикий, сумасшедший, дурак». Всё это отрицательные характеристики, истоки которых, вероятнее всего, в той же ксенофобии. Кстати, для значения «сумасшедший» указан интересный синоним — «божевольный».

Но словом «странь» называли не только людей. Ещё один заложенный в нём смысл — «чепуха, бессмыслица, вздор», и он очевидным образом связан с прилагательным «странный».

А вот значение «цель, мишень» довольно загадочно для современного носителя русского языка и вызывает вопросы, но Даль тем не менее указывает и его для слова «странь».

9. Хурды‑мурды

Не хухры‑мухры, конечно, хотя общий компонент значения у этих слов есть. Так называли и домашний скарб, пожитки, и всякий хлам, барахло.

Это яркое слово можно считать синонимом английского stuff (в разговорной речи — хлам, фигня, болтовня), которое сейчас некоторые используют и в русском. Так что если вас раздражает засилье английских слов, на заморское «стафф» можно ответить чудесным «хурды‑мурды». Или выбрать из двух не менее любопытных синонимов, которые приводит Даль, — «шарабара» и «бутор».

10. Шушлепень

Шушлепнем называли лентяя, увальня, лежебоку. Есть версия, что произошло это слово от глагола «шлёпать».

Жаль, что оно больше не используется в речи: очень уж интересно звучит. Так и хочется увидеть у популярного блогера что‑то вроде «Я сегодня шушлепень, потому что не в ресурсе».

В английском языке более миллиона слов. Тем не менее иногда возникают трудности с точным переводом некоторых русских слов, особенно если их смысл связан с загадочной русской душой.

Писатель Владимир Набоков, преподавая славистику американским студентам, признался, что не может перевести это слово, которое понятно каждому русскому человеку:

«Откройте любой журнал, и вы обязательно найдете пример этого: семья купила радио (автомобиль, холодильник, серебро, это не имеет значения), мать хлопает в ладоши, вне себя от радости, дети собрались вокруг нее с открытыми ртами; младенец и собака тянутся к столу, на который водрузили новенького «кумира»… немного в стороне победоносно стоит отец, гордый кормилец. «Пошлость» такой сцены происходит не от ложного преувеличения достоинства конкретного объекта, а из предположения, что такую радость можно купить и что такая покупка облагораживает покупателя».

Профессор Гарвардского университета Светлана Бойм позже добавила: «Это слово одновременно означает тривиальность, вульгарность, сексуальную распущенность и бездушие».

2. Nadryv

В немецкой «Википедии» есть целая статья, посвященная слову «надрыв». Это ключевое понятие в трудах Федора Достоевского. Слово означает неконтролируемый эмоциональный всплеск, когда человек выпускает интимные, глубоко скрытые чувства. Более того, надрыв Достоевского подразумевает ситуацию, в которой главный герой надеется, что сможет найти в своей душе то, чего, может, даже и не существует. Вот почему надрыв часто выражал мнимые, чрезмерно преувеличенные и искаженные чувства. Одна из частей романа «Братья Карамазовы» так и называется: «Надрывы».

3. Khamstvo

Советский писатель Сергей Довлатов описал это явление, понятное любому русскоговорящему, так:

«Хамство — это не что иное, как грубость, высокомерие и дерзость, умноженная на безнаказанность». По мнению Довлатова, хамство прямо убивает нас. С этим бороться невозможно, можно только смириться. «Я прожил в сумасшедшем, прекрасном, ужасающем Нью-Йорке десять лет и удивлен отсутствием хамства. Здесь с вами может случиться что угодно, но хамства вы не встретите. Вас могут даже ограбить, но никто не захлопнет дверь перед вашим носом», — добавил писатель.

4. Stushevatsya

Некоторые лингвисты считают, что слово «стушеваться» ввел Федор Достоевский, который впервые использовал его в своей повести «Двойник». Это слово означает быть менее заметным, уйти на второй план, смущаться в неловкой или неожиданной ситуации, становиться кротким.

