Иногда человек выходит за пределы привычного, чтобы найти ответы на вопросы, что терзают его душу. В поисках Бога, в поисках смысла он сталкивается с тем, что сам создает — из глины, из слова, из страха. А ведь каждый поиск — это не только надежда найти, но и шанс пересоздать что-то внутри себя.

ПСАЛОМ

Я вышел на поиски Бога.
В предгорье уже рассвело.
А нужно мне было немного –
Две пригоршни глины всего.

И с гор я спустился в долину,
Развел над рекою костер,
И красную вязкую глину
В ладонях размял и растер.

Что знал я в ту пору о Боге
На тихой заре бытия?
Я вылепил руки и ноги,
И голову вылепил я.

И полон предчувствием смутным
Мечтал я, при свете огня,
Что будет Он добрым и мудрым,
Что Он пожалеет меня.

Когда ж он померк, этот длинный
День страхов, надежд и скорбей –
Мой Бог, сотворенный из глины,
Сказал мне:
– Иди и убей!..

И канули годы,
И снова –
Все так же, но только грубей,
Мой Бог, сотворенный из слова,
Твердил мне:
– Иди и убей!

И шел я дорогою праха,
Мне в платье впивался репей,
И Бог, сотворенный из страха,
Шептал мне:
– Иди и убей!

Но вновь я печально и строго
С утра выхожу за порог –
На поиски доброго Бога
И – ах да поможет мне Бог!

Александр Галич
1971

Зима — время тишины и размышлений. Её холодные вечера словно созданы для философских поисков, когда природа вокруг застывает, а внутри нас пробуждаются глубокие мысли. Лёд и снег становятся метафорами жизни, а каждый снежный узор — напоминанием о её неповторимости. Вдохновляющие стихи о зиме открывают дверь в этот особый мир, где мороз оживляет философию, а тишина звучит яснее слов.

Белым-бело

Белым - бело !..
И в этом белом гимне
Приходит к нам ,
болезненно остра,
Необходимость тут же стать другими,
Уже совсем не теми, что вчера.
Как будто Бог , устав от наших каверз,
От слез и драк, от кляуз и нытья ,-
Возвел отныне снег, крахмал и кафель
В разряд святых условий бытия.
И кончились бои, и драки стихли,
И тишина везде вошла в закон
Как результат большой воскресной стирки,
Одежд, религий, судеб и знамён...

Леонид Филатов
1975 г

Элегия

Издержки духа — выкрики ума
и логика, — вы равно хороши,
когда опять белесая зима
бредет в полях безмолвнее души.
О чем тогда я думаю один,
зачем гляжу ей пристально вослед.
На этот раз декабрь предвосхитил
ее февральских оттепелей свет.
Какие предстоят нам холода.
Но, обогреты давностями, мы
не помним, как нисходят города
на тягостные выдохи зимы.
Безумные и злобные поля!
Безумна и безмерна тишина их.
То не покой, то темная земля
об облике ином напоминает.
Какой-то ужас в этой белизне.
И вижу я, что жизнь идет как вызов
бесславию, упавшему извне
на эту неосознанную близость.

Иосиф Бордский
1968 г.

Дым без огня

Вот зима. На деревьях цветут снеговые улыбки.
Я не верю, что в эту страну забредёт Рождество.
По утрам мой комичный маэстро так печально играет на скрипке
И в снегах голубых за окном мне поёт Божество!

Мне когда-то хотелось иметь золотого ребёнка,
А теперь я мечтаю уйти в монастырь, постареть
И молиться у старых притворов печально и тонко
Или, может, совсем не молиться, а эти же песенки петь!

Всё бывает не так, как мечтаешь под лунные звуки.
Всем понятно, что я никуда не уйду, что сейчас у меня
Есть обиды, долги, есть собака, любовница, муки
И что всё это — так… пустяки… просто дым без огня!

Александр Вертинский

Белое безмолвие

Все года и века и эпохи подряд
Все стремится к теплу от морозов и вьюг.
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено только на юг?

Слава им не нужна и величие.
Вот под крыльями кончится лед,
И найдут они счастие птичее,
Как награду за дерзкий полет.

Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянья пока наблюдать не пришлось.
Это редко бывает — сиянья в цене!

Тишина. Только чайки — как молнии.
Пустотой мы их кормим из рук.
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук.

Как давно снятся нам только белые сны,
Все иные оттенки снега замели.
Мы ослепли давно от такой белизны,
Но прозреем от черной полоски земли.

Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает, как тень.
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день.

Север, воля, надежда,- страна без границ,
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья.

Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лег ни на миг отдохнуть,
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь.

Владимир Высоцкий
1972

Японская культура удивительным образом совмещает в себе традиции и современный взгляд на мир. Тысячи лет существования в качестве изолированного островного государства позволили Японии пройти несколько витков эволюции и в уединении создать поистине уникальную культуру. Вот лишь несколько ярких и интересных философский концепций, понимание и применение которых поможет вам лучше контролировать свою жизнь и принимать более обоснованные решения.

1. Сю‑ха‑ри

Этот термин берёт начало из японского боевого искусства айкидо. «Сю‑ха‑ри» — метод обучения и освоения новых практик. Он состоит из трёх основных компонентов:

«Сю» — соблюдать. На этом этапе мы послушно изучаем основы и следуем нормам.
«Ха» — прорываться. После того, как мы усвоили базовые знания, мы можем начать экспериментировать и создавать свои собственные правила.

«Ри» — выходить за пределы. На этой ступени мы подключаем креативность и применяем свои умения на практике.
Вот как мастер айкидо Эндо Сейширо описывает эту концепцию: «Во время „сю“ мы повторяем все основные приёмы и техники, чтобы наше тело их усвоило в том виде, в котором они были созданы до нас. Мы сохраняем верность этим основам. На следующем этапе „ха“ мы добавляем свои новшества. Здесь допускается разрушать и игнорировать основы. И, наконец, на стадии „ри“ мы отбрасываем базовые знания и используем свою креативность, чтобы действовать по воле сердца и разума, не переступая границ».

2. Кайдзен

Эта концепция основана на идее непрерывного совершенствования с помощью небольших позитивных изменений. Японцы начали широко применять такой подход в период восстановления после Второй Мировой войны. Считается, что впервые его внедрили на производстве Toyota, а затем практику подхватили и другие японские компании.

В бизнесе кайдзен приносит пользу на самых разных уровнях: от производства до работы с командой и клиентами. Для личностного роста кайдзен можно использовать, изменяя свою жизнь к лучшему маленькими шагами, например постепенно усваивая полезные привычки.

3. Икигаи

Этот японский термин состоит из «ики» — «жизнь» и «гаи» — «смысл, ценность». В сочетании они подразумевают что‑то, что делает нашу жизнь достойной того, чтобы её проживать.

Вот что говорит об этой философской концепции японский психолог Мичико Кумано: «Чувствовать икигаи обычно означает чувствовать внутреннюю наполненность и глубокое удовлетворение, которые сопровождают нас, когда мы занимаемся любимым делом. Обязанности не дарят нам икигаи. Его можно получить, только если сохранять спонтанность и делать то, что хочется нам самим. Поэтому икигаи индивидуален и зависит от личности человека».

Считается, что именно философия икигаи может быть одной из причин долголетия жителей Окинавы.

4. Омотэнаси

Это философия гостеприимства, которая гласит, что любая забота должна идти от сердца. Омотэнаси — жизненно важная часть японской культуры, прочно укоренившаяся в обществе. Люди, которые практикуют такой подход, получают удовольствие, когда проявляют участие и помогают другим, и не требуют ничего взамен.

5. Омоияри

Омоияри можно описать как восприимчивость к чувствам и личным делам других людей, включая связанные с ними обстоятельства.

Автор книги «Омоияри. Маленькая книга японской философии общения» Эрин Ниими Лонгхёрст так объясняет эту философскую концепцию: «Это форма бескорыстного участия, когда вы ставите себя на место другого человека, смотрите на мир его глазами, стараетесь предвосхитить его потребности и ведёте себя так, чтобы ему было легко, комфортно и радостно».

