​Австрийский художник Бернхард Фогель (Bernhard Vogel), родившийся в 1961 году в Зальцбурге, известен своими выразительными акварельными городскими пейзажами. Его работы отличаются мастерским использованием линии и перспективы, а также насыщенными текстурами и нюансами цвета, что позволяет передать драму и загадочность городского ландшафта .

Австрийский художник Бернхард Фогель родился в Зальцбурге, в 1961 году. Рисовал он с ранних лет, и в этом деле его особенно вдохновляли два родных деда, которые рисовали с ним снова и снова, каждый раз стимулируя новое творчество. Художник до сих пор помнит, как под руководством одного из дедов научился рисовать яблони. Точнее, он запомнил этот домашний урок в связи с последующим уроком рисования в первом классе. Так совпало, что на первом уроке рисования ученикам надо было нарисовать яблоню. И у него хорошо получилось. Результат привлек всеобщее внимание.

Уже в средней школе Бернхард настолько прочувствовал особое творческое чувство, что сравнивал его с чувством влюбленности. У него всегда было большое желание рисовать, и оно помогало осваивать новые методы.

Однако последующий жизненный этап сложился более в коммерческом направлении, коего придерживалась его семья. Внешних стимулов для сосредоточения на живописи и искусстве было очень мало, внешнее окружение тому тоже не способствовало. В итоге, Бернхард Фогель после окончания средней школы отучился в бизнес-колледже, и начал коммерческую карьеру в семейном бизнесе.

Далее случилось то, что обычно возвращает временно заблудшего человека на его путь, предсказанный судьбой. В 1983 году он попал на своем мотоцикле в серьезную аварию. Следствием стало пробуждение дремлющего в нем творческого желания. Изнутри пошел мощный поток самовыражения, настало время поиска и экспериментов со всевозможными техниками. В том же 1983 году Bernhard Vogel побывал на семинаре по акварельной технике. Случилось то, что можно назвать полным контактом и любовью с первого взгляда.

Художник говорит, что ему повезло в тот период его жизни жить в Зальцбурге. Это был мощный импульс для его творчества: он увидел множество выставок известных сильных акварелистов. Это очень сильно повлияло на него.

Следующим важный этапом в художественной жизни Бернхарда стала его первая выставка в Ратуше, где он продемонстрировал по большей мере малоизвестные места города Зальцбурга. Работы были настолько убедительны, что принесли автору первый приз. Ну и, естественно, здесь же появились новые контакты, полезные знакомства. Наиболее важные из них были связаны с выставочными галереями. В 1988 году случилось особо важное предложение от одной из известных галерей, и Бернхард начал свое вставочное турне по миру. Это время можно назвать одним из интенсивнейших творческих периодов художника. Были выпущены его альбомы и каталоги.

Сам Бернхард говорит, что его жизнь, его чувства, все его творчество резко и в огромной степени изменились, когда он смог посвятить себя живописи целиком и полностью. И решение писать картины, посвятить себя художеству пришло, минуя мысли о финансовых рисках и известной неопределенности, свойственной жизни художника. Решение стать художником произошло от глубокого внутреннего желания творить. Все остальное стало в жизни вторичным.

И такой поход к жизни виден в работах Бернхарда. Он свободен от технических мук творчества. Его картины – цельный поток устремленной в своем самовыражении души. Он много работал над техникой, и когда приходит пора самовыразиться, его уже ни что не ограничивает. Он просто сливается с инструментом, свободно фиксируя на бумаге свое состояние. А некоторые особенности акварели в форме непредсказуемости конечного результата он успешно использует для создания динамичных, уникальных работ. И это свойство акварели его очаровывает больше всего, сравнительно с той же масляной техникой, где конечный результат можно править и править.

Bernhard Vogel обретает настоящее вдохновение при работе с натурой. Он признает, что отличные работы можно создавать по фотографиям и эскизам в удобной студии. Но для него очень важна атмосфера того места, которое он изображает. Она создает реальное сильное чувство, которое дает творчеству убедительность и жизнь.

