Как правило, мировые бренды выпускают к новогодним праздникам особенную рекламу, которую можно смотреть как милые и трогательные рождественские короткометражки.

– Мам, – спросил сын перед сном, – а ты любишь Новый год?
– Конечно, разве есть люди, которые не любят праздники?
– А расскажи, как ты праздновала Новый год, когда была маленькая? Как все? Елка, мандарины?
– Да, – киваю я. – Как все.

И молчу. Я очень хорошо помню свое детство. Некоторые моменты так отчетливо, что даже страшно. Я помню, как вздрогнула, когда полезла за конфетами, трогать которые мне запретили, потому что «это не Новый год», и меня окликнула бабушка. Помню, как вприпрыжку бежала за дедулей по коридору, который казался мне, маленькой, очень длинным, споткнулась и больно-пребольно ударилась плечом.

А вот я сижу в ванне и смотрю на окошечко в кухню под потолком. На кухне бабуля печет что-то вкусное, и я знаю, что сейчас выйду из ванной и первая попробую вкусноту, и мне так хорошо, так тепло и вкусно…
Я помню эти зарисовки так явно, будто смотрю фильм, в котором снималась только вчера.

У меня мурашки от испуга – когда я ворую конфеты, у меня «болит» несуществующий синяк на плече, или я наяву ощущаю запах выпечки и пытаюсь понять: плюшки или хворост?

Но вот я почему-то совершенно не помню елки, ни одной. Хотя их там, у дедули и бабули, должно было быть как минимум 13 (пока не переехала в Москву), из которых хотя бы десять я должна была запомнить.

Почему так? Где мой Новый год? Почему он растворился в памяти, будто ничего и не было? Я спрашиваю свою двоюродную сестру: там, в детстве, мы, одногодки, все праздники встречали вместе:

– Ты помнишь?
– Да, конечно, – кивает сестра. – Помню.
– Елка была, мандарины, салаты? Все было?
– Было, конечно!

Как же так… Почему я не помню… Как только я вспоминаю зиму, память сразу бросает меня к одной-единственной картинке. Всегда. Вспоминать ее почему-то очень холодно.

Мне лет девять, может, десять. Зима. Вечер. 31 декабря. Уже темно, горят сливочные фонари, идет пушистый снег. Люди спешат домой встречать Новый год. Я смотрю в окно. Мы живем на пятом этаже, и из окна у нас видна крыша магазина «Тысяча мелочей». Там, на крыше, на брошенном ящике для инструментов сжался Блэк.

Блэк – это черный дворовый котенок, любимец всех детей во дворе. Мы все его подкармливаем уже почти месяц. Он живет где придется. Часто ночует на этой крыше. Смотрит в чужие теплые окна и мерзнет.

Сегодня мы с сестрой носили ему суп – куриную лапшу. Он ел в подъезде, смешно лакал бульон маленьким красным язычком. А потом мы ушли домой, в тепло, а он пошел на крышу. Под снег. Встречать Новый год.

Мы с сестрой смотрим в окно, распластав ладошки по стеклу, и плачем. По-моему, мы наказаны, несмотря на праздник.

Прибежав домой с пустым лотком из-под супа, мы в очередной раз стали канючить и просить бабушку и дедушку разрешить взять котенка себе. Ну пожа-а-а-а-луйста. Ну хотя бы на новогоднюю ночь!

– Тысячу раз уже говорили вам – нет! Знаешь, сколько грязи от котов, он сейчас метить все будет, мебель драть, ковры, провоняет вся квартира. Нет и еще раз нет!
– Мы будем убирать, следить, мы приучим к лотку, – хнычем мы с сестрой. – Ничего не будет, ни грязи, ни шерсти…
– Да кого вы обманываете? Через неделю наиграетесь, а дальше мне скинете. Я сказала нет. – Бабуля непреклонна. – Только котов мне тут не хватало. Не трепите нервы.
– Опять скандал? – ругается дедуля. – Бабушку довели, вон валерьянку пьет! Ни стыда ни совести! А ну брысь к себе…

Мы поняли, что Блэк не будет жить с нами, давно уже поняли. Просто на улице мороз минус 18. Если Блэка взять на руки, он все время дрожит…

Мы с сестрой понуро смотрим в окно. За стеклом, в темноте, прикреплен и освещен градусник, шкала на котором предательски ползет вниз. Уже минус 20, и это еще не ночь. Значит, ночью будет еще холоднее….

Почему-то дальше я никогда не вспоминаю. Больно и холодно. Я убегаю от этих воспоминаний.

Сейчас я сама мама, у нас есть кошка. Я учу детей любить ее и заботиться о ней, потому что нельзя научить любить в теории. Любить можно только на практике: согреть, обнять, накормить, спасти.

А тогда… Надо вспомнить, чем все закончилось.

Помню, у меня текут слезы. Я вижу этот комок шерсти на ящике, сжавшийся, спрятавший лапки под себя. Блэк сидит под снегом, и из черного котенка давно превратился в белого.
– А ну-ка отлипли от окон! – велит дедушка.

Мы с сестрой покорно садимся на диван и смотрим телевизор, но я все равно вижу Блэка, не могу о нем не думать. Я иду в прихожую – там телефон – и набираю номер подруг – сестер Нади и Кати. Они обещали поговорить с родителями, вдруг те разрешат взять Блэка домой.

– Нет, – печально говорит трубка голосом Нади. – Нельзя.
– Ты говорила, что просто на одну ночь?
– Да.
– А про мороз говорила?
– Они знают про мороз.
– А про…
– Оль, нас с Катькой наказали за то, что мы «все нервы вытрепали с этим котом»!
– И нас тоже, – вздыхаю я и кладу трубку.
– Сейчас будем провожать старый год, – весело говорит дедуля. – Садитесь все за стол.

Мы садимся. У меня нет аппетита и настроения. Я не могу смотреть на стол, который ломится от еды, и на людей, которые сидят в тепле, в то время как там, в холоде, замерзает маленький черный котенок, который никому не помешает.

Я вздрагиваю от звона бокалов, взрослые смеются, что-то обсуждают. По телевизору идет «Голубой огонек». Одно слово – праздник. Я смотрю в одну точку. В окно.

– Так, вот вы, обе, сколько можно нам нервы трепать? – Вдруг дедушка ударил кулаком по столу.

Я вздрогнула, обернулась на сестру. Она тоже понуро смотрела в окно.

– Да что с ними делать? – вздыхает бабуля. – Ну пусть, что ли, заберут этого кота. Сил никаких нет уже… До завтра хотя бы… Замерзнет же…

– Правда? – Мы с сестрой вскакиваем, синхронно роняя табуретки. – Правда можно?
– Давайте, бегите, как раз полчаса до Нового года… – говорит дедуля, махнув рукой.

– Спасибо! Спасибо! Мы мигом. – Мы с сестрой срываемся с места, застреваем в проеме двери, на ходу напяливаем шапки, забываем шарфы, запрыгиваем в сапоги, хватаем куртки и, еще не веря своему счастью, несемся вниз, перепрыгивая ступеньки.

Я почему-то плачу, но это уже от счастья, слезы такие хорошие, добрые, плачу и смеюсь, только бы успеть, только бы обнять, прижать к себе замерзающее тельце Блэка…

Мы выбегаем на мороз, распахнутые, толком не одетые, несемся к крайнему подъезду: там, если поставить друг на друга три ящика, можно влезть на крышу магазина «Тысяча мелочей».

Мы подбегаем к крыше, судорожно ставим ящики друг на друга, я подсаживаю сестру, а она потом помогает залезть мне.

Тут мы видим, что к нашим ящикам бросаются еще две тени, которые при ближайшем рассмотрении превращаются в сестер Надю и Катю.

– Разрешили! Разрешили! – кричат они, задыхаясь от бега и мороза. – Разрешили забрать Блэка!
– И нам разрешили!
– Мы своих довели….

– А мы – своих! – будто хвастаемся мы, протягиваем руки девчонкам, вытаскиваем их на крышу и вчетвером бежим к тому ящику, в котором нас ждет Блэк, не думая, как будем его делить.