Кассиры в японских магазинах — отличный пример омоияри. Если они заметят в руках покупателя несколько пакетов из других магазинов, то дадут ему один большой, чтобы он смог всё туда сложить, пусть даже в их магазине он купит какую‑то мелочь.

Мы собрали то, о чём вы так хотели узнать, но стеснялись спросить.

1. Можно ли дать определение счастья?

Можно. Более того — каждый человек активно ищет свою формулировку. Для одного это работа, для другого — дети, общение, семья, радости жизни.

Учёные — такие же люди, и они тоже пытаются найти определение счастья. И у каждого из них оно может быть своим. Универсальной, признанной абсолютно всеми формулировки нет. Но существует одна, которая, как мне кажется, ни у кого не должна вызвать отрицательной реакции.

Ричард Лэйард в книге «Счастье. Уроки новой науки», дал такое определение: счастье — это когда вам хорошо и вы хотите, чтобы так было и дальше. Ну а несчастье — это когда вам плохо и вы хотите, чтобы всё стало иначе.

Пусть у каждого будет своё определение, и вряд ли стоит спорить о том, какое из них более правильное. Лучше договориться о формулировке, которая не противоречит остальным. Пожалуй, Ричард Лэйард смог найти слова, которые позволят прийти к согласию.

2. Чем с точки зрения науки отличается счастливый человек?

Наверное, каждый легко назовёт внешние признаки: летящая походка, улыбка, смех, сияние. Можно выделить и характеристики, которые отличают счастливых людей — есть множество исследований на эту тему. Как правило, счастливые люди здоровее, они живут дольше, чаще создают и сохраняют семьи. Кроме того, такие граждане нередко больше зарабатывают и успешны в карьере. А ещё они часто щедрее, чем остальные.

Ну а теперь о том, какие личностные качества им в этом помогают. Номер один — это экстраверсия. В эмпирических исследованиях экстраверты показывают более высокий уровень счастья, чем интроверты. Учёные объясняют это тем, что у открытых людей больше связей, они живут общением и им нужно меньше ресурсов, чтобы восстановиться после контактов с другими.

Качество номер два — оптимизм. О его положительном влиянии пишет Мартин Селигман, психолог и автор теории позитивного взгляда на жизнь, в своей книге «Как научиться оптимизму». Селигман, например, утверждает: у оптимистов есть иммунитет к беспомощности и они более настойчивы. Поэтому они не сдаются, столкнувшись с неудачей, а просто пытаются дальше добиться успеха. В итоге оптимисты чаще получают желаемое, и поэтому они более счастливы.

Возникает вопрос: способен ли интроверт почувствовать себя более счастливым?

Соня Любомирски, известный российско-американский психолог, пришла к выводу, что это возможно. Она утверждает: оказывается, интроверту стоит время от времени вести себя так же, как экстраверту. Человек может с собой договориться: сегодня я пойду на какую-то интересную тусовку, буду много общаться. А потом выделю 2–3 дня на восстановление и отдохну. Такая тактика и правда может помочь интроверту почувствовать себя счастливее.

О том, как видит эту сферу человеческой жизни наука, Любомирски пишет в своих книгах. Одна из них, «Психология счастья. Новый подход» вышла и на русском языке.

3. Нужно ли учиться быть счастливым? Или это врождённое умение — либо есть, либо нет?

Наследственность влияет на уровень счастья — это показывают генетические исследования. В одном из них участвовали однояйцевые близнецы, которые после рождения воспитывались в разных семьях. Результаты показали, что, разлучённые с детства, они близки по уровню счастья больше, чем разнояйцевые близнецы, которые росли вместе в одной семье и в одном окружении. Это открытие стало первым, но очень убедительным свидетельством того, что генетические различия между людьми являются источником различий в уровне счастья.

Дальнейшие исследования подтвердили эти результаты и показали, что от 10 до 40% счастья зависит от наших генов, а остальное — от окружающей среды и обстоятельств. Это означает, что мы имеем определённую генетическую предрасположенность к счастью.

Но тем не менее 50% его уровня зависит от самого человека. А это много.

Поэтому я считаю, что счастью непременно нужно учиться. И перенимать какие-то приёмы у экстравертов, и поднимать уровень оптимизма. Ведь отношение к событиям часто зависит от точки зрения конкретного человека. Там, где для пессимиста всё плохо, оптимист может увидеть позитив и придумает, как действовать, чтобы его стало больше.

Увы, российские исследования показывают, что мы — страна пессимистов. Во всяком случае, их больше, чем оптимистов. Может быть, поэтому и довольных жизнью у нас не так много, и улыбаются далеко не все.

Универсального рецепта счастья, конечно, нет. Но я всем рекомендую почитать прекрасную книгу Селигмана «Как научиться оптимизму», о которой мы уже говорили. В ней есть целый раздел, который называется «Трансформация: от пессимизма к оптимизму». Там автор показывает, как шаг за шагом менять свои пессимистичные убеждения на позитивные — это важный навык, который помогает легче справиться даже с серьёзными неприятностями.

4. Существует ли один или несколько главных компонентов счастья? Есть ли что-то, без чего оно невозможно?

Представления о счастье у каждого человека формируются с детства. Сначала оно определяется взглядами, которые разделяли родители. Потом сказками, знакомыми с ранних лет, и фильмами, которые произвели впечатление. Сюда же добавляется опыт окружения. И наконец, собственные открытия и выводы.

Великий педагог Василий Сухомлинский говорил: «Человек таков, каково его представление о счастье». Мне кажется, что это вообще самый интимный вопрос. Ведь счастье — это всё, к чему мы стремимся, что приносит нам удовольствие и радость. В итоге представление о том, чем именно стоит наполнить жизнь, становится частью нашего мировоззрения.

Если же говорить о главных компонентах, стоит вспомнить Гарвардское исследование счастья. Оно стало самым длинным в истории науки и продолжается вот уже больше 85 лет. В нём была контрольная группа — обычные люди, жители Бостона. И вторая — выпускники Гарварда. Именно за этими группами в течение жизни наблюдали учёные. Присылали людям вопросы, проводили различные тесты, беседовали лично.

Некоторые участники до сих пор живы, а значит, исследования продолжаются.

И вот какой вывод неожиданно сделали специалисты. Один из главных факторов счастья — качественные социальные связи. Людям может казаться, что для удовлетворённости жизнью нужны успех и достаток, какие-то достижения, здоровье. Да, это всё важно. Но оказывается, человека могут сделать счастливым другие люди. Может быть, те, которые находятся рядом, но на них вечно не хватает времени. Поэтому стоит находить, укреплять и поддерживать качественные связи — знакомиться, общаться, заводить друзей.

5. Сильно ли зависят представления о счастье от культуры?

Да, безусловно. Ведь все мы живём в определённом окружении, и оно не может на нас не влиять. Есть большой пакет исследований коллективистских и индивидуалистских культур. Первые — это, как правило, общества Востока. Вторые — Запада. Россия значительное время относилась к коллективистским культурам, как, к примеру, Китай.

Исследователи сделали не самый приятный вывод для первых. Оказывается, в коллективистских культурах человек более несчастный, чем в индивидуалистских. Учёные предположили: это происходит потому, что его счастье во многом зависит от других людей. Человек вообще вряд ли может быть счастливым в одиночку. Ему необходимо, чтобы окружающие тоже были в порядке.

Вообще счастье не самое главное в мировоззрении коллективистских обществ, у них оно не считается обязательной нормой. Самыми важными признаются общие интересы группы, они выше личных. И счастливым можно стать только вместе с остальными. А если коллективные интересы пока не реализованы, если у кого-то рядом горе или травма — нечего улыбаться.

Счастье в таких культурах нередко бывает одним на всех, а не суммой множества индивидуальных радостей.

Дело в том, что в коллективистских обществах большую роль играет стыд. Часто именно он — один из основных социальных регуляторов контроля поведения человека. И многим совестно действовать иначе, чем принято в том или ином коллективе. Стыд возникает, когда человек нарушает норму или одно из неписаных правил, о которых знает.

В мифологии «русского счастья» это неприятное чувство занимает серьёзное место. И одна из довольно популярных и сегодня общественных установок гласит: «Счастье — это всегда немного стыдно». Печально, но пока это факт.

6. Могут ли представления о счастье у человека меняться со временем?

