Не Дарвином единым — рассказываем об ортогенезе, катастрофизме и сальтационизме.

Имя Чарльза Дарвина в массовом сознании ассоциируется с теорией эволюции и с верой в то, что человек произошёл от обезьяны (чего старина Чарльз, кстати, не утверждал). Но попытки создать концепцию, объясняющую происхождение, изменение и развитие живых существ предпринимались задолго до него.

Одним из первых философов, размышлявших об эволюции, стал грек Анаксимандр Милетский (около 610–546 года до н. э.). До него считалось, что организмы в основном неизменны и существуют в том виде, в котором были произведены на свет силами космоса или стараниями богов. Но Анаксимандр решил, что это как-то слишком просто.

Он изучал эмбрионы различных живых существ на разных стадиях их развития и заметил, что неродившееся потомство почти каждого животного на ранних этапах напоминало рыбу.

Поэтому сей учёный муж выдвинул теорию о том, что всё живое произошло от рыб.

Плод рыбы, по мнению Анаксимандра, может мутировать в какое-то другое животное, если будет оставаться в утробе матери достаточно долго. Философ предположил, что в прошлом Земля была очень мокрой: на ней было много океанов и мало суши. И вот у некой рыбы в утробе эмбрион провёл так много времени, что превратился во взрослого представителя Homo sapiens. Затем рыба «выбросилась» на берег и родила первого человека. Почему она не решила вместо этого метать людей в виде икры, не спрашивайте — Анаксимандр так глубоко не копал.

Вообще для своего времени это была весьма смелая идея, хотя, конечно, по нашим меркам, мысль о рождении людей рыбой звучит довольно глупо. Но некая логика в этом присутствует — сейчас мы знаем, что жизнь зародилась в воде и только потом вышла на сушу. В конце XIX века Анаксимандра провозгласили «первым дарвинистом», хотя о дарвиновском естественном отборе он даже не подумывал.

2. Теория Эмпедокла

Ещё один прототип эволюционной теории создал древнегреческий философ Эмпедокл (494–434 годы до н. э.). По нынешним временам его представления довольно нелепы, но в общих чертах ознакомиться с ними будет забавно. Он полагал, что Вселенная состоит из четырёх элементов: воздуха, воды, земли и огня. Силы «любви» и «вражды» (то есть притяжения и отталкивания) воздействовали на эти элементы и заставили их создать Вселенную со всем её содержимым.

Эмпедокл утверждал, что действие разнонаправленных сил на стихии привело к самозарождению органов, конечностей и частей организмов — голов, рук, глаз, ног и прочего. Затем эти фрагменты соединялись случайным образом, порождая самых необычных существ с произвольным набором конечностей и внешних признаков — созданий с головой быка на человеческом туловище, с головой человека на бычьем или двуполых гермафродитов.

Если так подумать, это вполне приемлемое объяснение существования всяких кентавров и минотавров в греческой мифологии.

Эмпедокл, сам того не подозревая, выдвинул идею дарвиновского естественного отбора за пару тысячелетий до самого Дарвина. По мнению античного мыслителя, наиболее нелепые существа со временем либо вымирали, либо отказывались от «неблагоприятных» частей тела, пока случайным образом не получались самые удачные комбинации конечностей и пропорций.

3. Катастрофизм

Вплоть до начала XIX века всеми мало-мальски серьёзными учёными разнообразие существующих в природе видов животных и растений объяснялось тем, что Бог сотворил их такими, какие они есть. Считалось, что существующий вид вымереть окончательно не может, поскольку Бог не позволил бы пропасть ни одному из своих творений.

Но обнаружение окаменелых останков доисторических животных и появление науки палеонтологии неплохо так ударили по этому убеждению. Кости динозавров свидетельствовали о том, что раньше планету топтали виды, которых сейчас в природе не наблюдается.

Чтобы объяснить несостыковочку, на рубеже XVIII–XIX столетий натуралист Жорж Кювье, которого теперь называют отцом палеонтологии, разработал гипотезу катастрофизма.

Согласно его представлениям, живые существа были созданы в неизменном виде. Но затем Господь, недовольный тем, что у него получилось, устраивал на Земле различные катастрофы: извержения вулканов, всемирные потопы, забрасывания планеты астероидами — в общем, развлекался как мог. А потом либо сохранившиеся виды животных заселяли освободившиеся территории взамен вымерших, либо Господь вовсе создавал жизнь заново.

