Любуясь яркими весенними клумбами, мы вряд ли задумываемся о том, что именно с цветами связана одна из самых давних, захватывающих и цитируемых историй о финансовых аферах. Голландская «тюльпанная лихорадка» — яркий пример иррационального и даже безумного поведения огромного количества людей самых разных сословий в погоне за призрачной удачей, за цветами необычной окраски. Эту историю постоянно цитируют, о ней пишут в учебниках по экономике как о феномене жадности и психоза, приведших к массовым спекуляциям. «Тюльпаномания» — весьма поучительная история, которая осталась на полотнах известных живописцев как напоминание о том, что не стоит переоценивать истинную стоимость вещей и рисковать при этом своим благосостоянием. Даже если это красиво.

К началу XVII века в Европе рос интерес к ботанике и садоводству, что можно объяснить многократно возросшим торговым и культурным обменом с другими странами и континентами, включая Латинскую Америку и страны Востока. Многие известные художники — в частности, Ян Брейгель Старший, Амброзиус Босхарт, Рулант Саверей — сделали цветы центром своего творчества. На такие полотна был хороший спрос: живой цветок не вечен, а роскошный натюрморт исключительно выигрышно смотрелся в интерьере. В этот же период в Нидерландах создавались ботанические сады и процветала международная торговля экзотическими цветами, в том числе и тюльпанами.

Историки считают, что в Европу изысканный восточный цветок привез фламандский ученый и дипломат Ожье Гислен де Бусбек (1522 — 1592). С 1556 года де Бусбек на протяжении семи лет был посланником Священной Римской империи в Стамбуле, где не только участвовал в переговорах о границах двух империй, но и вел исследовательскую деятельность по вопросам лингвистики, а также изучал местные флору и фауну. Считается, что именно Ожье де Бусбек познакомил европейцев с тюльпанами, привез первую сирень, а также конский каштан.

Первые тюльпаны в Европе были описаны швейцарским ботаником и энциклопедистом Конрадом Геснером (1516−1565), который увидел их весной 1559 года в саду магистрата Аугсбурга — города, где жили богатейшие купцы и ювелиры. Два года спустя Геснер стал первым, кто опубликовал иллюстрацию этого цветка — низкорослого растения с ароматными красными цветами, похожими на лилию. Почти двести лет спустя Карл Линней назвал в честь Геснера красный декоративный тюльпан — Tulipa gesneriana.

По одной из версий, первые луковицы тюльпанов «поселились» в Вене, в саду лекарственных растений императора Фердинанда I, коим заведовал ученый-ботаник Шарль де Леклюз - его многие знают как Карла Клузиуса, «отца всех красивых садов Европы». Через некоторое время Клузиуса пригласили в Лейден, где он не только стал почётным профессором ботаники, но и начал работу по созданию Лейденского ботанического сада. Ученый адаптировал цветы к местному климату, и в 1594 году в Нидерландах на правах желанных благородных растений расцвели первые тюльпаны, положив начало будущей всемирно известной цветочной индустрии луковичных растений.

К слову, поначалу далеко не все понимали ценность тюльпанов. Клузиус в своей «Истории весьма редких растений» (1601) рассказывал о том, как в 1570 году один купец из Антверпена получил партию тюльпанов и не знал, что делать с этими луковицами. В результате их решили использовать в пищу и попытались приготовить, обваляв в сахарной карамели (по другой версии — пожарили с луком). Блюдо вышло так себе… А вот остаток «невкусного лука» был посажен в огороде, где некоторое время спустя расцвели невиданные цветы.

Тюльпан и луковица тюльпана, изображенные на этом двойном портрете — отсылка на богатство супругов, а также символ быстротечности жизни. Цветок появляется из луковицы, совсем недолго цветет и вскоре умирает. Пустые раковины на столе — еще один символ ушедшей жизни. Вероятно, это памятный портрет, выполненный по заказу одного из супругов (возможно — мужа) после смерти другого. Картина была куплена на аукционе Sothebis в 2011 году за 71,5 тыс. долларов.

