Балет зародился во второй половине XVI века, пережил несколько революций и из элитарного развлечения превратился в искусство, покорившее миллионы сердец по всему миру. Как менялся танец и отношение к нему, в каких обстоятельствах появились легендарные постановки от «Сильфиды» до «Болеро» и как он оказался тесно связан с другими видами творчества, рассказывает книга «Балет. Иллюстрированная история».

Мы выбрали из нее 12 любопытных фактов о танцорах, хореографах, композиторах и их творениях.

Факт № 1

Свой титул «король-солнце» Людовик XIV получил в том числе благодаря балету. В уникальной постановке «Королевский балет ночи», начавшейся в 18:00 23 февраля 1653 года и продлившейся более 13 часов, юному монарху была отведена партия бога солнца Аполлона.

Факт № 2

Пять базовых положений ног, которые в балете называют позициями, практически не менялись с конца XVII века, когда они были систематизированы хореографом Пьером Бошаном. Французский балетмейстер также стал первым, кто предложил исполнять женские партии танцовщицам. До 1681 года на сцену выходили только мужчины.

Факт № 3

Балетная труппа Большого театра считается одной из старейших в мире. Она была создана в 1776-м. Тогда как труппа театра Ла Скала была основана двумя годами позднее — в 1778-м.

Факт № 4

Балет «Сильфида», премьера которого состоялась в 1832 году, подарил искусству сразу две традиции. Во-первых, в этой постановке впервые неотъемлемым компонентом хореографии стал танец на пуантах. А во-вторых, танцовщицы были одеты в белые воздушные платья, позволяющие разглядеть каждое из их изящных движений.

Факт № 5

Своей популярностью балет «Жизель» обязан увлечению сверхъестественным, захватившему в XIX веке Европу и США. Сюжет о мстительных призраках, готовых погубить дворянина, обманувшего скромную девушку, оказался в духе времени. А новаторская музыка Адольфа Адана, который подарил каждому герою собственную мелодию, усилила эффект.

Факт № 6

На картине Эдгара Дега «Балетный класс» изображен Жюль Перро — звездный танцовщик 1840-х, а также хореограф, поставивший «Эсмеральду» — яркий и динамичный спектакль, который вывел танцевальное мастерство на новый уровень.

Факт № 7

Одна из самых знаменитых сцен в истории мирового балета — «Царство теней» из «Баядерки», в которой 48 балерин спускаются по длинному извилистому пандусу, повторяя одну и ту же комбинацию движений. Танец был вдохновлен иллюстрациями Гюстава Доре к «Божественной комедии» Данте, которые покорили легендарного Мариуса Петипа.

Факт № 8

Первая постановка «Лебединого озера» увидела свет в 1877 году, но через несколько лет была исключена из репертуара. После этого Петр Чайковский более десяти лет не сочинял балеты. Только в начале 1890-х Мариус Петипа и Лев Иванов после успеха «Спящей красавицы» и «Щелкунчика» переработали хореографию «Лебединого озера», сделав балет сенсацией.

Факт № 9

«Щелкунчик» считается самым часто исполняемым балетом в мире. При этом его хореография и сценография в разных странах может существенно отличаться с поправкой на местные традиции. Так, Йобургский балет в ЮАР сделал Дроссельмейера традиционным африканским целителем и включил в постановку танец «Гамбут».

Факт № 11

На протяжении XIX века танцоры оставались в тени балерин, выступая в качестве опоры. Но звездные выступления Рудольфа Нуреева, Михаила Барышникова, Энтони Дауэлла и Владимира Васильева напомнили, что мужские партии могут быть не менее экспрессивными, яркими и завораживающими. Головокружительные прыжки Вацлава Нижинского в «Русских сезонах» Сергея Дягилева привели к ренессансу мужского танца.

Факт № 12

Выход в 2000 году фильма «Билли Эллиот» о мальчике из рабочего городка, который мечтал научиться танцам вместо бокса, привел к неожиданному эффекту. Уже в 2002-м впервые в истории в начальные классы балетных школ Англии поступило больше мальчиков, чем девочек. Этот тренд сохранялся на протяжении нескольких лет.

Задумывались ли вы, что мы знаем о жизни и творчестве Шекспира на самом деле? Его пьесы известны по всему миру, но за его жизнью скрываются интересные и малоизвестные факты. Давайте раскроем несколько тайн величайшего драматурга!

Загадка истинной даты рождения. Хотя точная дата рождения Уильяма Шекспира неизвестна, считается, что он был крещен 26 апреля 1564 года в городе Стратфорд-апон-Эйвон. Таким образом, предполагается, что его день рождения приходится на 23 апреля, что совпадает с Днем Святого Георгия, патрона Англии.

* * *

Писатель-актер. Шекспир был не только великим драматургом, но и актером. Он был членом труппы "Королевских актеров", известных также как "Компания лорда Чемберлена". Шекспир не только написал свои пьесы, но и исполнял в них роли на сцене.

* * *
Интересен факт, что когда на сцене ставился «Гамлет», Шекспир играл тень убитого отца принца.

* * *

До наших дней дошли 154 сонета, 38 пьес, 4 поэмы и 3 эпитафии, принадлежащие перу Шекспира.

* * *

Лишь спустя 100 лет после предполагаемой смерти великого драматурга библиотека Кембриджского университета приобрела экземпляр Первого фолио (первого собрания пьес Шекспира, изданного в 1623 году).

* * *

В 1737 году поэт Александр Поуп впервые назвал Шекспира «божественным».

* * *

В произведениях Шекспира 28 289 уникальных словоформ, 12 493 встречаются только один раз.

* * *

6,166 миллиона долларов заплатили в 2001 году на аукционе Christie’s в Нью-Йорке за один из экземпляров первого собрания пьес Шекспира. Примерно 750 экземпляров Первого фолио были изданы в 1623 году. Из них до наших дней дошло около трети.

О жизни Шекспира мало что известно. Вследствие этого существует версия, будто его произведения принадлежат вовсе не ему, а другому автору, или даже целой группе людей.

* * *

34 трупа, согласно подсчетам доктора искусствоведения Александра Аникста, упоминается в самой кровавой пьесе Шекспира «Тит Андроник». Уже в начале трагедии на сцену вносят гроб с останками 20 сыновей Тита Андроника, погибших в боях. Кроме того, по ходу пьесы персонажи совершают 14 убийств, отрубают три руки и отрезают один язык.

* * *

Уильям Шекспир женился в 18-летнем возрасте на 26-летней Энн Хатауэй. В этом браке у них родилось трое детей.

* * *

157 лет (с 1681 по 1838 год) на английской сцене исполняли переписанного «Короля Лира» (редакция Наума Тейта). Пьеса имела счастливый конец, в котором Корделия была спасена от смерти.

* * *

1 пьеса считается утраченной. «Карденио», написанная, как предполагается, по мотивам эпизода из романа Сервантеса «Дон Кихот», в 1653 году была занесена в регистр гильдии книгопечатников и издателей. Но ни рукопись, ни ее переписи не сохранились. Предположительно, оригинал был скрыт издателем Льюисом Теобальдом, использовавшим похожий сюжет.

* * *

181 название растений упоминается в произведениях Шекспира. В 1916 году, в честь 300-летия со дня его смерти, в Центральном парке Нью-Йорка был открыт «Сад Шекспира» с растениями, фигурирующими в сонетах и пьесах. Вдоль дорожек — бронзовые таблички с соответствующими цитатами из произведений. Например:

«Вот майоран, вот мята и лаванда,
Вот ноготки, что спать ложатся с солнцем
И с солнцем пробуждаются в слезах,
И это все — цветы средины лета,
Они подходят людям средних лет».
Зимняя сказка

Со временем Шекспир стал настолько богат, что смог позволить себе приобрести усадьбу Нью-Плэйс, которая по размеру была второй в Стратфорде.

* * *

Помимо этого, Шекспир вместе с другими актерами построил в Лондоне знаменитый театр «Глобус», а также купил театр «Блэкфрайерс».