По подсчётам ученика Кювье, Альсида Д’Орбиньи, Земля за свою историю пережила 27 катастроф и столько же последующих актов творения.

Эта теория эволюции стала довольно популярной и была хорошо воспринята обществом и церковью, потому что в начале XIX века влияние религии на науку было ещё очень сильно. Катастрофизм позволял усидеть на двух стульях: объяснить, почему планета усеяна костями всяких там динозавров, о которых в Библии ни слова не сказано, и при этом не ставить под сомнение божественную природу происхождения жизни.

4. Бюффонизм

В XVIII веке французский натуралист Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон, одним из первых предположил, что животные и растения не существуют в неизменном виде с начала времён, а постепенно изменяются под воздействием окружающей среды.

В своей работе «Естественная история», опубликованной в 36 томах с 1749 по 1788 годы, Бюффон утверждал, что около 200 известных тогда видов млекопитающих могли произойти всего лишь от 38 первоначальных форм животных. Он считал, что львы, тигры, леопарды и домашние кошки могут иметь общего предка. Бюффон также утверждал, что первоначальные живые формы произошли путём «самозарождения», а не были сотворены Богом.

Бюффон верил в моногенизм — концепцию, согласно которой всё человечество имеет единое происхождение, а физические различия между людьми разных рас возникают в результате адаптации к факторам окружающей среды, таким как климат и диета. Он также предполагал, что первыми людьми на планете стали темнокожие африканцы, от которых уже произошли все остальные народы.

Бюффоновская теория эволюции была не так проработана, как представленная гораздо позже дарвиновская. Но для Европы XVIII века это были очень смелые идеи.

Неудивительно, что богословский комитет Парижского университета вынудил Бюффона отказаться от его мнения о геологической истории и эволюции животных, поскольку оно противоречило библейским представлениям о сотворении жизни.

5. Ламаркизм

Ламаркизм — одно из эволюционных учений, предшествовавших дарвиновскому. Его разработал французский натуралист Жан-Батист Ламарк в 1801 году.

В те времена наука ещё понятия не имела о генетике и мутациях, поэтому Ламарк утверждал, что живые существа развиваются и приспосабливаются к окружающей среде путём стараний, волевых усилий и постоянных упражнений.

В пример Жан-Батист приводил жирафа. Это длинношеее, мол, старалось вытягивать шею изо всех сил, чтобы дотянуться до самых высоких веток деревьев. Управляла напряжением мускулов, по мнению Ламарка, некая «нервная жидкость», от движения которой часть тела и росла. А неиспользуемые органы и конечности, наоборот, постепенно усыхали и атрофировались. Затем признаки, накопленные животным в течении жизни, передавались по наследству.

Ламарк также был одним из первых, кто предположил, что жизнь появилась в результате самозарождения и первоначально была микроскопической, а затем приняла свою нынешнюю форму благодаря естественным процессам, а не божественному вмешательству. За это учёные-современники его затравили, и Ламарк умер в 1829 году в нищете и безвестности.

6. Сальтационизм

Сальтационизм (от лат. saltus — прыжок) — это ещё одна теория, которой придерживалось большинство учёных-эволюционистов до Чарльза Дарвина. Она утверждала, что новые виды живых существ возникают внезапно в результате крупных изменений, а не медленных и постепенных, как позже предположил Дарвин.

Теорию сальтационизма отстаивали, например, известный натуралист XIX века Этьенн Жоффруа Сент-Илер и его последователь Альберт фон Кёлликер. Позже, с открытием генов, сальтационизм получил новый стимул к развитию, когда голландский ботаник и генетик Хуго де Фриз в начале XX века предположил, что «эволюционные скачки» происходят в результате случайных крупных мутаций.

В XIX веке быстрый сальтационизм был весьма привлекательной альтернативой медленному естественному отбору. Благодаря оценкам физиков, таких как Кельвин и его сторонники, тогда считалось, что возраст Земли и Солнца относительно невелик — от 10 до 100 миллионов лет и за такой срок живые существа просто не успели бы появиться и развиться «дарвиновскими» темпами. Позже учёные поняли, что возраст планеты исчисляется миллиардами лет и несостыковка благополучно разрешилась.