Но его нет… Ящик пуст. Мы переворачиваем ящик, ищем котенка, бегаем по крыше, зовем… Нет, нет его… Мы плачем, все четверо. Нам кажется, что случилось самое худшее. Мы забыли варежки, греем руки своим дыханием и рыдаем в голос. Где ты, Блэк?

Я задираю голову и вижу, как из окна нам машет дедуля. Мол, быстро домой. Нет так нет.

Мы понуро бредем к ящикам, по которым залезли на эту крышу, спрыгиваем вниз, бегаем по двору, пока окончательно не замерзаем, и разбредаемся по подъездам, даже не поздравив друг друга с Новым годом.
Как же так, Блэк?
Мы с сестрой входим в наш подъезд. За нами хлопает, ухнув, входная дверь.

Состояние – хуже некуда. Будто не праздник, а похороны. Вдруг на лестничной клетке нам под ноги бросается темный комок… Блэк! Это ты? Ты, Блэк, ура! Мы же сегодня кормили его супом прямо здесь, он, наверное, проголодался и пришел сюда, на вкусные запахи, погреться!

Мы хватаем котенка на руки, отбираем друг у друга, он насквозь мокрый, дрожит, начинаем его гладить и целовать в холодный нос.

– Бежим домой, а то уже Новый год, – торопит сестра.

Вбегаем в квартиру, веселые, заплаканные, счастливые, все трое, сестра заматывает малыша в теплое полотенце, а я остаюсь в прихожей и торопливо набираю сестрам.

– Он нашелся, Надя! Он у нас. Сам пришел, да! Уже в тепле, вон курочку ест. И вас, и вас с Новым годом!

В это время бьют куранты, все взрослые кричат «ура!», и я громче всех кричу «уррра!», хлопаю в ладоши и бегу всех обнимать, а потом почему-то ем оливье прямо из большой салатницы. Спасибо, спасибо! Ура, с Новым годом всех!

Я такая счастливая! Смотрю, как сестра кутает Блэка, прячет его от фейерверков, а он пугливо выглядывает из мохнатого полотенца – любопытно же! Сестра целует малыша, прижимает к себе, пытается накормить (а он объелся уже), а я… А я засыпаю. Все плывет перед глазами… Спать хочется.

Чувствую, как меня переносят на кровать, как с меня снимают свитер, и я падаю в подушку лицом и бормочу что-то про с Новым годом и про хорошие приметы.

А утром я проснулась первая. На моей кровати рядом с подушками спал Блэк. Я вскочила, взбудораженная и счастливая. Блэк с нами! И он вскочил. Проснулся, потянулся. И мы с ним тихо, чтобы никого не разбудить, пошли в комнату. То есть он пошел, а я за ним кралась – так интересно наблюдать за котом у себя дома, так здорово!

И вот он, обнюхивая все на своем пути, проходит кухню, вот минует шкафчик, из которого я воровала конфеты, вон коридор, где я ударилась плечом, вот проходит дверь в ванную, входит в комнату, где был праздничный стол, обходит его и… начинает играть с шариком, который висит на… елке! Помню! Я помню елку! У дивана стояла, в ведре! И звезду на ее верхушке помню – красную, как будто леденец. Еще помню, что я запретила Блэку играть с шариками, чтобы не разбить.

Иногда память услужливо прячет от нас болезненные воспоминания, а ведь за ними может быть спрятано настоящее счастье!

Вечером я в подробностях рассказываю эту историю сыну.

– А что дальше было с Блэком?
– Он так и остался у нас. В него невозможно было не влюбиться, и нам разрешили его оставить. Бабуля и дедуля его полюбили, так и жил с нами.
– Здорово. А при какой температуре замерзают кошки?
– Дань, ну ты как скажешь что-нибудь, – смеюсь я и целую его в лоб. – Спи давай.

И сын засыпает, укутавшись в одеяло и обнимая свою любимую кошку Ладошку, которую заботливо накрыл одеялом.

Чтобы не замерзла… Ведь при какой температуре замерзают кошки, я ему так и не сказала.

© Ольга Савельева

Под Новый год случаются чудеса. Их все ждут, только вот чудеса же не всегда сбегают из добрых сказок. Кто-то же должен принять в гости чудо, которое сразу хочется вернуть владельцу. В том декабре черное выпало Павлику. 30-е число. В воздухе висит страх. Страх не успеть купить подарки всем своим близким. Но Павлик этим воздухом не дышал. Он знал, что можно и в феврале их подарить, никто не умрет. Главное же внимание, а не дата.

Павлику было всего двадцать пять, а забот хватило бы на настоящий кризис среднего возраста. В реестре жизненного пути помимо зачем-то двух высших образований среднего уровня значилась работа менеджером, младшая сестра, висящая на его весьма хлипкой шее, жена контролирующая и шею и голову, родители, считающие своим долгом быть везде, ну и наконец шестилетняя дочка Варя.

С Варей было особенно тяжело. Павлику казалось, что дочка сомневается в целесообразности его существования в их квартире. Точнее, не так. Павлик ощущал себя необходимым в качестве этакого мобильного приложения, но интереса к своей душе со стороны шестилетнего ребенка не ощущал. Странные запросы скажете, но какие есть.

Если говорить предельно простым языком от Вари Павлику хотелось ощущение нужности, детского тепла, привязанности, а получал он хорошее поведение и даже снисхождение. «Мама, давай купим папе три шапки, он все равно потеряет две в первый день зимы», «Мама, а сегодня в саду папе опять сказали что он мой старший брат», «Папа, почему бабушка не любит слово менеджер и говорит, чтобы я им не стала, и добавляет «Не дай Бог». Настроение у Павлика, как вы понимаете от этого не улучшалось. Нет, конечно, Варю он любил от этого не меньше, но себя ощущал дома каким-то…ну как лучше сказать, нет не чужим, просто не очень обязательным для всех существом. Есть Павлик хорошо – нет Павлика, чего-то не хватает, но привыкнем.

И вот тут этот новый год. 30-е декабря. Вечер. Хороший семейный вечер, то есть еда и четыре слова за два часа совместного проведения времени.

— Убери посуду
— Хорошо уберу.

Но вдруг Маша, посмотрев на мужа взглядом инквизитора, поинтересовалась

— А где Варино письмо Деду Морозу. Надо же ей подарок купить, а она сказала, что отдала тебе утром, когда ты ее в сад отвозил.

Павлик, которого в школе звали Рыба, за то, что он ничего не помнил напрягся, но быстро просветлел.

— В пальто у меня во внутреннем кармане.

Вставать с дивана Павлику, забетонировавшему себя подносом с едой было решительно лень.

Жена ушла в прихожую, но неожиданно ее голос больший похожий на сирену вызвал Павлика на допрос

— Паша иди сюда, ты мне должен кое-что объяснить.

Слово «объяснить» было произнесено так, что поднос сам взлетел и притащил Павлика в прихожую.

Маша стояла с Пашиным пальто в одной руке и милой подарочной коробочкой в другой.

— У меня только один к тебе вопрос, и он не про твою любовницу Ирочку. Я хочу знать откуда у тебя деньги. Заработать ты их не мог, значит ты совершил какое-то преступление, и я хочу знать какое. И да кстати где все-таки Варино письмо?
Паша не понял ничего. То есть совсем. Он не знал, кто такая Ирочка, что это за коробка, где Варино письмо и что отвечать жене. Не найдя ничего лучше, чем правда, он так все и сказал.