К началу XVII века тюльпаны были отрадой богачей и символом высокого статуса. Выводились новые сорта — не слишком быстро: чтобы размножить луковицу определенного вида тюльпанов, требовалось время. В первый год цветок давал прирост в одну луковку, на следующий год два цветка могли дать при благоприятных условиях уже четыре луковицы. Для того, чтобы решиться и продать лишние редкие луковицы другому коллекционеру, их обладателям требовалось до десяти лет. Особого внимания при разведении тюльпанов удостоились пестрые цветки — истинный, особый шик!

В 1612 году цветочный каталог содержал уже порядка ста сортов тюльпанов, некоторые из которых оценивались в сотни и даже тысячи гульденов.

Одним из самых редких и дорогих сортов тюльпанов считался Semper Augustus (что можно перевести как «Август навсегда») — красный с белыми прожилками. По одной из легенд, некоторое время все тюльпаны этого сорта были сосредоточены в руках одного-единственного коллекционера — Адриаана Паува. Богач и дипломат, Паув владел богатейшим собранием растений и для того, чтобы продемонстрировать свое богатство, установил в саду беседку с зеркалами, многократно увеличивающими количество цветов.

Еще одним знаменитым сортом был красно-жёлтый «Висерой», очень ценились сиреневые и фиолетовые цветы с белыми полосками.

Тюльпаны художники воспевали, изображая как особняком, так и в компании других цветов, и далеко не всегда в соответствии со сроками цветения каждого составляющего «букет-фантазию». Почему? Во-первых, это красиво. И, что не менее важно — символично: каждому объекту отводилась своя роль в толковании натюрморта.

К началу 1630-х годов в Голландии экономический спад, вызванный войной с Испанией и последующей рецессией, остался позади. Практически эксклюзивные права на торговлю с Ост-Индией, мощный флот, успешные и знаменитые мануфактуры, фабрики, развитие банковского дела — все это сделало Голландию одной из богатейших и влиятельных стран Европы. Развивающийся финансовый рынок начал оперировать такими понятиями, как опционы и сырьевые фьючерсы. Грузы, идущие с Востока, продавались заранее, однако не все корабли приходили в порт назначения, и фьючерсные продажи были запрещены законом. Однако купцы в погоне за наживой обходили закон, который не карал за предварительные продажи, и фьючерсные сделки были на совести сторон, их заключающих.

Избыток денежных средств, растущий спрос и повальное увлечение выращиванием тюльпанов привели в результате к тому, что торговцы увидели в тюльпанах привлекательный актив. Стоимость редкой луковицы в то время могла составлять 3 тысячи гульденов и более — совершенно фантастические суммы для простых голландцев, чей среднегодовой доход колебался в пределах 150−300 гульденов. Вырастить редкий тюльпан на своем огородике мечтал каждый.

В попытках как-то «подействовать» на луковицы голландцы прибегали к самым различным ухищрениям — от притрушивания грядок известью или опилками до полива цветов растворами красок. Везло, однако же, немногим — хотя бы потому, что, как считают современные ботаники, тот же сорт Semper Augustus был «получен» в результате заражения цветов вирусом мозаики, который и давал пеструю окраску лепесткам.

Длительное время, необходимое для воспроизведения редких луковиц, изобилие денежных средств и стремление заполучить себе дивную редкость привело к широкомасштабному явлению, известному сегодня как «Тюльпанная лихорадка», или «Тюльпаномания».