7. Дарвинизм

Дарвин обосновал теорию естественного отбора в своей книге «Происхождение видов», опубликованной в 1859 году. Согласно его учению, живые организмы конкурируют за ограниченные ресурсы, такие как пища, вода и пространство. Это приводит к борьбе за выживание, в которой не всем удаётся выжить и размножиться. Достаточно приспособленные к окружающей среде организмы дают потомство, передавая свои признаки по наследству, а остальные благополучно вымирают.

Со временем под воздействием различных факторов, например географической изоляции, разные популяции животных и растений развиваются по собственному сценарию. И это приводит к образованию новых видов.

Дарвин полагал, что все виды происходят от общих предков. Возражая своим противникам-сальтационистам, он использовал аксиому Natura non facit saltus («Природа не делает скачков»), утверждая, что эволюция является медленным и постепенным процессом.

8. Ортогенез

Теория эволюции, представленная Дарвином, многим не понравилась. Некоторые учёные принялись искать ей альтернативу. Одни отстаивали ламаркизм, другие же предпочли так называемый ортогенез. Сам этот термин предложил немецкий зоолог Вильгельм Хааке в 1893 году, но, вообще, концепция ортогенеза появилась ещё раньше.

Согласно этой теории, эволюционное развитие видов происходит не случайно, а по предопределённому, направленному пути. Сторонники ортогенеза предполагали, что развитие организмов не только определяется внешними факторами среды, но и подчиняется внутренним закономерностям и «направленным силам», которые ведут к определённым изменениям и эволюционным результатам.

То есть живые существа эволюционируют и усложняются не ради адаптации к условиям проживания, а из некоего врождённого «стремления к совершенству».

Идеи ортогенеза придерживался, например, немецкий биолог Карл Эрнст фон Баер (1792–1876 годы). Полемизируя с Дарвином, он утверждал: «Силы, которые не направлены, — так называемые случайные силы — никогда не смогут создать порядок».

Правда, было немного непонятно, как с точки зрения ортогенеза объяснить явления вроде дегенерации и редукции органов. Скажем, когда кроты решили отказаться от зрения, змеи избавились от конечностей, а гельминты утратили пищеварительную систему — они это что, тоже сделали из стремления к усложнению и самосовершенствованию?

Теорию ортогенеза поддерживали многие учёные конца XIX — начала XX века, но с развитием современной синтетической теории эволюции и генетики эти взгляды утратили популярность. Биолог-эволюционист Эрнст Майр раскритиковал ортогенез в журнале Nature в 1948 году, заявив, что негоже серьёзным учёным ссылаться на некую «таинственную сверхъестественную внутреннюю силу», заставляющую организмы развиваться и усложняться просто потому что.

9. Синтетическая теория эволюции

Дарвиновская теория была хороша, но не брала в расчёт многие факторы. В конце концов, Дарвин не имел понятия о генетике и молекулярной биологии, которые появились только в XX веке. Кроме того, Дарвин был неправ относительно сальтационизма — в некоторых случаях эволюция действительно может идти очень быстрыми, скачкообразными темпами.

Видели, с какой скоростью появляются новые виды бабочек? Вот это оно и есть.

В общем, в 30–40-х годах XX века на свет родилась так называемая синтетическая теория эволюции (СТЭ). Она вобрала в себя естественный отбор Чарльза Дарвина и генетику Грегора Менделя, а позже была расширена за счёт исследований в области молекулярной биологии, микробиологии, геномики, теории симбиогенеза и теории горизонтального переноса генов.

Синтетическая теория эволюции объединила идеи и данные из различных областей и позволила наконец-таки создать непротиворечивую картину эволюционных процессов без всяких там «недостающих звеньев». СТЭ в наши дни пользуются учёные всего мира, расширяя и дополняя её.

Выражение «белая ворона» давно уже стало метафорой, которая означает резкое отличие того или иного человека от окружающих. В действительности совершенно белых по окрасу особей можно увидеть в стае темных ворон, грачей или галок. И врановые птицы в природе не исключение — «белые вороны» время от времени встречаются среди многих видов животных. Такие особи получили название альбиносов, произошедшее от латинского слова «albeus», что в переводе и означает «белый».

Ген альбинизма

Причина альбинизма заключается в том, что в организме таких животных не вырабатываются пигменты, известные под общим названием меланинов (от греческого «melanos» — «черный»). Строго говоря, только часть их полностью соответствует этому названию и имеет действительно темные — от коричневого до черного — цвета. Цвет других (содержащих серу) меланинов варьирует в широком диапазоне — от желтого до красного.