5. Toska

Это русское слово может быть определено как «эмоциональная боль» или «меланхолия», но это не передает всю ее глубину. Владимир Набоков писал, что «ни одно слово на английском языке не может передать все нюансы тоски. Это душевные страдания без какой-либо особой причины, смутное беспокойство, ностальгия, любовные переживания».

6. Bytie

Это слово происходит от русского «быть» (существовать). В русско-английских словарях эта философская категория переводится словом being (существование, жизнь). Однако бытие — это не просто жизнь, но существование объективной реальности, которая не зависит от человеческого сознания (космос, природа, материя).

7. Bespredel

Элиот Боренштейн, профессор славистики в Нью-Йоркском университете, объясняет, что «беспредел» буквально означает «без ограничений». Переводчики часто используют «беззаконие». Однако на русском языке значение «беспредела» гораздо шире и относится к поведению человека, который нарушает не только закон, но и моральные и социальные нормы.

8. Avos’

Трудно объяснить людям других национальностей, что это значит. Интересно то, что многие люди считают, что «авось» является главной национальной чертой русских. «Надеяться на авось» означает делать что-то без планирования, не прилагая особых усилий, рассчитывая на успех.

9. Yurodivy

Юродивыми в Древней Руси были люди, которые добровольно отказались от земных удовольствий во имя Христа. Такие люди выглядели сумасшедшими и вели странный образ жизни с целью обрести внутреннюю гармонию и искоренить грехи. Они были уважаемы и считались людьми, близкими Богу. Их мнения и пророчества принимались во внимание, а иногда их даже боялись.

10. Podvig

Это слово часто переводится на английский как «достижение», но оно имеет несколько другое значение. Подвиг — не просто результат, а достижение цели. Это храбрый и героический поступок, действие в сложных обстоятельствах. В русской литературе часто упоминаются военные, гражданские подвиги и даже подвиги в науке. Более того, это слово является синонимом самоотверженных действий — например, «подвиг во имя любви».

Кофе — самый обсуждаемый, но далеко не единственный пример.

Многие серьёзно переживают из‑за того, что «кофе» в разговорной речи можно использовать как слово не только мужского, но и среднего рода. Даже несмотря на то, что так зафиксировано в словаре. Однако это далеко не единственный пример изменчивости грамматической категории рода в русском языке. Вот ещё девять.

1. Метро

«Hо метро сверкнул перилами дубовыми», — пел Леонид Утёсов в «Песне старого извозчика». А вот что писал Корней Иванович Чуковский в своём дневнике: «Но всё же метро будет построен». А ещё в СССР издавалась газета «Советский Метро».

«Метро» — это усечённый вариант существительного «метрополитен». Последнее — мужского рода, вот и сокращение какое‑то время использовалось так же. Однако языковое чутьё подсказывало людям, что оканчивающееся на «о» слово должно быть среднего рода. Так и появился вариант, который в итоге победил. Парадокс: мы боремся за «вкусный кофе», но «глубокий метро» нас озадачивает или смешит.

2. Тень

В 1969 году участникам олимпиады по русскому языку задали задачу, которую составил известный лингвист Андрей Анатольевич Зализняк. Вот её условие: «Одно из слов — дверь», «горсть», «тень», «лошадь», «постель», «кровать» — изменило в ходе истории свой род. Однако некоторые следы того, что оно было ранее другого рода, в русском языке сохранились. Найдите это слово».

Конечно, ответ очевиден: нужно лишь прочитать подзаголовок выше. Но как решается эта задача?

При образовании уменьшительных существительных род обычно сохраняется: «дверь — дверка», «горсть — горстка», «лошадь — лошадка», «постель — постелька», «кровать — кроватка». Но «тень — тенёк», а не «тéнька». Когда‑то это слово было мужского рода, а сейчас — женского, но «тенёк» хранит память о давних временах.