Да, оценка уровня удовлетворённости жизнью сильно трансформируется с возрастом. Одно из самых известных исследований на эту тему позволило получить так называемую «кривую счастья». В нём принимали участие самые разные люди из почти 150 стран мира. Результаты показали, что вне зависимости от региона уровень счастья оказался одинаково связан с возрастом. Учёные зафиксировали два пика: в 22–23 года и в 69 лет. Ну а между ними провал, то есть кривая получилась в виде латинской буквы U.

Получается, что сильнее всего уровень счастья падает примерно в возрасте 44–45 лет. Наверное, это связано с известным многим кризисом среднего возраста. Это период, когда происходит внутренняя переоценка и пересборка смыслов. Человек заново ищет и находит для себя ответы на вопросы, зачем он живёт и что вообще делает в мире.

Потом, что удивительно, кривая снова идёт вверх. Старшее поколение снова чувствует себя счастливым. Возможно, потому что люди живут и наслаждаются сегодняшним днём. Ценят то, что у них есть, находят гедонистические удовольствия в мелочах. Вообще есть концепция, что старость — это свобода. Можно жить, как считаешь нужным, ценить то, что нравится, заниматься тем, что считаешь важным, и ни за кем уже не гнаться.

Даже в коллективистских культурах можно уже не оглядываться на окружающих и искать собственные удовольствия в жизни. Может быть, поэтому уровень счастья снова растёт.

Конечно, не всё так просто. Ведь учёные в таких исследованиях оценивают «общую температуру по больнице» и могут ничего не знать о конкретном человеке. Личные судьбы у всех могут быть разными. Но тенденция именно такая.

7. Если вдруг ощущаешь себя несчастным, что сделать прямо сейчас, чтобы полегчало?

Самый простой приём — как-то подвигаться. Или хотя бы немного позаботиться о себе, заняться любым делом, которое приносит удовольствие.

На эту тему была одна интересная научная работа — «Социально-философский анализ феномена счастья» российского философа Евгении Мишутиной. Она предлагает составить список вещей, которые человек любит. Внести туда абсолютно всё, что удаётся вспомнить. Затем к каждому занятию добавить слово «любимый». И получится настоящая аптечка счастья.

Например, человек с удовольствием пьёт кофе и ест мороженое. Можно выпить любимый кофе, найти любимое мороженое. А потом заняться любимым делом в саду. И вот наш герой уже готов почувствовать себя счастливее.

Кроме того, помогают любые занятия, при которых заняты руки. Например, можно возиться в огороде, шить, рисовать, вязать. Ещё очень эффективным оказывается чтение: достаточно всего 6 минут читать что-нибудь интересное, и уровень стресса снизится примерно на 68%. Только, конечно, это не должна быть новостная лента.

Итак, если вам грустно, стоит хотя бы немного позаботиться о себе. А потом, когда уровень удовлетворённости повысится, можно возвращаться к делам.

8. А что делать, если вообще не знаешь, в чём твоё счастье?

Я бы предложила пройти онлайн-тесты. Их много — и короткие, и длинные. Например, тесты Сони Любомирски, Мартина Селигмана, Оксфордский опросник счастья. Они переведены на русский язык, адаптированы для нашей аудитории, одобрены российскими учёными. Ответы на каждый могут помочь взглянуть на ваше понимание счастья свежим взглядом, а оценок вам никто ставить не будет.

А ещё полезно просто порефлексировать. Спросить себя, что сейчас не даёт вам быть счастливыми, и честно ответить. Может быть, вам мешают какие-то мелочи. Например, сильнее всего раздражают не глобальные проблемы, а ремонт у соседа сверху. А может, вы просто голодны или вам в последнее время не хватало воды. Не исключено, что вы не чувствуете себя счастливым, потому что у вас всё время ноет колено и хорошо бы уже разобраться с этой проблемой.

А может, вы давно не общались с родственниками или дальним другом, мало времени проводите с детьми.

Проанализируйте, что происходило с вами за последние две недели. Здесь может помочь опросник качества жизни ВОЗ. Подумайте, какие мелочи могли испортить вам настроение. Возможно, вы поймёте причины своего не самого лучшего состояния и то, как всё исправить. А потом и счастье найдётся.

9. Где искать счастье, если случилось что-то очень плохое?

Мне кажется, в такой ситуации не до поисков счастья. Сначала стоит пережить произошедшее, осмыслить его. И потом, когда эмоции отступят, увидеть, что жизнь продолжается.

Может быть, в сложной ситуации стоит вспомнить про гедонистическую адаптацию. Это свойство психики, которое поддерживает стабильный уровень удовлетворённости, несмотря на любые внешние обстоятельства. В жизни всё время случаются самые разные вещи — плохие, хорошие, всякие. Но благодаря гедонистической адаптации мы быстро к ним привыкаем. И к замечательным, и к ужасным. Поэтому, если произошло что-то неприятное, сначала может казаться, что это кошмар, что всё пропало и непонятно, как дальше жить. Или наоборот — случается что-то очень радостное, и человек думает, что теперь он будет самым счастливым на свете.

Но потом постепенно психика адаптируется ко всем этим событиям. Уровень счастья выравнивается и возвращается на прежнюю отметку. Поэтому, может быть, главное — точно знать: если вы живы — всё пройдёт.

В сущности, наши усилия здесь направлены на то, чтобы преодолеть гедонистическую адаптацию. И повысить свой привычный уровень счастья.

10. Можно ли помочь другому стать счастливым?

Я считаю, что это наша ответственность — сначала стать счастливыми самим, а потом «заразить» и других людей. Да, счастье — это своеобразный вирус, который легко передаётся от одного к другому.

Ещё одно интересное исследование проводилось в течение 20 лет. Его результаты показали: если у человека был счастливый друг, который жил на расстоянии до полумили или до 0,8 километра, шансы подхватить от него это состояние возрастали на 40%. Если «разносчик вируса счастья» жил в двух милях, то есть в трёх километрах, шансы «заразиться» уменьшались на 20%. Возможно, потому что друзья виделись реже. Но это было в эпоху, когда расстояния были очень важны для общения.

Люди ловят сигналы других, включаются в их эмоции. А значит, разделяют и их состояние. Ну а с появлением соцсетей общение больше не зависит от местонахождения. Значит, можно сделать счастливым человека буквально на другом краю мира.

Поэтому, как принято говорить, сначала надеваем маску на себя — то есть становимся счастливыми сами. А потом заражаем нашим состоянием всех вокруг. Мне кажется, это лучшее, что мы вообще можем сделать, чтобы изменить мир к лучшему.

Гульнара Краснова
Доктор философских наук, профессор, журналист, писатель. Автор телеграм-канала «Счастье на научном».

Мы много рассуждаем о справедливости, но объяснить, что это, мало кто может. В 2018 году создатели словаря Merriam-Webster назвали «справедливость» главным словом года вместе с «национализмом» и «пансексуалом». Они дали ей такое определение: «Справедливость — это поддержание или управление тем, что является справедливым, особенно благодаря беспристрастному урегулированию конфликтов и назначением заслуженных наград и наказаний». Нам это всё еще кажется непонятным, поэтому давайте попробуем разобраться, что такое справедливость, с помощью детской считалочки и философии.

Уже с Античности философы поняли, что справедливость касается всех сфер нашей жизни, как общественных и важных вроде системы правосудия и гражданских прав, так и повседневных (кто сегодня платит за пир с Платоном?). А потому и назвали ее самой главной добродетелью, подчиняющей себе три другие — мудрость, мужество и умеренность, — которым должны следовать не только отдельные люди, но и государства.

«По-моему, кроме тех свойств нашего государства, которые мы рассмотрели, — его рассудительности, мужества и разумности — в нем остается еще то, что дает возможность присутствия их там и сохранения. И мы утверждали, что остаток, после того как мы нашли эти три свойства, и будет справедливостью».

— Платон, «Государство» (433с)

Впрочем, определить этот «остаток» не так уж легко. Мы часто говорим о справедливости в разных контекстах, забывая уточнить, что конкретно имеем в виду. Справедливость — это умение поступать правильно, несмотря на личную выгоду? заслуженно наказать преступника, несмотря на обиду? решить проблему голода? поставить честную оценку за экзамен?

