Пишет мне главред: «Хочу тебе предложить челлендж-тему: как заставить себя интересоваться умным контентом? Допустим, профессорский ребенок в этом вырос; студентка влюбилась в эрудита, на этой волне начала изучать квантовую физику и полюбила ее тоже; третьему встретился Даррелл или Динец — и открылась биология. А вот если ты юный футболист из небогатого поселка или вечно занятый менеджер из семьи челноков — как заставить себя перестать тупо смотреть сериалы и читать детективы и найти кайф в науке, экономической прессе, сложных искусствоведческих книгах?».

Читая сообщение, автоматически решаю, что это отличный заход в статью. А потом удивляюсь: в смысле «заставить себя интересоваться»? Если мы решили заставить себя интересоваться, значит, мы хотим заинтересоваться. Если мы хотим, то заинтересовываемся. Где же тут затык?

Тупой и будешь еще тупее

В своем бестселлере «12 правил жизни» Джордан Питерсон, профессор психологии, алхимически намешал психологию, Канта, биологическую детерминированность и всё всем объяснил. Он пишет: живем мы в точности, как лобстеры, наши эволюционные предки. То есть живем на дне, где боремся за самок и ресурсы, разве что в перерывах противостоим Хаосу, утверждая свои правила и ценности, но мы сейчас не об этом. Все мы конкурируем друг с другом в жесткой иерархии доминирования — эволюционно более древней, чем сам человеческий род.

Место в иерархии лобстеров зависит от результатов точечных поединков между одним лобстером и другим. Что важно, исходы таких битв определяют будущее обоих участников. Более мощные и агрессивные лобстеры становятся после них еще сильнее, а проигравшие теряют серотониновую подпитку и ссутуливаются, клешни их уменьшаются, и всё это видно издалека. Именно поэтому сильные и дальше станут побеждать, а слабые — становиться лузерами.

Этот феномен известен как «Закон Матфея», или распределение Парето: умные умнеют, веселые веселеют, богатые богатеют, а 20% людей в любом деле тащат на себе все основные задачи или владеют всеми ресурсами.

Научпоп о биохакинге и работе мозга недаром пестрит напоминаниями: обучение мозга — это банальное привыкание к определенным рабочим схемам, привыкание — это и есть обучение мозга. Сначала ты работаешь на зачетку, а потом зачетка работает на тебя. Например, если сопоставить мозг бездельника и «рабочей пчелки», выяснится, что у тех, кто привык работать и трудиться ради абстрактных (не связанных с непосредственным выживанием) целей, уровень дофамина в стриатуме и префронтальной коре выше.

То есть у трудоголиков прокачаны зоны, ответственные за мотивацию и вознаграждение. А у бездельников, падких на сиюминутные, не отложенные во времени удовольствия, дофамина больше в областях, ответственных за эмоции и рискованное поведение.

Вернемся к персонажам из примера: у ребенка родителей-интеллигентов есть исходная «обучающая» среда, превратившая интенсивное поглощение «умняка» в привычку. У подружки эрудита и того биолога аналогичная привычка выросла из мотивации, порожденной чужим примером под боком.

У наших гипотетических футболиста и менеджерки ни того ни другого нет. Мозг приучается к определенным моделям действий, «Закон Матфея» делает свое дело, и одни герои выращивают могучие клешни и умнеют в какую-то сторону, а у других «хочу» так и не конвертируется в «действую».

Всё, чего другим не хватает, — наработанной привычки и мотивации, позволяющей ее заиметь.

Нормальные рабочие условия

Как сказали бы Маслоу, Макклелланд, Герцберг и прочие праотцы содержательной теории мотивации, потребность «интересоваться умным контентом» относится к «высшим» нуждам (потребностям в самореализации, самоуважении, смысле жизни и т. д.). Причем — мы помним знаменитую пирамидку Маслоу — весь экзистенциализм покоится на верхушке. И хотя некоторые теории с массой оговорок утверждают обратное, прыгнуть от базовых потребностей к высшим вам, скорее всего, не удастся.