* * *

Согласно подсчетам специалистов, около 20 000 музыкальных произведений, так или иначе, связаны с творчеством Шекспира.

* * *

Интересен факт, что ни один из 4-х внуков драматурга не оставил после себя потомков.

* * *


2191 раз в текстах пьес, сонетов и стихотворений Уильяма Шекспира употребляется слово love в разных формах. В литературном наследии Александра Пушкина слова «любовь» и «любить» встречаются 1244 раза.

2191 / 1244 = 1,76. Шекспир успел сказать о любви почти в два раза больше, чем Пушкин.

Сюрреалистическим по духу было не только искусство Леонор Фини, но и способ ее жизни и восприятия мира. Там, где появлялась Леонор, в воздухе веяло серой и ладаном. «Голова львицы, разум мужчины, бюст женщины, туловище ребенка, ангельская грация, дьявольский дискурс», — описывал Фини американский арт-дилер Джулиан Леви. В средние века ее, пожалуй, отправили бы на костер: слишком много красоты, таланта, ума и неистовства! В прошлом столетии она «правила бал» в сюрреализме — в живописи, дизайне, литературе, моде… И создала костюмы к фильму Феллини «81/2».

— Меня интересует только неизбежная театральность моей жизни.
…Я всегда любила и жила в своем собственном театре
Леонор Фини

Детство Леонор, урожденной Элеоноры, могло послужить сюжетной канвой зажигательного сериала. Девочка родилась в Буэнос-Айресе в семействе Эрминио Фини, состоятельного и фанатично религиозного аргентинца (по другим сведениям — итальянца) с русскими корнями, и Мальвины Браун-Дубич, уроженки Триеста, в которой текла немецкая и славянская кровь.

Брак был недолгим: измученная деспотизмом мужа Мальвина бежала с полуторагодовалой малышкой на руках в свой родной город, где остались родители и брат Эрнесто. Кипящий от негодования Эрминио пускается по следу беглянок, пересекает океан, находит дочь — и похищает ее. В свою очередь, Мальвина, не обращаясь за помощью к полиции, ухитряется разыскать и отобрать девочку.

Борьба между родителями за право опеки над ребенком продолжается шесть лет, и все это время Леонор тщательно скрывают, одевают и растят как мальчика, чтобы сбить с толку ее осатаневшего отца. В конце концов, испытав все средства, Эрминио отступается от мысли вернуть себе дочь. Все эти события — латинские страсти, маскарад, гендерный хаос, — наложат фатальный отпечаток на весь уклад жизни Леонор.

Девочка, обладая врожденным интеллектом, рано проявила способности настоящего вундеркинда и творческие задатки. На одном из первых своих рисунков пятилетняя Лолó, как называли ее домашние, трогательно и правдоподобно изобразила курочку, снесшую в горшочек яичко. Родные были потрясены — ведь рисовать ее никто не учил, — но возводить детские способности в культ не стали.

Леонор росла настоящей маленькой разбойницей: на пляже, например, ей больше всего нравилось рыться в песке в надежде найти вымытый морем скелетик или череп какого-нибудь животного. Из-за вольномыслия и нелюбви к подчинению ей пришлось сменить не одну школу. Впоследствии, вспоминая отрочество, художница утверждала, что рано осознала необходимость бунтовать — ради права жить так, как ей хочется, и необходимость зарабатывать — чтобы ни от кого не зависеть.

В пятнадцатилетнем возрасте Леонор перенесла конъюнктивит, из-за которого ей пришлось два месяца провести с плотной повязкой на глазах. В вынужденной темноте ее внутреннему взору являлись сонмы странных существ и невероятных сюжетов, порожденных воображением в отсутствие визуальной информации.

После болезни девочка столь исступленно запечатлевала увиденное в бесчисленных живописных работах, рисунках, скульптурах, куклах-марионетках, что ее призвание заниматься искусством стало очевидным. По совпадению, в то же время ее выгнали из очередной школы, и дальнейшее становление Леонор происходило ценой собственных усилий при содействии и поддержке семьи.

К счастью, с родными и местом жительства юной барышне повезло. Триест, крупный порт на семи ветрах между Балканами и Альпами на стыке латинской, германской и славянской цивилизаций, считался жемчужиной Австрийской Ривьеры. В начале XX века этот город обладал высоким культурным статусом и был пропитан духом космополитизма. В гостеприимном доме Мальвины, слывущей женщиной широких взглядов, царила богемная атмосфера.

В круг общения семьи входили такие блестящие личности, как Райнер Мария Рильке, Итало Свево, Умберто Саба и Джеймс Джойс, который в то время проживал в Триесте, дописывая знаменитый роман «Улисс».

Специальное художественное образование Леонор также не стремилась получать в рамках системы. Вместо этого, будучи девчонкой неробкого десятка, она самостоятельно изучала анатомию, с 13 лет зарисовывая трупы в анатомическом театре местного морга, куда ее по знакомству пускал охранник. По мере пробуждения серьезного интереса к искусству юная Леонор подружилась с известными местными живописцами — Артуро Натаном (Арти), Карло Сбиса, Эдмондо Пассауро, — и брала у них уроки.

Начинающая художница приобщалась к искусству в европейских музеях и выставочных залах. А когда дядюшка Эрнесто поручил ее заботам свою обширную библиотеку, Фини с головой ушла в освоение композиционных и технических приемов, с энтузиазмом изучая альбомы с графикой Бердслея, работами британских прерафаэлитов и немецких романтиков.

Леонор страстно и на всю жизнь полюбила чтение. С трудами Фрейда она познакомилась еще до своего 16-летия, и ее захватила трактовка символики мифов и снов, созвучная собственному опыту и ощущениям. В будущем эта увлеченность сблизит Фини с сюрреалистами, почитавшими Фрейда и полагавшими, что сновидение, освобожденное от цензуры сознания, служит источником незамутненного, первичного искусства. В зрелые годы Леонор будет исследовать в своих работах темы женской идентичности, матриархата, транслируя их через хтонические образы темных богинь, наполненные эротической и гипнотической энергией.

Рано созревшая чувственность, провокативное поведение, необузданный темперамент Леонор давали массу поводов к досужим сплетням. Нескладный подросток превратился в femme fatale — высокую, статную, кудрявую красотку с кошачьим разрезом глаз.

Как утверждала сама Фини, с 18 лет она имела обыкновение жить в подобии коммуны и редко ограничивала себя союзом с единственным партнером, предпочитая, как она выражалась в письмах, «караваны соучастий», в которых у каждого были параллельные романы. К армии ее любовников причисляют едва ли не весь золотой список художников, литераторов, мыслителей ХХ века.

Фини открыто признавалась в своих эротических приключениях с женщинами. Культивируя в творческих работах доминанту женской силы, феминисткой себя, однако, не считала, хотя этот ярлык ей пытались навесить неоднократно. Судя по тому, что дружеские и любовные связи Леонор длились десятилетиями, она умела не только влюблять в себя, но и по-настоящему дорожить отношениями, которые могли быть и вполне платоническими.

Переезд в августе 1931 в Париж («мой истинный город», как называла его Фини) был авантюрой со множеством пикантных деталей; по тем временам это был очень смелый шаг для молодой одинокой девушки, одержимой творческими амбициями. Но судьба нашей героини и здесь не допустила произвола: одним из первых покровителей Леонор и первых ее парижских любовников стал Макс Эрнст, заметная персона среди авангардной богемы. Эрнст ввел свою пассию в круг сюрреалистов, где ее приняли с восторгом — хотя злые языки судачили, что обыкновение носить розовые шелковые чулки под минимумом одежды впечатляло больше, чем ее живопись.

Да, Леонор любила наряжаться, искусно подавала себя и заставляла о себе говорить — и стоит ли удивляться, что на улице ошеломленные люди расступались, чтобы пропустить эту даму?

