Дофаномика: как рынок обманывает наш мозг и как перестать проверять смартфон 80 раз в деньВместе с ведущей канала «Настигло» Настей Травкиной разбираемся, что такое нейромаркетинг — прикладная дисциплина, использующая открытия о мозге на нужды рынка. Расцвет науки построения манипулятивной среды только начинается вместе с развитием технологий и big data. Бывший сотрудник Facebook, а ныне венчурный капиталист и миллиардер Чамат Палихапития в декабре на встрече со студентами Стэнфордского университета признался, что чувствует себя виноватым за свое участие в разработке алгоритмов соцсети. Он назвал эти алгоритмы «дофаминовыми петлями быстрой обратной связи», которые, по его мнению, уже разрушают здоровые механизмы функционирования общества. Они приводят к уничтожению гражданской дискуссии и кооперации, распространению дезинформации и позволяют всяким клоунам управлять массами людей. Что представляет собой эта «дофаминовая петля» и почему все так плохо?Архитектура петлиОбратная связь — это данные, которые некая система получает после определенного отрезка своей работы, чтобы ее скорректировать. Например, вы — бариста, и посетитель говорит, что ваш эспрессо жидкий, как птичье гуано. Вы получили обратную связь (фидбек) и теперь знаете, что нужно варить кофе гуще и вкуснее. Петля образуется в том случае, если система обратной связи замыкается сама на себя, по принципу: «Шел я как-то через мост: на мосту ворона сохнет; положил ее под мост — пусть ворона мокнет. Шел я как-то через мост: под мостом ворона мокнет; положил ее на мост — пусть ворона сохнет». Ее можно изобразить так: Петля обратной связи знакома нам в том числе по игровому циклу в геймдизайне: любое действие приводит к заданному результату в виртуальной реальности и реакции геймера на этот результат — после чего игра снова требует действия. Подобную петлю в некоторых случаях называют «компульсивной», то есть навязчивой: игра может быть устроена таким образом, что каждый момент кажется неподходящим для перерыва, потому что цикл должен быть завершен — но при этом никогда не имеет конечной точки. Дофаминовая петля обратной связи возникает, когда используются стимулы-поощрения, такие, например, как получение бонусов, увеличение силы, неожиданные выигрыши и т. д. На этом приеме построена работа Facebook и других соцсетей: быстрые лайки, шеры и вообще любые интеракции с вашим аккаунтом, которые можно осуществить мгновенно, суть те же бонусы. Каждый пользователь становится для другого источником дофаминовой обратной связи, предоставляя свои лайки, что, в свою очередь, увеличивает его собственные шансы дождаться фидбека. Как только на горизонте начинает маячить награда, вырабатывается дофамин, вещество мозга, помогающее вам сфокусироваться на цели, на том, что вы хотите получить. Этот принцип называется «системой поощрения мозга», и влияет она на наши поступки куда сильнее, чем может показаться. Подобные механизмы активно используются на рынке: поскольку выброс дофамина — это совершенно нормальная и здоровая реакция нашего организма и от нее нельзя просто взять и избавиться, то неуязвимых для «дофаминовой инженерии» практически нет. Что такое дофаминДофамин — главное активное вещество системы поощрения в мозгу человека и животных. Его выделение субъективно переживается как улучшение настроения, обострение желаний и повышение мотивации. Эта система заставляет нас прилагать полезные для организма усилия: искать еду пожирнее и послаще, побеждать соперников, совокупляться с подходящими партнерами и продолжать род. Мозг приманивает нас предощущением удовольствия. Почему исполнение желаний не приносит счастьяСамый известный эксперимент с дофамином — трагическая история крысы, которой исследователи Джеймс Олдс и Питер Милнер воткнули электрод в область мозга, отвечающую за систему поощрения, и дали рычаг стимуляции в лапки. Животное перестало есть и пить и бесконечно жало на кнопку. В результате подопытный грызун в вечном самостимулированном экстазе стал антиутопическим образом-символом эпохи потребления. Раньше считалось, что эта крыса испытывала блаженство: ну что еще может заставить живое существо зациклиться на несчастном электроде? Поэтому дофамин называли «молекулой удовольствия». Однако вскоре стало казаться, что не все так просто и однозначно. Сложность в том, что удовольствие — очень субъективное переживание, а крыса не может рассказать о своих чувствах. К счастью для нас, медицина в США 60-х годов была весьма неэтична: Роберт Хит из Тулейнского университета вживил такие электроды в мозг своих пациентов и дал им возможность стимулировать себя самостоятельно. Подопытные больные вели себя как печально известная крыса: занимались самостимуляцией до 40 раз в минуту, не прерывались на еду и продолжали сотни раз нажимать на кнопку даже после отключения тока. Во времена бихевиоризма никому не приходило в голову спрашивать клиентов об их психологических переживаниях, так что из отчетов о реальном самочувствии пациентов узнать можно немного. Они довольно коротко сообщали, что ощущают что-то приятное, но компульсивное нажатие кнопки и постоянная тревога, что ток отключат, навели многих исследователей на мысль, что дело не в удовольствии. Так, пациент, которого подобным образом лечили от нарколепсии, сказал, что за всю процедуру не пережил ни одного радостного мгновения и чувствовал отчаяние. А те, у кого стимуляция вызывала сексуальное возбуждение, ни разу не испытали оргазм. Более поздние эксперименты показали, что «нравится» и «хочу» не только разные, но и не связанные друг с другом переживания. Оказалось, что если мозг грызуна лишить дофамина, то крысе по-прежнему будет нравиться сладкая пища и на ее морде при поедании возникнет знакомая экспериментаторам блаженная мина, вызванная работой опиоидов, которые связаны с непосредственным переживанием чувственного удовольствия. Однако, несмотря на это, без дофамина она ничего не станет предпринимать, чтобы получить пищу, поскольку у нее не будет мотивации. Если подавить «гормон радости», то привлекательность любых вознаграждений исчезает. В 2001 году стэнфордский ученый Брайан Кнутсон доказал, что дофамин отвечает именно за предвкушение удовольствия. Это способ мотивации и поощрения эволюционно верных выборов, способствующих выживанию. Дофамин использует тягу к удовольствию как морковку перед мордой осла, чтобы заставить человека совершить правильные действия. Он вынуждает нас искать удовольствие — но не испытывать его. Работой именно этого гормона и обусловлены психологические болезни общества потребления. 10 простейших крючков, на которые нас ловятЛайкиСмартфоны и планшеты, вконтакте, фейсбук, твиттер, инстаграм и другие приложения регулярно поставляют нам порции социального одобрения, в котором у нас есть биологическая потребность (конформизм — автоматическая реакция мозга). Каждый лайк вызывает небольшой дофаминовый выброс — приятный, но краткосрочный, только усиливающий желание получить больше. Сахар, жир, калорииПривлекательная для системы поощрения еда должна быть как можно более калорийной, содержать достаточно сахара и жиров. Аддиктивные шипучие газировки — это и вовсе жидкий сахар, именно из-за них, как считают исследователи, у американских школьников так часто развивается синдром дефицита внимания. Бесплатные пробы еды и напитковНа входе в супермаркет или кафе нам могут предложить попробовать что-то сладкое, соленое или содержащее кофеин, чтобы поставить дофаминовый крючок и спровоцировать желание вернуться в это место снова. С той же целью в ресторанах нередко к кофе или чаю подают бесплатные сладости. Манящий ароматВ нейромаркетинге работает целая индустрия по созданию «убедительных» благовоний. Фирменный аромат вокруг кафе, расслабляющие или возбуждающие запахи в различных отделах магазинов влияют на поведение покупателей на неосознаваемом уровне. Существуют даже сложные инженерные решения в этой области: например, с помощью многослойного запаха в торговом центре можно заманить посетителей в кафе-мороженое на нулевом этаже. На верхних ярусах распространяют легкий аромат фруктов, на средних — пломбира, а ближе к самому кафе — вафель и карамели. Аппетитные картинкиВизуальные стимулы оказывают сильное воздействие на систему поощрения. Исследования показывают, что, когда люди рассматривают привлекательные изображения еды, они воспринимают ее вкус с бо́льшим удовольствием. Именно поэтому рестораны перешли от понятной и рациональной организации меню «название — состав — цена» к альбому сочных фото самих блюд. Прибавьте к этому нескончаемый поток фуд-порно в соцсетях: система поощрения разогревается, как натертый шерстяным одеялом ртутный градусник. Важно постоянное визуальное присутствие любых, не только гастрономических товаров: главное — чтобы картинка оказалась перед клиентом именно в тот момент, когда он чувствует неясный потребительский зуд, но еще не знает, кому отдать свои деньги. Отслеживать направление желаний помогают собранные с учетом вашей соцсетевой активности данные. Именно так реклама, на которую вы уже обращали внимание (или похожая на нее), появляется перед вами снова и снова. СексуальностьНабившая оскомину формула sex sells надоела, но не устарела. Намеки на секс, в основном выраженные в виде полуобнаженных прелестниц или оголенных частей