Бернхард, в поисках чувства и вдохновения, много путешествует. У него даже есть серия горных акварелей, которые он создал на высоте более 2000 метров. Кто бывал в горах, тот понимает, что горы невозможно воспринимать через фотографии и прочее. Для чувства гор надо обязательно пребывать в горах… Впрочем, это можно сказать применительно и ко всем прочим разнообразнейшим проявлениям жизни.

Пит Гилберт — английский художник, известный своими выразительными пейзажами, выполненными в различных техниках, включая акварель, акрил, масло и пастель. Его работы отражают глубокое понимание и чувствование природы, что делает его произведения уникальными и запоминающимися.

На протяжении своей жизни Пит Гилберт пробовал себя в различных профессиях: работал рекламным агентом, ресторатором и владельцем клуба. Однако, несмотря на занятость в других сферах, он всегда находил время для рисования и совершенствования своего художественного мастерства.

В настоящее время Гилберт проживает в лесистой местности недалеко от Нью-Фореста и полностью посвятил себя живописи. Он предпочитает работать на открытом воздухе, создавая пейзажи непосредственно на природе. Художник убеждён, что пейзаж нужно не только видеть, но и чувствовать, а затем передавать эти ощущения на холсте или бумаге.

Работы Пита Гилберта отличаются яркими цветами и динамичными мазками, что придаёт его пейзажам особую живость и эмоциональность. Он стремится передать не только визуальную красоту природы, но и её настроение, атмосферу, позволяя зрителю почувствовать себя частью изображённого мира.​

Гилберт считает, что хороший пейзаж — это не точная копия местности, а отражение чувств и эмоций, которые она вызывает. Его работы демонстрируют глубокую связь с природой и стремление уловить её сущность, что делает его картины уникальными и запоминающимися.

Гилберт предпочитает работать на открытом воздухе, создавая этюды пастелью и акварелью непосредственно на природе. Затем, в своей студии, он дорабатывает эти этюды или создает на их основе более крупные работы с использованием акрила и масла. Такой подход позволяет ему передать не только визуальную составляющую пейзажа, но и свои личные переживания и ощущения от увиденного.

Художник считает, что пейзаж нужно не только видеть, но и чувствовать, а затем передавать эти ощущения на холсте или бумаге. Его работы демонстрируют глубокую связь с природой и стремление уловить её сущность, что делает его картины уникальными и запоминающимися.

Лю Маошан (Liu Maoshan) — выдающийся китайский художник-пейзажист, известный своими изысканными акварельными работами, которые гармонично сочетают традиционные китайские техники с элементами импрессионизма.

Родился в 1942 году в городе Сучжоу, провинция Цзянсу. В 1962 году окончил Институт художественных ремесел в Сучжоу. В настоящее время занимает должность вице-президента Академии китайской живописи в Сучжоу и является членом Китайской Ассоциации художников.

Творчество Лю Маошана отмечено виртуозным сочетанием строгости европейской классической живописи, воздушности современного импрессионизма и отточенной детализации китайской пейзажной традиции. Его работы наполнены лирическим настроением, передающим тонкую красоту природы и городских пейзажей в разное время года и суток.

Художник активно путешествует, представляя свои произведения на выставках в Англии, Японии, США, Гонконге и других странах. Его работы находятся в постоянных экспозициях многих музеев и галерей как в Китае, так и за рубежом. Имя Лю Маошана включено в списки «Кто есть Кто в США» и «Кто есть Кто в мире», что свидетельствует о его международном признании.

Особенностью стиля Лю Маошана является использование серых тонов и создание атмосферы прохлады в пейзажах, что придает его работам уникальный характер и делает их легко узнаваемыми среди произведений других художников.

Творчество Лю Маошана продолжает вдохновлять и привлекать внимание ценителей искусства по всему миру, демонстрируя глубокую связь между традицией и современностью в китайской пейзажной живописи.