— Ты меня за дуру считаешь? У тебя в пальто коробка с украшениями с запиской Ирочке в Новый год. Ты ее украл, ты клептоман? И правда где Варино письмо? Или ты может его поменял на коробку
Паша, как и любой растяпа иногда мог выдать фантастический по скорости правильный ответ на казалось бы неразрешимую задачу.
— Точно! Я ее поменял!!
— Я тебя сейчас убью.
Маша явна была не склонна шутить. А Паша с рвением осужденного на казнь, но нашедшего улику торопливо излагал суть дела

— Не ее я поменял, а пальто! Дай мне его! Вот видишь, это Canali, стоит как машина, оно просто на мое похоже, я был сегодня на выставке одной, там гардероб самостоятельный, ну и прихватил наверное. Письма поэтому нет, а коробка есть. Черт как же ее теперь вернуть. Дорогое, наверное, украшение, человек волнуется.
Маша как будто даже разочаровалась. Уже случившейся в ее голове скандал с потенциалом на длительный сериал не прошел питчинг и был отменен. Она понимала, что Павлик прав. Утром Canali на нем не было, он внимательно изучила пальто и поняла, что даже цвет другой. Ревность все-таки отключает практически все части мозга, в том числе наблюдательность.
— Какой же ты болван…Ну вот как теперь ты его вернешь, ладно Варино письмо, это мы сейчас разберемся, но украшения. Я просто поражаюсь. Ну как таким можно быть, а! Что еще в пальто было?
— Ничего, хотя нет, паспорт….вот черт! Паспорт же там!
В это время Варя вышла из своей комнаты
— А о чем вы тут кричите?
— Ни о чем, просто папа у нас растеряша
— А что он потерял?
— Он у нас потерял голову
— А я думала мое письмо Деду Морозу
— Нет, ну ты что!! Письмо уже у Деда Мороза, да Павлик?
Маша просверлила Паше взглядом лоб
— Да Варюш, конечно, письмо твое я передал в специальную почту Деда Мороза.
Варя с наследственным подозрением посмотрела на отца.
— Ты его не открывал?
— Нет конечно! Ты что, ты же его заклеила.
Варя как будто поверила.
— Ну хорошо, мама нам в садике попросили нарисовать дом Деда Мороза, помоги мне пожалуйста
— Конечно лапушка. Сейчас приду.
Маша сменила ласковый голос на Siri и продлила Павлику арест.
— Поговорим потом
Выудить из Варю заказа на новый год оказалось не так просто.
— Варюш, а я хотела тебя спросить, мне так интересно, что ты у дедушки мороза попросила?
— Не скажу
Варя была иногда вся в маму.
— Почему?
— Потому что нельзя. По телевизору в одной детской программе сказали, что, если хотя бы один человек узнает о том, что ты хочешь в подарок, то Дед Мороз не исполнит желание.
— Маме сказать можно
Маша понимала, что крепость скорее всего не сдаться, но по инерции продолжала говорить нежным голосом. Варя посмотрела маме в глаза и сквозь частично выпавшие зубы прошипела.
— Мама я не скажу. Никому.
Варя не сказала. Ни маме, ни папе, ни бабушке, ни вызванной тетё Лиде, НИКОМУ. Маша как человек упорный и системный подошла к проблеме со всей строгости науки, но план Капкан результатов не дал. Звонок на выставку не помог. Пальто Павлика было объявлено пропавшим без вести. 30-е катилось к закату.

Положение было отчаянным. Что дарить Варе не знал никто, а привлеченное внимание к ненавидимому уже всеми письму лишь усугубляло ситуацию. Виновным по всех бедах был разумеется признан Павлик. Жена и все остальные родственники вспомнили всего провалы последних лет, а также припомнили Маше ее единственный провал, а именно брак с Павликом. К Варе он вообще боялся подойти, при ней Павлика критиковали абстрактно, так чтобы не вызвать у нее подозрения, но все и всё понимали. Ситуацию решили спасти через Колю, сына общих друзей, он был старше Вари на три года и очень ей нравился. Ему все объяснили, конечно сообщив, что просто письмо утеряно, а нужно написать новое, что мол у Деда Мороза быстрая почта, и родители все в письме Дедушке объяснять, но нельзя расстраивать ребенка. Факт назначения Коли во взрослые сделал свое дело. Он вступил в сговор. В качестве легенды ему выдали следующее:

— Пойдете играть с ней в комнату и скажешь, что, если сказать очень близкому другу и обязательно ребенку, что ты попросил у Деда Мороза, то друг тоже может написать и Дедушка послушает.
— А это правда?
Коле было всего лишь девять лет. Маша даже разозлилась, но вовремя вспомнила о возрасте соучастника.
— Ну конечно правда! И ты обязательно напишешь!
— Хорошо.
Девочки всегда остаются девочками. Через пол часа Коля вышел из Вариной комнаты с полученной информацией.
— Щенок.
Он был настолько окрылен успехом, что ему не хватало сигареты в зубах и Вальтера а рука для полноты образа Бонда-Джеймса Бонда.
Маша упала на диван.
— Щенка?! О Господи….не сказала какого??
— Нет, теть Маш.
— Ну хоть не крокодильчика. Павлик, ты понимаешь, что у нас теперь из-за тебя, повторяю из-за тебя будет собака! Ты понимаешь, кто с ней будет гулять?!
Павлик мычал.
— Почему из-за меня?!
— А из-за кого!
Спорить он не стал.
Родственников успокоили, в срочном порядке заказали Деда Мороза, купили маломерную собаку. Все в тайне надеялись, что в письме породы не было, и если что решили сослаться на слепоту Дедушки и плохой Варин почерк. 31-го Варя практически не выходила из комнаты. В дверь позвонили. Варя выбежала, глаза ее горели. В дверях стоял синий костюмом и красный лицом Максим друг Павлика. Замаскировали его достойно. Он на распев начал процедуру:
— А где тут живет девочка Варя, письмо мне написала?
Счастливая Варя лепетала
— Это я!!
— Ну что ж Варенька, прочел я твое письмо, очень оно мне понравилось и решил подарить тебе в новый год нового друга.
Аниматор вытащил из-за пазухи живой комочек.
Варя моментально разрыдалась.
— Вы все обманщики!!!!! Я писала о другом!!!
И в слезах убежала.
Тишина не пробивалась даже мощным дыханием Максима. Маша взяла себя руки.
— Нас что Коля обманул, что ли?
Она пошла в комнату к Варе. Вернулась минут через пять.
— Все совсем плохо. Коля нас не обманул, а вот она обманула Колю. Сказала, что решила проверить, есть ли Дед Мороз, а оказалось мы все ее обманывали и просто потеряли ее письмо. Точнее папа потерял. А если не потерял, то значит Деда Мороза не существует.
Павлику стало очень больно. Какое-то бесконечное отчаяние охватило его душу. Абсолютная уверенность в своей бессмысленности. Дочка была его единственной надеждой на собственную нужность миру и тут такое.
— Паш, я всегда говорила, что когда-нибудь твое разгильдяйство плохо кончится. Вот как хочешь теперь все разруливай. Я сдаюсь.
Варя к себе папу не пустила. Павлик не осмелился сознаться. Он не мог понять, что для него хуже разочарование дочери в нем или в Дедушке Морозе, но выбрал правду.
— Варечка…это я…я …
В дверь позвонили.
Павлик открыл.
На пороге стоял Дед Мороз.
Павлик посмотрел на Максима, жующего колбасу в прихожей, снова на нового артиста и грустно сказал
— Вы ошиблись адресом.
— Вы же Павел Мышкин.
— Да но, мы не заказывали Деда Мороза.
— Вы нет, Варя – да. А она дома?
— Вы не поняли, тут какая-то ошибка
— Ну почему же, письмо же она писала, да и пальто ваше.
Дед Мороз достал раскрытое письмо и показал на пакет.
Паша начал осознавать, что это не ошибка.
— Вы что мое пальто нашли?!
— Надеюсь вы мое тоже, там вещь дорогая
Шепнул дедушка.
— Да конечно!
— Но давайте сначала Варю поздравим.
Паша влетел в комнату.
— Варя там, пришел настоящий Дед Мороз! Тот был..тот..не тот в общем Дед Мороз.
Варя вышла в прихожую. Новый Дедушка голосом от старого не отличался.
— Варя я внимательно прочел твое письмо. Это самое лучшее письмо из всех, что я читал, а читал я много, поэтому я сам к тебе приехал. Вот как просила, дарю твоему папе скрипку, чтобы он играл.
Дедушка достал вернулся на лестничную клетку и принес скрипку.
Маша, Максим и Павлик заиндевели. Глаза Вари стали размером с Деда Мороза
— Папа Паша, Варя написала мне, что слышала, как ты играешь однажды и что ты очень несчастный, потому что дома у тебя скрипки нет. Оказывается, она всем мешает. А она хочет, чтобы ты был счастливый.
Дед Мороз посмотрел внимательно на Машу, которая впервые за долгие годы потеряла дар своей язвительной речи.
— Так что теперь Павел играй сколько хочешь. Я тебе разрешаю. С Новым годом всех!!
Варя кинулась Деду Морозу на шею!
— Спасибо дедушка!!! Я так верила!!! Папа сыграешь мне как тогда в переходе! И играй мне каждый день, я тебя так люблю!
Она схватила скрипку и прыгнула к Павлику.
Павлик проглотил комок в своем горле. Он и правда как-то шел с Варей с кружков и увидел девочку, играющую в переходе. Выпускник музыкальной школы взял инструмент и сыграл….Так сыграл, что весь шумящий поток людей застыл, как Нева зимой. Варя смотрела на замерших людей и понимала ее папа волшебник. Настоящий.