Дело в том, что наша реакция на побудительные стимулы зависит от доминирующей потребности. Если ваш начальник будет мотивировать вас через повышение конкуренции в группе, когда у вас огнем горит потребность в сопричастности, вы не станете работать лучше.

Аналогично, если вы застряли в хроническом стрессе, валяетесь на диване без движения и питаетесь чем попало, то вы плохо будете реагировать на побуждающие стимулы, связанные с саморазвитием.
Мозг, обеспокоенный базовой функциональностью, не обратит внимание на ваши ницшеанские амбиции.

Словом, чтобы заинтересоваться интеллектуальным саморазвитием, надо привести себя в порядок на уровне базовых потребностей. А также (и тем самым) подлатать свою избалованную дофаминовую систему.
Как мы помним из примера с бездельниками и «пчелками», для мозга крайне важны места концентрации дофамина и способы его получения. Действительно, дофамин — главный игрок в формировании мотивации, именно от него зависит, выделит ли мозг энергию на достижение абстрактных целей или нет.

Ежедневно уменьшая количество халявных удовольствий и увеличивая количество заработанных (не сладкое и лайки, а поход в спортзал и помощь ближнему), мы на уровне мозга прокачиваем свое умение мобилизоваться во имя высокого. О всемогущем дофамине и о том, как грамотно с ним обращаться, мы подробно рассказывали вот в этой статье.

Конкретные задачи

Допустим, возможность образовываться у нас уже образовалась, и мы морально готовы к upper intermediate. Мотивация к интеллектуальному саморазвитию у нас, скорее всего, зиждется не только на том, что нас заела собственная интеллектуальная неоформленность. Ведь нельзя же захотеть заставить себя захотеть стать (биологом/физиком/экономическим гуру). Поэтому восхождение на гору образованности для нас, скорее всего, подразумевает выход на новый уровень овладения знанием, открытие плато с более широкой картиной мира.

Такую абстрактную цель хорошо держать в голове, но мало кого она возбудит на просмотр лекций по квантовой физике этим прекрасным июньским днем, и следующим, и следующим. Именно поэтому абстрактные цели лучше пришвартовывать к конкретным задачам.

Например, как в финской школе Ressu. Ее создатели убрали из программы все классические предметы и сконцентрировались на phenomenon-based learning — изучении феноменов. То есть не сухих фактов, а связей между ними.

Школьники Ressu, исходя из своих интересов, потребностей и любопытства, сами выбирают темы для изучения.

Здесь восьмиклассники изучают биологию, этику и право, рассматривая проблему абортов, а пятиклассникам поясняют географию, социологию, историю и экономику на примере миграции.

Пока традиционалисты приходит в ужас, оригинальные финские школы стабильно занимают верхушки рейтинга PISA (международная программа оценки студентов, что-то вроде «Оскара» в мире образования).

Свое освоение интеллектуальных вершин можно начать с изучения инструкции по применению к самому себе: например, засесть за научпоп по нейробиологии и психологии мотивации и формированию привычек, чтобы внедрить теоретические знания в свою ежедневную практику.

Если вам нравится бродить по выставкам современного искусства, но вы ни черта не понимаете, сконцентрируйтесь на этой боли — постфактум разбирайтесь в контексте каждой из выставок, постепенно осваивая мудреный язык совриска по отсылкам. Или почитайте «iPhuck 10».

Так вы переориентируетесь с абстрактного «хочу быть умным» на более конкретное «хочу разобраться и применить».

Подождите-ка!..

До этого момента мы говорили только о том, почему так туго идет и «как заставить себя так, чтобы не было похоже, что мы себя заставляем, чтобы потом всё пошло как по маслу» (кстати, о том, как правильно заниматься самообразованием, мы тоже писали. Даже дважды).