На открытие одной из галерей она явилась в манто из меха сибирского волка, которое выменяла на свое полотно, а когда кто-то заметил, что для такой одежды слишком тепло, распахнула одеяние и оказалась под ним совершенно голой. В другой раз Фини пришла на встречу в кафе в алой кардинальской мантии, приобретенной в лавке церковных облачений. Леонор признавалась, что ее волновал кощунственный характер этого маскарада и странное ощущение себя как женщины, носящей одежды мужчины-священника, который никогда не познает женского тела. А на сюрреалистический бал-шабаш, который устроил дадаист Тристан Тцара по случаю летнего солнцестояния 1936 года, блистательная дива надела высокие белые сапоги, короткую накидку из светлых перьев, маску совы — и более ничего! Этот легендарный наряд стал прототипом костюма главной героини в заключительных эпизодах нашумевшего фильма по книге «История О».

«Ах, дорогая Леонор,
моя прекрасная заколдованная сова,
там, где ты пролетаешь,
воздух превращается в золото"

поэтесса Эльза Моранте

Экстравагантная Фини дружила с Эльзой Скьяпарелли — «анфан террибль» мира парижской моды, - и с вечной антагонисткой Коко Шанель. Та одалживала ей свои самые сумасбродные наряды для выходов в свет.

В 1937 Леонор разработала флакон для духов, которые решила выпускать Скьяпарелли. Аромат получил название «Shocking» («шокирующий»), тот же эпитет носил пронзительно-розовый оттенок фуксии, который ввела в моду дерзкая Эльза. Флакон в виде обнаженного женского торса воспроизводил пропорции тела актрисы Мэй Уэст, а пробка была увенчана цветочным букетиком. Спустя многие годы, в 1993-м, Жан-Поль Готье выпустит оммаж этому дизайну — свой парфюм «Classique» в изящном флаконе-торсе. А в 2018 идею подхватит Ким Кардашьян, предложив отформовать собственное тело для моделирования флакона духов «KKW Body».

Вся жизнь обольстительной и эксцентричной Фини была театром в тотальном его понимании. Леонор увлеченно режиссировала каждую из множества собственных фотосессий — она обожала фотографироваться, благо в кругу ее друзей и поклонников вращались именитые фотомастера. Пафосно появлялась на формальных мероприятиях в эпатажных туалетах собственного дизайна.

И этот ее талант оказался востребованным: к ней стали обращаться за разработкой декораций и костюмных сетов для лондонских, миланских, парижских спектаклей. «Хрустальный дворец» Джорджа Баланчина в Парижской опере и постановка с Марией Каллас в миланской Ла Скала — вот только пару примеров. А в 1969 году художница получила Приз критики за скандальные костюмы к одиозной пьесе Оскара Паниццы «Собор любви».

Кстати, одежды героев знаменитого фильма Феллини «81/2» — это тоже Леонор!

Фини нередко проявляла альтруизм в отношении тех, в ком видела талант. Иной раз она дарила свои иллюстрации литераторам, чтобы им было легче добиться публикации своих творений. Леонор проиллюстрировала более полусотни книг, в том числе немало резонансных с точки зрения морали произведений: «Цветы зла» Шарля Бодлера, «Жюльетта» (1944) и «Жюстина» (1950) Маркиза де Сада, «История О» Полин Реаж. Да и сама Леонор пробовала себя на поприще литературы, написав в 70-х несколько романов и сборник «Мохнатые сказки для детей».

Испытывая принципиальную враждебность к институту супружества, в официальном браке Фини пребывала лишь единожды — с неким Федерико Венециани, любителем искусств, сыном состоятельного торговца. Брак, заключенный незадолго до начала второй мировой, был расторгнут в 1945 году, когда фактически от него остались только воспоминания: Леонор уже несколько лет находилась в отношениях со Станислао Лепри, который ради нее оставил дипломатическое поприще, занялся рисованием и стал весьма самобытным художником. Позже к этому любовному союзу присоединился Константий (Кот) Еленьский, польский литератор. Его предполагаемым биологическим отцом был Карло Сфорца, итальянский политик-антифашист. Самолюбие Фини приятно щекотал еще и тот факт, что среди амурных трофеев ее прошлого числился брат Константия по отцу, законный наследник родовитого семейства скульптор Сфорцино Сфорца.

Похоже, они прекрасно ладили и были действительно счастливы в этом нежном «менаж-а-труа» — Константий и Станислао боготворили Леонор и видели в ней источник радости и вдохновения.

Соперничать с мужчинами в сердце Фини могли только обожаемые ею персидские коты, число которых в доме всегда было не менее дюжины, а временами превышало два десятка. Леонор души не чаяла в своих питомцах, позволяя им абсолютно все — гулять по столам во время трапезы, выбирая лучшие куски, спать в постели хозяйки. Иметь собственных детей Леонор отказалась добровольно и твердо, и любовь к кошкам позволяла ей реализовывать потребность в привязанности и заботе.

…Станислао уйдет из жизни в 1980, Кот — в 1987, сама Леонор в 1996, но все трое будут похоронены в одном склепе на кладбище в Сен-Ди-сюр-Луар, где в 60-х Лепри купил небольшую виллу. Она переживет их всех — своих любимых, друзей, единомышленников, — и в некрологе для «Гардиан» Питер Уэбб назовет ее «последней из сюрреалистов».

«Леонор Фини умерла в возрасте 87 лет, но ее невозможно представить старой. Для тех из нас, кто восхищался ею, она всегда будет необузданной черноволосой нескладной красавицей, которая запечатлена на ее полотнах. Смертоносный, подавляющий сопротивление сфинкс, вампир, встречи с которым мы жаждали более всего».
арт-критик, искусствовед Джордж Мелли

В 2018 году мир вновь заговорил о Леонор. Модный дом Christian Dior посвятил Фини весеннюю коллекцию линии от-кутюр. По залам музея Родена шагали модели в причудливых, словно тающих в воздухе масках, созданных по мотивам идей Леонор — ведь, наверное, никто не любил маски так, как она!

В 2018−19 в нью-йоркском Музее состоялась ретроспективная выставка «Леонор Фини: театр желаний», вновь открывающая позабытую Америкой художницу. А в 2020 вышел фундаментальный каталог живописных работ Фини, составленный Нейлом Цукерманом и другом Леонор — фотографом Ричардом Оверстритом.

Почему древние скульптуры так странно улыбаются, а на старинных портретах и фотографиях так мало радостных лиц? Почему в эпоху Просвещения современных услужливых продавцов-консультантов приняли бы за алкоголиков? Изучаем историю улыбки, которая далеко не всегда считалась символом успеха и счастья.

Улыбка в Античности и Средние века

Самые древние изображения улыбки в европейском искусстве можно увидеть на лицах греческих статуй — молодых, как правило, обнаженных атлетов (куросов) или девушек в традиционных одеяниях (кор). Их обычно размещали в святилищах и на местах захоронений в Греции периода архаики (VIII–V вв. до н. э.). Коры и куросы высекались в строго определенных позах (прямой корпус, одна нога выставлена вперед) и с беспредметной улыбкой на устах. Такая улыбка, которая особенно часто встречается у статуй VI в. до н. э., получила название архаической.

Трудно сказать, кому или чему улыбаются архаические статуи. То, что выражения их лиц мало связаны с местами, где они стоят, лишь добавляет абсурда.

Возвышаясь над временем и смертью, древние статуи смотрят на современных исследователей будто бы с иронией.
«Почти у всех архаических статуй лицо озаряет улыбка, совершенно не зависящая от ситуации, которую изображает статуя, а иногда и наперекор всякой логике блуждающая на лице смертельно раненного, глубоко огорченного или озлобленного».

Борис Виппер, советский историк искусства
Странноватые улыбки статуй появились из-за особенностей техники скульпторов того времени. Сначала из камня вытесывали параллелепипед, а потом вырубали фигуру, одновременно прорабатывая все четыре стороны. Мастера стремились оживить образ, добавив чертам выразительности. Однако из-за того, что лицо обрабатывалось как плоскость, края рта и глаз уходили вверх, как на рисунке, а не вглубь.