женского тела, вызывают дофаминовый зуд: черта с два вы упустите это поощрение! Разросшийся рынок порнографии тоже играет на руку маркетологам. НовизнаДофаминовая система поощряет нас узнавать новое, поскольку информация об изменениях в окружающем мире может спасти нам жизнь. Поэтому она хуже реагирует на предсказуемые стимулы, и каждый уважающий себя гигант фастфуда со знакомым с детства меню все время добавляет в него новые позиции или норовит устроить неделю каких-нибудь евразийских блюд. ГеймификацияГеймификация — один из архитектурных принципов дофаномики. Вовлечение потребителя в игроподобную деятельность с набором очков, возможностью выйти в лидеры, неожиданными бонусами и выигрышами позволяет добиться от него максимальных вложений. Различные системы клиентской лояльности представляют собой интерфейсы игры с дофаминовым фидбеком: они стимулируют людей покупать те или иные товары и услуги в определенное время с помощью бонусов, скидок, конкурсов и других приемов. Геймификация используется не только на рынке, но и в обучении, например в недавно вышедшей игре в фейковые новости. НеожиданностьЭксперименты показывают, что если испытуемые точно знают, когда и сколько сладкого сока они получат, то дофамин почти не вырабатывается. В то же время паче чаяния обретенный бонус гораздо активнее включает систему поощрения. Этим пользуются такие компании, как Kiip — платформа мобильных вознаграждений. Приложение поддерживает активных пользователей, неожиданно награждая их призами, когда те добиваются успеха. Бренды получают доступ к целевой аудитории и ассоциируются у нее со счастливыми моментами грандиозных свершений и достижений. Чем менее предсказуемо вознаграждение — тем оно приятнее. Риск потериДофамин связан не только с ажиотажем и приподнятым настроением, но также с нервозностью и повышенной боевой готовностью, ведь это вещество — предшественник адреналина и норадреналина. Боязнь потерять что-либо, как показывают эксперименты в области нейробиологии принятия решений, куда сильнее, чем желание сохранить и накопить. Поэтому такие слова, как «успей приобрести», «предложение ограниченно», «осталось всего два дня», «пока всё не разобрали», «последний экземпляр» и т. д., могут заставить нас покупать просто для того, чтобы избавиться от нервозности. Поразительный эффект «черной пятницы», когда даже обеспеченные люди сходят с ума и с первобытным рыком дерутся за товары далеко не первой необходимости, — следствие умело раскрученного переживания дефицита. Мы преувеличиваем ценность вознаграждения, когда высок риск его потерять. Вкусы, запахи, обещания сделать нас богатыми и привлекательными, полуголые модели, дешевый алкоголь и фастфуд — для нашего мозга вечер пятницы кажется сумасшедшей мотивационной каруселью. Рынок использует техники стимуляции производства дофамина, чтобы не просто манипулировать вниманием потребителей, но и «взломать» нашу систему вознаграждения. Повышение уровня этого гормона делает нас более восприимчивыми к ожиданию любых удовольствий. Как рынок обманывает наши мозгиКак рынку удается обмануть мозг — самую умную систему на планете? Мозгу требуются тысячелетия на малейшие изменения: он заперт в темноте черепной коробки и не в курсе, что началась эра технологий, что нет риска стать жертвой какого-нибудь существа, которое не прочь тобой полакомиться, или умереть от голода, что еду не надо преследовать и добывать. Он по-прежнему реагирует на все, как реагировал тысячи лет назад, словно с тех пор ничего не изменилось. Его задача — сделать так, чтобы мы дожили до репродуктивного периода, получили ценную калорийную пищу, завоевали подходящих половых партнеров и успешно размножались, передавая свои гены. Дофаминовое поощрение — это один из механизмов так называемой лимбической системы, которую очень условно считают основным эмоциональным процессором мозга. Она расположена большей частью под корой больших полушарий, так как сформировалась в процессе эволюции раньше них. Эту древнюю структуру иногда называют «горячей системой мозга». Она реагирует на стимулы быстрее, чем мы успеваем это осознать, и предпочитает получать награду как можно скорее. Нейромаркетинг использует целый набор инструментов, активирующих и распаляющих горячую систему, минуя наше сознание. Еще до того, как мы начинаем понимать, что происходит, над организмом берут верх базовые эмоции, заставляя нас вести себя так, будто мы на грани голодной смерти, человеческий вид находится под угрозой вымирания — и только наш зажор и безудержное совокупление могут всех спасти. Распаленный картинками, запахами и обещаниями, мозг заставляет нас верить в реальность будущего вознаграждения, так что мы продолжаем вновь и вновь жать на рычаг, потребляя то, что приносит больше нервозности и опустошенности, чем удовлетворения. Механизм поощрения, который был так полезен для наших предков-приматов, сегодня оказывает нам медвежью услугу, когда онлайн-магазины, игры, приложения для быстрого секса, доступный заказ наркотиков, всегда открытые супермаркеты и рестораны связаны в большую дофаминергическую систему взлома мозга. Дофаминовая архитектура рынка наглядно показывает, как химически устроен бодрийяровский симулякр: он заставляет нас гнаться за тем, чего мы не хотим, получать то, что нам нужно, только для того, чтобы еще сильнее разжечь зуд ожидания награды. В таком состоянии трудно действовать осознанно, анализировать происходящие в окружающем мире процессы, политические и экономические события. Мотивации хватает только на то, чтобы среагировать на очередной вброс острой, новой, скандальной информации, испытать коллективный хайп — и выкинуть инфоповод непереваренным. Именно благодаря дофаминовым петлям обратной связи фейковые новости обрели такую политическую силу. Об этом разрушающем эффекте Facebook говорит Чамат Палихапития в своем выступлении. Кто в мозгу хозяинБолее молодая система — кора полушарий, неокортекс. В основном именно она отвечает за высшие психические функции и «делает нас человеком». Расположенная в области лба префронтальная часть коры считается «самой рациональной». Она связана с планированием, принятием решений, контролем желаний и эмоций, сдерживанием потребностей. Иными словами, если «сила воли» и существует, то локализована она именно здесь. Это то, что называют «холодной системой». Более молодое образование, кора работает медленнее лимбической системы, которая реагирует мгновенно и «громко». Томография может даже засечь состояние конфликта сознательных и бессознательных интенций, а вместе они и формируют наше поведение. Алкоголь и наркотики, стресс и недостаток сна не только делают лимбическую систему «громче», но и наносят удар по префронтальной коре, мешая мыслить рационально и стратегически — и позволяя рынку вытрясти начисто вашу свинку-копилку. Чтобы помочь своему мозгу, нужно тренировать префронтальную кору и пытаться решить непростую задачу — различать ложные (из-за которых мы становимся фрустрированными и зависимыми) и истинные (придающие нашей жизни ценность) награды. Это вовсе не легко, ведь система поощрения «предъявляет права» на самые доступные удовольствия. Но уже понимание того, как все устроено, может сделать борьбу за контроль над своим мозгом чуточку проще, даже в моменты дофаминовых помутнений. Чтобы помочь мозгу стабилизировать работу префронтальной коры и дофаминовой системы, есть несколько простых до банальности правил. — Достаточное количество сна напрямую связано с самоконтролем и эффективностью работы префронтальной коры: депривация отдыха делает нас растерянными и импульсивными. — Постоянный стресс и перенапряжение приводят к тому, что вы становитесь более уязвимым перед дофаминовыми триггерами, это касается не только физической, но и эмоциональной усталости. — Питание — один из самых простых способов выгрузить дофамин из мозга: исключите сахар и простые углеводы из рациона или ограничьте их количество, избегайте чересчур соленой и жирной еды, а также усилителей вкуса вроде тех, что добавляют в фастфуд, полуфабрикаты и чипсы. — Кофе, сигареты, алкоголь, амфетамины и кокаин взрывают систему поощрения. Слезайте, если можете. — Физическая активность улучшает кровообращение, и мозг получает больше кислорода. А от энергоемких занятий организм переживает кратковременный контролируемый полезный стресс, который стимулирует выработку эндорфинов, повышая настроение надолго. — И главное: сфокусируйте внимание на том, что вы действительно любите. Это открывает возможность «подружить» префронтальную кору с системой поощрения и «научить» мозг вожделеть долгосрочных результатов. Так у вас появится мотивация изучать новые области науки, реализовывать трудные бизнес-проекты, осваивать сложную технику и воплощать в жизнь творческие концепции. Как отличить полезное желание от бесполезногоУ каждого человека есть неоспоримое право на переживание удовольствий и на удовлетворение своих потребностей. Это неотъемлемый компонент ощущения счастья. Нет ничего дурного в желаниях и в стремлении к наслаждению — даже наоборот, без этого жизнь лишается смысла, а мы становимся неспособны на большие поступки. В «Американском психиатрическом журнале» была опубликована история наркомана со стажем Адама, который употребил весь запас хранившихся у него веществ, чтобы не попасться на облаве. Кислородное голодание повредило его систему поощрения, и когда он вышел из больницы, то не хотел не только наркотиков, а вообще ничего. Ни одна вещь его не радовала, он стал угрюм, нелюдим и впал в депрессию. Не будьте как Адам. Желания полезны, пока вы контролируете себя и не путаете «хочу» со стремлением к счастью, пока эти удовольствия имеют смысл в контексте ценностей конкретно вашей жизни. Внутреннее вознаграждение трудно «пощупать», зато процесс достижения поставленных перед собой целей тоже вызывает выбросы дофамина, а когда миссия выполнена, мы чувствуем удовлетворение и испытываем радость во всей ее полноте, поскольку сделали что-то такое, что связало в командной работе нашу префронтальную кору и систему поощрения. Настя Травкина Источник: knife.media