Можно продолжить рассказывать о минимальном дофаминовом подкреплении и о том, как ловко обмануть самого себя, но, скорее всего, этот текст окажется в списке «списков книг и фильмов» — той проклятой бездне, куда так легко попасть и откуда нельзя вернуться. Всем текстам в жанре «как сделать то и это» уготована такая судьба. Поэтому, если по-честному, первое, что надо сделать, чтобы стать уже умным, — перестать потреблять такие тексты.

Решая заинтересоваться интеллектуальными темами, мы имеем благородную интенцию — хотим найти хороших собеседников в лице умных вещающих людей и подтянуться до их уровня, стать самостоятельно и оригинально мыслящими людьми.

Но на деле есть большая разница между думанием и «потреблением умной информации» — и тем более информации о том, как научиться ее потреблять.

В эссе «О чтении книг» зануда Герман Гессе выводит отличную типологию читателей. Первый тип, говорит он, — «наивный». Он подключается к текстам только как потребитель, наедается, «как мальчик — книгами об индейцах, как горничная — романами о графинях или студент — Шопенгауэром». Сюжет или содержание такой читатель воспринимает как объективную истину и оказывается полностью ею ведом.

Второй тип — постмодернистский игрок, который «может, например, наблюдать, как писатель или философ стараются внушить себе и читателям свое толкование и оценку вещей, наблюдать, посмеиваясь и усматривая в кажущемся произволе и свободе писателя лишь вынужденность и зависимость».

И, наконец, третий — «совершенное дитя» — «личность настолько выраженная, настолько осознающая себя, что совершенно свободно противопоставляет себя объекту чтения. Такой читатель не желает ни образовываться, ни развлекаться, а пользуется книгой как любым предметом на свете, она для него — всего лишь исходная точка и генератор идей».

Такому читателю нет разницы, поглощает ли он Платона в Сорбонне или список акций «Перекрестка» в Челябе или даже просто смотрит на камень — его мышление плодовито само по себе.

Каждым из таких типов мы иногда бываем, добавляет Гессе. Еще он добавляет, что тип «совершенное дитя» — это уже не читатель, и если постоянно пребывать в таком состоянии, можно слететь с катушек. Но если в нем не пребывать совсем, то и свободно мыслящими, хорошими читателями нам не стать.

Обучение себя независимому мышлению явно исходит не из обмазывания себя «умняком», а из внутренней работы по осмыслению фактов действительности. К ней-то и надо себя приучать по всем правилам нейробиологии.

Это отлично понимали древние греки, собравшие основу всей западной цивилизации и так высоко ценившие искусство ведения диалога. Или гарвардские преподаватели, обожающие форму эссе.

Сесть перед белым листом, вооружиться гуглом вместо библиотеки и собрать текст на любую тему из интересующей области — вообще отличный тренажер для научения себя думанию и освоения интеллектуальных тем.

Согласно статистике, около 10% населения мира, или примерно 650 миллионов человек, живут с инвалидностью. Глядя на произведения искусства в нашей подборке, и не скажешь, что они были созданы людьми с ограниченными возможностями. Эти люди действительно вдохновляют. Они живут в таких условиях, которые порой и представить сложно. Но инвалидность не стала для них помехой в творчестве.

Несмотря на то, что Мариуш родился без рук, он с самого детства занимается любимым делом – рисует картины. Большинство его работ – это портреты, написанные в гиперреалистичной манере. Глядя на них кажется, что реальность размывается, и рисунок становится ее частью. Это ощущение еще усиливается, если наблюдать за работой Мариуша, ведь он каждый день практически совершает невозможное.

Мариуш не является талантливым самоучкой. Он закончил Академию изобразительных искусств и дизайна во Вроцлаве. Его работы постоянно выставляются и занимают призовые места в престижных конкурсах. Свое творчество он совмещает с путешествиями. Художник объездил уже всю Европу:

«Я работал на улицах Берлина, Амстердама, Лондона, Парижа, Барселоны, Марселя, Венеции, Рима и Афин. Этот проект я назвал «Мариуш рисует». Таким образом я хочу вдохновлять других людей, показывать им, что пределы существуют только в нашем разуме.»