«Мы делили апельсин. Много нас, а он один»: как поступить справедливо?

Часто первый вопрос, который приходит в голову, когда мы думаем о справедливости: как правильно поделить между людьми разные блага (как материальные, вроде денег или еды, так и нематериальные, вроде равного доступа к образованию или свободы слова). Какая будет честная зарплата; допустимы ли богатство и бедность; стоит ли вводить безусловный доход; как обеспечить всем равное образование и возможно ли это вообще; как бороться с дискриминацией; можно ли брать плату за чистую воду и воздух — всеми этими вопросами занимается распределительная (иногда ее называют дистрибутивной) справедливость (distributive justice), которая объясняет:

1) что,

2) как

3) между кем мы будем делить.

Например, апельсин из той самой детской считалочки можно делить по-разному, и от нашего решения будет зависеть, какое общество мы строим и что будем считать в нем справедливым.

Вариант первый: делим апельсин поровну

Обычно с апельсином мы поступаем просто: даем всем одинаковое количество долек и не паримся философскими вопросами. Такое решение кажется легким и понятным, его часто применяют и для решения более сложных вопросов: все люди равны, а потому пусть всем всё достается одинаково. Такая справедливость руководствуется принципом равенства, которого мы придерживаемся в вопросах гражданских прав: например, когда утверждаем, что женщины равны мужчинам, а потому стоит бороться с гендерной несправедливостью.

Что не так?

Хотя принцип равенства отлично действует в некоторых случаях (например, в борьбе против расовой, гендерной и прочей дискриминации), он сталкивается со множеством проблем в других ситуациях. Например, когда мы задаемся вопросом, а нужно ли нам экономическое равенство или стоит ли платить всем одинаковую зарплату. Где в таком мире место для индивидуальности и развития? Следование принципу равенства может привести к «уравниловке», в которой не учитывается, что у меня может быть аллергия на апельсины и лучше бы мне дали вместо этого пару лишних яблок.

Вариант второй: отдаем апельсин тем, кто заслужил

Поделить апельсин справедливо можно, подсчитав усилия тех, кто работал, чтобы его вырастить. Больше долек — тому, кто поливал его каждый день, меньше — тому, кто ухаживал за деревом всего пару раз в неделю.

Такая справедливость руководствуется принципом заслуг (desert-based principle): приложивший больше усилий должен получать больше тех, кто ничего не делал. Например, зарплаты зависят от этого принципа: тот, кто имеет бóльший опыт работы и занимается более сложным трудом, получает больше денег, чем те, кто выполняет неквалифицированную работу. Это кажется нам вполне справедливым.

Что не так?

Проблемы этого типа справедливости начинаются, когда он сталкивается с реальным миром, где уже существует неравенство: мне может не повезти, и я могу родиться в холодном климате, где попросту не растут апельсиновые деревья, или мои родители не смогли обеспечить мне достойное образование по апельсинологии, а потому я не получила хорошую работу. А еще я могу быть ужасным садоводом, но отличной писательницей, вот только в этом воображаемом апельсиновом обществе мои таланты никому не нужны, а значит, и апельсинов мне не достанется.

К тому же философы, которые поддерживают справедливость, основанную на заслугах, спорят между собой, как эти самые заслуги измерять:

британский философ Дэвид Миллер предлагает распределять блага по вкладу, который работники внесли в общий продукт. Апельсин следует отдать непосредственно тому садовнику, кто занимался тем самым деревом, с которого этот апельсин сорвали.

с ним не соглашается современный польский философ Войцех Садурски, который, наоборот, считает, что усилия важнее результата. А потому нам не нужно знать, кто вырастил конкретно это дерево, важнее понять, кто больше всех работал в апельсиновом саду — ему-то и достанется большая часть апельсинового урожая.
современный австралийский философ Джулиан Ламонт спорит с обеими позициями и предлагает давать больше апельсинов тому, кто больше всех потратился на апельсиновый сад — необязательно в денежном эквиваленте. Можно измерить, например, кто потратил больше времени или даже здоровья, и наградить его соответственно.
Вариации справедливости, основанной на заслугах, кажутся справедливыми в экономической системе, но в современном демократическом обществе мы вряд ли захотим, чтобы нас допускали к выборам на основе достижений (хотя раньше это считалось вполне нормальным, и во многих культурах только богатые и образованные мужчины могли голосовать).

Вариант третий: помогаем нуждающимся

Еще один вариант поступить справедливо — дать больше апельсиновых долек тому, кто в них нуждается. И совершенно неважно, как много он работал. Если моему соседу Пете нужны апельсиновые дольки, чтобы выздороветь, или даже просто потому, что он любит их больше, чем я, то кажется справедливым отдать бóльшую часть ему.

Такая справедливость основывается на принципе нужды (need-based), и к ней часто обращаются, когда пытаются решить проблемы голода и бедности. Мы хотим помогать страждущим, и кажется справедливым, что если кому-то не хватает еды или доступа к образованию, то мы пытаемся эту нехватку восполнить.

Что не так?

Проблема, на которую натыкается этот тип справедливости, — это критерий нужды. Все люди разные, и всем нужны разные вещи в разном количестве. Кто-то нуждается в свежей еде, а кто-то — в макбуке последней модели. Если измерить их нужду, вполне можно обнаружить, что второму ноутбук будет-таки нужнее и сделает его более счастливым, чем первого — еда. Значит ли это, что справедливее будет потратиться на макбук, а не на еду?

С похожей проблемой сталкивается и утилитаризм — философская теория, которая считает справедливым всё то, что ведет к максимизации всеобщего счастья. Как измерить нужду? И как измерить счастье? Если мой сосед Петя будет счастливее, чем я, когда получит больше апельсинов, утилитаристы их ему и отдадут.

Таким образом, философия утилитаризма допускает страдание, если оно ведет к счастью для большинства. Но так ли это справедливо — заставлять меньшинство страдать ради благополучия части общества, пускай и бóльшей?

Вариант четвертый: спрашиваем Джона Ролза

Если ни один из вышеперечисленных способов поступить справедливо не устраивает, а поделить апельсин всё-таки хочется, можно обратиться к одному из самых обсуждаемых политических философов ХХ века, Джону Ролзу. Он придумал собственную теорию распределительной справедливости, основанную на двух принципах:

«во-первых, каждое лицо (person), принимающее участие в какой-либо практике, или находящееся в сфере ее воздействия, имеет равное право на наиболее обширную свободу, совместимую с такой же свободой для всех остальных;

и, во-вторых, неравенство допустимо только в том случае, если разумно ожидать, что оно будет выгодно для всех и при условии, что то общественное положение и те должности, с которыми оно связано или из которых оно вытекает, являются доступными для всех».
— Джон Ролз, «Справедливость как честность»

Проще говоря, Ролз попытался соединить принцип равенства и принцип справедливости, основанной на заслугах. Все люди равны и должны иметь одинаковый доступ ко всем благам. Однако неравное распределение этих благ допустимо, если оно выгодно большинству и помогает развитию общества, ведь те, кто получали больше, добились успеха благодаря своим способностям и помогли сделать общество лучше для всех.

На примере с апельсином (и очень упрощенно) это означает, что в идеале апельсин хорошо бы поделить между всеми поровну. Но. Если кто-то работал больше всех в апельсиновом саду или изобрел какое-то новое средство, помогающее выращивать апельсины быстрее, то он вправе получить больше апельсиновых долек. Ведь, в конце концов, это он потом будет работать лучше, а значит, всё общество только выиграет от этого и получит бóльший урожай апельсинов. Таким образом, Ролз допускает неравенство, если оно выгодно и тем, кто меньше всех получает.

В книге «Теория справедливости» Джон Ролз утверждает, что большинство людей рационально предпочтет именно такую систему справедливости, если они окажутся в ситуации, где никто ничего не знает о своем нынешнем социальном статусе и о статусе других людей, — или, говоря словами Ролза, все наденут так называемую вуаль неведения. В таком «естественном» состоянии, где все люди по-настоящему равны между собой и не имеют вообще никаких привилегий — ни денег, ни таланта, ни даже склонностей к риску или оптимизму, — все согласятся с тем, чтобы в будущем справедливом обществе у всех был равный доступ к благам.

