Поэзия ранней весныВесна - пора любви и лирики, пора очищения и обновления как самой природы, так и наших чувств. А уже стихов о весне точно много не бывает. ВеснаВесна, я с улицы, где тополь удивлен, Где даль пугается, где дом упасть боится, Где воздух синь, как узелок с бельем У выписавшегося из больницы. Где вечер пуст, как прерванный рассказ, Оставленный звездой без продолженья К недоуменью тысяч шумных глаз, Бездонных и лишенных выраженья. Борис Пастернак ВеснойВешние воды бегут… Засиневшее Небо пригрело поля. Зимнее горе, давно наболевшее, Выплакать хочет земля. Зори полночные, негою томною Млея, гоните вы прочь Тысячезвездную, холодно-темную, Долгую зимнюю ночь. Ласточки, жаждой свиданья влекомые, Милые дети весны, Нам вы, вернувшися в гнезда знакомые, Счастья навеете сны. Яблоня, снег отряхнув, белоснежною Ризой цветов убрана; О, как пленительна свежестью нежною, Как благовонна она! Грей ты нас, солнце; сияй ослепительно Стуже на смену и тьме; Дай насладиться весной упоительной, Дай позабыть о зиме. Константин Романов Весна и ночь покрыли долВесна и ночь покрыли дол, Душа бежит во мрак бессонный, И внятно слышен ей глагол Стихийной жизни, отрешенной. И неземное бытиё Свой разговор ведет с душою И веет прямо на нее Своею вечною струею. Но вот заря! Бледнеет тень, Туман волнуется и тает,- И встретить очевидный день Душа с восторгом вылетает. Афанасий Фет МартДни удлиняются. Ночи становятся все короче. Нужда в языке свечи на глазах убывает, все быстрей остывают на заре кирпичи. И от снега до боли дни бескрайней, чем поле без межи. И уже ни к высокому слогу, ни к пространству, ни к Богу не прибиться душе. И не видит предела своим движениям тело. Только изгородь сна делит эти угодья ради их плодородья. Так приходит весна. Иосиф Бродский Как весны меж собою схожи…Как весны меж собою схожи: И звон ручьев, и тишина… Но почему же все дороже Вновь приходящая весна? Когда из дому утром выйдешь В лучи и птичью кутерьму, Вдруг мир по-новому увидишь, Еще не зная, почему. И беспричинное веселье В тебя вселяется тогда. Ты сам становишься весенним, Как это небо и вода. Хочу веселым ледоходом Пройтись по собственной судьбе. Или, подобно вешним водам, Смыть все отжившее в себе. Андрей Дементьев
Подари мне февраль. Лирика Юрия ВизбораАх, какая пропажа — пропала зима! Но не гнаться ж за нею на север? Умирают снега, воды сходят с ума, И апрель свои песни посеял. Ну да что до меня — это мне не дано: Не дари мне ни осень, ни лето, Подари мне февраль — три сосны под окном И закат, задуваемый ветром. Полоса по лесам золотая легла, Ветер в двери скребёт, как бродяга, Я тихонечко сяду у края стола, Никому ни в надежду, ни в тягость. Все глядят на тебя — я гляжу на одно: Как вдали проплывает корветом Мой весёлый февраль — три сосны под окном И закат, задуваемый ветром. Ах, как мало я сделал на этой земле: Не крещён, не учён, не натружен, Не похож на грозу, не подобен скале, Только детям да матери нужен. Ну да что же вы всё про кино, про кино — Жизнь не кончена, песня не спета: Вот вам, братцы, февраль — три сосны под окном И закат, задуваемый ветром. Поклянусь хоть на библии, хоть на кресте, Что родился не за пустяками: То ль писать мне Христа на суровом холсте, То ль волшебный разыскивать камень. Дорогие мои, не виновно вино, На огонь не наложено вето, А виновен февраль — три сосны под окном И закат, задуваемый ветром. Ты глядишь на меня, будто ищешь чего, Ты хватаешь за слово любое, Словно хочешь найти средь пути моего То, что ты называешь любовью. Но в душе это дело заметено, Словно крик по ночи — безответно, Там бушует февраль, три сосны под окном И закат, задуваемый ветром. Юрий Визбор