Почему мы все время несчастны?Эволюционный нейробиолог, Николай Кукушкин, выпустил дебютную книгу, в которой попытался объяснить, как зародилась жизнь на Земле, как появился человек и, самое интересное, — как у него возникло сознание. Крайне рекомендуем вам прочитать «Хлопок одной ладонью» и публикуем фрагмент книги, из которого вы узнаете, почему неудовлетворенность заложена в самой нашей природе и что с этим можно сделать. Причина страданияИндия, VI в. до н. э. Знатный юноша по имени Сиддхартха Гаутама разочарован в человеческой природе. Вокруг него страшное неравенство, но даже богачи, купающиеся в золоте, так же несчастны, как и бедняки. У кого в кармане медная монета — тот мечтает о тысяче монет. У кого есть тысяча — хочет десять тысяч. У кого десять тысяч — хочет миллион. Всякое удовлетворение желания приводит только к еще большему желанию. Человеку свойственно страдать, заключает вдумчивый Гаутама, и уходит из дома в странствие на поиски решения этой экзистенциальной проблемы. Согласно традиции, эти странствия Гаутамы положили начало одной из главных мировых религий — буддизму. Подобно большинству крупных религиозных течений, за свою многовековую историю буддизм растекся по многокультурному хребту Азии, разбился на разнообразные потоки и ручейки, и во всех случаях претерпел такое количество политических, маркетинговых и теологических метаморфоз, что сегодня в ритуальном поклонении золотым статуям довольно сложно разглядеть идеи Гаутамы. Но если отрешиться от всех наслоений и усложнений, то сам будущий Будда говорил, в общем, простые и удивительно здравые вещи. В чем, собственно, идея буддизма? Если переводить на современный язык, человеческая природа, согласно учению Будды, ориентирована на то, чего нет, и поэтому в конечном итоге всегда страдает. Если удовлетворить одно желание — появится другое, побольше. Если решить одну проблему — появятся десять других. Если исправить одну ошибку, то возникнет необходимость исправить все, а поскольку это невозможно, то кроме страдания это ничего не вызовет. Поэтому единственный способ не страдать — ничему не сопротивляться и ничего не хотеть. Для этого нужно сознательно концентрировать свое внимание на текущем моменте, принимая его таким, какой он есть. В разработке этой техники концентрации внимания на текущем и состояло «просветление» Будды, которое в мифах больше напоминает вознесение Иисуса, но на самом деле не имеет под собой ничего сверхъестественного. «Нирвана», эта мистическая цель практикующих буддистов, буквально означает «затухание». Будда фактически учил, что для того, чтобы увидеть свет, надо сначала потушить свечи. Это идеально соответствует сегодняшним представлениям о механике системы вознаграждения. Удовольствие вызывается чем-то непредвиденно превышающим ожидания. Это соответствует выбросу дофамина в момент получения нежданной награды. Но через несколько повторений награда уже не будет неожиданной, и дофамин перестанет выделяться. Само по себе это, конечно, обидно, но еще терпимо. Самая же главная подлость в том, что если этой когда-то неожиданной, а теперь ожидаемой награды вдруг не поступает, то уровень дофамина падает ниже нормы — «мозговой индекс самооценки» уходит в минус, как акции чем-то провинившейся компании. Ощущается это как раздражение и гнев, то есть страдание. Таким образом, сам факт того, что нам во внешней среде что-то нравится, постепенно ставит нас в зависимость от этой внешней среды. Неожиданные радости, от которых нам хорошо, со временем обязательно становятся ожидаемыми потребностями, без которых нам плохо. Победить в футбол команду из соседнего двора приятно, но если побеждать каждую неделю, то выигрывать станет скучно, а проигрывать — оскорбительно. Чтобы снова почувствовать радость победы, придется идти на городские соревнования, где можно опозориться и вернуться во двор, либо победить и двинуться дальше по бесконечной дофаминовой лестнице все возрастающих желаний и их удовлетворения. Человек неизменно приходит либо к страданию, либо к эскалации желаний. С каждым повторением события, которое когда-то приносило удовольствие, дофаминовые нейроны реагируют на него все меньше и меньше. Но предвкушение, то есть воспоминание о былом удовольствии, пока еще вызывает в них возбуждение. Это толкает нас к дальнейшим повторениям, толкает дворовых чемпионов на карьеру в спорте, а успешных бизнесменов — на расширение бизнеса. Система вознаграждения постоянно требует от нас повторения одних и тех же действий, но никогда не доводит до полной удовлетворенности, сопоставимой с первой, изначальной реакцией на приятную неожиданность. В общем, в полном соответствии с учением Будды, удовольствие порождает желание, а желание порождает страдание. Смысл системы вознаграждения — не сделать нас счастливыми, а как раз наоборот, сделать нас неудовлетворенными. Зачем же может понадобиться такая подлая система? Древние животные не могли себе позволить довольствоваться приятными неожиданностями: любой источник пищи рано или поздно закончится, любая среда рано или поздно изменится. В эволюции побеждали те из них, кому дофамина все время не хватало, которых мучили воспоминания о приятном, потому что они никогда не стояли на месте, и в итоге достигали большего. Что же касается душевного спокойствия, то без него вполне можно было жить. Зачем включать светВ прошлой главе мы рассмотрели кору больших полушарий, верховный процессор мозга млекопитающего, и пришли к выводу, что он представляет собой карту реальности, на которой каждая точка соответствует тому или иному аспекту окружающего или внутреннего мира. Эти точки — они же корковые колонки — организованы в порядке повышения их абстрактности, то есть обобщенности. Колонки разных уровней переговариваются друг с другом двумя потоками соединений: восходящим и нисходящим, и совместными усилиями вырабатывают в коре логически завершенную, внутренне согласованную модель окружающего мира. Согласно влиятельной теории предсказательного кодирования, задача коры в целом состоит в том, чтобы любыми способами подогнать реальность под эту модель. Если в кору из глаз или ушей поступают сигналы, которые не укладываются в выработанную систему, то может быть несколько вариантов развития событий. Вариант первый, самый распространенный: мозг не обращает внимания . Мимо нас постоянно проходят тысячи новых, необъяснимых событий, не стыкующихся с нашим пониманием мира, но обращаем внимание мы на них только изредка. Например, в американском английском «встать в очередь» — это «get in line», «встать в линию», но в Нью-Йорке говорят: «get on line», «встать на линию». Если для типичного американца «линия» это собственно очередь из нескольких людей, то для нью-йоркца «линия» — это невидимая черта на полу, на которой эти люди стоят. Я успел прожить в Нью-Йорке четыре года перед тем, как мне рассказали про этот нюанс. До того момента я слышал «in line» и не задумывался о других возможностях: мне и в голову не приходило, что есть какая-то особая нью-йоркская фраза. Теперь мне так же сложно представить, что я мог ее не замечать. Вариант второй: мозг обращает внимание и находит новую интерпретацию. Я думал, грибы на пляже не растут, а потом увидел это своими глазами, удивился и изменил свою модель реальности. Я думал, что мне на плечо села муха, а оказалось — кот махнул хвостом. Я думал, в стакане вода, а оказалось — водка (в начальной школе почему-то ходило много таких историй про стаканы водки, оставленные родителями на видном месте). Наконец, вариант третий: мозг обращает внимание и меняет реальность так, чтобы она соответствовала модели. Ставит на место посуду. Вытирает пыль. Поправляет галстук. Собирает кубик Рубика. Пишет гневные комментарии в интернете. В английском языке есть хорошая фраза, описывающая эту «движущую силу» коры: explain away reality, то есть дословно — «объяснить реальность прочь»: не просто найти объяснение, а «отобъяснять» так, чтобы не осталось ничего необъясненного. Подогнать реальность под теорию, замкнуть ее внутри модели, всю, до конца. Согласно такому представлению, органы чувств устремляют в кору потоки восходящих сигналов, а кора пытается нисходящими сигналами (включая сигналы к движениям мышц) их задавить до состояния полной объясненности, при которой из восходящего потока выбираются только отдельные струи, а вся остальная активность подавляется. Неважно, чем достигается согласованность: изменением предсказания, изменением реальности или отсутствием интереса. Главное, что в результате