К тому же на греческую культуру тогда сильно влияла египетская с ее геометрическими формами и фронтальными корпусами богов и фараонов. Так что архаическая улыбка и не должна была выражать радость: своим появлением она обязана чисто техническим причинам.

В греческом искусстве есть еще один важный тип улыбки — маска комедии. Как и маска трагедии, она берет начало в мистериях почитателей Вакха, покровителя виноделия и театра. Впрочем, эллинские теоретики искусства не считали эти жанры одинаково важными.

Аристотель полагал, что смешное — это «некоторая ошибка и безобразие», правда, безобидное и не причиняющее никому страданий.
Уничижительное отношение к смеху у эллинов распространилось на более позднюю культуру. Средневековые мыслители, опиравшиеся на работы античных авторов, считали комедию низким жанром, место которому на площади. «Лишние» ухмылки связывали с варварством и грехом. Так, на картине «Несение креста» Босха многие в толпе демонстрируют зубы, тогда как у Христа и святой Вероники губы скромно сжаты.

Тем не менее в средневековой культуре был свой тип улыбки — готический. Такую можно встретить у скульптур на надгробиях — вероятно, авторы не стремились к портретному сходству, а следовали определенному шаблону. Как и в случае с греческой архаикой, со скульптором могла сыграть злую шутку манера обработки материала. Вероятно, лица ангелов задумывались как одухотворенные, однако улыбка сообщила им неожиданно земные, почти лукавые выражения.

Говоря об улыбке в художественной культуре Европы, нельзя не упомянуть «Джоконду» да Винчи. Рассуждения об улыбке Моны Лизы стали расхожим штампом, а ее загадка по сей день не дает покоя искусствоведам, философам и мистикам. Но почему здесь вообще говорят о какой-то тайне?

Одним из первых эту улыбку воспел литератор Теофиль Готье (середина XIX века), назвав модель Леонардо «сфинксом красоты». В представлении Готье выражение лица Моны Лизы было вовсе не невинным:

«Ее улыбка обещает неизвестные наслаждения, она так божественно иронична…»

Сила его поэтического образа — красавица, в изгибе губ которой скрыта тайна влечения и любви — оказалась так велика, что слава улыбки Джоконды стала расти. Сперва она сводила с ума поэтов, а потом вошла в моду и в более широких, буржуазных слоях населения.

А вот авторы более ранних эпох отзывались о Моне Лизе спокойнее. Например, Джорджо Вазари считал работу да Винчи великой и отмечал невероятно тонкое мастерство, но улыбку Джоконды называл лишь приятной и очаровательной.

Образ загадочной, даже демонической женственности, которая заставляет приносить жертвы любви, забирая душу и не отдавая ничего взамен, создан романтиками XIX века.
Тогда же возникло представление о гипнотической, притягательной и буквально сводящей с ума силе картины, которое стало самосбывающимся пророчеством. Не зря в Лувре это полотно закрыто пуленепробиваемым стеклом: оно не раз становилось жертвой вандалов.

Безусловно, «Мона Лиза» отличается от других портретов эпохи. Существуют сотни трактовок ее привлекательности: например, это первый случай, когда в женском портрете отразились такой интеллект и личность.

«Именно необычайная интеллектуальная заряженность леонардовского портрета отличает его от портретных образов кватроченто. Эта его особенность воспринимается тем острее, что она относится к женскому портрету, в котором характер модели прежде раскрывался в совершенно иной, преимущественно лирической образной тональности». (Евсей Ротенберг, российский искусствовед)

Дело тут не только в улыбке, однако она стала символом Джоконды. Между тем для картин да Винчи это не было чем-то из ряда вон выходящим. На его полотнах улыбаются, например, Иоанн Креститель и святая Анна. Тихие, мягкие улыбки персонажей Леонардо — такая же отличительная черта работ мастера, как и знаменитый эффект сфумато (легкая размытость контуров).

После Моны Лизы легкая загадочная улыбка на женском портрете стала допустимой. Например, в эпоху барокко Рубенс изобразил улыбающимися свою первую супругу Изабеллу Брант и придворную даму испанской инфанты Изабеллы Клары Евгении. Это деликатные, сдержанные улыбки без разжимания губ.

Улыбки на классических полотнах

Слегка растянутые губы модели больше никого не шокировали. Но почему на классических портретах нет широких улыбок? По одной из версий, во времена, когда стоматология была почти недоступной, мало у кого были зубы, которые не стыдно показать.

Рассказывают, что возлюбленная Наполеона Жозефина де Богарне прославилась своей загадочной улыбкой как раз из-за запущенного кариеса: ей приходилось держать рот закрытым или использовать зубные протезы.
Новые зубы делали из фарфора или покупали у других людей: бедняк с удачной генетикой, для которого сахар был недоступной роскошью, вполне мог продать свои зубы, чтобы накормить семью.

Возможно, состояние рта действительно было одной из причин того, что люди на портретах улыбаются лишь слегка, но всё же дело было не только в этом. Причины неприязни к улыбке глубже.

В классической культуре улыбка «с зубами» считалась неприличной. Если в Средние века улыбка была чем-то греховным, то в эпоху Просвещения ее считали признаком неразумности. Предполагалось, что взрослый адекватный человек не ухмыляется почем зря: оставим это ярмарочным фиглярам, сумасшедшим и детям, которых еще не «исправили» школа, казарма или тюрьма.

Впрочем, на детских портретах тоже редко увидишь смеющихся малышей. Светские изображения детей, популярные с XV–XVI веков, представляли их как маленьких взрослых.

Достоинствами ребенка эпохи Просвещения считались разумность, рассудительность, благонравность, но никак не милая непосредственность (детство как самостоятельную категорию изобрели только к концу XIX века). В любом случае аристократическим отпрыскам, которым приходилось в тесных корсетах и со сложной прической часами позировать художнику, было не до веселья.

Парадный портрет вообще предполагал максимально серьезное отношение к позированию, ведь речь шла о статусе — да и сегодня люди делают «статусные» фото для профессиональных аккаунтов в соцсетях. К тому же по таким портретам потомки судили о внешности своих родственников. В конце концов, людям просто хотелось запечатлеть свое лицо таким, какое оно есть, со спокойной мимикой, без искажений (с поправкой на лесть живописца, которая выполняла роль фотошопа).

Таким образом, идеализированное представление о человеке, который транслировал свой образ в вечность, предполагало важность и серьезность. В жизни люди, конечно, и улыбались, и смеялись, хотя в высшем обществе это не слишком одобряли.

Дамы старались не смеяться громко и не сверкать зубами, чтобы не казаться вульгарными. Да и джентльмен, который ухмыляется по любому поводу, мог прослыть вертопрахом.

Улыбка «в тридцать три зуба» часто ассоциировалась с алкоголизмом и пороком. Как правило, хохочущих персонажей можно видеть в живописных жанровых сценках из жизни представителей низших классов — музыкантов, трактирщиков или веселых пьяниц.

А вот порядочные голландские матроны на картинах того же Халса если и улыбаются, то куда более сдержанно.

Улыбки на фотографиях

На старинных фотоснимках, которые продолжают традиции парадного портрета со всем его идейным багажом, тоже почти не встретишь улыбающихся людей. Учитывая, что возможность вновь сделать фото могла представиться нескоро или вообще никогда, это было серьезным вложением ресурсов. Нужно было одеться в лучшее платье, принять торжественную позу, выбрать удачный ракурс и романтично смотреть вдаль.

Свои ограничения накладывала и техника: из-за долгой экспозиции требовалось какое-то время сохранять неподвижность. Однако со временем фотосъемка становилась доступнее и популярнее и люди всё меньше стеснялись улыбаться. Большую роль в этом сыграла компания Kodak, массово производившая фотоаппараты.