Павлик не играл давно. Деньги этим было заработать невозможно, а дома звук скрипки считали вредоносным. Свою он кому-то в итоге подарил. Так все Варе и объяснил. Он не думал, что дети — это те же взрослые, просто добрые.

В полночь Павлик взял в руки скрипку, и сыграл для Вари сидящей под самой елкой. А Маша мысленно задала Деду Морозу вопрос.
— Дедушка, а что я в этом году сделала не так, чтобы сегодня получить от дочки рисунок, от мужа шапку, а от тебя бл… ежедневную теперь собаку и скрипку????!!!!
Ее Новый год не задался. Бывает. Чудеса того стоят.

Зимние праздники с традициями празднования Рождества, а также со всей сопутствующей кутерьмой, украшениями, подарками — не просто источник вдохновения для мастеров во все времена. Это уже часть культуры праздничного сезона, воплощенная в разных видах и формах, будь то сокровища храмов, музейные экспонаты или же репродукции на открытках. Предлагаем вам большой обзор праздничных чудес с картинами мастеров всех времен.

Дизайн праздника

У вас есть мебель из Икеи? Ну хотя бы пара чашек? Скандинавский стиль сегодня ценят во всем мире, он актуален для обладателей разного кошелька и вкуса. А вы знали, что человек, с чьей легкой руки скандинавский стиль покорил мир, жил не так уж давно? И не так давно создал этот самый стиль. Впрочем, сформулируем менее категорично: Карл Ларссон, художник-аквалерист из Швеции и его жена считаются одними из основоположников скандинавского стиля.

Озаренный солнцем дом, детский смех, аромат пирога, разговоры всей семьей… О супруге Карла Ларссона, художнице Карин Бергьо, знают многие. Именно она и рожденные в их браке восемь детей стали персонажами счастливого дома, глядя на изображения которого вспоминаешь, что главное в жизни — вовсе не очередной квартальный отчет.

Гуляем! Борис Кустодиев

Кустодиев был мастером, с легкостью работавшем в разных жанрах. В его наследии — пафосные картины государственных мужей и лубочные рисунки, портреты нарядных купчих и жанровые сцены из жизни народа: художник не отказывал себе в выборе сюжетов. Вырываясь из серого и стылого Санкт-Петербурга домой, в Костромскую глубинку, он чувствует себя безмерно счастливым. Вот где приволье, вот где радость красок и света! И он с радостью пишет нарядные картины народных гуляний, ярмарок, праздников, и на каждой, по выражению Александра Бенуа — «варварская драка красок».

Зимние народные гуляния, посвященные Рождеству и Масленице — популярная тема в творчестве Кустодиева. И, как ни странно, именно картина «Масленица», написанная Кустодиевым в 1916 году, вызвала яростную критику. Полотно было куплено Петербургской академией художеств за 1700 рублей, и скандал дошел до такого накала, что несколько членов совета вышли из его состава. Кустодиев, прикованный в то время к постели после очередной операции, очень тяжело переживал нападки академиков. Зато Илья Репин, восторженно принявший работу любимого ученика, встал на его сторону, как и критик Александр Бенуа.

Вигго Юхансен: елку не трожь!

Датский художник Вигго Юхансен чуть было не оставил живопись из-за пылкого увлечения музыкой. И нам очень повезло, что произведения Моцарта и Глюка остались любимым хобби мастера. В 1885 году картины Юхансена увидел Париж — а сам художник был пленен работами Клода Моне и их потрясающей колористикой. По возвращению на родину в картинах Юхансена появились светлые краски и больше света. Одна из таких замечательных картин, созданная в его новом творческом стиле художника — «Светлое Рождество».

Картина писалась с натуры, как и большинство картин этого мастера. Она действительно была начата на Рождество 1890 года в доме семьи Юхансенов, где в этот веселый праздник традиционно собрались домочадцы. Написать ее в один день было невозможно, поэтому вся семья попеременно позировала для отдельных деталей работы вплоть до апреля 1891 года. Антураж воссоздавался полностью: окно занавешивалось, к елке, которая обсыпалась, привязывались новые ветки, свечи подрезались на нужную длину… Но все усилия семьи и самого живописца подарили датчанам одну из самых любимых и популярных работ, которая нынче хранится в Копенгагене, в коллекции Хиршпрунг.

Праздник "муми-мамы"
Вообще-то Туве Янссон была профессиональной художницей. Но первые же повести о необычных героях («Маленькие тролли и большое наводнение», «Муми-тролль и комета») принесли ей огромную популярность. «С Новым годом!» — провозгласила она на рисунке в 1949 году — именно в этом году ее следующая книга под названием «Шляпа волшебника» произвела настоящий муми-бум во многих странах мира.

Огромные доходы от продажи прав на театральные постановки и сувенирную продукцию с муми-троллями сделали Янссон одной из самых богатых женщин в Финляндии. Средства позволили художнице обрести желанное уединение вдали от публики: она приобрела необитаемый остров Кловахарун на архипелаге в Финском заливе, построила скромный деревянный домик и проводила там летние месяцы вместе со своей подругой.
«Можно лежать на мосту и смотреть, как течет вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше. Быть счастливой очень легко».

"Хендмейд": Сергей Досекин

Творчество художника Сергея Досекина не особенно известно, его всегда затмевал старший брат Николай — известный импрессионист, «передвижник» и учредитель «Союза русских художников». Но все-таки и у Сергея Васильевича был ряд интересных работ, и одна из них — «Подготовка к Рождеству», написанная в 1896 году. В те времена многие семьи делали украшения для елки самостоятельно, в кругу семьи, и это было еще одно замечательное времяпровождение в предвкушении любимого праздника. Из картона вырезали и раскрашивали фигурки, клеили гирлянды из колечек цветной бумаги, вырезали и клеили флажки, «золотили» орехи — обклеивали их фольгой, делали объемные фигурки из ваты, пропитанной клейстером. Многие такие фигурки нынче стали раритетами, продаются на аукционах и высоко ценятся у коллекционеров.

Пока все дома. Николай Фешин

Немного теплоты и уюта в семейном доме, когда вокруг бушуют холодные ветры Истории… Домик под Казанью художник купил в 1914 году, по настоянию жены, куда семейство переехало после начала Первой мировой войны — подальше от голода, холода и житейских бурь. Картину «Елка» Фешин написал в Рождество 1917 года. Тогда он еще не до конца понимал, что в стране, где он жил и работал, поменялось абсолютно все, и жизнь больше не будет прежней. Но пока все еще хорошо, жена Саша и дочь Ия нарядили рождественское дерево и скоро настанет время встретить самый сказочный праздник года — Рождество. Все коллизии их семейной жизни — в неизвестном будущем, а нынче все как всегда: дом, семья, предвкушение праздника.