Хотя существуют у животных и другие типы пигментов, именно концентрация, соотношение и особенности взаимного расположения гранул разных меланинов в кожном покрове и его производных (шерсти, перьях, чешуе, когтях) и создают все великое разнообразие окраски представителей животного мира.

Это похожее на миниатюрного дракона существо — личинка хвостатого земноводного американской амбистомы. У амбистом широко распространена неотения, то есть способность на протяжении всей жизни оставаться и даже размножаться в личиночной стадии. Личинки амбистом, ведущие водный образ жизни и отличающиеся от взрослых особей наличием ветвистых наружных жабр и кожной плавниковой складки вдоль хвоста, долго считались отдельным видом животных и даже получили особое название — аксолотль («играющий в воде»)

Молекулы меланинов представляют собой органические полимерные соединения очень сложной структуры. За «производство» их у птиц и млекопитающих отвечают лежащие в коже клетки меланоциты. Меланины образуются в них в результате цепочки последовательных биохимических реакций, продукт каждой из которых является субстратом для синтеза следующего вещества.

Ключевая стадия этого процесса — превращение аминокислоты тирозина в диоксифенилаланин (предшественник меланина). Эту реакцию запускает особый белок-катализатор — фермент тирозиназа, структура которого зашифрована в определенной последовательности нуклеотидов на одном из участков молекулы ДНК, то есть в гене.

В случае ошибок, возникающих при передаче генетической информации, последовательность нуклеотидов в гене нарушается и появляются мутантные гены, вызывающие видоизмененную окраску покровов. Одной из мутантных модификаций гена тирозиназы является ген альбинизма, совершенно неспособный вырабатывать этот фермент.

Нормальный ген тирозиназы является доминантным по отношению к гену альбинизма. Поэтому если в генетическом наборе особи имеется и тот, и другой ген, то синтез меланина идет до конца, и альбинизм внешне может никак не проявляться. Другое дело, если и от матери, и от отца индивид получил по гену альбинизма, то есть является гомозиготным по этому признаку. В этом случае меланин в его организме вырабатываться не будет.

Не правда ли, глядя на этого антарктического пингвина-альбиноса, кажется, что он решился нарушить правила приличия своего племени и скинул строгий черный фрак, чтобы принять солнечную ванну на каменистом пляже Оркнейских островов

Получается, что белый цвет альбиносов — не окраска, а ее отсутствие. Настоящие, полные альбиносы одеты в белый шерстный или перьевой покров, у них белая кожа, чешуя, клювы, когти, рога и копыта, и даже глаза имеют красноватый оттенок, потому что через обесцвеченную радужку просвечивает пронизанная кровеносными капиллярами сосудистая оболочка глаза.

Стоит отметить, что приведенная выше схема возникновения альбинизма предельно упрощена, ведь за пигментацию покровов нередко отвечают не одна, а несколько аллелей генов, да и набор генов, составляющих одну аллель, может быть весьма велик, причем взаимоотношения между аллельными генами далеко не ограничиваются полным доминированием одного гена над другим.

Однако вдаваться во все тонкости наследования окраски мы не будем. Отметим только, что в некоторых случаях наличие даже одного гена альбинизма может снижать выработку меланина, что ведет или к общему равномерному ослаблению интенсивности окраски, или к появлению отдельных неокрашенных пятен на теле. Таких животных называют неполными, или частичными, альбиносами.

Эта крысиная змея, относящаяся к обширному семейству лазающих полозов, — типичный представитель частичных альбиносов: при молочно-белой окраске тела ее глаза имеют нормальную пигментацию. В настоящее время существу ют целые фирмы, специализирующиеся на разведении белых крокодилов и аллигаторов, питонов, удавов, игуан и прочих рептилий, стоимость которых иногда в несколько раз превосходит стоимость животных нормального, «дикого», окраса

Но альбиносы принципиально отличаются от диких животных, одетых в белоснежные одежды, «полученные» ими от природы в результате кропотливой работы естественного отбора. Полярные совы, лебеди шипуны и кликуны, белые чайки, зубатые киты белухи, белые медведи — вовсе не альбиносы. В организме этих животных меланинов вырабатывается ровно столько, сколько необходимо для нормальной жизнедеятельности, и те ткани и органы, которые должны по замыслу природы содержать пигменты, у них интенсивно окрашены.