Однако все так же вполне рационально не захотят и полной уравниловки, ведь тогда какой смысл развивать таланты и что-то делать? А потому небольшое неравенство оправдано, ведь те, кто заслуженно будет получать больше, также будет делать и жизнь всего общества лучше. И даже те, кто в итоге получит меньше всех, всё равно получит больше в сравнении с обществом, где будет полная уравниловка, которая никого не мотивирует развиваться.

Вариант пятый: спорим с Ролзом и спрашиваем всех остальных

Теория Ролза породила лавину критической литературы и дальнейших исследований справедливости. «Отныне политические философы обязаны либо работать в рамках теории Ролза, либо объяснять, почему они этого не делают», — заявил современный американский философ Роберт Нозик и принялся спорить с Ролзом, утверждая, что его теория ограничивает личную свободу. Ведь если на моем таланте выращивать отборные апельсины паразитируют менее способные садовники, и государство к тому же вынуждает меня часть апельсинов им отдавать (пусть даже я получаю больше, чем они), то это не так уж и справедливо.

Известный американский философ Майкл Сэндел тоже не согласен с Ролзом, но по другому поводу: он считает, что мы не способны представить себе то самое «естественное» состояние, где все равны. Ведь даже надев «вуаль неведения», в реальной жизни мы всё равно остаемся мужчинами или женщинами, остается культура, в которой мы росли, и другие факторы (вроде отношений с другими людьми и наших черт характера), которые неосознанно влияют на нас.

А потому справедливость имеет свои пределы. Возможно, нам стоит строить общество, в котором справедливость не занимала бы главенствующее положение среди других добродетелей. Проще говоря, а почему вообще так важно делить апельсин справедливо? Почему бы не задаться другими вопросами, например, как поделить апельсин так, чтобы это сделало всех нравственными или улучшило отношения?

Современный американский философ Майкл Уолцер считает, что всё-таки задаваться вопросами о справедливости важно и нужно, вот только стоит помнить, что в реальной жизни всё зависит от конкретной ситуации. А потому ни к чему искать один-единственный критерий справедливости, если можно использовать разные принципы справедливости для разных ситуаций. В одном случае будет справедливо поделить апельсин поровну, в другом — отдать тому, кто его вырастил, а в третьем — самому голодному. Справедливость зависит от культуры и контекста, и нам лучше прекратить попытки искать одну-единственную справедливость и разрешить каждому обществу самому решать, что справедливо для него.

И хотя позиция Уолцера кажется привлекательной, с ним спорят те философы, которые выступают против релятивизма. Ведь если в одном обществе все апельсины отдаются самым красивым, потому что самые красивые захватили власть и установили такой закон, мы вряд ли захотим с этим согласимся.

А значит, поиски распределяющей справедливости продолжаются до сих пор. Этим активно занимаются современные политические философы.

Апельсин украден! Кто виноват и что делать?

Справедливость занимается не только дележкой. Мы вспоминаем о справедливости и когда хотим наказать нарушителей, которые незаконно присвоили себе блага. Обычно такие исследования называют исследованиями исправляющей справедливости (corrective justice).

Мы делили апельсин, а его украли. Преступника нашли, но каким же будет справедливое наказание?

Вариант первый: забираем у преступника такой же апельсин

Как насчет отобрать у нарушителя такой же апельсин? Это кажется справедливым: меня лишили апельсина — и я отберу у своего обидчика такой же апельсин.

Принцип талиона «око за око, зуб за зуб» известен с древнейших времен — это, пожалуй, самый первый вариант исправляющей справедливости. В какой-то степени он продолжает принцип равенства: если я лишилась апельсина и страдала из-за этого, то я хочу, чтобы мой обидчик страдал точно также и лишился того же.

Что не так?

Не всё можно компенсировать. Если апельсин можно вернуть, то возвратить утраченное здоровье или оживить убитого близкого человека невозможно. Да и не факт, что преступник будет страдать также, как и его жертва, даже если лишится того же. Измерять страдания, как и счастье, очень проблематично.

Вариант второй: идем в суд

Если отбирать апельсины кажется не очень справедливым решением, то можно отправиться в суд, где за кражу назначат штраф, принудительные работы или даже лишение свободы. Звучит справедливо?

Судебная система базируется на принципе, основанном на заслугах: каждый преступник получает то наказание, которое соответствует степени его вины. Только в отличие от принципа талиона наказание — это необязательно причинение преступнику точно такого же вреда, что он причинил жертве. Это не отбирание у него таких же апельсинов, а любое наказание, которое беспристрастный орган справедливости сочтет адекватным. Больше не жертва решает, как наказывать преступника в ответ, теперь этим занимается незаинтересованная сторона, которая и решит, что будет правильным наказанием.

Такое понимание исправляющей справедливости известно как ретрибутивизм, и многие философы права развивают эту теорию, популярную еще с XIX века. Например, философ Иммануил Кант так ее определяет:

«Итак, то зло, которое ты причиняешь кому-нибудь другому в народе, не заслужившему его, ты причиняешь и самому себе… Лишь право возмездия, если только понимать его как осуществляющееся в рамках правосудия (а не в твоем частном суждении), может точно определить качество и меру наказания; все прочие права неопределенны и не могут из-за вмешательства других соображений заключать в себе соответствие с приговором чистой и строгой справедливости».

— Иммануил Кант, «Основы метафизики нравственности»

Что не так?

Ретрибутивизмом до сих пор руководствуются многие системы правосудия, но его иногда критикуют за слишком жестокое отношение к людям. Например, философы-утилитаристы считают, что система правосудия не должна увеличивать страдания — а тут получается, что сначала жертва страдает от действий преступника, а затем и преступник страдает от системы правосудия. Кроме того, этот подход сфокусирован на наказании преступника, но не на помощи ему в исправлении — а значит, не заботится о предотвращении будущих преступлений.

Кроме того, ретрибутивизм неизменно сталкивается с проблемой обоснования смертной казни. Бывают ли преступления, для которых смертная казнь — единственное решение, или ее стоит отменить, потому что ничто (даже убийства сотни тысяч других людей) такого наказания не заслуживает?

Впрочем, вопрос смертной казни обсуждает любая теория исправляющей справедливости и ищет свои аргументы как за, так и против.

Вариант третий: отправляем преступника выращивать апельсины

Если вы согласны, что заставлять преступников страдать не очень гуманно, а лучше отправить их приносить пользу обществу, то читайте философов-утилитаристов. Они говорят, что наказания, которые фокусируются только на возмездии, — однозначное зло. Уж лучше строить систему правосудия так, чтобы справедливым считалось то, что приносит всем выгоду.

Например, можно наказать преступника, отправив его не в тюрьму, а на апельсиновую плантацию, где он возместит ущерб одного украденного апельсина, вырастив еще дюжину. Кроме того, можно задаться целью исправить нарушителя и помочь ему осознать свою вину, чтобы в будущем он больше никаких преступлений не совершал и не представлял угрозу обществу.

И вообще можно создать такую систему наказаний, которая настолько бы устрашала жителей общества, что все попросту побоялись бы совершать преступления.

Что не так?

Философы-утилитаристы так сильно фокусируются на всеобщем благополучии, что им приходится допускать наказание невиновного. Например, если его наказание послужит отличным примером для всех остальных, чтобы те поменьше нарушали закон, то утилитарист посчитает, что такое наказание принесет больше блага, чем страданий. Ну а то, что несправедливо пострадал один… Что же, нам всем приходится чем-то жертвовать.

Кроме того, утилитаристы в целом лояльно относятся к смертной казни, ведь она служит отличным устрашителем для общества.

Вариант четвертый: прощаем

А что, если поступить справедливо — это простить преступника? Прощению учат многие религии мира, ведь мы не в силах вершить справедливый суд, а потому уж лучше оставить это Богу.