Чему бы жизнь нас ни учила. Философская лирика Ф. ТютчеваЧему бы жизнь нас ни учила, Но сердце верит в чудеса: Есть нескудеющая сила, Есть и нетленная краса. И увядание земное Цветов не тронет неземных, И от полуденного зноя Роса не высохнет на них. И эта вера не обманет Того, кто ею лишь живет, Не всё, что здесь цвело, увянет, Не всё, что было здесь, пройдет! Но этой веры для немногих Лишь тем доступна благодать, Кто в искушеньях жизни строгих, Как вы, умел, любя, страдать. Чужие врачевать недуги Своим страданием умел, Кто душу положил за други И до конца всё претерпел. Федор Тютчев Часов однообразный бой, Томительная ночи повесть! Язык для всех равно чужой И внятный каждому, как совесть! Кто без тоски внимал из нас, Среди всемирного молчанья, Глухие времени стенанья, Пророчески-прощальный глас? Нам мнится: мир осиротелый Неотразимый Рок настиг — И мы, в борьбе, природой целой Покинуты на нас самих. И наша жизнь стоит пред нами, Как призрак на краю земли, И с нашим веком и друзьями Бледнеет в сумрачной дали… И новое, младое племя Меж тем на солнце расцвело, А нас, друзья, и наше время Давно забвеньем занесло! Лишь изредка, обряд печальный Свершая в полуночный час, Металла голос погребальный Порой оплакивает нас! Федор Тютчев О вещая душа моя! О сердце, полное тревоги,- О, как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия!.. Так, ты жилица двух миров, Твой день – болезненный и страстный, Твой сон – пророчески-неясный, Как откровение духов… Пускай страдальческую грудь Волнуют страсти роковые — Душа готова, как Мария, К ногам Христа навек прильнуть. Федор Тютчев Не рассуждай, не хлопочи — Безумство ищет — глупость судит; Дневные раны сном лечи, А завтра быть чему — то будет… Живя, умей все пережить: Печаль, и радость, и тревогу — Чего желать? О чем тужить? День пережит — и слава Богу! Федор Тютчев Silentium! Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои — Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи, — Любуйся ими — и молчи. Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь — Взрывая, возмутишь ключи, Питайся ими — и молчи… Лишь жить в себе самом умей — Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум — Их оглушит наружный шум, Дневные разгонят лучи — Внимай их пенью — и молчи!.. Федор Тютчев
О приятных неожиданностяхТридцать лет назад работала я психологом в северном финском городке. Недалеко от полярного круга. Вокруг бескрайние леса, холмы и озера. Еще не тундра, сосны высокие и березы, но все же настоящий север. Народ живет на хуторах и в маленьких селах. От села до села можно ехать час и никого не встретить. Два раза в месяц я принимала клиентов в самой дальней деревне. Машины у меня не было, приходилось ездить на попутных или на автобусе. Чаще на автобусе - мало кто ездил из деревни, особенно, зимой. Продукты привозил магазин-фургон. Для приема клиентов мне предоставляли кабинет ветеринара. Сам он давно был на пенсии. Клиентам помещение нравилось, успокаивало и наводило на приятные мысли. На стенах висели старые плакаты с толстыми коровами и козами, похожие на те, что я видела в детстве у бабушки в колхозе: Хорошее здоровье и веселое настроение дадут нам пахта и простокваша! 31 декабря я закончила прием раньше обычного - клиенты с утра уже праздновали, так что явился только один, пожилой человек, у которого пришельцы с Юпитера уже лет десять нахально воровали стаканы и ложки, а также отливали бензин - им не хватало на обратный путь. Зимой он себя чувствовал лучше, пришельцы являлись реже, видимо, боялись морозов. В три часа я уже была свободна, оделась и побежала к шоссе по узкой дорожке между сугробов. Мороз был крепкий. Солнце уже село. Скоро пришел автобус. Людей в нем было человек десять, все, по финской привычке, сидели по одному, молча, уткнувшись в окна и газеты. Я тоже села у окна. Помню, как я была рада, что скоро приеду домой и успею приготовить новогодний ужин. Автобус мчался по расчищенной дороге, мимо заснеженных холмов, машин навстречу не попадалось. В то время еще не было мобильных телефонов, так что тишину нарушал только мягкий гул мотора и тихое бормотание радио у шофера. Я рано встала в тот день, поэтому задремала. И не сразу поняла, почему окно вдруг оказалось подо мной. Финны - люди сдержанные, так что никаких криков не было, раздались только несколько сдавленных восклицаний непечатного характера. Радио продолжало тихо играть польку. Какой-то высокий