По данным медицинской статистики, приблизительно один из 20 тысяч человек (включая представителей негроидной расы) является белокожим, светловолосым и красноглазым альбиносом. Расчеты, произведенные на основании этих данных генетиками, показали, что сам по себе ген альбинизма у человека не является большой редкостью — приблизительно каждый 70-й из нас является его скрытым носителем.

Здоровье подводит

Необычный облик животных-альбиносов и ореол тайны, окутывающий их происхождение, породили у разных народов немало мифов и легенд. Вспомнить хотя бы могучего белого быка, в образ которого согласно древнегреческим мифам перевоплощался сам Зевс, или белых слонов Таиланда, владеть которыми позволялось лишь особам королевской крови, или белую верблюдицу-мехари, унесшую от врагов пророка Магомета, или Белого Коня прерий, повелевавшего, по верованиям западноамериканских индейцев, несметными табунами мустангов…

Как правило, герои всех этих легенд помимо предусмотренных жанром сверхъестественных способностей наделены невиданными силой и выносливостью. Однако если эти легенды и имеют под собой реальное основание, то, скорее всего, речь в них идет о животных белого окраса или частичных альбиносах. Полные же альбиносы в большинстве своем как раз отличаются пониженной жизнеспособностью и в природе безжалостно выбраковываются естественным отбором, поэтому далеко не всем удается выжить и дать потомство.

Возможно, именно так выглядел знаменитый Белый Лоцман — дельфин Пелорус Джек, с 1888 по 1911 год сопровождавший суда, проходившие узким проливом Пелорус у берегов Новой Зеландии. Популярность дельфина была столь высока, что в 1904 году губернатор Новой Зеландии подписал специальный указ, объявлявший вне закона каждого, кто поднимет на него руку. По свидетельствам очевидцев, Пелорус Джек отличался от своих собратьев-афалин светло-серой, почти белой окраской тела, то есть был частичным альбиносом.

Лишенные маскирующей окраски и резко выделяющиеся среди своих сородичей, животные-альбиносы привлекают повышенное внимание хищников, становясь их жертвами в первую очередь, а вот хищники-альбиносы не могут незаметно подкрадываться к жертвам и добывать себе пропитание. Не стоит забывать и о том, что «импозантный» внешний вид играет важную роль в брачных отношениях не только людей, но и животных, так что блеклые самцы-альбиносы едва ли могут завоевать расположение самок своего вида, отдающих предпочтение интенсивно окрашенным самцам.

Альбинизм — не просто «косметический дефект». Являясь по своей сути генетически обусловленным нарушением обмена веществ, он часто приводит к множественным «поломкам» в отлаженной работе организма.

Хорошо известно, что меланины, способные поглощать большую часть лучей солнечного спектра, играют роль фильтров, защищающих кожу от избытка солнечной радиации, в том числе и от смертельно опасных для клеточных структур и ДНК ультрафиолетовых лучей. Сравнительно недавно ученые, обратившие внимание на усиление пигментации кожи на месте заживающих ран и ожогов, доказали, что роль меланинов не сводится к фотозащите покровов. По всей видимости, они принимают деятельное участие в ликвидации последствий любого стрессового воздействия, нарушающего клеточный гомеостаз, и являются важной составной частью иммунной системы организма в целом.

Необходим меланин и для нормальной работы таких важных органов чувств, как зрение и слух. Слой темного пигмента защищает светочувствительные клетки сетчатки и повышает четкость получаемого изображения, поглощая излишний свет и гася блики, отраженные от внутренней поверхности глаза. Во внутреннем ухе меланоциты содержатся в так называемой сосудистой полоске, вырабатывающей эндолимфу, заполняющую полость ушной улитки. Без них (или при их недостатке) эндолимфа изменяет свой ионный состав, что сказывается на остроте слуха. В той или иной степени плохо слышат и животные-альбиносы, и люди-альбиносы.

В ходе эмбрионального развития меланоциты закладываются в так называемом нервном гребне зародыша, из которого формируются большая часть костей и хрящей черепа, среднего уха, гортани, сенсорные клетки органов чувств. Поэтому нарушения в развитии меланоцитов нередко сопровождаются столь серьезными патологиями в строении тканей и органов, что эмбрионы-альбиносы погибают на ранних стадиях развития. Большинство же альбиносов, которым удается благополучно появиться на свет, чрезвычайно чувствительны к солнечной радиации, имеют проблемы со зрением и слухом и, как правило, погибают в довольно раннем возрасте от инфекций, с которыми не в состоянии справиться их ослабленная иммунная система.