побеждает максимально согласованная система соединений, и кора успокаивается до момента, пока запахи или звуки не принесут ей снизу очередной всплеск необъясненной активности. Из этого есть любопытное следствие. Нам хочется думать, что мы руководствуемся рациональными побуждениями, стремимся к объективности, к истине. На самом деле, наш мозг хочет не рациональности, а согласованности. Неважно, правда или неправда, важно, что все объяснено. Неважно, объективно или субъективно, важно, что не мешает тому, во что мы верим. «Подгонка реальности под модель» — это, конечно, упрощение целей и задач коры, но если понаблюдать за собственными мыслями, то оно неплохо описывает наше поведение и мыслительный процесс. Мы гораздо острее реагируем на отклонения от привычного, чем на само привычное. Когда я отпираю дверь в свою квартиру, я почти никогда не обращаю на это внимания, и спустя несколько секунд не могу даже с уверенностью сказать, что я только что поворачивал ключ в замке. Но если в процессе я обнаруживаю, что дверь незаперта, я резко «просыпаюсь» и начинаю искать объяснение. Туристы в городе смотрят по сторонам гораздо больше, чем коренные жители, потому что у них еще только формируется модель нового места, тогда как старожилы просто бродят по переулкам собственного воображения, включаясь, лишь если забредут куда-то не туда. Главный вопрос, о котором спорят защитники такой теории, иногда называют «проблемой темной комнаты». Он состоит в следующем: если все, чего хочет кора — это внутренней согласованности и объясненности, то почему она не заставляет нас забиться в темной комнате в темный угол, ничего не видеть и не слышать, не получать никакой новой информации и никак ее не объяснять? Разве не будет ли это самым простым способом достичь согласованности? Зачем туристы едут в чужие города и смотрят по сторонам, когда можно никуда не ездить и никуда не смотреть? Если кора хочет подгонки реальности под модель, то почему мы тогда вообще что-то делаем? На мой взгляд, решение у «дилеммы» элементарное: просто сенсорными сигналами входящие соединения в кору не ограничиваются. Помимо них, в кору постоянно названивают другие отделы мозга, от «запоминающего придатка» гиппокампа и «эмоционального центра» амигдалы до подлой, хитрой и несправедливой системы вознаграждения. Они и выталкивают кору из темной комнаты, извлекая из памяти воспоминания о былых удовольствиях духа и тела: от еды и воды до всевозможных развлечений, включая путешествия, которые в воспоминаниях предстают несопоставимо привлекательнее темной комнаты. Мы знаем, например, что в путешествии в чужой город нас ждет масса неожиданностей, которые во многом будут приятными, и это знание пересиливает тягу к согласованности. У разных людей баланс сил может быть разным: кто-то легок на подъем, а кого-то трудно вытащить из «зоны комфорта». Кора сама по себе, может быть, и рада бы сидеть в «темной комнате». Но ей постоянно досаждают воспоминаниями старые привычки. Ее постоянно заставляют искать награду и опознавать опасность, требуют вычислений реальности, с помощью которых можно было бы избежать всего плохого и повторить все хорошее, а лучше — найти этого хорошего еще, да побольше, побольше… Горькая ирония нашего существования состоит в том, что мы стремимся одновременно к разным вещам. С одной стороны, мы хотим спокойствия и объясненности. С другой стороны, мы хотим неожиданностей и удовольствий. В примирении этих двух стремлений, по-видимому, заключается единственный шанс человека на продолжительное счастье. Источник: knife.media
От языка до мозга: что такое вкус и почему не стоит ему веритьЕсли показать испытуемому картинку с пиццей, а затем немного ударить язык током, мозг радуется больше, чем после картинки с йогуртом. Большому, калорийному куску каждый рад... даже если он нарисован. Что такое «вкус», чем мы его чувствуем, как он нам лжет, а мы просим еще — в новом материале «Ножа». Зачем нужен вкусДавным-давно, когда люди еще не изобрели рестораны, они делили вкусы на потенциально опасные и не очень. «Горькое» тогда было знаком вероятного яда, «кислое» — чего-то недозрелого или испорченного. А вот вкусы сладкого или умами — богатой протеинами еды — сигнализировали «прекрасная и редкая еда, хватай!» Именно поэтому современный человек часто страдает от ожирения: внутренний примат не в курсе, что еда давно стала легкодоступной и голод не предвидится, поэтому требует хватать бургеры и леденцы, а бороться с ним невероятно трудно — ведь он настроен на выживание. Большинство позвоночных различает те же вкусы, что и человек. Но есть исключения. «Используй или потеряй» недаром считается главным принципом эволюции: те животные, которым не нужно чувствовать определенный вкус, постепенно теряют эту способность. Так, все кошачьи не ощущают сладости: у них деактивирован один из двух генов, отвечающих за работу соответствующего рецептора. Предположительно дело в том, что они хищники. А у травоядных панд отключено восприятие умами — всё равно вряд ли им попадется богатый протеинами бамбук. Есть у вкуса и темная сторона: мы начинаем любить неприятные ранее ощущения, если проникаемся мыслью, что выгоды превышают неудобства. Например, кофе и алкоголь горчат, но зато один может разбудить нас, а второй — развеселить, и вот я решительно вхожу в винный отдел, чтобы сделать себе горько. Кстати, склонность к выпивке может быть в том числе связана со вкусом, точнее, с генетически заложенной чувствительностью к горькому: если тебя не тошнит от горечи алкоголя, стать пьянчужкой гораздо легче. Есть ли вкус у цветаНа самом деле еда — это огромное многогранное переживание. Прежде всего, вкус неотделим от запаха — это знает каждый, кто не прогуливал уроки биологии, хотя бы раз страдал насморком или заметил, что на «карте мозга» зоны, отвечающие за восприятие вкуса и запаха, расположены совсем рядом. Зависит от температуры: например, чем горячее чеддер, тем он кислее, а если выпить холодной воды и сразу начать есть, восприятие сладости многократно уменьшается. Как мы воспринимаем еду, зависит от ее вида, причем иногда самым тупым образом. Так, испытуемые уверены, что батончик с зеленой этикеткой содержит меньше калорий, чем красный. Почему? Да черт знает. Потому что — зеленый, как всё экологически чистое в маркетинге. Может повлиять на вкус форма объекта. И даже люстра. Дэвид Галь, экспериментируя в Северо-Западном университете Иллинойса по своей основной специальности — маркетинг и покупательское поведение, обнаружил, что после сортировки геометрических фигур испытуемые оценивают вкус сыра с острыми краями как более сильный и насыщенный, чем круглого. Другой эксперимент из той же серии показал: люди, предпочитающие крепкий кофе, выпивают больше напитка в ярко освещенной комнате, чем в затемненной. А любители слабого кофе — наоборот. Нитевидные сосочки языка, отвечающие за осязание, зубы с их датчиками давления у корней, жевательные мускулы совместным усилием оценивают текстуру еды. Именно они способны заценить молекулярную кухню — все эти сыры из миндаля, ромовую икру и мясную пену. Считается, что больше всего человек одобряет твердые блюда. Во-первых, их текстура во время пережевывания меняется, во-вторых, они просто дольше остаются во рту. Имеют ли деньги вкусВлияют на предпочтения в еде и стереотипы. Оказывается, мужчины чаще стараются выбирать стереотипно «мужскую» еду и во время выбора склонны немного подзависать. При этом женственными продуктами считаются, к примеру, кисломолочные, а мужскими — мясные продукты. Золотая жила для маркетологов! В том же исследовании придумали уморительный прием: добавляя йогурту маскулинности, чтобы вышел настоящий «мужицкий» йогурт, ученые называли кусочки фруктов «кусками». Диктует вкус даже ценник. Так, вино кажется человеку вкуснее, если он считает его дорогим. Причем это доказано субъективно, когда вино оценивает сам испытуемый, и объективно, с помощью функционального МРТ: чем выше ценник, тем выше активность в медиальной орбитофронтальной коре. Даже нейроны любят деньги! Это далеко не все гнусные фокусы мозга, который просто хочет поесть. К сожалению, область взаимозависимости сенсорных систем пока недостаточно изучена. Но когда-нибудь ученые сконструируют идеальный ужин: твердая еда восхитительной формы, оптимальная текстура, вызывающее аппетит освещение — и за бешеные бабки, иначе не так вкусно. Что такое языкЯзык состоит из так называемых вкусовых луковиц в форме, как ни странно, луковиц. Каждое такое образование — это от 50 до 100 вкусовых клеток четырех (как считается сейчас) типов, два из которых предназначены для распознавания вкусов. Таким образом, старое утверждение, что разные зоны языка специализируются на разных вкусах, давно опровергнуто. Впрочем, язык, строго говоря, вообще не знает, что такое вкус. Он его воспринимает, но не определяет. Занимается этим мозг. Семь десятилетий ушло на выяснение, как именно мы чувствуем вкус. Сладкий, горький вкусы и умами оказались связаны с семейством G-белков. Соленое и кислое — с ионными каналами: например, кислый вкус — с рецептором PKD2L1, определяющим высокую концентрацию ионов водорода. Отдельный рецептор распознает газировку. Больше всего у человека рецепторов, чувствительных к горечи: как уже упоминалось, горькое — это потенциальная