Общество становилось демократичнее, классовые границы стирались, и ценность чопорного выражения лица и важных манер постепенно сходила на нет.

В первой половине ХХ века настороженное отношение к улыбке еще было заметно.

В повестях П. Дж. Вудхауса о Дживсе и Вустере легкомысленный Берти Вустер постоянно ухмыляется, а его тетушки, олицетворяющие старые традиции, в таком не замечены. Дживс позволяет себе разве что ироничную полуулыбку — знак сдержанности и респектабельности.

Как у Мэрилин Монро

Свою лепту внесла реклама стоматологических услуг. Белозубая улыбка символизировала благополучие и принадлежность к высшему классу, говорила о привлекательности и умении располагать к себе. Речь уже шла не только о здоровье, но и о красоте: выпрямлении, отбеливании, накладывании виниров. Важными клиентами этой индустрии стали кинозвезды. Так появилось понятие «голливудская улыбка», которое и сегодня описывает идеальный зубной ряд.

Еще одно расхожее выражение, связанное с американскими фото-улыбками, — «Скажите сы-ы-ыр». Впервые оно появилось в начале 1940-х на страницах американской прессы. Посол США в СССР Джозеф Дэвис писал в своей книге «Миссия в Москву», что проговаривание слова cheese, позволяющего губам растянуться, помогало ему выглядеть доброжелательным на фото.

Сегодня редкая коммерческая фото- и видеосъемка обходится без широких улыбок.

Вера маркетологов в то, что открытая улыбка уместна в любой ситуации, порой приводит к нелепостям: счастливые семьи со стоковых фото улыбаются так, словно приняли эйфоретик, а женщины расплываются в блаженстве, съев ложку йогурта.

К тому же наши зеркальные нейроны не проведешь. Недостаточно убедительная игра актера тут же отзывается острым несоответствием и рождает противоречивые сигналы. Так появился мем про Гарольда, Скрывающего Боль: натянутая улыбка пожилого мужчины говорит о чем угодно, только не о радости.

Однако, невзирая на отдельные «перегибы на местах», открытая улыбка уже не символ глупости и порока, а демонстрация открытости и симпатии.

«Улыбнись, не делай сложное лицо»
Современная концепция «хорошей» улыбки возникла довольно поздно. Значит ли это, что раньше люди испытывали другие эмоции? И одинаковы ли они для всех?

Каждая наука отвечает на эти вопросы по-своему. Принципиально различаются «природный» и «культурный» подходы.

1. Этологи считают, что человеческая улыбка универсальна.

Еще Дарвин в работе «Выражение эмоций у людей и животных» доказывал, что переживания у всех народов во все эпохи проявляются одинаково. Психолог Пол Экман провел эксперимент: он показывал фотографии людей с разными эмоциями представителям разных народов мира, и оказалось, что одни и те же базовые эмоциональные переживания, включая радость, характерны для всех.

Согласно концепциям этологов, улыбка и смех у людей развилась из мимических демонстраций у обезьян. Хотя разные виды показывают зубы в разных случаях:

• для социальной игры или игровой борьбы — аналог дружеских шуток,


• чтобы продемонстрировать подчинение — своего рода заискивающая улыбка перед начальником,


• чтобы утешить напуганных низкоранговых особей: «Всё в порядке, малыш».

Исследователи поведения настаивают, что улыбка человека — это укрощенная агрессия, редуцирование насилия.
Многие животные показывают зубы, демонстрируя, что не пускают их в ход, хотя могли бы. В народных увеселениях, противопоставленных официальной «безулыбочной» культуре, всегда ощущался дух древних дионисийских празднеств.

2. Культурные антропологи полагают, что природа улыбки не в генетических программах, а в особенностях культуры.

Так считал, в частности, Рэй Бердвистел, основатель науки кинесики о невербальных способах взаимодействия.

С этой точки зрения мимика вообще не дает объективной информации о том, что чувствует человек. Когда жителям Папуа-Новой Гвинеи показывали фотографии с разными эмоциями, они воспринимали традиционное для западного мира выражение ужаса как агрессию.

Даже мимика во время оргазма у западных и восточных людей разная: азиаты растягивают губы, а европейцы округляют глаза и рот.
А вот боль проявляется одинаково — вероятно, потому, что тема страданий меньше насыщена культурными условностями, чем секс.


В пользу «культурной» точки зрения говорит и то, как различаются символические значения улыбки даже у более близких народов.

Светские улыбки в России появились примерно в XVIII веке как часть этикета, куртуазной практики, уже распространенной при французском и английском дворе. Тем не менее на Западе русских до сих пор считают обладателями resting bitch face и пишут статьи о том, почему русские никогда не улыбаются.

В свою очередь, жители постсоветского пространства подозревают улыбчивых западных соседей в неискренности и даже некоторой придурковатости. И дело тут не только в печати социализма, но и в глубоких культурных различиях, связанных с тем, как трактовали телесность западная и восточная церковь.

Впрочем, англосаксонская культура улыбки тоже меняется. Если в ХХ веке улыбнуться незнакомцу означало быть приветливым, то сейчас это вызывает настороженность у молодежи: улыбку могут расценить как нарушение личных границ, а то и как харассмент.

В нашем мимическом поведении есть как врожденные компоненты, так и привнесенные. Улыбка — это врожденная форма поведения, она формируется еще у младенцев как ответная реакция на лица людей. Другое дело, что с возрастом мы учимся ею управлять. Тут уже в дело вступает культура, которая способна практически полностью подавить улыбку — например, сделав ее социально невидимой.

18 видов улыбок

Этолог Ирениус Эйбл-Эйбесфельдт выяснил, что по-настоящему инстинктивным является только одно мимическое движение — когда мы неосознанно поднимаем брови, встретив знакомого. Длится это примерно 160 мс. Вскидывание бровей демонстрируют даже дети, слепые от рождения, услышав голос приятного им человека.

С улыбкой всё сложнее. Если бы наши переживания напрямую отражались на лице, мы не могли бы обманывать других людей, играть в театре и кино. Кроме того, улыбка — это не непроизвольная реакция вроде покраснения: мы можем скрывать ее или улыбаться специально. А с другой стороны, попробуйте сдержаться, если вас что-то искренне умиляет, смешит или радует!

Более того, не все улыбки одинаковы. Еще в XIX веке французский анатом Дюшен де Болонье заметил, что намеренная улыбка и улыбка удовольствия «работают» по-разному. Окологлазничная мышца, которая подтягивает кожу со скул и лба к глазу, работает автоматически, а большая скуловая мышца, тянущая уголки рта вверх, подчиняется нашей воле.

А в 1990 году американские ученые выяснили, что истинную и ложную улыбки контролируют разные отделы мозга.

Психолог Пол Экман выделил целых 18 видов улыбок. Кроме «истинной» — улыбки удовольствия, связанной с приятными эмоциями, есть еще и множество фальшивых, включая смущенную, наигранную, заискивающую.
Можно ли тогда сказать про актеров, что они улыбаются неискренне? Про хороших, вероятно, нет. Не зря многие представляют себе что-то печальное, чтобы сыграть грусть, или забавное, чтобы рассмеяться (иначе получится тот самый Гарольд, Скрывающий Боль). Некоторые и вовсе идут на суровые психологические эксперименты, чтобы сыграть убедительнее. Система Станиславского и «актерский метод» основаны на вживании в роль через активацию эмоций.

Таким образом, совет улыбаться, когда грустно, не так уж плох. Ведь для этого нам придется действительно подумать о чем-то хорошем, а улыбка, в свою очередь, вызовет позитивные эмоции.

Каких-нибудь несколько сотен лет назад невозможно было себе представить, чтобы основными потребителями культурного продукта были женщины: театральные постановки, картины, скульптуры, литература — все это создавалось без учета женских интересов. И, конечно, это влияло и на само содержание искусства: художник, рассчитывающий на успех, всегда находится если не в зависимости, то в тесной связи с потенциальной аудиторией. Сегодня культурный ландшафт изменился практически полностью: женщины чаще, чем мужчины, ходят в театры и музеи и читают тоже больше.