Марни Вард — канадская художница, чьи работы известны своим ярким акцентом на цветах и световых эффектах. Ее акварели передают глубокую связь с природой, а основной темой творчества является исследование света, который проникает сквозь лепестки и создает ощущение внутренней жизни растений. Цветы для нее — не просто объект вдохновения, но и средство передачи духовных и эмоциональных состояний.

Марни начала изучать искусство после работы с другими известными акварелистами, такими как Карен Хайн, Анн Хантер и Элизабет Кинкейд. Вдохновившись их техниками, она выработала свой уникальный стиль. Ее картины варьируются от нежных, почти невесомых образов до эффектных крупноплановых композиций с яркими цветовыми контрастами. Свет и текстура играют ключевую роль в ее творчестве, создавая ощущение объемности и жизни на бумаге.

Особенностью ее подхода является использование прозрачности акварели, что позволяет свету буквально "проходить" через краску, усиливая ощущение сияния. Ее работы часто воспринимаются как своеобразные медитации о природе, раскрывающие внутреннюю красоту и гармонию мира.

Марни видит в своих картинах не только эстетическую, но и духовную составляющую. Она считает, что искусство может помогать людям осознавать их связь с природой, вдохновлять на поиск внутреннего света и красоты даже в самых простых вещах.

Marney Ward так описывает свои ощущения: «Для меня акварель — это идеальная среда, с ее спонтанными текучими качествами и ясным, прозрачным цветом. В акварели свет исходит изнутри картины, трансформируясь слоями пигмента, как цветок трансформирует солнечный свет слоями лепестков. Я стремлюсь наполнить каждую картину осязаемым присутствием света».

На протяжении своей карьеры Вард неоднократно выставлялась в Канаде и за ее пределами, получив признание за свой мастерский подход к акварельной живописи.

Маркос Беккари — художник-акварелист и учитель рисования в Общественном университете Куритибе, Бразилия. Его работы выглядят реальными из-за исключительного понимания автором освещения и акварельной техники.

Маркос Беккари не привык бежать от трудностей. Он борется с ними. Именно поэтому бразильский художник стал тем, кто он есть.

В настоящее время Беккари работает адъюнкт-профессором в Федеральном университете Параны, читая лекции по дизайну и графическому дизайну. В свободное время профессор посвящает рисункам акварелью.

Если просмотреть на портфолио его работ, можно понять, что Беккари много внимания уделяет воде. Настолько много, что в некоторых его работах вода выступает главным персонажем, поглощая людей своей массой и оттесняя их на задний план.

Вода неслучайно вышла на передний план творчества Маркоса –художник считал изображение воды своей слабостью и решил искоренить её. Сегодня можно с уверенностью сказать, что ему это удалось и теперь это одна из сильных сторон автора.

К выбору техники рисования Беккари подошёл ровно так же:

«Я считаю, что акварель – самая сложная техника из всех. Она непокорна, вы не можете полностью контролировать эту краску. Кроме того, она требует большой самодисциплины, что косвенно помогает мне и в других аспектах моей жизни».
Маркос Беккари

Маркос Беккари не просто показывает движение воды, но и завораживающий способ, которым вода преломляет черты и пропорции погруженных в неё людей.

Хотя пловцы часто находятся в центре внимания картин художника, их лица редко видны полностью. Автор предпочитает сохранять их инкогнито, часто искажая черты лица движущейся водой или поворачивая "моделей" спиной к зрителю. Это придаёт его работам ощущение романтической ностальгии и даёт зрителю возможность завершить повествование, начатое в картине.

У Маркоса нет художественного академического образования, но он с детства посещал курсы живописи. Он по прежнему считает воду самой трудной вещью для рисования:

«Я сосредотачиваюсь на воде ради преодоления моих художественных недостатков. А ещё, это также способ напомнить себе, что вы не можете контролировать большинство вещей. Я думаю, что вода олицетворяет это; мы должны научиться пользоваться ею, а не пытаться овладеть. "Пусть вода будет вашим проводником" – говорил Брюс Ли».