Чудо. Зинаида Серебрякова

«Катя в голубом у елки» — одна из самых милых картин Зинаиды Серебряковой. Она была написана после того, как художница вместе с семьей переехала в Петербург. Осталось в прошлом Нескучное и счастливая жизнь в большой, дружной семье Бенуа-Лансере, смерть любимого мужа Бориса, побег из родного имения, холодный и голодный Харьков… Но на этой картине, у богато украшенной елки — детская радость и волшебство маскарада, ожидание рождественских чудес. Рассказывают, что эту елку нарядил дядя Серебряковой, Александр Бенуа, который устроил для детей племянницы замечательный праздник с веселыми представлениями, стихами и песнями.

Норман Роквелл: прототипы Санты

Норман Роквелл — культовый художник ХХ века. Его имя стало синонимом самого популярного журнала в Америке «The Saturday Evening Post», с которым он сотрудничал почти 50 лет. На иллюстрациях Роквелла выросло не одно поколение детей, вдохновленных его творчеством. Известный режиссер Джордж Лукас вспоминает, как в детстве со всех ног бежал со школы каждый раз, когда выходил новый выпуск журнала: «Ведь все, что изображал художник, было частью моей жизни». Роквелл был потрясающим рассказчиком, а его герои оказывали на детей почти магическое действие. Работал он скрупулезно, был требователным к моделям — ими становились члены его семьи, друзья или соседи. Художник тщательно продумывал костюмы и обстановку, и долго искал позы своим «персонажам». Когда все детали будущей картины его устраивали, он начинал делать финальную композицию. С 1930-х годов Роквелл нанимал фотографов, чтобы ускорить процесс. Для одной картины он мог использовать до ста фотографий, компонуя и продумывая композицию до мельчайших деталей.

Антон Пик: погружение в сказку

Автор еще одной узнаваемой галереи образов — голландский художник Антон Пик. С 1940 года и на протяжении всей жизни он ежегодно создавал рождественские иллюстрации для календарей и открыток, что сделало его творчество необычайно популярным как в Голландии, так и в Англии — сказочные картинки Пика продавались как горячие пирожки и разлетались по всему свету. Однако первая персональная выставка Пика состоялась, лишь когда мастеру исполнилось 72 года. Зато он присутствовал на открытии «своего музея» в 1984 году в городе Хаттеме.

Таша Тудор: вперед, к викторианству!

Одной из главных ценностей жизни для знаменитой американской художницы Таши Тудор была радость человеческого бытия в гармонии с природой. Любимым праздником в семье Таши было Рождество, которое отмечалось в большой семье очень весело, со спектаклями, подарками, угощением и украшением всего дома.

К Рождеству обязательно подавались традиционные праздничные блюда — Таша очень любила готовить и много лет изучала традиционные рецепты жителей Новой Англии. Праздничный стол обязательно сервировался изящным китайским фарфором, а рождественскую елку украшали старинными немецкими игрушками — семейными драгоценностями, которые достались Таше в наследство от дедушки и бабушки.

Викторианская жизнь, которую Таша Тудор воссоздала на своей ферме в Нью-Гэмпшире, была наполнена общением с друзьями, семьей, зваными вечерами с чаем и рукодельными посиделками. К Рождеству начинали готовиться еще в октябре: один из детей семьи Тудор выбирал тему для будущего адвент-календаря, и Таша принималась за работу. Это могло быть уютное жилище мышей-полевок, и каждый день за новым открытым окошком календаря возникали рисунки со сценками из домашней жизни зверюшек. А в другой год адвент-календарь был посвящен любимым собакам Таши Тудор — корги, и тогда день за днем до самого Рождества семейство Тудоров и их гости любовались новыми историями милых собачек, живущих в волшебном городке Коргивилль.

Елка Жаклин Кеннеди

Традиции украшать Белый Дом к Рождеству — очень много лет, и каждый год это становится темой для многочисленных публикаций в США. Разбирают все по косточкам, сравнивают с предыдущими годами… Мы тоже хотим показать вам, насколько скромной и демократичной была Рождественская елка Белого дома в 1961 году. Именно Президента Джона Кеннеди — Жаклин — ввела традицию выбора темы для официальной рождественской елки Белого дома. Первой темой для елки, установленной в овальной Голубой комнате, стал балет Чайковского «Щелкунчик». Наряду с тематическими фигурками героев балета, ангелами и птичками, елку нарядили украшениями, созданными мастерами с ограниченными возможностями из всех штатов страны. Мисс Кеннеди специально нарисовала эскиз этой елки, а на следующий год игрушки с нее украсили личную домашнюю елку Кеннеди.

Имени Андерсена

И как же не вспомнить новогоднюю елочку из сказки Гофмана «Щелкунчик»? Великолепные иллюстрации к сказке сделала Ника Гольц (1925−2012). На книжках с ее картинками выросло несколько поколений детей: она иллюстрировала все сказки Андерсена, Гофмана, братьев Гримм, сказки народов мира, а также повести Н. Гоголя и А. Погорельского. Ника Гольц получила международный диплом Г. Х. Андерсена за иллюстрации к сборнику «Большая книга лучших сказок Андерсена». А в Дании даже открыли частный музей ее рисунков.

Картин, связанных с Рождеством и празднованием Нового года — великое множество. Только что мы вспомнили работы «светские», иллюстративные. Конечно же, не можем оставить без внимания работы великих живописцев прошлого. Эпоха Ренессанса - словно неисчерпаемый сундук сокровищ. Вот лишь пара «знаменитостей».

Джотто: начало

Творчество итальянского живописца и архитектора XIII — XIV веков Джотто ди Бондоне — водораздел между средневековой готикой и искусством Возрождения, тот рубикон, перейдя который европейская живопись кардинально и навсегда изменит свой облик. Миссия Джотто — преодоление византийской иконописной традиции. Это Джотто первым начнёт изображать библейские события не на условном, а на вполне конкретном архитектурном или пейзажном фоне. Это он «изобретёт» композицию — такой способ передавать события Священной истории, при котором главенствует не строго установленный канон, а его собственная точка зрения, его единственное в своем роде авторское видение. Это Джотто начнёт намечать перспективу и разрабатывать глубину пространства. Это он впустит в религиозную живопись живые эмоции.

Рождество как политическое заявление

С подписями художников раньше было, как говорится, «все сложно». И редчайший, чуть ли не единственный пример подписи Боттичелли, имеющийся на работе «Мистическое Рождество» — вовсе не обозначение авторства. Это почти политическое заявление, эдакая выстраданная «запись в блоге», помещенная вверху картины: «Она была написана в конце 1500 года во время беспорядков в Италии, мною, Александром, в половине того периода, в начале которого исполнилась глава IX святого Иоанна и второе откровение Апокалипсиса, когда Сатана царствовал на земле три с половиной года. По миновании этого срока дьявол снова будет закован, и мы увидим низвергнутым, как на этой картине» (перевод с греческого). Работа была создана художником в поздний период творчества, в смутные времена после казни Савонароллы. В идеи этого яростного поборника истинной веры, отрицавшего мирские блага и воевавшего с излишествами, Ботичелли верил со всем пылом: изгнали Медичи, за кем следовать творцу? По легенде, художник даже бросал свои картины в костер, когда горожане предавали огню «предметы роскоши». Вряд ли это так, однако и он, и его брат были среди «плакс» — так называли сторонников монаха-доминиканца.

Рождество, которое нельзя увидеть

Эпоха барокко не осталась в стороне по части Рождественских сюжетов. Один из самых известных — увы, утрачен, хотя детективы не теряют надежды найти шедевр «Рождество святым Франциском и святым Лаврентием» Микеланджело Меризи да Караваджо. «Самой разыскиваемая в мире» картина висела в часовне Сан-Лоренцо в сицилийском Палермо, пока штормовой ночью в октябре 1969 года неизвестные не вырезали ее из рамы. Мафия причастна.