И это еще не все: обитательницами гуманитарных факультетов, занимающихся вопросами культуры, также, в первую очередь, являются именно девушки. Постепенная утрата мужского культурного доминирования прошла тихо и незаметно, и это подспудно куда больше влияет на нашу повседневную жизнь, чем активная деятельность феминисток: так как же произошел этот тихий переворот?

Не время для женщин

Разговор все же придется начать с обсуждения мужчин, ничего не поделаешь. В отличие от нашего времени, когда хороший вкус, утонченность и творческое начало скорее ассоциируется с феминностью, в Древней Греции так совсем не считали: идеальный юноша должен был быть не только красив телом, но и душой: он должен был разбираться в поэзии, музыке и других видах искусства. Достаточно вспомнить образ Феба для того, чтобы отпали всякие вопросы: красавец-бог и покровитель поэтов был едва ли не самым почитаемым в античности, а победа на Пифийских играх, где творческие соревнования соседствовали с атлетическими, считалась крайне престижной.

Таким образом устанавливалось равенство между физической силой и силой таланта — и то и другое уважалось в равной степени: сегодня сложно себе представить, чтобы идеальный мужчина ассоциировался с утонченным эстетом, а поэтический конкурс проходил на поле, где только закончился футбольный матч.
Женщины в этой картине мира практически отсутствовали. То есть они, конечно, были, однако лишь в виде муз, героинь мифов или объекта любви — и уж точно не в качестве основной аудитории для тех же создателей античных трагедий.

Хотя гречанки и посещали театрализованные представления, сами выступать на сцене они не могли. Более того, некоторые исследователи утверждают, что их еще и не на все постановки пускали, например на те же комедии, которые подчас были уж слишком фривольными.

Идеальной женщиной считалась примерная супруга, которая грамотно ведет хозяйство, хранит верность мужу и не особенно ропщет на судьбу — разборчивость в изящных искусствах не входила в перечень ее основных добродетелей. Примерно так же дела обстояли и в Древнем Риме, ну а после крушения империи и начала эпохи Средневековья все стало совсем грустно: «темные» времена были не самым лучшим периодом для женщин, ученых и представителей искусства.

Пока Европа пребывала во мраке, на другом конце света, в Японии, происходила выработка общественных устоев с абсолютно другими ориентирами. В Стране восходящего солнца вплоть до начала XX века считалось, что любой мужчина — будь то воин или представитель знати — обязан прекрасно разбираться в искусстве и уметь по достоинству оценить сад, обустройство дома, картину, женскую красоту или красоту природы.


И не только оценить, но еще и выразить все это в поэтическом тексте. В аристократических семьях юношу намеренно воспитывали утонченным, а белизна кожи и даже изнеженность совсем не считались недостатком, скорее наоборот: о гибели этого многовекового идеала, кстати, много писал Юкио Мисима в своем знаменитом романе «Весенний снег» из тетралогии «Море изобилия».

Благородной женщине в Японии также полагалось разбираться в изящных науках и уметь составить идеальный букет, найти подходящие слова для восхищения цветением сакуры и поддержать разговор с мужем о прекрасном. Несмотря на свое бесправие, положение женщин не было совсем безнадежным, отчасти это связано с тем, как трепетно японская знать относилась к искусству и красоте — и к женщине как их воплощению.

Одним из показателей этого является тот простой факт, что едва ли не треть литературных памятников в Японии написаны женщинами: здесь сразу вспоминается и «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу (ХI век), и «Записки у изголовья» Сэй-Сенагон (ХI век), и «Непрошеная повесть» Хигути Итие (ХIV век). Интересно, что в одном из литературных памятников X века — в «Повести о прекрасной Отикубо», напоминающей историю Золушки, — девушка завоевывает любовь принца не только трудолюбием и красотой, но и тем, как ладно она пишет стихи и сочетает цвета в одежде.

Интересно, что похожим образом — как к произведению искусства — к женщине стали относиться и в Европе, правда, чуть позже, во времена эпохи Возрождения. Ренессанс вернул самому понятию культуры тот вес, которого оно было лишено в Средние века, когда идеалом человека был рыцарь — ну а в круг рыцарских добродетелей тонкий вкус не входил, как не входил он и в перечень добродетелей «прекрасной дамы», от которой требовалось лишь быть недосягаемой, присутствовать на турнирах, да изредка дарить платок какому-нибудь смелому воину на память.

Новые общественные идеалы привели к тому, что женщины, хотя бы формально возведенные на пьедестал почета, сами начали понемногу заходить на территорию культуры и покровительствовать талантам.

Одной из первых в этом деле стала французская принцесса Маргарита, которая не только сама была писательницей, но и оказывала поддержку таким людям, как Деперье, Клеман Маро и Эразм Роттердамский. Ее двор стал местом постоянных встреч ученых и поэтов, музыкантов и философов: в сущности, она создала то, что позднее будет называться литературным салоном.

Уже в XVII веке ее дело продолжила мадам де Рамбуйе, покровительствовавшая Франсуа Малербу, Жоржу де Скюдери, Корнелю и многим другим. С мнением образованных женщин, своим вкусом и обаянием завоевавших высокое положение в обществе, стали считаться, а некоторое и вести переписку.

Большие заслуги в деле повышения престижа искусства в целом принадлежат Людовику XIV. Король-Солнце, обожавший танцы, был уверен, что достижения в культуре не менее важны, чем экономические, и потому охотно поддерживал художников и архитекторов. Усилия были не напрасны — блеск и утонченность французского двора производили неизгладимое впечатление на всех иностранцев, и если бы не Людовик XIV, возможно, Франция бы не считалась и по сей день образчиком вкуса и хороших манер. Немало на культурный процесс влияли и фаворитки короля: так, мадам Монтеспан, одна из самых известных его любовниц, покровительствовала Мольеру, Филиппу Кино и Жану де Лафонтену, а маркиза де Ментенон (другая дама сердца Людовика) прославилась тем, что открыла первую в Европе женскую светскую школу в Сен-Сире. Впоследствии она стала прообразом многих женских учебных заведений, в том числе и Смольного института в Петербурге.

Позднее, уже в XVIII и, конечно, в XIX веке, всевозможных литературных салонов, душой которых были состоятельные или благородные дамы, становилось все больше. Для образованных и амбициозных женщин, которые по понятным причинам были лишены возможности вести активную общественную жизнь, создание салона было едва ли не единственным шансом хоть как-то себя проявить. От обсуждения вопросов искусства гости постепенно стали переходить к обсуждению политики, и вскоре мирные литературные встречи превратились в рассадники вольнодумства — именем знаменитой мадам де Сталь, чей салон навещали оппозиционные французские деятели, можно было пугать автократов по всей Европе. Про нее, кстати, Константин Батюшков как-то сказал, что она «дурна как черт и умна как ангел».

В России знатные дамы также оказывали покровительство искусству: одной из первых в этом деле была Наталья Алексеевна, сестра Петра I, которая писала пьесы сама и поддерживала зачатки российского театра: усилиями царевны в 1706 году в Преображенском дворце стали показывать первые спектакли.
Неоценимую помощь в укреплении роли женщин в культуре сыграла и Екатерина II: столь же большие заслуги принадлежат и ее подруге, Екатерине Дашковой, без которой вообще сложно себе представить отечественную версию эпохи Просвещения. Если бы не они, вряд ли в XIX веке в России появилось бы столько литературных салонов под началом женщин — их всех даже трудно перечислить. Зинаида Волконская, Авдотья Голицына, Евдокия Ростопчина, Авдотья Елагина и многие-многие другие женщины имели огромное значение для Золотого века русской культуры. Их внимания и поддержки искали поэты и художники, философы и критики — за их благосклонность разворачивалась настоящая борьба. И все же хозяйки литературных салонов долгое время оставались исключением из правил, а мир искусства — в глобальном смысле — по-прежнему принадлежал мужчинам.