Впрочем, о прощении говорят не только священники. О том, что поступить справедливо — значит отпустить преступника, говорили и стоики. Согласно стоической философии, справедливый человек настолько самодостаточен, что ему попросту невозможно нанести такой вред, который потребовал бы наказания:

«Вся­кая обида отни­ма­ет нечто у того, кому нано­сит­ся. Она либо ума­ля­ет наше досто­ин­ство, либо нано­сит ущерб телу, либо отни­ма­ет что-то из внеш­них по отно­ше­нию к нам вещей. Но муд­ре­цу нече­го терять: все его досто­я­ние в нем самом, фор­туне он не дове­рил ниче­го; все его доб­ро поме­ще­но в самое надеж­ное место, ибо он доволь­ству­ет­ся сво­ей доб­ро­де­те­лью, кото­рой не нуж­ны дары слу­чая и кото­рая поэто­му не может ни убавиться, ни при­ба­вить­ся».

— Сенека, «О стойкости мудреца»

Что не так?

Прощать всех преступников, может быть, и хорошая стратегия для мира моральных святых, но в нашем мире это может быть опасно: некоторые люди сочтут, что раз преступления не наказуемы, то их можно легко совершать. Например, Главкон, один из участников Платоновского диалога «Государства» рассказывает легенду о кольце Гига. Любой, кто наденет его, становится невидимым и может делать что хочет. Главкон уверен, что даже если кольцо попадет к справедливому человеку, тот всё равно не устоит перед его властью и начнет вершить самосуд: например, убьет человека, пускай и преступника.

Справедливость — настолько широкая тема, что о ней можно размышлять не только спрашивая, как что-нибудь честно делить и как наказать. Философы также пытаются определить, кто именно решает, что такое «справедливо»: Бог, ученые, юристы, политики, бизнесмены или все мы. А также изучают, как менялось понятие справедливости на протяжении веков.

Справедливость беспокоит нас так сильно, что мы готовы драться за нее и даже отдавать свои жизни. Но бывает ли справедливая война — или справедливость не терпит насилия? Ученые до сих пор не пришли к единому мнению в этом вопросе, а потому поиски определения справедливости продолжаются.

До войны венский еврей, психотерапевт Виктор Франкл уже был известным ученым. После аншлюса Австрии он мог уехать в США — но не решился оставить пожилых родителей. Его жена погибла в лагере Берген-Бельзен, а сам Франкл смог выжить в Освенциме. О том, как ему в этом помогли принципы логотерапии, рассказывает Мария Исмайылова.

Виктор Франкл, представитель венской школы психотерапии, стоит рядом с Зигмундом Фрейдом (психоанализ) и Альфредом Адлером (система индивидуальной психологии). Франкл — создатель логотерапии, вида экзистенциальной терапии, направленной на поиск смыслов. Ей он лечил актуальные для XX века психологические проблемы. Жизнь Виктора Франкла — главное доказательство эффективности логотерапии.

В мировом сообществе Франкл в первую очередь известен как автор книги «Сказать жизни да». В ней собраны воспоминания о концентрационных лагерях. Виктор Франкл, будучи венским евреем, прошел через все этапы холокоста. Он потерял всех близких и на момент освобождения был на грани самоубийства. Остаться свободным и рассудительным ему помогла логотерапия.

Личное спасение Франкла оказалось в рукописи, которую он тайно пронес в Освенцим. Она была утеряна, смысл Франкла был в ее восстановлении. Однажды он возвращался с работ в шахтах. Ноги отморожены, сил нет, вокруг смерть и апатия, нет надежды, представления, когда этот ад закончится, — тоже.

Он был готов сдаться (а в тех обстоятельствах это значило умереть), но тут же представил, как стоит в теплой и светлой аудитории и читает рукопись, где описано всё, что он пережил вместе с сотнями тысяч людей. Желание рассказать о пережитом стало смыслом.
К слову, рукопись Франкл восстановил и опубликовал изначально анонимно, ни на что не надеясь. И именно книга «Сказать жизни да» (в первом издании — «И всё же сказать жизни да») сделала его известным ученым.

Для понимания научных работ Франкла важно знать его биографию.

Историю его жизни можно разделить на до войны и после нее.

Начнем с до

Виктор Франкл родился в Вене в 1905 году, в доме 6 по Чернингассе. Спустя годы он узнал, что в доме напротив жил основатель индивидуальной психологии Альфред Адлер. Можно сказать, венская школа психиатрии развивалась на одной улице.

Неосознанная разработка логотерапии началась, когда Франклу было 4 года. Он вспоминает вечер перед сном, когда внезапно задумался о смерти. И понял, что умрет. Тогда же появился фундаментальный вопрос логотерапии: не уничтожается ли быстротечностью жизни сам ее смысл?

В детстве Виктор Франкл хотел написать историю. Сюжет такой: человек потерял блокнот, ему возвращают его с одним условием — нужно объяснить, что означают краткие записи в нем. Это список «личных праздников жизни». Дни, когда владельцу особо повезло. Он анализировал каждый день и искал, что же в нем было хорошего.

Такой подход он называл «искусство жить». Это особенно помогало ему в концлагере.

Даже если не получалось найти ничего хорошего, Франкл шел от противного: «Могло быть и хуже». В лагере Терезин на стене была надпись: «Не думай про любую ерунду и радуйся всякому дерьму».
Логотерапия появлялась из бытовых ритуалов. Так, еще подростком, он по утрам лежал в кровати и пил кофе, думал о смысле приближающегося дня. А именно: что он принесет конкретно ему.

Впервые термин «логотерапия» прозвучал в 1926 году. В выступлении были затронуты возможности придать жизни смысл: «переживание, встреча, любовь».

Аншлюс

В 1937 году Франкл начал вести частную практику психиатра и невролога, зачастую бесплатно для пациентов. Но уже через год гитлеровские войска колоннами маршировали по улицам Вены, и стало понятно, что жизнь будет другой.

Его перевели в частную клинику Ротшильда, где помощь могла оказываться только евреями другим евреям. Логотерапией он спасал людей от самоубийства — на тот момент в Вене случалось по 10 попыток за день. Многих получилось отговорить. Логотерапия дала первые плоды и показала свою эффективность.

Личная жизнь Франкла

Франкл и его первая жена Тилли были одной из последних еврейских пар, которым нацисты разрешили заключить брак.

В день свадьбы Тилли надела фату и весь день ходила в ней по улицам Вены. Со звездой Давида. На фотографии «метка» спряталась за букетом.

Под конец Франкл захотел символически закрепить брак с Тилли, и они зашли в книжный магазин, хотя евреям уже нельзя было их посещать. На полке стояла книга «Мы хотим пожениться».
Продавец подошел и спросил, что им надо. Франкл ответил: «Мы хотим пожениться».

История Тилли закончилась в лагере Берген-Бельзен, уже после прихода американских солдат.

Депортация и концентрационные лагеря
Спустя 9 месяцев после свадьбы семья Франклов всё же столкнулась с депортацией, несмотря на все попытки отсрочить ее.

Первая остановка — лагерь Терезиенштадт. Пробыли они там два года. Виктор Франкл втайне пронес туда два флакона морфия. Когда его отец стал умирать от воспаления легких, он ввел ему инъекцию, чтобы прекратить страдания.

Следующая остановка — Освенцим. Селекция, душ (к величайшей радости, так как все готовились к газовой камере), новая одежда.

Франклу выдали старый поношенный сюртук, очевидно, с плеча задушенного в камере человека. В кармане лежал листок с молитвой «Внемли, Израиль».

Франкл воспринял это как знак, что ему нужно жить так, как он писал. Молитва всё время лежала в кармане и таинственным образом исчезла в день, когда всё закончилось.

Про Освенцим уже много написано, так что ограничимся клиническим описанием заключенного. Человека, попавшего в катастрофу.

Клиническое описание узника
Шок поступления (с «иллюзией помилованного», надеждой, что судьба будет снисходительной; так происходит с каждым, кто приговорен к смертной казни; надежда, что в последний момент приговор отменят).
Типичные изменения характера при длительном пребывании в лагере (отстранение и апатия).
Освобождение.
Разберем каждую фазу подробнее.

1. Шок поступления

Поезд останавливается, кто-то из пассажиров видит надпись «Аушвиц». В этот момент в вагоны врываются явно сытые люди. Все успокаиваются, и возникает «иллюзия помилованного». Может, всё не так уж плохо? Только потом небольшая часть выживших узнает, что это была зондеркоманда. И что иллюзия создавалась специально, дабы избежать паники.