Считается, что Караваджо написал это полотно в 1609 году — всего за год до своей смерти. Сейчас на месте оригинального «Рождества» над алтарем в часовни Сан-Лоренцо висит высококачественная копия, созданная в художественной лаборатории в 2015 году.

Когда Христос - младенец

Еще одна жемчужина барокко — чудесная картина с удивительно реалистичным младенцем. У мастера из Лотарингии было 10 детей, что, конечно же, многое объясняет. Жорж де Латур женился по любви, и это была воистину идиллическая, будто Рождественская история. Его избранница Диана Ленерф из соседнего города Люневиля была значительно выше Латура по социальному положению: её отец был секретарем лотарингского герцога, а муж сестры — наместником судебного округа, в который входил родной город Латура. Словом, статус этой семьи был таков, что брак Дианы с сыном булочника выглядит явным мезальянсом. Родители невесты даже отказались присутствовать на свадьбе. В приданое Диана получила «500 франков, 2 коровы, телка и мебельный гарнитур», а Латур — дворянский титул.

Рождество как видение

Уильям Блейк - один из самых величайших англоязычных поэтов и самых оригинальных художников эпохи романтизма. Живопись была главным смыслом его жизни. Его материалами были акварель и бумага, а не модные тогда масло и холст, а рисовал он сюжеты из Библии и британской истории вместо популярных портретов и пейзажей. Но чаще всего героями были его собственные видения. Как писал журналист Генри Крабб Робинсон, в четыре года будущий художник увидел голову Бога в окне, а позже — пророка Иезекииля в полях и «дерево, полное ангелов со сверкающими крыльями».

Мистик, мыслитель, романтик считал, что «истину нельзя рассказать так, чтобы ее поняли; надо, чтобы в нее поверили». Уильям Блейк печатал книги со своими текстами и иллюстрациями — сегодня бы их называли «артбуками». Иллюстрировал он и произведения других авторов, как, например, поэму Мильтона. И Рождество было для Блейка удивительным, мистическим видением.

Конечно, картины живописцев Италии, Германии, Нидерландов, Америки относятся к празднованию католического Рождества. В православной традиции Рождественские сцены изображали мастера-иконописцы, художники-передвижники и бунтари-авангардисты.

«В иконах нет ничего случайного, каждая деталь имеет значение. У Рублева не только детали, но вся икона в целом имеет глобальный объединяющий, обновляющий смысл. Волхвы и пастухи изображены по разные стороны: они представляют разные народы. Волхвы — языческий, а пастухи — иудейский. Оба они идут к Христу, объединяются и дают начало новому миру — христианскому. Еще одну группу ангелов Рублев помещает прямо возле яслей-кормушки с младенцем, делая из них уже не небесных, а земных участников происходящего. Как Иисус, придя на землю, соединил в своей личности божественное и человеческое, так икона Рождества Христова изображает у Рублева соединение и этих двух миров в одном, обновлённом…» — описание этой работы в Артхиве.

Владимирский собор: страсти художников

Росписи Владимирского Собора в Киеве — история на века. Оформлением храма занимался археолог, историк искусства Адриан Прахов, известный киевлянам тем, что в 70−80-х годах участвовал в реставрации Софийского собора, а затем восстановлением фресок Х-XII в.в. в Кирилловской церкви. Для участия в росписи стен собора он пригласил лучших художников — Виктора Васнецова, Михаила Нестерова, Михаила Врубеля, Павла Сведомского, Вильгельма Котарбинского.
Вторым человеком после Васнецова, приехавшим в Киев по приглашению Прахова, был Михаил Нестеров, в то время еще молодой и малоизвестный в художественных кругах. Он, по мнению Прахова, отлично «вписывался» в стилистику Васнецова. А вот история с влюбленностью художника в Елену, старшую дочь Прахова, с которой Нестеров первоначально писал образ Святой Варвары на одной из работ, в планы Прахова не «вписывалась»…

Удивительное Рождество

Завершаем наш обзор оригинальными трактовками темы. Как вам такое Рождество в исполнении «певца русской усадьбы», который боле всего не любил, когда его называли «русским импрессионистом»? Идиллия и маски — тревожное сочетание. Однако смотрим на дату: 1918 год… Судьба усадеб была решена. Да и жизнь Станислава Жуковского кардинально поменялась.

«Вариация: Рождество» Алексея Явленского, созданная в 1918 году, — вовсе не эпатаж ради художественной идеи. Первая мировая война, изгнание, необходимость строить всю жизнь с нуля… Во всех потрясениях он находит единственную причину писать — чтобы найти бога и смысл собственного существования, гораздо более важный, чем слава. «Я понял, что настоящее искусство должно писаться только с религиозным чувством. И это я мог выразить только в человеческом лице. Я понял, что художник должен сказать посредством форм и красок то, что в нем есть Божественное. Поэтому произведение искусства — это видимый Бог, а искусство — это богоискательство. Я писал лица много лет, и природа как суфлер мне уже была не нужна».

Наталья Гончарова — двоюродная правнучка жены Пушкина Натали Гончаровой, «амазонка русского авангарда». Ее козыри — цвет, форма и… универсальность. «Все, что до меня — мое», — заявляет Гончарова. И работает во всех стилях. А еще — выставку 1913 года сопровождает мистификацией, вымышленной биографией. Посетителям рассказывается завораживающая биография художницы. Париж, работа под персональным руководством Моне, Ренуара, Ван Гога. Всё не то! Таити! Остров Святого Доминика и обучение у Гогена.

Кто еще мог написать «таитянское» Рождество? Конечно, Гоген.

«Нужно прекратить писать вяжущих женщин и читающих мужчин. Я буду писать людей дышащих, чувствующих, любящих и страдающих. Люди должны проникаться святостью этого и снимать перед картинами шляпы, как в церкви», — мечтал Мунк. Так и есть, снимают шляпы.

Сам Бенедикт Камбербетч играет роль эксцентричного британского иллюстратора в фильме-байопике, который должен выпустить на экраны во второй половине 2021 года. Луис Уэйн прославился благодаря изображениям антропоморфных (человекоподобных) кошек с огромными глазами. И начиналось все именно с сюжетов о Рождестве.

В 1886 году в праздничном номере «Иллюстрированных лондонских новостей» был опубликован первый рисунок Уэйна подобного рода под названием «Рождество у котят». В биографии, достойной кинопоказа — наследственное психическое заболевание, роковые страсти в личной жизни, кот по имени Питер и участие в судьбе Уэйна писателя Герберта Уэллса.

Эта картина Сальвадора Дали появилась на обложке журнала VOGUE в декабре. А позже элементы работы были «процитированы» флаконами духов Dalissime. Но по части сюрреалистического воплощения темы Рождества мэтра Дали превзошли прекрасные дамы. Обе, кстати, в разное время были женами Макса Эрнста.

Желаем всем счастливого Нового года и Рождества!

Вот уже 20 лет художник, историк и реставратор Сергей Романов собирает детские игрушки: кукол, солдатиков, плюшевых мишек, кукольную мебель, посуду, педальные автомобили… И особенно елочные украшения. В его собрании около трех тысяч вещей: ватные куколки 1930-х годов, дирижабли, овощи и фрукты из папье-маше 50-х годов, полиэтиленовый Дед Мороз из 1970-х.

— Мне было 14 лет, когда мы завели котенка. К Новому году котенок превратился в большого, упитанного кота. И вот этот кот впервые увидел наряженную елку. И обалдел. Сначала он сшибал лапой те игрушки, которые висели внизу, а потом изловчился и прыгнул прямо на елку. И елка, хотя и была закреплена на железной треноге, легла во всю длину через комнату. В одну минуту я лишился всех самых красивых и любимых игрушек. Чтобы восстановить утраченное, я стал разыскивать и покупать старинные елочные украшения…

1. Ангел, начало XX века

Обычай наряжать к Новому году ель появился еще в Средние века у германских народов. Германцы издревле почитали ель священным деревом — символом бессмертия. Каждый год в дни зимнего солнцестояния они убирали свои дома еловыми ветками, веря, что в хвое обитают добрые духи природы. Начиная с XVI века ель стала символом христианского Рождества.