Маркос Беккари

Маркус хранит свои работы дома, собирая в коллекцию. Некоторые из своих акварелей он дарит. "В последнее время я сосредоточился на теле, погруженном в воду, просто потому, что это красивая ситуация", — отмечает акварелист. Он также замечает, что картины, которые чаще всего вдохновляют его, написаны под влиянием эмоций после просмотров фильмов. Кинематограф даёт Маркосу идеи для творчества и мотивируют процесс рисования.

Ботаническая иллюстрация — специфический художественный жанр. Она обладает, казалось бы, несовместимыми качествами: с одной стороны, научная точность, с другой, мастерское живописное исполнение. В исключительных случаях художнику-ботанику удавалось передать в изображении еще и пронзительный восторг первооткрывателя, созерцательное оцепенение перед красотой и совершенством орхидеи, которая цветет раз в 15 лет, или южноамериканского цветущего кустарника, которому только предстояло придумать название.

Первые изображения растений появились еще в Древнем Египте и Месопотамии. Было это 4000 лет назад. Эти цивилизации отличались высоким уровнем сельского хозяйства и художественной культуры. Именно там и зарождалась ботаническая иллюстрация. Растения изображали на стенах дворцов, на посуде, вазах, сосудах для вина.

Рисунками лотоса, сахарного тростника и различных фруктов часто украшали древнеегипетские усыпальницы, искренне веруя в то, что рисунки, оживая, обеспечат умершему безбедное существование.

Изображения растений встречается и в искусстве Древней Греции: в домах богатых греков, на стенах храмов, амфорах, вазах. Все эти изображения считаются ранними ботаническими. Они практически лишены сходства и похожести, представляя собой лишь узоры и орнаменты.

Со временем декоративные цели изображения растений сменились научными. Лекари, целители, ученые - все они стали стараться использовать, развивать, совершенствовать ботанический рисунок. Составлялись травники, где было не только описание целебных свойств растений, но и рисунок самого растения. Эти научные труды можно сказать, что передавались из рук в руки, постоянно дополняясь новыми свойствами, фактами, эскизами и опытными данными о пользе растений.

Когда мир был молод и полон загадок. Когда великие военачальники везли в захватнические походы ученых и художников, чтобы те исследовали завоеванные земли. Когда научные открытия требовали физической выносливости, недюжинной смелости и природной склонности к авантюрным приключениям. В этом мире без фотографии, поездов, самолетов, батискафов естествоиспытатель должен был обладать хотя бы минимальными навыками рисовальщика — чтобы при необходимости зафиксировать впервые встреченный, неизученный мох, бабочку или планктон. В арсенале ученого, снаряженного в заокеанскую экспедицию или находящегося на службе в королевском ботаническом саду, наряду с пинцетом, лупой, скальпелем и альбомом для гербария обязательно были акварельные краски.

Фармацевтика, наука и реализм

До XVI века европейцам хватало одной-единственной книги о свойствах лекарственных растений. Она была написана в 77 году римским военным врачом Диоскоридом и снабжена иллюстрациями, выполненными с натуры. Книга «О лекарственных веществах» была настолько скрупулезно и обстоятельно составленным травником, что полторы тысячи лет переписывалась, перерисовывалась, обрастала поэтическими вставками, комментариями на разных языках и вполне годилась аптекарю, чтоб тот мог отличить азиатский подорожник от гадючьего лука, отыскать нужное противоядие от укуса змеи или вылечить лихорадку.

С началом эпохи Возрождения книга Диоскорида не теряет актуальности (многие известные ботаники будут опираться на нее еще в течение нескольких веков), но мир вокруг сильно меняется: Гуттенберг изобрел печатный станок, на мировой карте появились новые материки и острова, а на них — совсем другая растительность, другая пища, кора и травы, которые неожиданно оказываются панацеей от европейских болезней. Наконец, Земля стала вращаться вокруг Солнца, а не наоборот, а мир начал вращаться вокруг человека. И человек почувствовал свободу в познании мира, ответственность за его изучение.

Первыми авторами ботанических иллюстраций становятся художники. Для них точность изображения цветов и деревьев становится настолько же важной, как соблюдение пропорций человеческого тела и знание анатомии. Леонардо да Винчи и Альбрехт Дюрер посвящают ботаническим зарисовкам чуть ли не каждый второй лист в своих альбомах.