Хуан стал инвалидом в 4 года после несчастного случая. Он повредил обе руки током, и врачи вынуждены были провести ампутацию. Однако в 12 лет талантливый мальчик научился рисовать ногами и ртом, и с тех пор это занятие – главное дело его жизни. Он сам считает, что переломный момент в его творчестве наступил в 18 лет, когда из-за болезни отца Хуан вынужден был начать продавать свои картины. Это заставило молодого художника добиться еще большего совершенства в технике, и успех пришел. Сегодня его картины, написанные в традиционной манере китайской живописи, востребованы у коллекционеров во многих странах и продаются нарасхват. Кроме того, недавно Гофу назначили вице-куратором Музея талантов в провинции Чонджинг.

Эту десятилетнюю девочку ведущие издательства называют всемирно известным художником. Но кроме того, что она явный вундеркинд – рисовать начала с четырех лет, юная художница привлекает внимание общественности еще по одной причине. Девочка больна аутизмом. Ее абстрактные картины полны цвета и гармонии. Искусствоведы сравнивают юную художницу с Моне и пророчат ей большое будущее. Но для родителей Айрис важнее то, что именно благодаря рисованию девочка смогла выразить себя и наладить общение с близкими людьми. Ее мама так описывает момент знакомства Айрис с миром искусства:

«Как только лист бумаги был прикреплён на стол, девочка начала сплошное заполнение его причудливым сочетанием красок. Это было не случайным набором цветов, то, что я увидела перед собой, было прекрасно. Настроение Айрис Грейс тоже изменилось, Она была в восторге, невероятно счастлива и свободна. (…) Она посмотрела на меня и не оттолкнула. Это был для нас путь соединения.»

Питер Лонгстафф родился без рук, став жертвой талидомида, который принимала его мать во время беременности. Но он никогда не считал себя инвалидом. Он научился рисовать правой ногой.

В три года у Стивена Уилтшира диагностировали аутизм и синдром саванта. А теперь он известный всему миру британским архитектурным художником, отличающимся феноменальной способностью по памяти воспроизводить архитектурные пейзажи, увидев их лишь один раз.

В 2007 году в возрасте 85 лет ушел из жизни художник, доказавший, что настоящий талант всегда найдет возможность выразиться. Пол Смит родился с церебральным параличом. Всю жизнь он был вынужден пользоваться помощью других людей для того чтобы просто одеться или поесть. Однако он научился рисовать с помощью… печатной машинки. Вернее, всего лишь десяти символов и одного пальца правой руки. Создание каждой картины могло занимать у него дни, недели и даже месяцы.

При этом Пол никогда не учился читать или писать. Сложно даже представить себе эту технику исполнения, ведь картина сначала должна была появиться полностью в законченном виде в голове художника, а затем рисоваться построчно. Вот, кстати, те десять символов, с помощью которых созданы эти удивительные шедевры: — ! @ # % ^ _ ( & ). Всего Пол Смит напечатал несколько сотен картин. На них он изображал людей, животных, пейзажи, рисунки на религиозную тематику и сцены из Второй мировой войны.

Джейси Шейтан Тенет потерял правую руку более 20 лет назад и с тех пор мог рисовать только левой. Но его друг, инженер и дизайнер, сконструировал для него протез, с помощью которого художник может набивать татуировки.

Ракан Абдулазиз Курди из Саудовской Аравии доказывает, что инвалидность творчеству не помеха.

Викторин Флойд Флад — слепой фотограф, потеряла зрение в возрасте 26 лет.
Эта необычная фотохудожница родилась на Карибах, а затем эмигрировала в США. В 26-летнем возрасте девушка почти полностью потеряла зрение, но друзья помогли ей освоить специальную технику фотографии. Сегодня Викторин – один из немногих в мире фотографов с ограниченным зрением. Свои работы она делает в разных стилях, самый эффектный – это «рисование светом». Конечно, для оценки результата она вынуждена прибегать к помощи других людей, но концепция каждого снимка и его исполнение – это полностью ее авторская работа.