В Германии, Голландии, Англии появилась традиция ставить в доме целое хвойное дерево и развешивать на его ветвях украшения. Первые три века украшения эти были исключительно съедобные. Яблоки — как воспоминание о райских плодах, росших на древе познания. Пресные вафли — вместо просвирок, символизировавшие тело Христово. Ну и конечно, пастила, имбирные пряники и орехи, которые золотили настоящим сусальным золотом. Собственно, настоящие елочные игрушки появились лишь в конце XVIII столетия. В те годы были очень модны украшения из еловых шишек, покрытые золотым напылением, посеребренные звездочки из соломы и небольшие фигурки ангелов из чеканной латуни. — Моя бабушка часто вспоминала, как на елке зажигали свечи. Свечи эти были маленькие, как для торта, в железных подсвечниках. На ветвях их крепили так, чтобы развернуть пламенем наружу. А зажигали только один раз — в рождественскую ночь. Причем в эту же ночь под елку вместе с подарками ставили ведра с водой и песком — чтобы избежать пожара.

2. Лодочка. Конец XIX — начало XX века

Первые елочные шары появились в Тюрингии, в городе Лауше, в 1848 году. — Лауш издревле славился своими стеклодувами. И вот однажды один мастер решил в Рождество нарядить для своих детей елку. Но он был очень беден. Денег на фрукты и сладости не хватало. И тогда он выдул яблоки, лимоны, пряники и орехи из стекла. Игрушки получились настолько красивые, что о них пошла молва. И вскоре уже не только жители Лауша, но и всей Германии стали заказывать себе стеклянные украшения на Рождество.

3. Рождественский дед. Ватная игрушка, хромолитография. Конец XIX — начало XX века

Поначалу стеклянные елочные игрушки были из толстого тяжелого стекла, а изнутри — для блеска — покрывались слоем свинца. Но в 1860-х годах в Лауше был построен газовый завод. С помощью газовых горелок стекло можно было теперь разогревать до очень высоких температур, и стеклодувы стали делать тонкие изящные вещицы. Шары с золотыми и серебряными узорами, ангельские головки, клубники, сосульки, шишки… Долгое время немецкие стеклодувы хранили секреты своего мастерства в тайне, поэтому до XX века елочные игрушки производились только в Германии, откуда их экспортировали в другие страны: Англию, Голландию, Францию, Россию.

4. Рождественский дед. Стекло. Конец XIX — начало XX века

В России отмечать Новый год стали 1 января 1700 года по указу Петра I. Он же велел, в подражание голландцам, украшать ворота и двери домов еловыми ветками. Игрушек на этих ветвях не развешивали, а елки ставили в основном на крышах питейных заведений. Первая же елка, украшенная свечами, игрушками и гирляндами, была установлена в Петербурге в 1852 году — считается, что обычай этот завела супруга императора Николая I Александра Федоровна, родившаяся и выросшая в Пруссии.

С этого момента наряжать елку на Рождество стало очень модно. Однако была одна трудность. Стеклянные украшения, привозимые из Германии, стоили очень дорого. На рубеже XX века за один стеклянный шар торговцы игрушками просили 20 рублей, а за набор могли взять и 200. И это при том, что за 20 рублей в те времена можно было купить корову, за 200 — дом под Петербургом.

5. Мальчик на лыжах, стеклянные шары. Конец XIX — начало XX века

Альтернативой дорогим стеклянным украшениям стали ватные игрушки. Их можно было купить в магазине, а можно было изготовить самостоятельно. Под Рождество многие дамские журналы рассказывали читательницам, как сделать фигурку из ваты своими руками. Вот выдержка из журнала начала XX века: «Варим клейстер. На 1 и 1/2 стакана воды берем 2-3 столовые ложки крахмала, доводим до кипения. Затем из проволоки делаем каркас. Вату делим на полоски, смачиваем клейстером и наматываем на проволоку. Еще можно использовать технику папье-маше. То есть наклеивать на каркас смоченные в клейстере кусочки бумаги. Закрепляем все это на каркасе с помощью ниток. Сушим игрушку два дня. Затем раскрашиваем».

6. Дети на санках. Ватные игрушки с фарфоровыми лицами. Конец XIX — начало XX века

Из ваты делали самые разнообразные фигурки: ангелов с крыльями, райских птиц, девочек на коньках и мальчиков на лыжах. Часто головки у этих куколок были фарфоровые. Также в магазинах продавались вырубные листы с хромолитографическими изображениями. Из этих листов можно было вырезать лица тех же ангелов, детей или дедов-морозов и приклеить на ватную или тканевую игрушку.

7. Рождественский дед. Ватная игрушка, хромолитография. Конец XIX — начало XX века

Также до революции в России были очень популярны елочные игрушки в технике дрезденского картонажа. Это были фигурки, склеенные из двух половинок тисненого картона, тонированного золотой или серебряной краской. Их производили машинным способом в Дрездене и в Лейпциге начиная с XIX века. Продавались эти фигурки в виде листов с вытисненными деталями, которые надо было самостоятельно выдавить, вырезать и склеить. В России дрезденский картонаж можно было заказать по почте. Стоил он вполне доступно. 40 копеек — за лист несложных фигурок в виде птичек, зайчиков, слоников, львов. 1 рубль 20 копеек — за объемные фигурки: серебряные пушечки, самолетики, конные экипажи…

8. Звезда. Монтированная игрушка. Стекло. Конец XIX — начало XX века

Фабричное производство елочных игрушек было впервые налажено в России в годы Первой мировой войны. В то время в городе Клин существовал стекольный завод, принадлежавший с 1848 года князьям Меншиковым. На этом заводе из цветного стекла изготавливались лампы, бутылки и пузырьки для аптек. В войну в Клин попали пленные немецкие солдаты. Они-то и научили русских мастеров выдувать из стекла елочные шарики и бусы.

9. Рождественский дед. Хромолитография. Конец XIX — начало XX века

Первой мировой мы обязаны и другим украшением, без которого невозможно представить современную елку — верхушкой в виде шпиля. На протяжении всего XIX века макушку рождественской ели украшали или Вифлеемская звезда, или фигурка Иисуса Христа. Обычно их делали из дрезденского картонажа и для большего эффекта подсвечивали свечами. — С началом Первой мировой подъем патриотизма как в Германии, так и в России был настолько высок, что на макушки елок стали надевать шишаки — навершия солдатских касок и шлемов. В советские годы Вифлеемская звезда была заменена на красную кремлевскую, а вот шишак сохранился и был очень популярен в 1960-1970-е годы. Он мог быть в виде шпиля, мог превратиться во взлетающую ракету, а мог быть украшен колокольчиками на витой проволоке.

10. Новогодняя елка с ватными игрушками. Вторая половина 1930-х годов

В 1925 году в Советском Союзе обычай отмечать Рождество был запрещен. В следующие десять лет елок в нашей стране не украшали. Но вот 28 декабря 1935 года в газете «Правда» вышла статья первого секретаря обкома партии Павла Постышева под названием «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!». С этого момента начинается эра советской елочной игрушки. По технологиям елочные украшения 30-х годов не слишком отличались от дореволюционных. Как и прежде, игрушки изготавливали вручную мастера-артельщики. Как и прежде, их делали из дрезденского картонажа, ваты и стекла. А вот сюжеты стали иными — библейских персонажей заменили красноармейцы, матросы, пионеры и колхозницы в красных косынках с серпом в руках. Также у советских граждан были популярны избушка на курьих ножках, румяные спортсмены и дворник с метлой.