Как средневековый лекарь знал наизусть названия трав и сверялся при их заготовке с иллюстрациями Диоскорида (к слову, изрядно обезображенными и утерявшими сходство с настоящими растениями в результате бесконечных перерисовок) — так художник Ренессанса в стремлении следовать реальности составляет собственный травник. Впервые — с целью познания, изучения закономерностей и соответствия форм, а не с целью указать верный рецепт лечения.

Леонардо да Винчи изображая растения, исследовал их особенности, эстетические свойства. Это были не картины, а лишь зарисовки и эскизы. Леонардо да Винчи изобразил более 100 видов растений и около 40 видов деревьев. Он во истину испытывал необыкновенный трепет к природе, словно к великой сокровищнице человечества. Удивительнейшим образом он замечал малейшие детали растений и находил природные закономерности, перенося из на бумагу. Параллельно зарисовкам он вел заметки по ботанике: "Природа во многих растениях расположила листья последних ветвей так, что шестой лист всегда находится над первым, и так далее, в той же последовательности…"

Корабли и микроскопы

Следующее поколение авторов ботанической иллюстрации — это уже не аптекари и не художники-реалисты. Это поколение ученых. Тех, которые отправлялись в экзотические страны, проводили годы во влажных тропических лесах, мокли под дождями, страдали от морской болезни, возвращались домой с бесценными семенами, аккуратно завернутыми в мох или сухой песок, и с рисунками невиданных раньше растений, насекомых и птиц. Или тех, которые ухаживали за разросшимися королевскими ботаническими садами с оранжереями, редкими видами капризных растений, тщеславными планами превзойти ботаническую коллекцию соседнего монарха. Некоторым из них удалось так близко и пристально вглядеться в божественный замысел, в соответствии с которым организовано все живое в мире, что их акварельные зарисовки и раскрашенные вручную гравюры стали бесконечным вдохновением для многих поколений художников.

Мария Сибилла Мериан, например, месяц плыла через Атлантический океан и потом два года жила в Суринаме, нанимала рабов, чтобы те рубили перед ней напролазные заросли. Мериан изучала суринамских насекомых — и стадии их превращения из личинок в бабочек с роскошными крыльями или отвратительных тараканов, которых ее благочестивые европейские соотечественницы именовали не иначе как «дьявольскими тварями».

На тот момент ей было уже 52 года — и она успела обучиться живописи и гравюре в мастерской отца и отчима, выйти замуж, сбежать от мужа вместе с детьми, стать успешным самостоятельным предпринимателем и автором нескольких книг о цветах. На дворе был, кстати, XVII век — и на такие научные подвиги решался далеко не каждый ученый-мужчина. А Мериан, естественно, не имела возможности получить образование, художественные материалы были доступны ей исключительно благодаря мужчинам-родственникам, которые могли их приобрести. Каждого жука, бабочку, ящерицу или гусеницу Мария зарисовывает акварелью в среде его обитания — на удивительных экзотических цветах.

Пьер-Жозеф Редуте препарировал и изучал растения в Королевских ботанических садах, а заодно зарисовывал коллекцию собранных здесь цветов. Ботаника — сфера, которая не претерпевает изменений от смены политических режимов. Ботаников не казнят вместе с королями и другими придворными. Изучать розы и лилии можно как при монархе, так и при императоре Наполеоне. Поэтому Редуте успешно пережил смену власти. Будучи королевским ботаническим художником, он писал цветочные натюрморты сначала для Марии-Антуанетты, а потом для Жозефины.

Эрнст Геккель — немецкий ученый, который учился на врача, но серьезно раздумывал, не стать ли пейзажистом. К счастью, он стал естествоиспытателем и всю жизнь рассматривал в микроскоп планктон, медуз и стрекающих.