парень помог мне выбраться, я выпрыгнула из двери в сугроб и сразу провалилась по пояс. Автобус полулежал, упершись в толстенную сосну. Вокруг был темный лес. Над деревьями ярко горели звезды. Кто-то успокаивал водителя, который явно был не в себе. Он методически стучал кулаком по своей голой голове. Во мне проснулся психолог, я сказала: - Дайте ему шапку, будет мягче. Удостоверившись, что никто из нас не пострадал и находится в полном порядке, за исключением некоторого нервного расстройства у водителя, мы решили идти вперед по шоссе и искать людей. Один мужчина сказал, что до ближайшего села километров тридцать, к новому году точно дойдем. Если, конечно, не замерзнем. Мороз крепчал. Шапку водителя нашли, мы вскарабкались на шоссе. Оно было совершенно темное. Поэтому мы все сразу увидели впереди огонек. Я и не знала раньше, как это прекрасно - увидеть огонек в темноте. Дружной толпой мы побежали вперед и через несколько минут оказались перед старым домишком, обшитым темно-красными досками. В оконце горел свет. Помню, что никто даже не постучал, мы просто открыли дверь и вошли. Из сеней прошли в горницу, пиртти, как ее называют финны. Там за столом с кружкой в руке сидела маленькая старушка. Она изумленно смотрела на нас, как на пришельцев с Юпитера. Все заговорили разом и стали рассказывать, что случилась авария, что автобус съехал с дороги в кювет, что водитель, кажется, тоже съехал с катушек и нужно позвонить в полицию. Постепенно до старушки дошло. Она невероятно обрадовалась и бросилась к печке. Достала пирог и трясущимися руками стала наливать в кофейник воду... К счастью, в доме был телефон. Обычный черный старинный телефон. Кто-то начал звонить в полицию. Я спросила: - Можно я позвоню в детский сад? Мой ребенок... Старушка замахала руками: - Конечно! Звоните все! Небось родные-то беспокоятся! - Я тоже позвоню, - сказал высокий парень. - Я оставлю пару марок тут, у телефона. В то время телефонные разговоры в Финляндии стоили дорого. Компании брали за каждую минуту, даже если звонишь в соседний дом. Старушка сказала: - Не надо никаких денег! Все начали звонить домой. Высокий парень подмигнул и указал на блюдечко. Люди потихоньку клали туда монетки и даже бумажные купюры. Полицейские прибыли через полчаса, а через час приехал и другой автобус. Все это время мы сидели за столом, ели калакукко - ржаной пирог с ряпушками и пили кофе с вареньем из брусники. Старушка сидела во главе стола. Щеки ее раскраснелись, она улыбалась довольно и гордо, как маленькая старая королева. Когда мы уезжали, она вышла нас проводить и сказала: - Вот и у меня в этом году были гости! Хорошего нового года! И сейчас вижу, как стоит на крыльце покосившегося домишки сгорбленная фигурка в клетчатом платке... Стоит и счастливо улыбается... Что сказать еще? Бывает, что мы сворачиваем с дороги. Опаздываем. Падаем в снег. Оказываемся не там, где хотели. Бывает вокруг темно и холодно. И одиноко, и страшно. Но кто-то зажигает огонек. И неизвестная дорога удивительным образом приводит нас туда, куда надо. Где нас согреют и где и мы можем кого-то согреть. Елена Вяхякуопус
Рождественские стихи классиковЕсть страныЕсть страны, где люди от века не знают Ни вьюг, ни сыпучих снегов; Там только нетающим снегом сверкают Вершины гранитных хребтов… Цветы там душистее, звезды крупнее, Светлей и нарядней весна, И ярче там перья у птиц, и теплее Там дышит морская волна… В такой-то стране ароматною ночью, При шепоте лавров и роз Свершилось желанное чудо воочью: Родился Младенец Христос. С. Надсон Рождественская звездаНа волнах голубого эфира Родилась на Востоке звезда — Дивный светоч спасения мира, Не светивший еще никогда. Над пастушьей пещерой убогой Засверкала впервые она — Отражение южного Бога, Пробудившего землю от сна. С мира ветхого сбросив оковы, Возвещая Христа Рождество, Пронизала она мрак суровый, Чтоб сияло любви торжество. Чтобы солнце Христова ученья Согревало, бодрило сердца, Грубой силы смягчая мученья, Чтобы кровь не лилась без конца. Чтобы воронов алчная стая Не