11. Шар в честь 20-летия Октябрьской революции. Стекло. 1937 год

По елочным игрушкам предвоенных лет можно легко понять, чем жила страна. 1935 год. На экраны вышел фильм «Цирк» с Любовью Орловой в главной роли — на елках появились ватные клоуны, акробаты и дрессированные собачки. В том же году открылось метро — и вот уже елки стали украшать миниатюрными красными метрополитеновскими фуражками. 1937 год. 20-летие Октябрьской революции. К этой дате был сделан стеклянный шар: на красных полотнищах четыре портрета — Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. А в 1938 году московские артели по производству елочных игрушек выпустили серию ватных фигурок в честь экспедиции Папанина на Северный полюс. В ней были: полярник с медведем, устанавливающий на Северном полюсе красный флаг, станция «Северный полюс» и медведь-лыжник, разносящий почту. Кроме ватных игрушек был сделан и стеклянный шар с изображением папанинца с собакой в лагере у палатки.

12. Письмо Деда Мороза. Новогодняя открытка. Середина XX века

Особый вид елочных игрушек — бонбоньерки. Еще их называли сюрпризницы. Это были небольшие, красиво украшенные коробочки, в которые прятали сласти или маленькие подарки. Бонбоньерки начали изготавливать еще в XIX веке — из скорлупы грецкого ореха или из спичечных коробков. Им придавали вид домиков, книг, барабанов. В 30-е годы их тоже вешали на елку. Но оформляли в соответствии с советской идеологией. Была, например, сюрпризница — почтовый ящик. Был домик с красным флагом — райсовет. А был рубанок — орудие пролетариата. После войны бонбоньерки незаметно исчезли. Зато стало модно вешать на елку шоколадные фигурки в фольге — зайцев, мишек, дедов-морозов. В 50-е годы в магазинах можно было купить шоколадку «Помогите мне одеться». На обертке был нарисован малыш. А внутри листок-вкладыш с одеждой, которую можно было вырезать, и стишком: «Так сидеть мне не годится, Так могу я простудиться. Помогите мне одеться, Помогите мне согреться».

13. Дед-мороз. Ватная игрушка, 1930-1940-е годы

Верхушку новогодней елки в советские годы венчала красная пятиконечная звезда — как на кремлевских башнях. Под елкой же стоял дед-мороз. Это была дань традиции. В допетровские времена на Руси Деда Мороза представляли как старичка с седой бородой, который бегал по полям и стуком вызывал трескучие морозы. На Святки его было принято зазывать в дом и кормить кутьей — чтобы задобрить. Образ же рождественского деда, который дарит детям подарки, появился только в конце XIX века — в подражание европейскому Санта-Клаусу. В России Дед Мороз в те времена ассоциировался с Николаем Угодником — покровителем путников и детей.

14. Снегурочка. Ватная игрушка. 1930-1950-е годы

А вот внучка у Деда Мороза появилась только в советские годы. В 1937 году в Колонном зале Дома Союзов впервые была устроена детская елка. Хозяином на этом празднике был Дед Мороз. Но ему нужен был помощник. Поначалу устроители елки хотели назначить таким помощником Снеговика-почтовика. Но потом вспомнили о героине пьесы А.Н. Островского «Снегурочка» — прекрасной светловолосой девушке, вылепленной из снега. В конце 30-х годов фигурки Снегурочек стали ставить под елку. Их изготавливали из ваты или папье-маше. В одном из вариантов Снегурочка была пролетарской девочкой в сафьяновых сапожках и с красным флагом.

15. Паровоз. Тисненый картон. 1930-1940-е годы

Матовый шар цвета самолетного крыла. По нему шагают буденновцы. Над буденновцами надпись: «С новым 1941 годом!» В Советском Союзе все ждали этого года, гадали, что же он принесет? Он принес Великую Отечественную. Однако даже в эти трудные для страны годы люди продолжали наряжать елки — в тылу, в госпиталях, в окопах на передовой. И продолжали делать елочные игрушки. Их мастерили из всего, что было под рукой. Брали лампочки, раскрашивали краской в разные цвета, рисовали вишенки и цветочки. Из отходов медной проволоки крутили бабочек и стрекоз.

16. Дирижабли. Стекло. 1930-1940-е годы

В январе 1943 года в Красной армии были введены погоны. И солдаты, и офицеры стали мастерить игрушки на елку из них. Популярностью также пользовались смонтированные из стеклянных бусинок и трубочек самолетики, а также стеклянные дирижабли, автомобили типа эмок, картонные пушки, танки и фигурки пограничника Карацупы с собакой Индусом, сохранившиеся еще с довоенных времен.

17. Часы. Стекло. 1950-1960-е годы

В 1946 году 1 января было объявлено выходным днем. Новый год стал настоящим народным праздником. А игрушки — массовыми. В 1950-1960-х годах открылось сразу несколько фабрик елочных игрушек — в Москве, Ленинграде, Клину, Кирове, Киеве. Появились новинки: игрушки на прищепках и миниатюрные игрушки для искусственных елок-малюток. — Елочные украшения в эти годы были самые разные.

В 1950-е, после выхода фильма «Карнавальная ночь», очень модны стали стеклянные часы, стрелки на которых застыли на «двенадцать без пяти». Во времена Хрущева — фигурки космонавтов и початки кукурузы. А в 1970-е — ракушки, домики с заснеженными крышами, прожекторы и шарики под названием «радиоволны». «Радиоволны» начали делать еще до войны. Это были шары с узором из круговых линий. Узор наносился фосфорной краской, и шарики светились в темноте.

18. Заяц с барабаном. Стекло. 1950-1970-е годы

В 1960–1980-е годы были очень популярны игрушки, созданные по мотивам сказок. В принципе, это была не новость. Еще в 1930-е годы артели изготавливали ватные украшения в виде героев русских народных сказок или стихов Корнея Чуковского. В те годы во многих домах на елках висели избушки на курьих ножках, хромые лапти или Тараканище в красных сапогах. А когда в 1935 году на русский язык были переведены «Сказки дядюшки Римуса», в хвое поселились Братец Кролик и Братец Лис.

19. Клоун с дудочкой. Стекло. 1950-1970-е годы

— В эпоху развитого социализма появились целые сказочные наборы: «Золотой петушок», «Маленький Мук», «Красная шапочка», «Чиполлино». Одну и ту же сказку выпускали годами и на разных фабриках. При этом облик героев мог меняться. Это хорошо видно по старухе из «Сказки о золотой рыбке». В начале выпуска старуха смирная, стоит, держась за душегрейку. А вот в конце у нее уже руки в боки.

20. Стеклянные игрушки 1960-1980-х годов

В 1970-1980-е годы выпускалось множество самых разных игрушек: колокольчики, фигурки зверей, джиннов, девочек в шубках. Среди шаров главным был большой шар из полистирола с вращающейся бабочкой внутри. Шары эти продавались круглый год, они были синие, красные, зеленые, фиолетовые. Детям они казались волшебными. — Наверное, не было ни одного ребенка, которому не хотелось эту бабочку из шара вынуть. Однажды я сам вышел с таким шариком из магазина и за углом сделал об асфальт так: бац! Шар разбился, я достал бабочку. Но вне шара она уже не крутилась. И все волшебство исчезло.

21. Дама со снежком. Фарфоровая куколка. Конец XIX — начало XX века

Для справки: в среде коллекционеров раритетными считаются игрушки, выпущенные до 1966 года. Вся ценность игрушек, вышедших после этой даты, — в воспоминаниях.

«С Новым Годом, с Новым Годом!» -
Восклицают все кругом.
Под высоким небосводом
Открывается альбом.
Переплет оконных теней
Весь узорами расшит.
По окраинам селений
Лес таинственный стоит.
Дед Мороз дорогой долгой
По сугробам увязал,
Но рождественскою елкой
Празднично украсил зал,
И рассыпал озорные
Блёстки страз по деревцам.
Взрослым будут выходные,
А каникулы – мальцам.
В утра чудную минуту
Без метаний и забот
Станет поводом к чему-то
Календарный новый год:
Кто-то купит безделушку
И поставит к хрусталю.
Кто-то ласково на ушко
Скажет: «Я тебя люблю».
Кто-то позвонит знакомым.
Кто, усевшись у тахты,
Будет у фотоальбома
Перекладывать листы.
C Новым Годом! С Новым Годом!
Встанем, жизнь благодаря,
С первым солнышка восходом
Ранним утром января!

Семен Хмелевской