В итоге открыл 120 видов одноклеточных и издал книги, которые до сих пор вдохновляют художников и дизайнеров по всему миру. Он побывал на побережьях Сицилии, Египта, Алжира, Италии, на Мадейре и Тенерифе. Геккель умер в 1919 году — и застал эпоху в искусстве, когда изданные им альбомы гравюр вдохновляли художников на полуабстрактные эксперименты и даже архитекторов, которые стремились выстроить здания, в плане напоминающие строение открытых Геккелем медуз.

Книга Эрнста Геккеля «Красота форм в природе» выходила на рубеже веков — 10 альбомов по 10 оттисков. Каждая страница была организована так, чтоб сложная симметричность каждого вида участвовала в общем композиционном совершенстве.

Марианна Норт — британская художница, исследовательница, которая путешествовала только в одиночку и не везла с собой деревянных коробок для сбора семян с экзотических растений. 13 лет подряд, отправляясь в путешествия по всему миру, она брала только масляные краски. Дочь богатого землевладельца, она с ужасом думала о браке и называла его «ужасным экспериментом», который превращает женщину в слугу. В отличие от большинства ботаников-профессионалов, Норт писала растения в среде их обитания: крупные экзотические цветы на фоне уникального пейзажа. Такой созерцательный, живописный, способ исследования не помешал Норт открыть несколько неизвестных до сих пор видов растений, в том числе самый крупный плотоядный цветок, который назвали в ее честь — Nepenthes northiana. Пешком забираясь в места, по которым невозможно было проехать, Норт поселялась в лесной хижине и рисовала.

Исследовательница и художница Норт никогда серьезно не училась, взяла только несколько уроков рисования. Но выставка ее работ, которая состоялась в Лондоне в 1879 году, имела оглушительный успех. Пораженная вниманием публики и газетчиков, Норт решила подарить все свои работы Ботаническим садам Кью. Отстроила галерею за свои деньги и по собственному проекту, и очень надеялась, что посетителям можно будет подавать чай, кофе и печенье. Директор садов Кью с радостью принял проект галереи, но с негодование отверг идею о чаепитиях. Это, в конце концов, место работы серьезных ученых, а не туристическая достопримечательность.

Картины Марианны Норт — это живописные документы давно исчезнувших мест. Не прошло и нескольких десятков лет, как многие из них были задавлены безжалостными признаками цивилизации: дорогами, магазинами, почтовыми станциями и конторами.

Эти самые известные художники, авторы ботанической иллюстрации, и сотни других формировали особую художественную эстетику, основанную на научной точности и пристальном внимании к самым мелким деталям. Неудивительно, что совсем скоро эта эстетика будет подхвачена уже новыми, авангардными, художественными течениями и стилями.

Вспомнить Дюрера и Леонардо

Во второй половине XIX века французская живопись переживает грандиозную революцию — сначала барбизонцы, а потом будущие импрессионисты выходят на пленэры и стремительно пишут впечатление от окружающего пейзажа, световые эффекты. Если соломинок в стоге не рассмотреть — их не нужно прописывать, если роща прячется за туманом — видны только приглушенные цветные пятна, а не миллионы отдельных листьев. Но это лишь центральный, а не единственный путь развития искусства.

В то же время французский художник-символист Одилон Редон выпускает сборники литографий с причудливыми растениями, у которых на длинных стеблях покачиваются грустные человеческие головы. И возможно, он не последовал за импрессионистами как раз потому, что главным его учителем был ученый-ботаник, смотритель Ботанического сада в Бордо, Арман Клаво.

У Клаво была собственная теория о связях растительного и животного мира, над которой он серьезно работал. Но кроме этой, очевидно повлиявшей на Редона, теории смотритель Ботанического сада Арман Клаво делился с юным художником объемными гербариями и собственными ботаническими иллюстрациями, свежими книгами и соображениями об искусстве.

Где-то здесь, в кабинете известного ботаника, Редон открывает собственный художественный принцип: тщательно изучать природу, строение мельчайших живых организмов, чтобы потом, в студии, создавать химер и призраков по обнаруженным законам природы. Мало придумать растение с цветком-головой, нужно дать зрителю почувствовать, как по стеблю от корней движется влага, проникая в сложную систему кровообращения этого существа.