Серьезные трудности, связанные с содержанием животных-альбиносов, хорошо знакомы сотрудникам зоопарков, которые тем не менее готовы взвалить на себя груз дополнительных забот и прилагают немало усилий, чтобы заполучить в коллекцию диковинную белую зверушку, змею, ящерицу или хотя бы белую ворону.

Автор текста: Ирина Травина

1. Генетически человек ближе всего к свинье

Хотя заблуждение звучит не слишком логично, оно довольно широко распространено. Вероятно, миф появился потому, что внутренние органы свиней потенциально можно пересаживать человеку. У этих животных нет определённых белков, которые бы вызвали реакцию иммунной системы, поэтому наше тело, скорее всего, примет имплантированный орган за собственный. И тот легче и успешнее приживётся. В теории процесс должен пройти ещё лучше, если свинья будет генно‑модифицированной.

Однако это вовсе не значит, что наши ДНК очень близки. Генетический код во многом определяет эволюция: больше всего он похож у животных одного отряда, семейства, рода и вида. Ближайшие родственники людей — это приматы, особенно шимпанзе. ДНК последних в особенности напоминает нашу.

2. Гены определяют всё

На самом деле, их влияние не абсолютно. Например, качества личности «Большой пятёрки» зависят от наследственности лишь на 40–60%.

То же самое можно сказать и про умственные способности. Было проведено множество экспериментов, с помощью которых учёные пытались обнаружить, наследуется интеллект или нет. И ни один из опытов не показал отчётливой взаимосвязи между умом и генами.

Кроме того, организм может по‑разному задействовать отдельные участки ДНК, хотя её структура и остаётся неизменной всю жизнь. Эти механизмы называют эпигенетическими, или надгенетическими. В результате гены у разных людей работают неодинаково. Например, употребление отдельных наркотиков увеличивает выработку определённых белков в организме человека, которые усиливают его зависимость.

Также значительное влияние оказывает внешняя среда: окружение, воспитание, условия жизни. Так, плохое питание негативно сказывается на росте детей вне зависимости от генов.

Поэтому даже люди с очень похожими ДНК не идентичны. Самый простой пример — однояйцевые близнецы. Генетически они максимально близки, но различие между ними есть всегда. Как во внешности (форма и черты лица, фигура, отпечатки пальцев), так и в характере.

3. С помощью клонирования можно создать точную копию себя

С идеей, что гены предопределяют всё в человеке, связаны заблуждения о клонировании. В массовой культуре оно часто воспринимается как создание идентичной копии объекта с теми же физическими и психологическими особенностями и даже воспоминаниями.

Однако, как и в случае с однояйцевыми близнецами, клоны не будут абсолютно похожи на оригинал.

Например, хоть первая клонированная кошка CC (от английского carbon copy) и была генетически идентична своему донору по кличке Радуга, она имела много индивидуальных особенностей. CC выросла более живой и любознательной, потому что с ней больше играли, а также, в отличие от Радуги, не имела рыжих пятен на шерсти.

Поэтому не стоит думать, что клонирование — это создание полной копии.

4. Генетический анализ точно предсказывает будущие болезни

Иногда этот метод используют, чтобы прогнозировать патологии, которые могут появиться у человека. Некоторые недобросовестные компании уверяют о высокой точности генетических тестов. Однако нужно понимать, что такой анализ лишь показывает вероятность, а не точно предсказывает будущие диагнозы.

С высокой вероятностью наследуются только заболевания, которые связаны с одним геном или хромосомой. Например, синдром Дауна или гемофилия. Так как для появления достаточно всего одного признака, шанс получения такой патологии от родителей действительно высок.

Однако большинство наследственных болезней связаны не с одним, а со многими генами. К таким патологиям можно, например, отнести рак, диабет, болезни Паркинсона и Альцгеймера. Передача большого числа генетических признаков гораздо менее вероятна, поэтому и возможность их наследования детьми от родителей ниже. То есть предрасположенность не всегда приводит к болезни.

Наконец, не только генетика, но и окружающая среда, образ жизни и многое другое влияет на появление тех или иных заболеваний.

5. Каждый ген отвечает за какой‑то конкретный признак

СМИ любят писать, что учёные обнаружили связь какой‑нибудь части ДНК с определённой функцией организма, болезнью или чертой характера. Причём чаще всего создаётся впечатление, будто найден один конкретный ген, который, например, отвечает за агрессию или склонность к вредным привычкам. Но это не так.