отрава, поэтому быстро определить ее и немедленно выплюнуть может быть жизненно важно. Как мозг чувствует вкусТе же специалисты, которые определили конкретные вкусовые рецепторы — Чарльз Цукер и Николас Риба — далее занялись поиском того, как ощущение превращается в конкретный факт. Оказалось, что каждому вкусу (ну, кроме кислого, с ним пока непонятно) соответствует определенный участок в части мозга, ответственной за понимание вкуса. При некоторых повреждениях мозга человек не воспринимает вкус, хотя вкусовые луковицы в порядке. Это называют центральной агевзией. Еще более интересно обратное: если вкусовых луковиц на языке нет или нет самого языка — будет ли человек чувствовать вкус? Можно почитать соответствующий AmA-тред на Reddit или обратиться к опыту ученых университета штата Калифорния в Лонг-Бич. На примере Келли Роджерс, рожденной без языка, они убедились, что она различает все базовые вкусы. Да вдобавок любит стаут! Весь фокус в том, что вкусовые рецепторы расположены не только на языке. Прежде всего, это пищеварительный тракт: есть они, например, в горле (именно эти рецепторы помогают безъязыкому чувствовать вкус), есть в трахее и в животе. Рецепторы горького встречаются на так называемых ресничках эпителия дыхательных путей: они быстро определяют горькие соединения вроде табачного дыма и стараются от него избавиться. В кишечнике обнаружены рецепторы сладкого T1R2/T1R3, они связаны с усилением выработки инсулина после определения глюкозы. Их сигнал минует наше непосредственное сознание, зато в теории может дополнительно подсаживать человека на сладкое и калорийное как на метаболическую ценность. По крайней мере, у лабораторных мышей, нечувствительных к сладости, сработало: вкус они не ощутили, но система вознаграждения в мозгу из-за «физиологических событий, начинающихся в желудочно-кишечном тракте» запустилась всё равно. Да, что рецептор умами делает в сперматозоидах, а рецептор горького — в тестикулах, доподлинно пока неизвестно. Но раз они там есть — они там нужны. Почему острое приносит кайфВ целом сейчас признано пять вкусов: сладкий, горький, соленый, кислый и умами, «мясной». Некоторые исследователи прибавляют к ним другие, например, вкус воды, который вот-вот войдет в список базовых. Но индийского карри в этом списке нет: острый — это вообще не вкус. Острый — это боль. Алкалоид капсаицин (содержится в перце чили, в халапеньо) и пиперин (черный перец) или аллилизотиоцианат (ответственный за прелесть горчицы, хрена, васаби) действуют на ноцицепторы, которые связаны с болевыми раздражителями, в частности с ощущением высокой температуры. Отсюда это потрясающее чувство, что острый перец поджег твой рот. Белок, который вызывает этот эффект, есть на поверхности и других нервных клеток, поэтому мы так невыносимо страдаем, если, кинув в суп халапеньо, сдуру чешем той же рукой глаз. Любовь некоторых людей заказать тарелку боли связывают с так называемым аффективным сдвигом — тем же, что заставляет нас любить кофе, водку, сигареты и истерики: вообще плохо, но подкрепление положительное, поэтому хорошо. Боль и жар во рту активизируют систему предупреждения «боже-как-больно», мозг в ответ выдает эндорфин и допамин, чтобы заблокировать боль, и провоцирует эйфорию. Так опыт поедания карри связывается с опытом «мы чуть не умерли, а потом было реально круто!». Хочется сразу заказать еще. По сути, то же самое, что runner’s high, «эйфория бегуна», только chili high: ограниченные риски — и приключения с обязательным счастливым концом. Но авантюры, пусть и за обеденным столом, любит не каждый; не все готовы упарываться даже карри. Согласно исследованию, люди, которым нравится острое, демонстрируют также более высокую тягу к разнообразным ощущениям и чувствительность к вознаграждению — словом, к риску. Одни соглашаются терпеть боль, чтобы развлечься и получить профит, другие — нет. Первые выберут к крылышкам горчицу, вторые — кисло-сладкий соус. И пока вторые просто завтракают, первые переживают полноценную пытку взлетом и падением, которую по ошибке считают вкусом. Могут ли роботы распознавать вкус Вкус почти невозможно измерить объективно — здесь нет и не может быть никакого «объективно». Тем не менее разработка и совершенствование искусственного языка, который мог бы дегустировать подобно настоящему, идут уже не первый год. Уже существуют как промышленные датчики, настроенные на конкретные вкусы, так и целые электрические языки. Это не протезы человеческого языка: в них нет необходимости; частичную трансплантацию утерянного языка проводят, выкраивая новый из собственных тканей пациента, а в 2003 году впервые был пересажен донорский язык. Искусственные языки — способ как тестировать и оценивать образцы пищи, так и потенциально передавать вкус на расстоянии. Контроль качества в сельском хозяйстве и промышленности, мгновенный обмен информацией, развитие нового вкуса, да хоть возможность дистанционно пробовать манго в супермаркете (если удастся наладить подачу информации о вкусе без вживления электродов в мозг) — искусственные языки пригодятся человечеству. Правда, однажды подобный электрический дегустатор определил человеческую руку как прошутто, чем вызвал шквал шуток о роботах-людоедах. Есть ли технологии симуляции вкусаЭксперименты со вкусом давно развлекают ученых. Так, программируемый бокал для коктейлей Vocktail с одноименным bluetooth-приложением предлагает симулировать любую выпивку с помощью обычной воды: светодиодная подсветка обеспечивает требуемый цвет, ободок из электродов, стимулирующих язык — вкус, а устройство с отсеками для воздуха и крохотный насос, включаясь, когда человек пьет, обеспечивают соответствующий запах. Но все-таки самые перспективные с обывательской точки зрения опыты — это работа собственно с самими вкусами. Вернемся к эксперименту из начала статьи, который провела Катрин Охла в Центре исследований хеморецепции Монелла. Она показывала испытуемым картинки высококалорийной еды — лосося, бараньих отбивных — или низкокалорийной вроде бобов и йогурта. После каждой картинки на язык испытуемого подавали слабый электрический разряд. Судя по ЭЭГ мозговой активности, разряд после демонстрации высококалорийной еды вызывал у испытуемых более сильное и приятное ощущение, чем та же стимуляция после картинки с какой-нибудь дыней. То есть, чтобы озолотиться, ученым всего-то требуется найти способ придавать брокколи вкус (а желательно также вид, запах и текстуру) свинины. Конечно, работать можно и в обратном направлении: после месяца на бедной жирами диете испытуемые становятся более чувствительными к их вкусу — но это не для нас. Нет-нет, не для нас. «Подделкой» вкуса заняты целые корпорации: чем заменить сахар, соль, жир так, чтобы никто не разозлился на подмену, да еще и приучить людей к заменителям? Тот же вкус, что лжет нам, когда захочет, в случае со слишком вредными продуктами почему-то не желает подыгрывать. Остается только, подключив электроды к мозгу, смотреть, как искусственный язык пробует синтетическую пиццу — и стараться получить удовольствие. Источник: knife.media
«Забывать» прочитанное – это нормальноЕсли мы забываем большую часть из прочитанного, какой смысл в чтении? Что дают нам книги и каков интеллектуальный урожай, который мы собираем в процессе чтения? На эту тему размышляет писатель Чарльз Чу (Charles Chu). В своей статье он объясняет, почему «забывать» это нормально, и даёт советы, как улучшить навыки чтения. Я много пишу о чтении, и один из самых распространенных вопросов, которые я слышу – какой смысл читать, если все равно в конце концов все это забываешь? Пол Грэм, эссеист и основатель бизнес-инкубатора «Y Combinator», задается тем же вопросом в своем эссе «Откуда ты знаешь»: «Я читал хронику Четвертого крестового похода Виллардуэна два, а может, даже три раза. И все же если бы мне было нужно изложить на бумаге все, что я запомнил, едва ли набралось бы больше страницы. Помножьте это на несколько сотен, и сможете представить то чувство тревоги, которое охватывает меня, когда я смотрю на свои книжные полки. Что пользы от чтения всех этих книг, если так мало сохранилось в памяти?» Многим из нас знаком этот околоэкзистенциальный страх «потерять» всю мудрость, что нам удалось почерпнуть из прочитанных книг. Но бояться нет причин. Во-первых, если вы любите читать, то память вообще не должна вас беспокоить. Если я читаю исключительно ради удовольствия, то стоит ли переживать из-за короткой памяти? Ведь можно вновь и вновь наслаждаться прекрасной книгой – так что может ли книголюб получить лучший дар, чем забывчивость? Однако многие читают книги по иным причинам. Например, мы хотим что-то извлечь из прочитанного текста. Уже немало написано о методах запоминания прочитанного (записывайте, устанавливайте связи, конспектируйте, заучивайте... тоска...). Но Пол Грэм, как мне кажется, может сказать по этому поводу кое-что новое и любопытное. Давайте посмотрим. Забывать вовсе не значит забыватьПока Грэм размышлял над забытыми страницами походных хроник Виллардуэна, на него снизошло озарение. Пусть он и позабыл отдельные факты, события и даты, в памяти сохранилось нечто несравненно более важное: «Задаваясь вопросом, что я помню из хроник Виллардуэна, стоит обращаться не к конкретной информации, а к ментальным моделям крестовых походов, Венеции, средневековой культуры, осадной войны и так далее. Интеллектуальный урожай, собранный в процессе чтения вовсе не такой удручающе скудный, каким может показаться». Полученная из текста информация это не набор имен, дат и событий, разложенных в нашей памяти, как в файлы в компьютере. Посредством формируемых ментальных моделей книги меняют само наше восприятие реальности. Можно посмотреть на ментальные модели как на психологические линзы, которые придают цвет и форму тому, что мы видим. Отчасти наше восприятие базируется на генах и культуре (американцы и японцы обратят внимание на разные части изображения), но в немалой степени наш взгляд на мир основывается на опыте, а опыт включает прочитанные книги. «Чтение и опыт развивают вашу модель мира. И даже если опыт или книга со временем тускнеют в памяти, оказанное ими влияние на видение реальности остается. Наш разум похож на компилируемую программу, исходный код которой утерян. Она все равно работает, пусть вы и не знаете как» [компиляция программы подразумевает перевод ее с языка программирования в более простой машинный код – прим. перев.]