Под конец дня Франкл «проводит черту под всей своей прежней жизнью».

Первые дни человек пребывает в шоковом состоянии и еще полностью не представляет, куда он попал. Психика включает защитный механизм отстранения. После начинается фаза адаптации.

2. Фаза адаптации

Здесь человек проявляет чудеса приспособления. Франкл подмечает, что на достаточно большое число узников приходится низкий процент самоубийц. Невротики резко выздоравливают и откладывают психическую болезнь на момент освобождения. Как известно, на войне нет депрессий. Всё заморожено.

Жизнь превращается в один день. Главное — его пережить. В этом был смысл. Люди, возвращаясь с тяжелых работ, перед сном говорили: «Ну вот, еще один день прожит». Франкл называет это «культурной спячкой». В критической ситуации человеку сложно думать о чем-то, кроме биологического выживания.

Вне времени

По воспоминаниям не только Франкла, но и многих узников, самыми тяжелыми были ощущения безвременья и утраты будущего.

Неопределенность конца порождала всё большее количество слухов, которые только усиливали психологическое давление.

Франкл вспоминает знакомого, который увидел сон, где голос с неба сказал, что всё закончится 30 марта 1945 года. День становился всё ближе, но не было никакого намека на освобождение. Человек начал увядать. Он умер 30 марта 1945 года в лихорадке, для него война действительно закончилась.

Получается, существование держится не столько на удовлетворении потребностей, сколько на надежде и смысле.

3. Освобождение

Долгожданная свобода пришла, но что с ней делать? Апатия и равнодушие уходят, человек остается наедине со своей историей. Все психологические и эмоциональные процессы, которые были перебиты выживанием, накатывают комом. Большая часть самоубийств жертв холокоста приходится на послевоенный период. И в этот момент логотерапия стала отвечать на вопросы времени.

Франкл тоже был на грани самоубийства. Вскоре после освобождения он узнал, что все его родственники мертвы, многие рукописи утеряны. Он был заперт в экзистенциальном вакууме (ощущение потери смысла) до тех пор, пока не вернулся к работе.

Для себя Франкл решил, что эта история произошла с ним неслучайно. Судьба захотела проверить действенность его теории. И если он достойно пройдет испытание, то сможет помогать людям.

Виктор Франкл прожил долгую жизнь, написал десятки статей, прочитал много лекций, женился второй раз и воспитал детей. Без логотерапии ничего этого бы не случилось.

Основные идеи Виктора Франкла

Логотерапия — результат психологических запросов прошлого столетия. Виктор Франкл часто говорил, что в психиатрию и психотерапию приходят лечиться. И каждый, кто создает свою теорию, по сути описывает историю собственной болезни. С логотерапией было так же. Он показал, как личная болезнь может помочь справиться с коллективным неврозом. И у Франкла это получилось, его труды спасали людей в послевоенном мире. Да и сейчас они тоже актуальны. Человеку нужен смысл.

Логотерапия строится на экзистенциальном анализе. Классический экзистенциализм на первый план выводит субъективность человеческого существа. Логотерапия же считает, что «быть человеком — значит быть направленным не на себя, а на что-то другое».

Осмысленное существование человека невозможно без идеи. Человек воспринимается самотрансценденцией. Он обращается к смыслам и ценностям, требующим осуществления.

Этот вопрос он изучал всю жизнь. Ответ на него четко сформулирован в статье «О смысле смерти».

«Пытаясь ответить на вопрос о смысле жизни — на этот самый человеческий из всех вопросов, — индивид вынужден отступить; он должен понять, что это жизнь ставит перед ним вопросы и перед жизнью ему держать ответ».

Основа смысла человеческого существования — принцип необратимости. Бытие исторично как на частном, так и на глобальных уровнях.

Цель — показать, как историчность собственной биографии влияет на ощущение ответственности и своей значимости. Вначале вся жизнь представляет собой еще нетронутый и неоформленный материал. И только от человека зависит, как он будет его обрабатывать.

Экзистенциальный вакуум

Экзистенциальный вакуум — ощущение утраты смысла.

Из чего «сделан» экзистенциальный вакуум?

В основном из завышенного ожидания от поиска смыслов. И стремления к составляющим его осуществления. Например, счастье. Любой хочет быть счастлив. Но когда счастье становится самоцелью, вероятность приблизиться к нему ничтожна.

То же касается и вопросов самоактуализации (как правило, речь идет о «деле всей жизни»). Активный поиск смыслов говорит об отсутствии таковых.

Неправильный подход к поиску смысла через стремление к счастью и самореализации приводит человека в вакуум, так как это составляющие смысла, но не его конечности.

Смысл не появляется искусственно, его можно найти, но не придумать.

Чем опасен экзистенциальный вакуум на частном и коллективном уровне?
Человек осмысленный понимает свою ответственность на частном уровне.

Например, в концлагере Франкл понял, что его смысл — рукопись, в которой он расскажет о пережитом. Следовательно, ему нужно выжить и вести себя так, чтобы его пример стал значимым. Следовать своим ценностям и быть ответственным за свою судьбу.

В экзистенциальном вакууме человек не ответственен за себя и склонен к поиску «ложных богов». Именно в вакууме заполняются потребности, но не реализуется смысл.

При отсутствии частного человек приходит к массовому, к толпе. И при смешении с ней избавляется от всякой ответственности за себя.

«Скрываясь и растворяясь в толпе, человек утрачивает важнейшее из присущих ему качеств — ответственность. Бегство „в толпу“ — это способ скинуть с себя бремя собственной ответственности. Эта тенденция оказывается мотивом для любых форм коллективности».

Тоталитаризм и конформизм также формируются в вакууме.

Как только человек станет понимать свою значимость, будет жить по совести, а не по меняющимся традициям, «он приобретет иммунитет против конформизма и тоталитаризма — этих двух следствий экзистенциального вакуума. Ведь только бодрствующая совесть дает человеку способность сопротивляться, не поддаваться и не склоняться перед тоталитаризмом».

Глубинная и высшая психология

Глубинная психология, яркими представителями которой можно назвать Фрейда и Адлера, копается в прошлом, в нем же ищет причины проблем и неврозов. То есть человек воспринимается продолжением сюжета под названием «биография».

Франкл называет глубинную психологию «разоблачающей». Он на протяжении нескольких лет вел переписку с Зигмундом Фрейдом (к слову, ее конфисковали в гестапо, дальнейшая история неизвестна). По мнению Франкла, в какой-то момент глубинная психология от изучения тенденций и пути развития перешла исключительно к поиску ошибок.

Высшая психология рассматривает человека как бесконечный потенциал. И разбирается, как жить дальше с тем, что случилось. Виктор Франкл называл это «самоосуществляющимся пророчеством», так как верил, что смысл заложен в человеке изначально. Нужно только его найти.

Психологическая судьба человека
Это понятие подразумевает факторы, определяющие путь к духовной свободе личности. Психоанализ сумел увидеть детерминированный характер многих психических процессов. Для Франкла важна не предопределенность событий и состояний, а то, какой выбор «Я» сделает. Он признает необратимость некоторых событий, но выше всего ставит человека. Ведь именно он и решает, признавать фатальность или нет.

Ощущение предопределенности — тоже часть экзистенциального вакуума. Фатализм снимает ответственность за происходящее на уровне личной жизни и оправдывает слабоволие.

Подобные представления о собственной судьбе особенно опасны для психически нездоровых людей. Как только болезнь становится ключевым фактором в жизни, человек начинает в нее всё больше погружаться, постепенно теряя рассудок. Слабости и личную деградацию также можно списать на недуг.

Логотерапия и высшая психология признают наличие болезни, но при этом сосредоточены не на ее течении или поиске предпосылок, а на том, как с этим жить. Выйти из вакуума, забыть о фрустрации и взять на себя ответственность за свою судьбу.

«Таким образом, человек вновь обращается к основным элементам человеческого бытия — сознательности и ответственности. Экзистенциальный анализ, который рассматривает, что значит быть человеком с точки зрения ответственности, показывает, что ответственность эта проистекает из неповторимости личности и ситуации и что с повышением этой уникальности растет и ответственность».