Дуг Джексон

Дуг Джексон родился с церебральным параличом и рисует с помощью кисти, прикрепленной к голове повязкой.

Вместе с ведущей канала «Настигло» Настей Травкиной разбираемся, что такое нейромаркетинг — прикладная дисциплина, использующая открытия о мозге на нужды рынка. Расцвет науки построения манипулятивной среды только начинается вместе с развитием технологий и big data. Бывший сотрудник Facebook, а ныне венчурный капиталист и миллиардер Чамат Палихапития в декабре на встрече со студентами Стэнфордского университета признался, что чувствует себя виноватым за свое участие в разработке алгоритмов соцсети.

Он назвал эти алгоритмы «дофаминовыми петлями быстрой обратной связи», которые, по его мнению, уже разрушают здоровые механизмы функционирования общества.

Они приводят к уничтожению гражданской дискуссии и кооперации, распространению дезинформации и позволяют всяким клоунам управлять массами людей.

Что представляет собой эта «дофаминовая петля» и почему все так плохо?

Архитектура петли

Обратная связь — это данные, которые некая система получает после определенного отрезка своей работы, чтобы ее скорректировать. Например, вы — бариста, и посетитель говорит, что ваш эспрессо жидкий, как птичье гуано. Вы получили обратную связь (фидбек) и теперь знаете, что нужно варить кофе гуще и вкуснее.

Петля образуется в том случае, если система обратной связи замыкается сама на себя, по принципу: «Шел я как-то через мост: на мосту ворона сохнет; положил ее под мост — пусть ворона мокнет. Шел я как-то через мост: под мостом ворона мокнет; положил ее на мост — пусть ворона сохнет». Ее можно изобразить так:

Петля обратной связи знакома нам в том числе по игровому циклу в геймдизайне: любое действие приводит к заданному результату в виртуальной реальности и реакции геймера на этот результат — после чего игра снова требует действия. Подобную петлю в некоторых случаях называют «компульсивной», то есть навязчивой: игра может быть устроена таким образом, что каждый момент кажется неподходящим для перерыва, потому что цикл должен быть завершен — но при этом никогда не имеет конечной точки.

Дофаминовая петля обратной связи возникает, когда используются стимулы-поощрения, такие, например, как получение бонусов, увеличение силы, неожиданные выигрыши и т. д. На этом приеме построена работа Facebook и других соцсетей: быстрые лайки, шеры и вообще любые интеракции с вашим аккаунтом, которые можно осуществить мгновенно, суть те же бонусы. Каждый пользователь становится для другого источником дофаминовой обратной связи, предоставляя свои лайки, что, в свою очередь, увеличивает его собственные шансы дождаться фидбека.

Как только на горизонте начинает маячить награда, вырабатывается дофамин, вещество мозга, помогающее вам сфокусироваться на цели, на том, что вы хотите получить.

Этот принцип называется «системой поощрения мозга», и влияет она на наши поступки куда сильнее, чем может показаться. Подобные механизмы активно используются на рынке: поскольку выброс дофамина — это совершенно нормальная и здоровая реакция нашего организма и от нее нельзя просто взять и избавиться, то неуязвимых для «дофаминовой инженерии» практически нет.

Что такое дофамин

Дофамин — главное активное вещество системы поощрения в мозгу человека и животных. Его выделение субъективно переживается как улучшение настроения, обострение желаний и повышение мотивации. Эта система заставляет нас прилагать полезные для организма усилия: искать еду пожирнее и послаще, побеждать соперников, совокупляться с подходящими партнерами и продолжать род. Мозг приманивает нас предощущением удовольствия.