. Возьмем, например, Шерлока Холмса. Не считая мелких черепков, засевших в памяти (сразу приходят на ум пестрые ленты, кокаин и огромные собаки), в моей голове мало что сохранилось из рассказов об этом сыщике. Не помню, кто кого убил, что Шерлок говорил или делал (за исключением саркастичного «Элементарно, мой дорогой Ватсон!»), однако я получил от этих историй нечто большее, чем факты – умение думать. А теперь перейдем к следующему шагу. Как использовать идею ментальных моделей, чтобы улучшить свои навыки чтения? I. Читайте ради моделейНе все книги равны, так же как не равны страницы отдельно взятой книги. Когда мы читаем, некоторые примечательные фразы, понятия, идеи (то, что Флобер называл «строениями ума») выступают из общего фона. Наши «психолинзы» работают как книжный фильтр, отбирая и выделяя самое существенное для читателя на данный момент. Пусть наши глаза не пропустят ни одного слова, а пальцы коснутся каждой страницы, мы, тем не менее, никогда не читаем книгу целиком, и это происходит благодаря ментальным моделям. В процессе чтения я привык доверять этой своеобразной интуиции. Если мое внимание зацепилось за что-то, велика вероятность, что это нечто важное. В таких случаях я пишу замечания на полях. Это своего рода разговор с автором, и уже само по себе это действие создает некую связь в моем сознании, которая, в свою очередь, совершенствует существующие в моей голове модели. Разумеется, в этом нет ничего нового. Такие пометки называются маргиналиями, и читатели делают их, пожалуй, еще со времен появления первых книг. II. Перечитывайте«Хорошая книга становится только лучше при втором прочтении. Великая книга – при третьем. Книга, которая не стоит, чтобы ее перечитали, не заслуживает и того, чтобы ее вообще читали», – Нассим Талеб . Итак, совет номер два. Если наш мозг постоянно «обновляет» ментальные модели, имеет смысл предположить, что и наше видение мира непрерывно меняется, равно как меняется и восприятие любой книги при повторном прочтении. Грэм (с применением более изощренных программистских метафор) развивает эту мысль: «Например, чтение и новый опыт обычно «компилируются» в момент восприятия на базе того состояния, в каком разум человека пребывает в данный конкретный момент. В другой момент вашей жизни та же книга компилировалась бы иначе. А это доказывает, что значимые книги стоит перечитывать несколько раз. Я всегда с опаской относился к перечитыванию. Подсознательно я приравнивал чтение к чему-то вроде работы плотника, в которой необходимость что-то переделывать возникает, если изначально все было сделано не так. А теперь в словосочетании "уже прочитано" мне чудится что-то неправильное». Может быть, Сократ проявил глубочайшую мудрость, написав две тысячи лет назад следующее: «Человек с чувствительным пищеварением хватается за то и другое, но при избыточном разнообразии еда только раздражает, а не питает. Так что всегда читайте проверенных авторов, и если даже вы отклонитесь от них, всегда возвращайтесь назад. Каждый день принимайте немного средства от нищеты, смерти и других горестей. И если вы только что в спешке охватили сразу несколько тем, остановитесь на одной из них, чтобы в течении дня осмыслить ее и переварить». Закончив бродить между библиотечными стеллажами, я всегда возвращаюсь к одним и тем же немногим авторам. И неважно, сколько раз я перечитывал их книги, ведь эти писатели всегда могут сказать мне что-то новое. Источник: Medium. Перевод: Scout_Alice - Livelib. Источник: Medium
Нейронаука и осознанность: как осчастливить свой мозгТак много разговоров об осознанности... но, кажется, никто не в состоянии внятно объяснить, что это на самом деле. Спросите у людей и вы услышите: «Эмммм... это значит быть в настоящем моменте, ну... что-то вроде медитации». Что это, новомодное увлечение? На самом деле, нет. И здесь нет никакого «смертельного противостояния» между осознанностью и нейронауками, между Востоком и Западом. Собственно, они даже заодно. Исследования показывают, как работает осознанность. Она помогает нам становиться счастливее и снизить стресс. Но никто и никогда не объяснял этот процесс толково и без банальностей. Давайте исправим этот недочёт. Мы рассмотрим, как нейронаука и осознанность сообща дают ответы на вопрос, почему наш мозг так часто испытывает беспокойство, печаль или гнев, а также узнаем о научно обоснованном способе быть счастливым и всегда таковым оставаться. Итак, приступим... Левое полушарие вашего мозга постоянно вам врётМоя бабушка не любила слово «врун». Она считала его слишком резким, поэтому часто говорила, что люди «выдумывают истории». Так вот, именно этим и занята левая часть вашего мозга. Постоянно. Правое полушарие мозга на всё смотрит очень конкретно. Но его сосед слева постоянно плетёт байки, пытаясь осмыслить поступающую информацию. Такова его работа. Левое полушарие нам нужно, чтобы придать жизни смысл. Оно интерпретирует наши впечатления. Если левая часть мозга видит реальные образы, не заметные для других, то человека называют творческим. Но есть проблема... Левое полушарие часто ошибается. Майкл Газзанига, один из ведущих мировых экспертов в когнитивной нейробиологии, провёл исследование мозга в 1970-х годах с Роджером Сперри (который впоследствии получил Нобелевскую премию). Газзанига обнаружил, в чём заключается работа левого полушария и насколько оно иногда вредит. Из книги «The Neurotic’s Guide to Avoiding Enlightenment»: "Газзанига открыл, что левая сторона мозга создаёт трактовки и аргументы, чтобы помочь разобраться в том, что происходит. Она выступает в роли переводчика для реальности... За последние 30 лет несколько исследований показали, что левая сторона мозга первенствует при создании объяснений происходящего, даже если это не корректно." Как говорится, мы видим мир, но не саму реальность. Левое полушарие не обладает полной информацией. Порой оно ошибается, а так как это часть вас, то ошибаетесь вы. Вот что иногда случается: Правое полушарие мозга: Все за столом нахмурились. Они не смеются над моими гениальными шутками. Левое полушарие мозга: Они явно меня ненавидят и хотят моей смерти. Левое полушарие иногда заносит далеко от реальности. Если оно находит закономерности там, где их нет, у вас развивается паранойя или шизофрения. Если же оно вообще не видит никаких закономерностей в жизни – не видит «смысла», – у вас клиническая депрессия. Случается ли вам напортачить, а затем извиняться со словами: «Прошлым вечером я был сам не свой»? Подумайте о том, что в этом извинении нет никакого смысла. Всё, что вы пытаетесь сказать: «Мои действия не совпадают с рассказом левого полушария о том, кто я есть». Опять же, мы видим мир, но не саму реальность. Проблема в том, что мы даже не понимаем, что это всё левое полушарие. Мы воспринимаем голос в голове и всё, что он нам говорит, как незыблемую реальность. Но когда левое полушарие не обнаруживает пригодных связей для придания смысла вещам и всему миру, оно может превратиться в монстра, зацикленного на своём мнении и никогда не признает своей неправоты. «Если это не сработает, моя жизнь кончена». «Всё ужасно». «Я этого не заслуживаю!» Это – барахлящее левое полушарие. Так случается, когда вы уделяете слишком мало внимания первичным данным из правого полушария мозга («она смотрит на свой телефон») и придаёте слишком большое значение порой нелепым интерпретациям левого («всё ясно, ей со мной скучно»). В конечном итоге вы можете разозлиться, загрустить или разочароваться. Никто никогда не станет кричать: «Жизнь несправедлива, потому что не соответствует моим представлениям о том, как всё должно быть!» Шучу. Люди делают это тысячи раз в день. Просто не осознают. Именно это происходит, когда они бьют по приборной панели и жалуются на дорожное движение. Ожидаемый результат – это просто история, которую левое полушарие рассказывает вам о будущем. И когда реальность не совпадает с ожиданиями... тогда нужно обвинить реальность. Но не левое полушарие, конечно же. Так что вы злитесь на реальность. В этом чертовски много смысла, не правда ли? Ну, потопаю я ногами, требуя, чтобы Вселенная прогнулась по моей воле, но у меня это не особо