3. Ботинок

«Бархатные ленточки в косах, кружевная оборка около ног, ботинка парижская», — такую зарисовку находим в книге Гончарова «Фрегат „Паллада“». «Дошёл до того перла создания, который представляет собой современная изящная ботинка», — это уже цитата из «Писем к тётеньке» Салтыкова‑Щедрина.

Слово «ботинок» первоначально употреблялось в форме женского рода — «ботинка», потому что такая категория у французского существительного bottine. Ещё в словаре Ушакова (1935–1940 годы) даётся вариант женского рода как редкий, но сейчас он используется только как шуточный.

4. Фильм

«Противоалкогольная фильма» — так называлась заметка, вышедшая в одном из выпусков газеты «Русское слово» в 1913 году. «В Нью‑Йорке полным успехом пользуется новая фильма „Страшная ночь“», — писал журнал «Арт‑экран» в 1923 году.

В прессе начала ХХ века очень много примеров использования этого слова в форме женского рода, а не привычного нам мужского. Английское film в России стало «фильмой» и какой‑то период жило именно в таком виде. Однако со временем утратило «а» и превратилось в существительное мужского рода.

5. Зал

От «залы», которую мы встречаем в литературе и кино, веет духом аристократизма и балов. «Зала наполнялась дамами и мужчинами», — читаем у Пушкина в неоконченной повести «Светский человек». И долгое время в русском языке соседствовали формы женского и мужского рода, но последний победил.

Любопытно, что был ещё и третий вариант — среднего рода. «Сижу один в зало и хочу записать то, что за неимением… да нет, впрочем, даже по небрежности, не внёс в свой журнальчик», — так Бунин формулировал свои мысли в дневнике. «В зало входили, торопливо крестясь, бояре», — описывал сцену Алексей Толстой в романе «Пётр Первый». Уже тогда эта форма находилась за границами литературной нормы и считалась просторечной. Однако встречается она и до сих пор.

6. Госпиталь

«По возвращении его в Россию определён он был в санкт‑петербургскую, а потом в московскую госпиталь лекционным», — находим у Новикова в «Опыте исторического словаря о российских писателях». «Пётр при реке Яузе повелел по собственному плану выстроить первую в России военную госпиталь (в том же году оная и была окончена)», — писал Пушкин в работе «История Петра. Подготовительные тексты».

Именно в Петровскую эпоху это слово к нам и пришло. Первоначально оно звучало как «гошпиталь» или «шпиталь» и долгое время употреблялось как существительное женского рода. Однако сейчас «госпиталь» — он, а не она.

7. Тополь

«Лишь хмель литовских берегов, немецкой тополью пленённый…» — и это цитата из Пушкина. Точнее, из его перевода стихотворения Адама Мицкевича.

Существительные, которые оканчиваются на «-оль», в русском языке бывают как мужского рода (например, «уголь» или «алкоголь»), так и женского («фасоль», «опухоль»). Логично, что какие‑то слова проживали этап колебания: фонетический облик не мешал тому, чтобы поменять род. Такова была и судьба существительного «тополь».

8. Портфель

«Встретил его в той же меховой куртке, с портфелью», — читаем у Герцена. Такой же вариант находим и у Салтыкова‑Щедрина: «…обращаясь к правителю канцелярии, стоящему поодаль с портфелью под мышкой».

И здесь можем сравнить с похожими существительными: «апрель», «отель» — мужского рода; «метель», «модель» — женского. Как и в случае с «тополь», сам внешний вид слова создаёт условия для колебания.

9. Рояль

«Катя стояла, склонясь над роялью с томиком Расина в руках», — писал Андрей Белый в своём первом романе «Серебряный голубь», опубликованном в 1909 году. «В гостиной за роялью сидела Татьяна», — находим в рассказе Чехова «У знакомых».

Когда‑то это существительное использовалось как в мужском роде, так и в женском. И снова предпосылки для вариаций создала финальная часть «-ль». Даже сейчас многие ошибаются с названием музыкального инструмента — путают род. На всякий случай напомним: «рояль» — это он.