Почему исполнение желаний не приносит счастья

Самый известный эксперимент с дофамином — трагическая история крысы, которой исследователи Джеймс Олдс и Питер Милнер воткнули электрод в область мозга, отвечающую за систему поощрения, и дали рычаг стимуляции в лапки. Животное перестало есть и пить и бесконечно жало на кнопку. В результате подопытный грызун в вечном самостимулированном экстазе стал антиутопическим образом-символом эпохи потребления.

Раньше считалось, что эта крыса испытывала блаженство: ну что еще может заставить живое существо зациклиться на несчастном электроде? Поэтому дофамин называли «молекулой удовольствия». Однако вскоре стало казаться, что не все так просто и однозначно.

Сложность в том, что удовольствие — очень субъективное переживание, а крыса не может рассказать о своих чувствах. К счастью для нас, медицина в США 60-х годов была весьма неэтична: Роберт Хит из Тулейнского университета вживил такие электроды в мозг своих пациентов и дал им возможность стимулировать себя самостоятельно.

Подопытные больные вели себя как печально известная крыса: занимались самостимуляцией до 40 раз в минуту, не прерывались на еду и продолжали сотни раз нажимать на кнопку даже после отключения тока. Во времена бихевиоризма никому не приходило в голову спрашивать клиентов об их психологических переживаниях, так что из отчетов о реальном самочувствии пациентов узнать можно немного. Они довольно коротко сообщали, что ощущают что-то приятное, но компульсивное нажатие кнопки и постоянная тревога, что ток отключат, навели многих исследователей на мысль, что дело не в удовольствии. Так, пациент, которого подобным образом лечили от нарколепсии, сказал, что за всю процедуру не пережил ни одного радостного мгновения и чувствовал отчаяние. А те, у кого стимуляция вызывала сексуальное возбуждение, ни разу не испытали оргазм.

Более поздние эксперименты показали, что «нравится» и «хочу» не только разные, но и не связанные друг с другом переживания.

Оказалось, что если мозг грызуна лишить дофамина, то крысе по-прежнему будет нравиться сладкая пища и на ее морде при поедании возникнет знакомая экспериментаторам блаженная мина, вызванная работой опиоидов, которые связаны с непосредственным переживанием чувственного удовольствия. Однако, несмотря на это, без дофамина она ничего не станет предпринимать, чтобы получить пищу, поскольку у нее не будет мотивации. Если подавить «гормон радости», то привлекательность любых вознаграждений исчезает.

В 2001 году стэнфордский ученый Брайан Кнутсон доказал, что дофамин отвечает именно за предвкушение удовольствия. Это способ мотивации и поощрения эволюционно верных выборов, способствующих выживанию. Дофамин использует тягу к удовольствию как морковку перед мордой осла, чтобы заставить человека совершить правильные действия. Он вынуждает нас искать удовольствие — но не испытывать его. Работой именно этого гормона и обусловлены психологические болезни общества потребления.

10 простейших крючков, на которые нас ловят

Лайки

Смартфоны и планшеты, вконтакте, фейсбук, твиттер, инстаграм и другие приложения регулярно поставляют нам порции социального одобрения, в котором у нас есть биологическая потребность (конформизм — автоматическая реакция мозга). Каждый лайк вызывает небольшой дофаминовый выброс — приятный, но краткосрочный, только усиливающий желание получить больше.

Сахар, жир, калории

Привлекательная для системы поощрения еда должна быть как можно более калорийной, содержать достаточно сахара и жиров. Аддиктивные шипучие газировки — это и вовсе жидкий сахар, именно из-за них, как считают исследователи, у американских школьников так часто развивается синдром дефицита внимания.

Бесплатные пробы еды и напитков

На входе в супермаркет или кафе нам могут предложить попробовать что-то сладкое, соленое или содержащее кофеин, чтобы поставить дофаминовый крючок и спровоцировать желание вернуться в это место снова. С той же целью в ресторанах нередко к кофе или чаю подают бесплатные сладости.

Манящий аромат

В нейромаркетинге работает целая индустрия по созданию «убедительных» благовоний.