срабатывает. Вы не можете изменить реальность. (К сожалению.) Так что же делать, чтобы не злиться, грустить, беспокоиться и тому подобное? Вот тут-то и приходит на помощь осознанность. Наблюдайте за работой левого полушарияС точки зрения нейробиологии, под осознанностью подразумевается отвлечение от чего-либо конкретного в жизни и неувязание в интерпретациях, поступающих от левого полушария в виде историй и выдумок. Левое полушарие это не вы. Оно как ваша печень или селезёнка – часть вас, делающая свою работу... иногда бездарно. Но когда вы это поймёте, то, прислушиваясь к его голосу в своей голове, дважды перепроверите его работу. Из книги «The Neurotic’s Guide to Avoiding Enlightenment»: "Большинство проживают свою жизнь не подозревая о власти интерпретаций левого полушария. Они злятся, обижаются, радуются или боятся и не сомневаются в достоверности мыслей и переживаний. Левая часть мозга постоянно интерпретирует и не может отключиться, но как только это обнаруживается, вещи начинают меняться..." Прислушайтесь к своему мозгу в течение дня и сопоставьте услышанное с конкретными фактами, которые вы заметили. Когда вы это сделаете, то услышите левое полушарие в работе: Правое полушарие мозга: Кажется, босс взволнован. Левое полушарие мозга: Лучше готовь резюме. Нас увольняют. И тогда вы сможете вмешаться и сказать: «Эй, эй, стоп, приятель. Есть множество причин, по которым босс может быть расстроен. Давай подождём, пока получим больше информации, прежде чем собирать свои вещи с рабочего стола». Подобная проверка на предмет практичности и реалистичности интерпретаций левого полушария лежит в основе когнитивно-поведенческой терапии. Из книги «The Neurotic’s Guide to Avoiding Enlightenment»: Суть этой формы терапии заключается в том, что тревога и депрессия вызваны проблемами мышления, то есть искажения в мышлении вызывают отрицательные эмоции. Терапия сфокусирована на предположениях и интерпретациях пациента; например, когнитивное искажение, при котором человек преувеличивает важность какого-либо события, скажем, продвижения по службе. «Если я не получу повышение, я полный неудачник» или «Если у меня не сложатся отношения, то я проведу всю жизнь в жалком одиночестве». Суть терапии в том, чтобы чётко указать, каким образом эти предположения приводят к негативным эмоциям, и сделать свои мысли и предположения более реалистичным. Из книги «The Neurotic’s Guide to Avoiding Enlightenment»: "Когда вы осознаете, что имеете дело с переводчиком, то перестанете с излишней серьёзностью воспринимать его интерпретации. Вы сможете поймать себя на мысли «О, да это просто мой переводчик снова делает своё дело»... Тогда вы самостоятельно подчеркнёте: «это лишь моё мнение» или «я так это вижу», а не «вот так всё и обстоит». Этого различия достаточно, чтобы изменить то, как мы живём друг с другом и с самим собой." Не стоит моментально принимать толкования левого полушария. Сделайте паузу и рассмотрите его мнение, как если бы это был совет от друга. Проверьте его в свете жёстких фактов, которые можете разглядеть. Оно снова поторопилось с выводами? Когда я говорил с Шэрон Зальцберг, одним из ведущих специалистов по осознанности и автором книги «Real Happiness: The Power of Meditation», она сказала так: Когда речь идёт об осознанности, мы говорим не о том, чтобы искоренить мысли или уничтожить их, а о том, чтобы дать себе немного времени и пространства для принятия решения: «Я хочу это оставить или я хочу это отпустить?» Голос в голове не всегда «ваш». Зачастую это говорит левое полушарие. И иногда оно ведёт себя как напуганный или сердитый ребёнок. Отступите на шаг назад и будьте родителем. Тогда вы не сразу примите его истории за правду. Это хорошо. Но как помочь ему лучше выполнять свою работу? Помогите левому полушарию стать лучшим рассказчикомЛюди, которые теряют конечности, иногда испытывают фантомные боли. Человек остался без руки, но чувствует, как его несуществующий кулак сжимается с огромной силой и болью. Как же остановить боль в части тела, которой больше не существует? Оказывается, проблема в мозге. И решение похоже на нашу проблему с левым полушарием. Мозгу нужна другая история, получше. Поэтому исследователи придумали использовать «зеркальный ящик». Человек с ампутированной рукой может положить в него свою целую руку и в отражении увидеть свою недостающую конечность, словно она ещё цела. Если разжать кулак, то мозг «видит», что несуществующий кулак разжимается. После техники зеркальной терапии у 60% пациентов боль полностью ушла. Из книги «The Neurotic’s Guide to Avoiding Enlightenment»: Мозгу всего лишь нужно было показать, что фантомная рука разжимает кулак. И боль прошла. Вы тоже можете помочь левому полушарию в его умении рассказывать истории, и боль уйдёт. Когда вас охватывает гнев, что, согласно исследованиям по нейрофизиологии, помогает успокоить левое полушарие? «Переоценка». Расскажите себе другую историю о том, что происходит: «Она меня не ненавидит. У неё просто плохое настроение». Что рекомендуют позитивные психологи, когда все рассказы левого полушария действуют угнетающе? Прежде чем ложиться спать, запишите три хорошие вещи, которые произошли в этот день. Сделайте позитивное более существенным, и ему ничего не останется, как вплести это в сказку: «Как жизнь». Что вы можете сделать, когда левое полушарие решает, что ваша работа бессмысленна? Создать новую должностную инструкцию. Исследователи обнаружили, что уборщицы больницы, которые говорили себе, что их работа «способствует выздоровлению больных», находили своё занятие привлекательным. Те, кто позволяли левому полушарию говорить себе: «Ты всего лишь опустошаешь мусорные баки», чувствовали, что их роль скучна и бессмысленна. Что вы можете сделать, когда левое полушарие говорит вам, что вы плохой/бесполезный? Тим Уилсон рекомендует метод «делать хорошее – быть хорошим». Когда вы тратите больше времени, помогая другим, занимаетесь волонтёрством, правое полушарие сообщает об этом левому и оно пересматривает свою историю о том, что вы за человек: Оно опирается на испытанный психологический принцип, что наши взгляды и убеждения часто вытекают из нашего поведения, а не предшествуют ему. Как написал Курт Воннегут: «Мы – то, кем мы притворяемся, поэтому следует быть осмотрительными к тому, кем мы притворяемся». Люди, которые занимаются волонтёрством, например, часто начинают видеть себя заботливыми и отзывчивыми. Все мы любим хорошие истории. Помогите левому полушарию рассказывать вам больше позитивного. Укрощение левого полушария началось. Давайте подытожим всё сказанное и узнаем самое лучшее, что происходит, когда временами беспокойная половина вашего мозга делает свою работу правильно... Подведём итогиВот как можно использовать нейронауку и осознанность, чтобы держать левую часть мозга под контролем:
В редких случаях левое полушарие полностью поглощено хорошими данными, поступающими из правого полушария, что создаёт одно из самых прекрасных ощущений в мире. Необыкновенность момента лишает левое полушарие дара речи. Вы такое испытывали. Это называется «благоговейный трепет». Из книги «The Neurotic’s Guide to Avoiding Enlightenment»: "Многие космонавты психологически изменились после пребывания в космосе, особенно Эдгар Митчелл. Смотреть на Землю с расстояния – это радикальный опыт, который изменил его жизнь гораздо больше, чем прогулка по Луне. Вот как он это описал: «То, что я испытал в течение этого трёхдневного пути домой, было ни что иное как непреодолимое чувство всеобщей связанности. Я на самом деле чувствовал то, что было описано как экстаз единения... мысль была настолько велика, что казалась невыразимой и в значительной степени такой остаётся». Опять же, можно увидеть трудность в сжатии осознания до интерпретативного разума, а затем найти слова, чтобы выразить то, что за его пределами." Но благоговейный трепет – это редкость. Мы не можем все отправиться в космос. Но есть и другие способы вести осознанную жизнь. Вы, наверное, об этом слышали: «Поток». Поток – это что-то вроде «быть здесь и сейчас»; то, что вы всё время слышите, когда говорят об осознанности. Добейтесь того, чтобы левое полушарие помолчало, пока вы пьёте кофе и взаимодействуете с реальностью. Из книги «The Neurotic’s Guide to Avoiding Enlightenment»: ...концепцию «потока» предложил психолог Михай Чиксентмихайи. Он использовал этот термин, чтобы описать то состояние, в котором пребывает человек, будучи полностью поглощённым тем, что он делает. Он определяет поток так: «Быть полностью вовлеченным в деятельность ради неё самой. Эго отпадает. Время летит. Каждое действие, движение и мысль неизбежно вытекают из предыдущего, как мелодия джаза. Всё ваше существо вовлечено, и вы предельно используете свои навыки». Иногда левое полушарие проделывает грандиозную работу. Оно даёт точные интерпретации, проницательно видит картины и сообщает вам значимые вещи о нашей жизни. Но его нужно держать в узде. Шутки не смешные, когда их объясняют. Вы не ахнете от волшебного фокуса, если вам рассказали, как он работает. Не нужны комментарии режиссёра при просмотре фильма. Иногда нам просто нужно быть в настоящем моменте. Да, теперь вы официально слышите голоса в голове. Но это нормально. Просто убедитесь, что они хорошие. Автор: Эрик Баркер (Eric Barker).