терзала сердца и тела… И в хоромах и в избах святая Лучезарная правда цвела! П. Быков Рождественская звезда(Отрывок) Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было Младенцу в вертепе На склоне холма. Его согревало дыханье вола. Домашние звери Стояли в пещере, Над яслями теплая дымка плыла. Доху отряхнув от постельной трухи И зернышек проса, Смотрели с утеса Спросонья в полночную даль пастухи, А рядом, неведомая перед тем, Застенчивей плошки В оконце сторожки Мерцала звезда по пути в Вифлеем. Растущее зарево рдело над ней И значило что-то, И три звездочета Спешили на зов небывалых огней. За ними везли на верблюдах дары. И ослики в сбруе, один малорослей Другого, шажками спускались с горы. Светало. Рассвет, как пылинки золы, Последние звезды сметал с небосвода, И только волхвов из несметного сброда Впустила Мария в отверстье скалы. Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба, Как месяца луч в углубленье дупла. Ему заменяли овчинную шубу Ослиные губы и ноздри вола. Стояли в тени, словно в сумраке хлева, Шептались, едва подбирая слова. Вдруг кто-то в потемках, немного налево От яслей рукой отодвинул волхва, И тот оглянулся: с порога на Деву, Как гостья, смотрела звезда Рождества. Б. Пастернак Ночь тихаПо тверди зыбкой Звезды южные дрожат. Очи матери с улыбкой В ясли тихие глядят. Ни ушей, ни взоров лишних, Вот пропели петухи — И за ангелами в вышних Славят Бога пастухи. Ясли тихо светят взору, Озарен Марии лик. Звездный хор к иному хору Слухом трепетным приник. И над Ним горит высоко Та звезда далеких стран; С ней несут цари востока Злато, смирну и ливан. А. Фет То были времена чудес(отрывок) То были времена чудес, Сбывалися слова пророка. Сходили ангелы с небес; Звезда катилась от востока; Мир искупленья ожидал - И в бедных яслях Вифлеема Под песнь хвалебную Эдема Младенец дивный воссиял... Лев Мей РождествоКак было холодно в ту ночь, Когда родился Он. Был в мрак и стужу целый мир, Как в воду, погружен. Перекликались пастухи, Страшась в горах волков, В глухом ущелье на привал Стал караван волхвов. Пускай всю ночь кружит метель И засыпает падь. Но в ясли, словно в колыбель, Кладет Младенца Мать. Впервые воздух на земле Всей грудью Он вдохнул, Впервые уголек в золе В глаза Его блеснул И все затихло, чтобы Он — Владыка горних сил — Здесь на земле Свой первый сон Младенчески вкусил. Кашевар И.В. РождественскоеВ яслях спал на свежем сене Тихий крошечный Христос. Месяц, вынырнув из тени, Гладил лен Его волос… Бык дохнул в лицо Младенца И, соломою шурша, На упругое коленце Засмотрелся, чуть дыша. Воробьи сквозь жерди крыши К яслям хлынули гурьбой, А бычок, прижавшись к нише, Одеяльце мял губой. Пес, прокравшись к теплой ножке, Полизал ее тайком. Всех уютней было кошке В яслях греть Дитя бочком… Присмиревший белый козлик На чело Его дышал, Только глупый серый ослик Всех беспомощно толкал: «Посмотреть бы на Ребенка Хоть минуточку и мне!» И заплакал звонко-звонко В предрассветной тишине… А Христос, раскрывши глазки, Вдруг раздвинул круг зверей И с улыбкой, полной ласки, Прошептал: «Смотри скорей!» Саша Черный *** Был вечер поздний и багровый, Звезда-предвестница взошла. Над бездной плакал голос новый - Младенца Дева родила. На голос тонкий и протяжный, Как долгий визг веретена, Пошли в смятеньи старец важный, И царь, и отрок, и жена. И было знаменье и чудо: В невозмутимой тишине Среди толпы возник Иуда В холодной маске, на коне. Владыки, полные заботы, Послали весть во все концы, И на губах Искариота Улыбку видели гонцы. Александр Блок Перед Рождеством«И зачем ты, мой глупый малыш, Нос прижимая к стеклу, Сидишь в темноте и глядишь В пустую морозную мглу Пойдем-ка со мною туда, Где в комнате блещет звезда, Где свечками яркими, Шарами, подарками Украшена елка в углу!» — «Нет, скоро на небе зажжется звезда. Она приведет этой ночью сюда, как только родится Христос (Да-да, прямо в эти места! Да-да, прямо в этот мороз!), Восточных царей, премудрых волхвов, Чтоб славить младенца Христа. И я уже видел в окно пастухов! Я знаю, где хлев! Я знаю, где вол! А ослик по улице нашей прошел!» Валентин Берестов Рождественская звездаВ холодную пору, в местности, привычной скорей к жаре, чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе, младенец родился в пещере, чтоб мир спасти: мело, как только в пустыне может зимой мести. Ему все казалось огромным: грудь матери, желтый пар из воловьих ноздрей, волхвы - Балтазар, Гаспар, Мельхиор; их подарки, втащенные сюда. Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда. Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака, на лежащего в яслях ребенка издалека, из глубины Вселенной, с другого ее конца, звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца. Иосиф Бродский
Августовская поэзияАвгуст Персики и цукаты, и в медовой росе покос. Входит солнце в янтарь заката, словно косточка в абрикос. И смеется тайком початок смехом желтым, как летний зной. Снова август. И детям сладок смуглый хлеб со спелой луной. Федерико Гарсиа Лорка Август Так щедро август звезды расточал. Он так бездумно приступал к владенью, и обращались лица ростовчан и всех южан — навстречу их паденью. Я добрую благодарю судьбу. Так падали мне на плечи созвездья, как падают в заброшенном саду сирени неопрятные соцветья. Подолгу наблюдали мы закат, соседей наших клавиши сердили, к старинному роялю музыкант склонял свои печальные седины. Мы были звуки музыки одной. О, можно было инструмент расстроить, но твоего созвучия со мной нельзя было нарушить и расторгнуть. В ту осень так горели маяки, так недалеко звезды пролегали, бульварами шагали моряки, и девушки в косынках пробегали. Все то же там паденье звезд и зной, все так же побережье неизменно. Лишь выпали из музыки одной две ноты, взятые одновременно. Белла Ахмадулина Август — астры, Август — звезды, Август — грозди Винограда и рябины Ржавой — август! Полновесным, благосклонным Яблоком своим имперским, Как дитя, играешь, август. Как ладонью, гладишь сердце Именем своим имперским: Август! — Сердце! Месяц поздних поцелуев, Поздних роз и молний поздних! Ливней звёздных — Август! — Месяц Ливней звёздных! Марина Цветаева Сонет Как ясен август, нежный и спокойный, Сознавший мимолетность красоты. Позолотив древесные листы, Он чувства заключил в порядок стройный. В нем кажется ошибкой полдень знойный,- С ним больше сродны грустные мечты, Прохлада, прелесть тихой простоты И отдыха от жизни беспокойной. В последний раз, пред острием серпа, Красуются колосья наливные, Взамен цветов везде плоды земные. Отраден вид тяжелого снопа, А в небе журавлей летит толпа И криком шлет «прости» в места родные. Константин Бальмонт Покатилось лето под гору. Август. Тихие деньки. Подложив туманы под голову, Тихо бродят ручейки. Млечный путь клешнёю рачьей Тихо движется к рассвету, Осторожно поворачивая, Ворот медленного лета. Осторожней, осторожнее Вейте, ветры, надо мной, Чтобы месяц новорожденный Не пугался тьмы ночной. Д. Самойлов Август. Все контуры мягко очерчены Первым намеком осенней прозрачности. Август. Беспечностью мысли отмечены И ускользающей неоднозначностью Лета излет, ниспадающий звездами: Сколько желаний еще не загадано? К осени все обещания розданы, Страсти утихли, невесты просватаны. Не о чем. Незачем. Лето растрачено. Все, что казалось когда-то заманчивым… Время прощенья долгов неоплаченных, Время ракушек, забытых в карманчиках, Время песок из сандалии вытряхнуть, Время без резких движений — для плавности, Время для шепота — нежно, на выдохе, О невозможности, прелести, данности… Август. Уже без досады — смирение. Без раздражения — принять и отпраздновать. Август. Спокойное сердцебиение. Август, какие мы все-таки разные! Инна Гофф Первое августа Пахнет август скошенной травой, Спелым яблоком, гречишным мёдом, Тёмной зацветающей водой В маленьком пруду за огородом. Месяц до начала сентября, Над землёй уже кружатся листья. Золотом пшеничные поля, К осени торопятся налиться. Спрячет август лето про запас, Чтобы в зимний сумеречный вечер, Яблоком дохнул в лицо вам Спас, Солнечным теплом обняв за плечи. Ирина Землянская
|
|