Например, рост не определяется лишь одним геном. За признак могут отвечать самые разные элементы ДНК, которые при этом бывают связаны с несколькими особенностями. Например, ген FTO — с ожирением и раком.

Чтобы определять подобные связи, учёные используют специальный метод полногеномного поиска ассоциаций. Так исследователи обнаружили более 270 маркеров, показывающих предрасположенность к шизофрении. Также известно около 100 комбинаций генов, которые связывают с ожирением, и около 150–200 — с интеллектом.

Ещё полногеномные исследования показывают, что не существует прямой связи между наследственностью и вредными привычками. Гены только увеличивают риск возникновения проблем с курением, алкоголем и наркотиками. Возможно, это связано с особенностями характера, которые могут привести человека к вредным пристрастиям.

Кроме того, различные исследования обнаруживают разные группы маркеров. Поэтому привязать каждый признак к определённому гену нельзя.

6. Все мутации вредны

Мутация — это любое изменение в геноме. Без неё эволюция была бы невозможна. Именно благодаря мутации жители разных уголков планеты приспособились к специфическим условиям своих мест обитания.

Конечно, есть и вредные варианты. Например, связанные с предрасположенностью к раку. Но изменения в геноме также могут вообще никак заметно не влиять на нашу жизнь. Таких подавляющее большинство. Всё потому, что носители вредных мутаций чаще умирают, не передав генетический материал.

Полезных изменений меньше всего, однако они могут быть очень крутыми. Например, обладая мутацией CCR5 -del32, человек становится устойчив к ВИЧ и другим заболеваниям, таким как рак и атеросклероз.

Поэтому не стоит думать, что мутация всегда приводит к болезни или, например, страшным изменениям во внешности.

Мы им так верили и приводили их в пример, а все это время нас обманывали! Они такие же лентяи, как и мы.

По-видимому, это самое шокирующее изменение картины мира со времен внезапной правды про Деда Мороза, ведь об аномальном трудолюбии муравьев мы знали с детства. Благо это качество отрекламировал еще баснописец Крылов, а после него — вся литература, где муравьи фигурировали хотя бы в эпизодах. Но вот пришли Даниэль Шарбонно и Анна Дорнхаус из Аризонского университета — и мир больше не будет прежним.

Этим аризонским ученым пришла в голову мысль пометить муравьев в пяти лабораторных колониях разными красками, чтобы различать отдельные личности, а после снять всю их жизнь на микрокамеру и понять, как складываются их трудовые отношения. Но никто не ожидал таких новостей. Оказалось, что только 2,6% муравьев постоянно работают, то есть ведут себя так, как и положено муравьям. 70% работали лишь половину времени, потом начинали имитировать активность. А 25% не делали вообще ничего, просто бесцельно слонялись по округе.

Сначала ученые решили, что работа у муравьев посменная или что часть муравьев выполняют функции, скрытые от глаз. Но нет, эксперименты показали, что четверть муравьев, фигурально выражаясь, сидят на диване с пивом и щелкают пультом. При этом их кормят и не прогоняют. Еще оказалось, что у муравьев-лентяев брюшко больше, чем у других. И это неудивительно, мы такое наблюдаем даже у высших приматов.

Когда исследования продолжили, выяснились новые детали. Если из колонии забирали часть работящих, правильных муравьев, такая же часть лентяев вдруг находила в себе мотивацию и отправлялась работать. Если же забирали лентяев, их никто не заменял, просто на их место рождались новые. При этом колония с лентяями росла быстрее, чем та, где оставили лишь трудоголиков. И да, хоть ученые всегда предостерегают от аналогий, но вспоминаются истории, как разные человеческие режимы боролись то с тунеядцами, то с хиппи, то с другими отклонениями от образа идеального члена общества. В итоге отклонения возвращались к исходному проценту, едва борьба прекращалась.

Что до муравьев, то недавно аризонские исследователи, отследив больше 20 колоний за два года, пришли к окончательному выводу: лентяи — это трудовой и генетический резерв. Их кормят именно за то, что при любой убыли — кабан на муравейник сел или еще что — они сразу принимаются за работу, и жизнь продолжается без перебоев. Про людей ученые ничего не говорили, но никто теперь не мешает тебе лежать на диване с пивом и осознавать себя важным резервом и основой генетического разнообразия. Город ведь так похож на муравейник, а значит, теория годится для жизни. Пока не опровергнут.