На родине Чарльза Дарвина, во время грандиозных научных открытий в области естественной истории, тоже об импрессионизме речь не шла. В Великобритании самый влиятельный арт-критик — это Джон Рёскин, писатель и художник, который в каждом путешествии делает ботанические и геологические зарисовки и отстаивает точное следование природе. Художники из «Братства прерафаэлитов», которые идеями Рёскина очень вдохновлены, пишут только с натуры — и людей, и природу.

Но в отличие от импрессионистов, подсчитывают количество листков и ягод на каждом кустарнике — им не трудно. Чтобы написать Офелию, Милле по несколько часов держит натурщицу в ванне, а чтобы окутать ее правильными цветами, делает натурные зарисовки. Женские фигуры на картинах прерафаэлитов утопают в цветах, причем, определить вид растения и основные его ботанические характеристика не составляет труда. Следовать природе в мельчайших деталях, считают художники, — это единственный путь, способный вывести британское искусство из болота, в котором оно погрязло. Семена, посеянные прерафаэлитами, прорастут тонкими, изогнутыми стеблями, причудливо перевитыми в декоративные узоры, уже скоро, к концу XIX века. В модерне.

Постботаника, бумага и стекло

В ХХ веке кто угодно может сесть на корабль или на поезд — и отправиться путешествовать, искать счастья и богатства в далеких, беспризорных землях. Все континенты открыты, неисследованных мест остается все меньше. Когда-то дикие леса исхожены, тропы проложены, туземцы надели европейские платья, приняли крещение и научились говорить по-английски. Ботанические атласы сформированы, классификации растений придуманы, невиданные птицы и насекомые изучены.

Дело художника — отвоевывать сферы влияния, до которых не добралась промышленная революция, расселять экзотических существ и растительное буйство прямо по домам уставших европейцев. Художники и скульпторы эпохи модерна выбирают растительные мотивы, плавные линии, имитируют выцветшие краски старых изящных ботанических гравюр, раскрашенных акварелью, добавляют золота. Их искусство уже не ограничивается залами галерей — оно проникает в частные дома в виде торшеров, обоев, панно, вычурной мебели.

С другой стороны, художники, которые сражаются за новое абстрактное искусство, лишенное сюжетной нагрузки, в восторге листают переизданные книги Эрнста Геккеля — и находят вдохновение и чистое совершенство в причудливом переплетении скелетов одноклеточных. Пауль Клее и Василий Кандинский говорят о серьезном влиянии «Красоты форм в природе» на свои поиски. Клее мечтает когда-нибудь вырастить картину, как растят цветок. Архитектор Хендрик Петрюс Берлаге проектирует здания, в плане повторяющие строение медуз, зарисованных Геккелем. Бесконечные цветы Джорджии О’Киф очень напоминают масляные зарисовки Марианны Норт.


Работы современных художников Kate Kato, Rogan Brown, Leopold and Rudolf Blaschka, Gerhard Lutz:

Влияние самых блестящих научных иллюстраций на искусство никогда не прекращалось — и сегодня молодые художники создают скульптуры из металла, керамики, стекла, бумаги под впечатлением от книг ученых-естествоиспытателей, живших 300 лет назад. Тоска по миру, который был молод и полон загадок, жажда открытий и новых знаний ведут их к поискам неожиданных техник и смыслов.

Автор: Анна Сидельникова

Залавная иллюстрация: Мария Сибилла Мериан, Цветок и плоды банана; Эрнст Геккель, Зеленые водоросли: десмидеи; Пьер-Жозеф Редуте, Гранат.

Художник Лю Йуньшен родился 1937 году в провинции Шаньдун на востоке Китая. Окончил Академию изящных искусств, завоевал множество профессиональных наград. В Китае Лю считается народным художником. Герои его картин будто бы сошли с тибетских высот, настолько реален каждый штрих на картинах Лю. Свои работы Йуньшен создает по памяти: каждый сюжет — это воспоминание художника из жизни на Тибете.