Переломный момент

Все начало меняться ближе к концу XIX века. Женщины постепенно входили в культурную жизнь — давать хорошее образование дочерям стало считаться престижным в аристократических и буржуазных кругах. Подтверждения этому можно найти повсеместно — даже в живописи: стоит лишь присмотреться к женским портретам того времени, и мы увидим, что книга стала почти непременным атрибутом девушки, тогда как прежде ничего подобного и рядом не наблюдалось. Даже героинь прошлого стали осовременивать с помощью такого «аксессуара»: например, одна из наиболее влиятельных художниц девятнадцатого столетия, Мария Спартали, изобразила Беатриче Портинари (возлюбленную Данте и героиню Ренессанса), с книгой, хотя в эпоху Возрождения подобный ее портрет вряд ли мог появиться на свет. Те же тенденции заметны и в литературе, в том числе русской, где женщины все чаще выступали в качестве моральных авторитетов: Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Соня Мармеладова, Ольга Ильинская, Вера Павловна и многие другие героини имели все меньше общего с бездеятельными барышнями прошлых эпох.

Вскоре женщины стали активно влиять на культуру и общество не только в романах: как отмечает историк Эрик Хобсбаум, в конце XIX — начале XX века они оказались в довольно выигрышном положении для занятия искусством по сравнению с мужчинами.

«Во-первых, — пишет автор, — от большинства взрослых мужчин ожидалось, что они зарабатывают на жизнь, и, следовательно, у них меньше времени на культурное времяпрепровождение в течение дня, чем у замужних буржуазных женщин, которые не работали; во-вторых… буржуазное жилище все более „эстетизировалось“, а женщина по традиции осталась хранительницей дома».

Этот раскол еще сильнее проявился в XX веке, когда мужчины ушли на войну, а у женщин просто не осталось другого выхода, кроме как занять их место в «мирных» областях жизни, таких как культура, образование и искусство. Две мировые войны оказали решающее влияние на формирование новых представлений об идеалах мужского поведения в обществе: мужчины должны были быть в первую очередь солдатами и защитниками страны, а не тонкими ценителями искусства. Более того, эстетство и самозабвенное увлечение культурной жизнью в глазах общества стало восприниматься как нечто, по своей сути противоречащее маскулинности. Все это кардинальным образом изменило тенденции конца XIX века, когда во многих богатых семьях радовались сыну-дирижеру или сыну-скульптору, считая подобные профессии престижными.

Женщины перехватывают мяч и уверенно ведут

Интересно, что сегодня, когда больших войн вроде бы не наблюдается, а относительное равноправие постепенно приходит во все цивилизованные страны мира, «культурные весы», однажды склонившиеся в пользу женщин, не изменяют своего положения. От мужчин в большинстве случаев сейчас не требуется сломя голову идти в атаку на полях сражений, однако в сферу искусства это их отнюдь не вернуло. И подобная ситуация характерна не только для нашей страны, но и для всего мира. Приблизительное равенство — с точки зрения гендерного состава аудитории — сегодня наблюдается лишь в кино. Например, в США 52 % всех посетителей кинотеатров — женщины; в России этот процент даже чуть выше: 57 %. И это при том, что блокбастеров, которые, казалось бы, снимаются для мужчин, выходит на экраны по-прежнему много.

Однако кино все же не самый показательный пример. Наибольший разрыв в этом плане наблюдается в театральной среде.

В столичных театрах, в диапазоне от РАМТа до электротеатра «Станиславский», доля женской аудитории равна 70 % или даже слегка превышает данный порог.

Эта цифра (с небольшими поправками) остается практически неизменной в России более 20 лет. Схожая ситуация с гендерным составом аудитории существует и в Англии, и в США.

Чуть меньше дистанция между женщинами и мужчинами наблюдается среди музейной публики. По данным собственных исследований того же «Гаража» и Русского музея, на 60–70 % их аудитория состоит из женщин, и на 30–40 % — из мужчин. При этом не стоит забывать, что инициатором похода в театр или музей, скорее всего, является женщина — в конце концов, шутки и анекдоты о скучающем мужчине, вынужденном прийти на балет, тоже не появляются на пустом месте, да и за культурное просвещение детей, как правило, отвечает именно мать, а не отец.

В книжном деле также преобладает женская аудитория — речь опять же не только о России. Например, в Австралии, по различным данным, более 60 % читающей публики являются именно женщины. В нашей стране масштабные исследования на эту тему не проводились, однако достаточно лишь заглянуть в сообщества книжных магазинов в социальных сетях, чтобы понять, что к чему. Скажем, в группе торговой сети «Читай-город» во «ВКонтакте» более 448 000 участников, и около 357 000 из них — женщины. У магазина «Москва» похожее разделение: 28 000 и 23 000 соответственно. К слову говоря, в издательствах уже давно поняли, кто является их аудиторией, и это во многом влияет на то, какие именно книги выходят из печати.

Одним из следствий всех этих культурных процессов стало то, что вот уже в течение 30–40 лет можно наблюдать настоящий расцвет женской литературы. Под этим имеется в виду не литература «для женщин», а литература, созданная писательницами.

Если еще в начале XX века к женщинам-авторам относились как бы свысока, пренебрежительно, уважая лишь отдельных представительниц вроде Вирджинии Вулф или Марины Цветаевой, то сегодня разделение по гендерному признаку практически полностью стерлось.

Женщины пришли как в массовую, так и в элитарную литературу, и произошло это во всем мире. В первом случае мы сходу можем назвать множество имен, в диапазоне от Джоан Роулинг до Э. Л. Джеймс, и во втором — ситуация не хуже. Ханья Янагихара, Элена Ферранте, Элис Манро, Фэнни Флэгг, Эмма Клайн — это лишь несколько имен, которые знает каждый, кто увлекается литературой. Если же вернуться к ситуации в России, то и нам есть, чем похвалиться в этом контексте: Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая, Людмила Улицкая, Вера Павлова, Елена Фанайлова, Линор Горалик, Мария Степнова, Гузель Яхина, Анна Матвеева — имен так много, что впору говорить о Золотом веке женской прозы.

Судя по всему, схожая история скоро повторится и в других областях искусства. Так что если женщины пока и не победили мужской мир в реальной жизни, то в мирах более тонких — и более значимых с точки зрения вечности — именно их голос является сегодня решающим.

Комментарии экспертов

Редакция «Эксмо»

Владимир Хорос, редактор остросюжетной литературы

Вопрос о гендерной принадлежности той или иной книги сейчас приобрел особую сложность. Во-первых, сейчас не менее 85 % всей читающей аудитории составляют женщины. А во-вторых, последние уже давно запоем читают такую литературу, которая до недавнего времени считалась абсолютно мужской, например мистические триллеры, фантастику, приключенческий экшн, даже жесткий нуар.

Для того чтобы выделить ту или иную книгу как мужскую, нужны четкие критерии: в ней не должно быть ничего из того, что нравится женщинам.

Например, крайне жесткий нуар в духе «Кода 93» Оливье Норека или романов С. Крэйга Залера, полные насилия и жестокости, где речь идет либо о криминальных разборках, либо о какой-либо кровавой мести. Женщинам, как правило, необходима какая-никакая романтическая линия. Женщины дальше стоят от натурализма и более близки к психологизму. Поэтому среди них традиционно хорошо идут психологические триллеры или полицейские детективы, главными героями в которых являются либо яркие, интересные, сильные женщины с тяжелой судьбой, упорно преодолевающие трудности окружающего их мира, либо твердые, стойкие, надежные, умные мужчины (пусть далеко не идеальные), способные решить любой вопрос. Поэтому женской аудитории мы адресуем самый разный спектр книг — от Питера Джеймса и Анжелы Марсон, Камиллы Лэкберг и Дот Хатчисон, Джессики Феллоуз и Ти Кинси до Марио Пьюзо и Юсси Адлер-Ольсена, Джеймса Роллинса и Ли Чайлда. Это, разумеется, общие соображения — но в целом так.