Фирменный аромат вокруг кафе, расслабляющие или возбуждающие запахи в различных отделах магазинов влияют на поведение покупателей на неосознаваемом уровне.

Существуют даже сложные инженерные решения в этой области: например, с помощью многослойного запаха в торговом центре можно заманить посетителей в кафе-мороженое на нулевом этаже. На верхних ярусах распространяют легкий аромат фруктов, на средних — пломбира, а ближе к самому кафе — вафель и карамели.

Аппетитные картинки

Визуальные стимулы оказывают сильное воздействие на систему поощрения. Исследования показывают, что, когда люди рассматривают привлекательные изображения еды, они воспринимают ее вкус с бо́льшим удовольствием.
Именно поэтому рестораны перешли от понятной и рациональной организации меню «название — состав — цена» к альбому сочных фото самих блюд. Прибавьте к этому нескончаемый поток фуд-порно в соцсетях: система поощрения разогревается, как натертый шерстяным одеялом ртутный градусник.

Важно постоянное визуальное присутствие любых, не только гастрономических товаров: главное — чтобы картинка оказалась перед клиентом именно в тот момент, когда он чувствует неясный потребительский зуд, но еще не знает, кому отдать свои деньги. Отслеживать направление желаний помогают собранные с учетом вашей соцсетевой активности данные. Именно так реклама, на которую вы уже обращали внимание (или похожая на нее), появляется перед вами снова и снова.

Сексуальность

Набившая оскомину формула sex sells надоела, но не устарела. Намеки на секс, в основном выраженные в виде полуобнаженных прелестниц или оголенных частей женского тела, вызывают дофаминовый зуд: черта с два вы упустите это поощрение! Разросшийся рынок порнографии тоже играет на руку маркетологам.

Новизна

Дофаминовая система поощряет нас узнавать новое, поскольку информация об изменениях в окружающем мире может спасти нам жизнь. Поэтому она хуже реагирует на предсказуемые стимулы, и каждый уважающий себя гигант фастфуда со знакомым с детства меню все время добавляет в него новые позиции или норовит устроить неделю каких-нибудь евразийских блюд.

Геймификация

Геймификация — один из архитектурных принципов дофаномики. Вовлечение потребителя в игроподобную деятельность с набором очков, возможностью выйти в лидеры, неожиданными бонусами и выигрышами позволяет добиться от него максимальных вложений. Различные системы клиентской лояльности представляют собой интерфейсы игры с дофаминовым фидбеком: они стимулируют людей покупать те или иные товары и услуги в определенное время с помощью бонусов, скидок, конкурсов и других приемов. Геймификация используется не только на рынке, но и в обучении, например в недавно вышедшей игре в фейковые новости.

Неожиданность

Эксперименты показывают, что если испытуемые точно знают, когда и сколько сладкого сока они получат, то дофамин почти не вырабатывается. В то же время паче чаяния обретенный бонус гораздо активнее включает систему поощрения. Этим пользуются такие компании, как Kiip — платформа мобильных вознаграждений. Приложение поддерживает активных пользователей, неожиданно награждая их призами, когда те добиваются успеха. Бренды получают доступ к целевой аудитории и ассоциируются у нее со счастливыми моментами грандиозных свершений и достижений. Чем менее предсказуемо вознаграждение — тем оно приятнее.

Риск потери

Дофамин связан не только с ажиотажем и приподнятым настроением, но также с нервозностью и повышенной боевой готовностью, ведь это вещество — предшественник адреналина и норадреналина. Боязнь потерять что-либо, как показывают эксперименты в области нейробиологии принятия решений, куда сильнее, чем желание сохранить и накопить. Поэтому такие слова, как «успей приобрести», «предложение ограниченно», «осталось всего два дня», «пока всё не разобрали», «последний экземпляр» и т. д., могут заставить нас покупать просто для того, чтобы избавиться от нервозности. Поразительный эффект «черной пятницы», когда даже обеспеченные люди сходят с ума и с первобытным рыком дерутся за товары далеко не первой необходимости, — следствие умело раскрученного переживания дефицита. Мы преувеличиваем ценность вознаграждения, когда высок риск его потерять.