Мозг и искусство: почему созерцание прекрасного делает нас счастливееПубликуем главу из книги Бриджит Пейн «Как искусство может сделать вас счастливее», в которой автор, опираясь на исследования, рассказывает о том, как мозг воспринимает искусство, что художественные образы дают не только нашему внутреннему миру, но и нашему телу, и как искусство помогает преодолеть детский эгоцентризм и прочувствовать и осознать подлинную сущность трех очень важных реальностей: реальности этого мира, реальности других людей и реальности самого себя. Некоторые произведения искусства сложны для восприятия, другие — не пользуются большой популярностью, третьи — вызывают восторг и трепет почти у каждого. В чём их отличие? Как научиться понимать работы художников, писателей и других творческих личностей? И почему нам не обойтись без искусства? Книга писательницы и художницы Бриджит Пейн под говорящим названием «Как искусство может сделать вас счастливее» рассказывает про силу творчества. Это простое и практичное руководство подскажет, как разбираться в искусстве, как вдохновляться им и как позволить искусству вдохнуть в самого себя жизнь. Мы выбрали главу, в которой автор, опираясь на данные психологии и нейронауки, объясняет, почему искусство действительно может сделать нас счастливее. Искусство — это волшебствоДа, искусство — это волшебство. Исследования показали, что созерцание произведений искусства стимулирует двигательную кору — ту часть мозга, которая контролирует движения тела. Когда вы смотрите на объект искусства, вы не просто видите его или думаете о нем, вы чувствуете его всем своим существом. В буквальном смысле: вы откликаетесь на произведение искусства всей душой и всеми клетками, оно воздействует на ваши чувства, разум, эмоции и даже на ваше физическое тело. Это можно назвать первым волшебным свойством искусства. Оно проходит сквозь вас, как электрический разряд. Привлекая к этому науку, мы обнаруживаем еще больше чудесного. Одно исследование доказало, что рассматривание пейзажей, особенно морских, не только уменьшает стресс, но и ускоряет процесс выздоровления после хирургических операций. Несмотря на архетип страдающего художника, существует прочная связь между творчеством (и в особенности — занятиями каким-либо видом искусства) и счастьем. Но это не всё. Благодаря искусству вы можете прочувствовать и осознать подлинную сущность трех очень важных реальностей. Познание любой из них может сделать вас счастливее. Понимание всех трех, можно сказать, опьяняет, настолько сильно при этом повышается качество жизни и удовольствие от нее. Вот они: Первая — реальность этого мира. Вторая — реальность других людей. Третья — реальность самого себя. Реальность этого мираМир вокруг нас поражает. И не только масштабными вещами: океанами, закатами, Эйфелевой башней и другими подобными штуками. Как сказал Энди Уорхол, ты можешь увидеть много чудесного в малом, если позволишь себе это. Банка супа «Кэмпбелл», осеннее солнце на кирпичах, ресницы жирафа. Настроившись на величие реальности — и природной, и рукотворной, — вы можете увеличить свой ежедневный коэффициент счастья. «Нужно позволить обычным скучным вещам стать интересными» Энди Уорхол Великие мыслители от поэтов до психиатров, философов и ученых знали, что это так. Одно из лучших лекарств от болезней (начиная с непонятных недомоганий до серьезной депрессии и всего, что находится между этими двумя полюсами: одиночества, тоски, скуки, творческого застоя, хандры) — шагнуть за дверь. Поехать к океану. Зайти в кафе на углу. Позволить людям, или предметам, или природе проникнуть через ваши глаза и оставить отпечаток в вашем мозге. Начните видеть их красоту, и радость по крошечным капелькам будет заполнять ваше сердце. Но как? Ваш мозг прекрасно умеет блокировать — он просто обязан это делать. Его работа во многом заключается в том, чтобы вы не осознавали большую часть происходящего вокруг вас. Иначе вы будете парализованы раздражителями. Если какой-то объект не хочет вас съесть и если вы сами не можете его съесть или воспроизвести с ним новых людей, ваш древний мозг, «мозг рептилии», не хочет, чтобы вы задумывались о нем. Как с этим бороться? Как сражаться с веками умышленной слепоты во имя выживания? Как нам проделать дыру в барьере, который отделяет нас от блистательной сути вещей? Вы знаете ответ: искусство. Иногда выйти на улицу и посмотреть на крышки люков и облака недостаточно. Наш мозг подчинен условностям, мы абсолютно уверены в том, что разные мелочи вещественного мира не нужны и не важны, и слишком хорошо натренированы не обращать на них внимания. Нам нужен проводник. Кто-то, кто пришел до нас и увидел мир так, как мог только он один, а потом на основании увиденного создал нечто, чего не мог создать никто другой. И когда вы смотрите на этот предмет, волшебство действует вдвое сильнее (вообще-то его действие увеличивается в миллион раз, но мы пока говорим о первых моментах): вы видите перед собой и красоту, которую этот человек создал, и — через эту вещь — огромный мир, который вдохновил ее создателя. Тот самый мир, который окружает нас прямо сейчас. Одно из важнейших свойств искусства заключается в том, что оно не подходит для всего. Оно не для того, чтобы вам полегчало. На самом деле оно может расстроить вас или ухудшить настроение. Но оно почти всегда заставит вас что-то чувствовать (даже если вы считаете, что именно этот вид искусства не для вас). И если вы позволите, оно почти всегда заставит вас видеть. А умение видеть — это то, ради чего все затевалось. Реальность других людейМы все сначала были маленькими детьми. Вернее, сначала мы были зиготами, потом младенцами, потом маленькими детьми. Но основная предпосылка одна: мы все начинали как эгоисты. Мы были глубоко, абсолютно и полностью эгоцентричны. Известный исследователь когнитивного развития Жан Пиаже одним из первых заметил, насколько глубоко эгоистичны и насколько должны быть эгоистичны маленькие дети. Он говорил, что это подходящий для эгоизма возраст. Что мы взрослеем, когда обучаемся видеть вещи с точки зрения других людей. Учимся верить, что чувства других людей так же важны для них, как наши — для нас. Совершенно точно, что мы не рождаемся с этим, мы с трудом учимся этому в течение долгого времени. Как говорит Фрэнк Чимеро, возможно, этот процесс длится даже дольше, чем наша жизнь. Джордж Элиот, писательница девятнадцатого века, которая в наши дни не слишком популярна, внесла огромный вклад в сокровищницу человеческой мудрости, сказав, что культивирование эмпатии — это настоящий и достойный человека труд и что лучшие из нас до сих пор работают с этим над собой, несмотря на зрелый возраст. Потому что это дьявольски сложно. В каждом из нас до сих пор живет маленький ребенок, которому совершенно неинтересно, как чувствует себя кто-то другой. Вы когда-нибудь пытались заставить малыша сделать что-то, чего он делать не хочет? Да. Это тяжело. Так что, возможно, вы спрашиваете себя: какое отношение это имеет к вопросам искусства и счастья? Ответ: прямое. Если эмпатия — один из основных ресурсов глубокого человеческого счастья (в отличие, скажем, от того мимолетного ощущения счастья, которое дает пиво или шоколадка), искусство — это источник эмпатии. Реальность самого себяЕсли в глубине души мы все — маленькие эгоистичные дети, нам не нужно беспокоиться о значении собственной реальности, правда? Но проблема в том, что мы всегда слишком эгоцентричны и никогда не наоборот. Верно? Ну да. За редким исключением. У каждого из нас есть рептильный мозг — самая древняя, доисторическая часть человеческого мозга, — которая велит нам не заниматься ничем, кроме выживания. Помимо этого, каждый из нас имеет множество культурных ограничений, о которых мы говорили ранее и которые неизбежно миллионом способов помещают нас в тесные рамки. Кроме того, в наше время все мы серьезно перегружены. Мы все время чувствуем усталость. Ощущаем стресс. Что часов в сутках нам недостаточно, чтобы сделать то, что мы должны сделать за этот день. Нам никогда не хватает времени для друзей и семьи, не говоря уже о нас самих. Искусство обладает силой, способной освободить вас от мыслей, повторяющихся изо дня в день, — от колеса для хомячков, вращающегося у вас в голове. Оно способно сломать дурные привычки вашего ума, избавить вас от беспокойства и мелочности. Это третий способ, которым искусство связывает вас с реальностью и делает вас счастливее, чем когда вы оторваны от нее. Оно позволяет вам стать лучше. Более счастливым, более полно чувствующим жизнь. Высокопарное утверждение? О да. Но если есть такая тема, которая сначала вдохновляет на высокопарные суждения, а потом оказывается, что она и вправду их достойна, то это искусство. Источник: monocler.ru
|
|