Правила жизни от Виктора Франкла

1. «Любые мелочи исполнять столь же тщательно, как и самое великое дело — с тем же спокойствием, что и самое незначительное». И наоборот.


2. Всё делать не к крайнему сроку и начинать с самого неприятного и тяжелого.


3. Время. После концлагеря Виктор Франкл полностью переосмыслил свое ощущение времени, пытался использовать его максимально экономно. Даже в немногочисленные выходные он надиктовывал будущие статьи и книги.


4. Пока у человека есть смысл, он жив.


5. Смысл можно найти, но не создать. И быть он может где угодно.

Смысл и совесть

«В век, когда 10 заповедей, по-видимому, уже потеряли для многих свою силу, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы воспринять 10 000 заповедей, заключенных в 10 000 ситуаций, с которыми его сталкивает жизнь».

Когда Виктора Франкла разделили с женой Тилли в Освенциме, он успел крикнуть ей:

«Тилли, выжить любой ценой. Ты слышишь? Любой ценой!»

Что значит напутствие «Выжить любой ценой»? Франкл понимал, что Тилли красивая и молодая женщина. И, возможно, ради выживания ей придется нарушить супружескую верность. И муж решает снять с нее этот грех.

Этими словами он разрешил ей обойти заповедь «Не прелюбодействуй». И для себя трансформировал ее в «Не убий».

Смысл следует искать при помощи совести. Уникальный смысл сегодня — завтрашняя ценность. И нужно уметь трансформировать ценности, в зависимости от ситуации и новых традиций.

Уникальность смыслов

Этот вопрос можно разобрать на фрагменте биографии Франкла.

Ему выдали визу, позволяющую эмигрировать в США, — на тот момент он уже был важным ученым. Но уехать мог только он. Престарелые родители в любом случае оставались в Вене.
Франкл не мог понять, что ему делать, и сказал себе: «Не в такой ли ситуации человеку нужен знак свыше?» — после чего вернулся домой и увидел на столе осколок мрамора.

Отец нашел его среди обломков разрушенной синагоги. Это скрижаль, там осталась только одна буква. И именно с этой буквы начинается заповедь.

Франкл спросил, какая именно, на что получил ответ: «Чти отца своего и мать свою, дабы продлились дни твои на земле». Так Франкл решил остаться в Вене.

У Франкла часто спрашивали, универсален ли смысл или это вопрос личной интерпретации. На это был четкий ответ:

«Нет универсального смысла жизни, но есть уникальные смыслы индивидуальных ситуаций».

При чем тут скрижаль? Получается, у Франкла уже был ответ, но хотелось найти его подтверждение во внешнем мире. Можно подумать, что человек проецирует смысл на окружающие предметы, изначально нейтральные. Но смысл больше, чем проекция самости. Тут скрижаль стала средством его выражения.

Пути поиска смыслов

Франкл видел три основных пути для поиска смыслов — ценности творчества, ценности переживания, ценности отношения. Его теория во многом повлияла на жизни тысяч людей. Надеемся, что и вам она тоже окажется полезна. Главное — помнить, что поиск смыслов — задача свободного человека. А быть свободным — значит быть ответственным.

Франкл часто говорил, что напротив статуи Свободы в Штатах должна быть статуя Ответственности.

С ощущением потери смысла и невозможности его поиска сталкиваются почти все вне зависимости от эпохи. Подход Франкла особенно важен в ситуациях, когда традиции меняют по прихоти и человека осознанно загоняют в экзистенциальный вакуум, чтобы заглушить индивидуальность и голос совести.

Нежелание жить в истории Франкла доведено до абсолюта, ведь опыт концлагеря поймет только тот, кто там был. Но именно этим и ценны его работы. Если человек даже в самой критической ситуации способен найти смысл, иногда даже в самой смерти, значит, и у нас всё получится.

Автор Мария Исмайылова

В вихре весенних ветров и тепле солнечных лучей просыпается не только природа, но и душа каждого из нас. В это время земля обретает новую жизнь после зимней спячки, а мы, подобно природе, переосмысливаем свой мир и самих себя. Весна становится символом возрождения и надежды, вдохновляя нас на новые начинания и мечты. Это время также отражено в творчестве великих поэтов, которые в своих стихах старались передать эту удивительную философию весны. Их строки пронизаны глубокими чувствами и мыслями о природе, времени и человеческой душе, придающими смысл и глубину каждому мгновению этого великолепного времени года.

О, весна без конца и без краю...>

О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!

Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!

Принимаю бессоные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!

Принимаю пустынные веси!
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!

И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…

Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи…
Но над нами — хмельная мечта!

И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Все равно: принимаю тебя!

Александр Блок
24 октября 1907

Весна

Как ни гнетет рука судьбины,
Как ни томит людей обман,
Как ни браздят чело морщины
И сердце как ни полно ран,
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены,-
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!


Весна… она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор ее сияет
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.


Цветами сыплет над землею,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею-
О том не ведает она:
По небу много облак бродит,
Но эти облака ея,
Она ни следу не находит
Отцветших весен бытия.


Не о былом вздыхают розы
И соловей в ночи поет,
Благоухающие слезы
Не о былом Аврора льет, —
И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.


Игра и жертва жизни частной!
Приди ж, отвергни чувств обман
И ринься, бодрый, самовластный,
В сей животворный океан!
Приди, струей его эфирной
Омой страдальческую грудь —
И жизни божеско-всемирной
Хотя на миг причастен будь!

Федор Тютчев
1838

Весна

Волна катится за волною
В неизмеримый океан…
Зима сменилася весною,
И реже воет ураган;
Не ждет безжалостное время,
Оно торопится на срок;
Полей и нив богатых бремя,
Исчез белеющий снежок,
Цветет веселая природа,
Зазеленел дремучий бор,
Встречает шумно утро года
Пернатых птиц громовый хор;
Они поют ей гимн приветный
Во славу бога и отца
И нежат песнею заветной
Печаль унылого певца.
Прекрасно небо голубое,
Везде прохлада и покой,
И щедро солнце золотое
Питает землю теплотой
Необходимой, благодатной;
От неприступной вышины
Струится воздух ароматный
На царство света и весны.
Широко, с гордостью кичливой,
Покинув прежние брега,
Через засеянные нивы
Течет прозрачная река,
И всё цветет, и всё прекрасно!
Но где ж зима, где след зимы,
Где вой метелицы ненастной,
Где грустный мрак могильной тьмы?


Зима прошла. Пройдет весна,
Настанет лето золотое,
Природа, радости полна,
Вздохнет отраднее в покое.
Но ненадолго; нет, опять,
Рассвирепелые, по воле
Мятежно ветры засвистят,
И закружится вихорь в поле.
И зашумит дремучий бор,
Завоет он, как волк голодный,
И с высоты пустынных гор
Повеет осенью холодной;
И снова сумрачная тьма
Раскинет свой покров печальный
И всемогущая зима
Оденет в саван погребальный —
Цветущий луг, зеленый бор
И всю поблекшую природу,
И убелит вершины гор,
И закует морозом воду;
И после дивной красоты
Природа будет вновь уныла;
Так жизнь: иль майские цветы,
Или заглохшая могила…

Николай Некрасов
1839

Весна

Всё подсохло. И почки уж есть.
Зацветут скоро ландыши, кашки.
Вот плывут облачка, как барашки.
Громче, громче весенняя весть.

Я встревожен назойливым писком:
Подоткнувшись, ворчливая Фекла,
нависая над улицей с риском,
протирает оконные стекла.

Тут известку счищают ножом…
Тут стаканчики с ядом… Тут вата…
Грудь апрельским восторгом объята.
Ветер пылью крутит за окном.

Окна настежь — и крик, разговоры,
и цветочный качается стебель,
и выходят на двор полотеры
босиком выколачивать мебель.

Выполз кот и сидит у корытца,
умывается бархатной лапкой.
Вот мальчишка в рубашке из ситца,
пробежав, запустил в него бабкой.

В небе свет предвечерних огней.
Чувства снова, как прежде, огнисты.
Небеса всё синей и синей,
Облачка, как барашки, волнисты.

В синих далях блуждает мой взор.
Все земные стремленья так жалки…
Мужичонка в опорках на двор
с громом ввозит тяжелые балки.

1903
Андрей Белый