В 1636 году Голландию поразил ажиотажный спрос на новые редкие сорта тюльпанов, которые еще не дали прироста луковиц, но уже продавались и перепродавались по фьючерсным договорам — порой и десять раз в день!
Вот как описывали ситуацию современники «тюльпаномании»: «Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продает их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов, да иметь и не стремится. И так покупается, продается, обещается больше тюльпанов, чем их может вырастить земля Голландии». Финансовые спекуляции, на которых можно было нажиться, не имея на руках товара, бередили разум и волновали душу. «Дворяне, горожане, фермеры, механики, моряки, лакеи, горничные, трубочисты, торговцы старьем — все завязли в торговле тюльпанами. Дома и земли продавались за разорительную низкую цену или шли в уплату покупок, сделанных на рынке тюльпанов. Так заразительна была эпидемия, что иностранцев поразило то же безумие, и деньги текли в Голландию отовсюду».

Некоторые исследователи считают, что ситуацию дополнительно спровоцировало большое количества золота, которое голландцы добывали в Латинской Америке. Другие считают, что после эпидемии чумы поредевший средний класс стал зарабатывать больше денег и мог позволить себе некоторые элементы роскоши, в том числе относительно недорогие сорта тюльпанов. А тем временем у богачей скопились изрядные денежные средства, которые они легко тратили — в том числе и на луковицы. Еще одной составляющей всеобщего безумия стал повышенный интерес к тюльпанам в других странах Европы, в том числе при дворе Людовика XIII. Мода диктовала спрос, спрос вырос, а предложение от него изрядно отставало.

Продажей и перепродажей несуществующих партий цветов занимались практически в каждой таверне и гостинице, а по вечерам обмывали удачные сделки за изобильными столами. Продавцы привлекали покупателей все новыми «хорошими» условиями сделок, принимая в оплату части контракта деньги, а остальное — под залог имущества. Люди просто помешались, пуская на ветер колоссальные состояния. Каково — за редкую луковицу могли отдать пивную стоимостью 30 тысяч гульденов!

На картине изображена триумфальная колесница богини цветов Флоры, представленная в виде карнавальной повозки. Богиню сопровождают трое мужчин в дурацких шапках, украшенных «рогами» из драгоценных пестрых тюльпанов — «пьяница», «стяжатель» и «лжец». Матушка «загребущие руки» взвешивает золото, а птица надежды покидает свою хозяйку. За колесницей следуют разорившиеся ткачи из Харлема, которые вложили деньги в спекуляцию тюльпанами.

Все хотели купить побольше, чтобы потом продать подороже. Даже художник Ян ван Гойен не избежал участия в этом всеобщем сумасшествии: за 10 тюльпанных луковиц бургомистр Гааги получил от него 1900 флоринов деньгами, и к этому — пейзаж кисти Якоба ван Рейсдала и обязательство написать картину. Для сравнения скажем, что за большую панораму, написанную несколькими годами ранее для принца Оранского, ван Гойен получил — «всего лишь» 650 гульденов, а тогда за сотню монет можно было купить хорошую корову, за пару сотен — карету.

Как и любое безумие, «тюльпаномания», пережив свой пик, закончилась. В 1637 году цены пошли вниз, и ничем не обеспеченный рынок рухнул. Последовал огромный скандал и череда судебных разбирательств. После многочисленных общественных собраний и трехмесячных дебатов гаагского Совета по делам провинций сошлись на том, что продавцы получили по пяти гульденов на каждую сотню, причитающуюся им по договорам. Но и это решение привело к массовым банкротствам — «по миру» пошли и азартные дворяне, и купцы, и простые горожане. Эти события были описаны в книге английского журналиста Чарльза Маккея «Чрезвычайные популярные заблуждения и безумие толпы» (1841).

Несмотря на достаточно печальный финал «тюльпаномании», Голландия и по сей день остается ведущей европейской «страной тюльпанов», успешно культивирующей луковичные растения. «Голландские луковицы» — залог успешного цветения весенней клумбы, а также тонкий намек на то, что не стоит делать решающую крупную ставку на товар, даже если он прямо сейчас — большая редкость.

Главная иллюстрация: Главная иллюстрация — фрагмент натюрморта Пауля Теодора ван Брюсселя «Цветы в вазе» (1792)