Дмитрия Обгольц, редактор зарубежной современной литературы, и Алена Муркес, pr-менеджер зарубежной современной литературы

Современную литературу сейчас читают все, вне зависимости от возраста и гендерной принадлежности.

Если раньше у Чарльза Буковски было больше читателей мужчин из-за его стиля бунтаря, то сейчас его с удовольствием читают и женщины. То же самое касается и лауреата Букеровской премии 2016 года — Пола Бейти, книги которого наполнены сатирой на политику и черным юмором.
Не пугают женщин и сложные по структуре тексты лауреатов премий, таких как Джордж Сондерс и Кадзуо Исигуро.

Если раньше женщин в основном читали женщины, то теперь во многие шорт-листы премий входят писатели женского пола, и мужчины читают их не меньше. Например, Тони Моррисон, Дебора Леви, Зэди Смит — что показывает, что мир потихоньку отходит от шовинизма.

Женщины преобладают и в рядах поклонников французской литературы, например у Ромена Гари, Эрве Базена и феминистки Симоны де Бовуар.

2Наталья Файбышенко, кандидат филологических наук, психолог

Сложившаяся ситуация может быть связана с тем, что женщин сегодня на 11 миллионов больше, чем мужчин. Это, в свою очередь, приводит к повышенной конкуренции между женщинами: они стремятся быть более привлекательными, развитыми, знающими и образованными, в том числе культурно. С другой стороны, театры, музеи и книги — это миры, в которые женщины с удовольствием погружаются, отрываясь от привычной и часто не слишком счастливой реальности. Это скорее женская черта — уходить в мир грез и фантазий хоть на время. Мужчинам это свойственно в куда меньшей степени. Думаю, если для женщин театр — это возможность отдохнуть и расслабиться, то для мужчин это часто нечто противоположное. Отдыхают мужчины в основном все-таки по-другому.

Зоя Звягинцева, психолог

Я, как психолог, много разговариваю с женщинами разного возраста, семейного положения и образования о том, что им интересно в жизни, что делает их жизнь насыщеннее, полнее и осмысленнее. И я вижу, как меняются границы возможного для женщин с каждым годом. Традиционное дискриминирующее распределение функций в семье, когда муж только работает, а жена и работает, и делает все остальное по дому и уходу за детьми, постепенно перестает быть допустимым для обоих полов.

Мужчины хотят больше заниматься детьми, в семьях начинает особенно цениться эмоциональная поддержка, у женщин высвобождается время для досуга. Есть и еще одна современная тенденция, значимая как для женщин, так и для мужчин: увеличение продолжительности жизни позволяет при желании в 30–40 или даже 50 лет поменять профессию.

Сейчас на смену карьеры решаются многие женщины, и очень часто это оказывается какая-то творческая профессия: дизайн, культурология, иллюстрация, журналистика. Мне кажется, это важный этап в развитии общества в целом, поскольку искусство — отличный способ удовлетворения эмоциональных потребностей, способ осознать и пережить чувства. И чем больше женщина занимается творчеством, тем здоровее психический климат вокруг нее.

Марат Суставов, магистр социологии НИУ ВШЭ, руководитель проектов в исследовательской компании Tiburon Research

Социолог предложил бы в данной ситуации провести масштабное исследование о восприятии разного рода досуга — о посещении выставок, театров в сравнении с другими видами, — чтобы прокомментировать эту ситуацию. В отсутствии эмпирических данных предположу, что в итоге мы выявим разницу в гендерном восприятии досуга. Так же как профессии имеют гендерную окраску (медсестрами, педагогами и стюардессами чаще становятся женщины, а инженерами, программистами и пилотами — мужчины), так и то, чем «нормально» заниматься мужчинам и женщинам в свободное от работы время, диктуется отчасти степенью маскулинности и фемининности занятия. Культурно-творческую сферу я поместил бы ближе к фемининной на шкале маскулинности-фемининности.

С раннего детства мы видим, что мальчики обычно выбирают футбол, а девочки идут на танцы.

Набор релевантных занятий для каждого гендера в коллективном сознании влияет впоследствии на выбор нашего образования, а образование, в свою очередь, также определяет склонность к формированию определенного стиля жизни.

Среди женщин больше тех, кто имеет высшее образование, а оно все-таки формирует гуманистические ценности, в том числе ценность творческой деятельности и ее результатов. Вместе с этим высшее образование дает людям знания и навыки, без которых трудно потреблять элементы немассовой и тем более элитарной культуры.

Лиза Савина, галеристка, куратор и арт-менеджер

— Если верить статистике, основными потребителями культуры сегодня являются женщины. Как вы считаете, есть у этой ситуации какие-то социологические или психологические объяснения?

— Думаю, в России работают оба фактора — и социологический, и психологический, и оба они связаны с традиционной для нашего общества патриархальностью, подразумевающей некоторый мачизм, а следовательно, сниженный интерес к культуре в целом как к «немужскому» занятию. Но это если говорить о консервативных мужчинах в возрастной категории «40+». Те, кто не «ушиблен» советскими и постсоветскими травмами, достаточно подвижны, да и вообще молодежь потребляет культуру и искусство довольно активно без гендерной разницы.

— Вы говорили, что женщины являются скорее «эмоциональными потребителями» искусства: а как тогда к искусству относятся мужчины?

— В том социальном кругу, с которым преимущественно сталкиваюсь я, мужчины в целом проявляют интерес к искусству, у них меньше времени вне основного рода деятельности, но при этом среди осознанных коллекционеров значительно больше мужчин, чем женщин.

Женщины обычно покупают искусство с прикладными целями, в большинстве случаев руководствуясь эмоциональными маркерами. Мотивации мужчин значительно разнообразнее.
Опционал «нравится-не нравится», конечно, тоже присутствует, но для них мощной мотивацией являются статус и инвестиционный потенциал. Вообще, в вопросах покупки искусства мужчины значительно пассионарнее женщин.

— А с чем связано преобладание женщин в культурной сфере? Искусствоведы, журналисты, культурологи — если посмотреть на кафедры этих специальностей в вузах, то учатся там в основном именно женщины.

— Бытует мнение, что в культуру вовлечено больше женщин потому, что эта сфера традиционно ниже оплачивается и, мне кажется, здесь есть своя доля правды. Но вообще, и в Европе гуманитарные кафедры тоже преимущественно женские, другое дело, что до недавнего времени в рубрике «пришел к успеху» превалировали мужчины. В силу разных особенностей — в том числе и, как мне кажется, из-за традиционной структуры семьи, где ответственность за детей и быт до недавнего времени лежала исключительно на женщине.

Ги Бюффе родился в Париже, на Монмартре, в 1943 г., во время войны. После смерти отца в 1956 г. семья переехала на юг и Ги поступил в тулонскую школу изящных искусств. Но в 18 лет, уже начинающим художником, Бюффе внезапно поступает на службу во французский флот и отправляется в кругосветное путешествие, впечатлений от которого ему хватит на всю жизнь. В результате он не стал ни моряком, ни маринистом, однако именно флотское начальство первым признало талант молодого художника.

Потом к художнику, повидавшему мир, пришло признание крупных корпоративных заказчиков: Duty Free Shops, Aloha Airlines, InterContinental Hotels, Crystal Cruises и др. Бюффе сделал огромное количество рекламы. Ему посвящен именной сорт вина Guy Buffet Cellars, популярного среди «франко-американских» художников. Вино, ресторан, парижская кулинария — вот сфера основных творческих интересов художника-бонвивана.

В начале 50-х отец часто брал маленького Ги с собой на работу и по дороге обычно указывал на известный парижский ресторан La Coupole, рассказывая, что здесь очень часто бывают художники: Пикассо, Шагал, Брак, Фужита... Возможно, с тех пор слова Художник и Ресторан стали для Бюффе чем-то нераздельным...