Вкусы, запахи, обещания сделать нас богатыми и привлекательными, полуголые модели, дешевый алкоголь и фастфуд — для нашего мозга вечер пятницы кажется сумасшедшей мотивационной каруселью.

Рынок использует техники стимуляции производства дофамина, чтобы не просто манипулировать вниманием потребителей, но и «взломать» нашу систему вознаграждения. Повышение уровня этого гормона делает нас более восприимчивыми к ожиданию любых удовольствий.

Как рынок обманывает наши мозги

Как рынку удается обмануть мозг — самую умную систему на планете?

Мозгу требуются тысячелетия на малейшие изменения: он заперт в темноте черепной коробки и не в курсе, что началась эра технологий, что нет риска стать жертвой какого-нибудь существа, которое не прочь тобой полакомиться, или умереть от голода, что еду не надо преследовать и добывать. Он по-прежнему реагирует на все, как реагировал тысячи лет назад, словно с тех пор ничего не изменилось. Его задача — сделать так, чтобы мы дожили до репродуктивного периода, получили ценную калорийную пищу, завоевали подходящих половых партнеров и успешно размножались, передавая свои гены.

Дофаминовое поощрение — это один из механизмов так называемой лимбической системы, которую очень условно считают основным эмоциональным процессором мозга. Она расположена большей частью под корой больших полушарий, так как сформировалась в процессе эволюции раньше них. Эту древнюю структуру иногда называют «горячей системой мозга». Она реагирует на стимулы быстрее, чем мы успеваем это осознать, и предпочитает получать награду как можно скорее.

Нейромаркетинг использует целый набор инструментов, активирующих и распаляющих горячую систему, минуя наше сознание. Еще до того, как мы начинаем понимать, что происходит, над организмом берут верх базовые эмоции, заставляя нас вести себя так, будто мы на грани голодной смерти, человеческий вид находится под угрозой вымирания — и только наш зажор и безудержное совокупление могут всех спасти.

Распаленный картинками, запахами и обещаниями, мозг заставляет нас верить в реальность будущего вознаграждения, так что мы продолжаем вновь и вновь жать на рычаг, потребляя то, что приносит больше нервозности и опустошенности, чем удовлетворения. Механизм поощрения, который был так полезен для наших предков-приматов, сегодня оказывает нам медвежью услугу, когда онлайн-магазины, игры, приложения для быстрого секса, доступный заказ наркотиков, всегда открытые супермаркеты и рестораны связаны в большую дофаминергическую систему взлома мозга.

Дофаминовая архитектура рынка наглядно показывает, как химически устроен бодрийяровский симулякр: он заставляет нас гнаться за тем, чего мы не хотим, получать то, что нам нужно, только для того, чтобы еще сильнее разжечь зуд ожидания награды.

В таком состоянии трудно действовать осознанно, анализировать происходящие в окружающем мире процессы, политические и экономические события. Мотивации хватает только на то, чтобы среагировать на очередной вброс острой, новой, скандальной информации, испытать коллективный хайп — и выкинуть инфоповод непереваренным. Именно благодаря дофаминовым петлям обратной связи фейковые новости обрели такую политическую силу. Об этом разрушающем эффекте Facebook говорит Чамат Палихапития в своем выступлении.

Кто в мозгу хозяин

Более молодая система — кора полушарий, неокортекс. В основном именно она отвечает за высшие психические функции и «делает нас человеком». Расположенная в области лба префронтальная часть коры считается «самой рациональной». Она связана с планированием, принятием решений, контролем желаний и эмоций, сдерживанием потребностей. Иными словами, если «сила воли» и существует, то локализована она именно здесь. Это то, что называют «холодной системой». Более молодое образование, кора работает медленнее лимбической системы, которая реагирует мгновенно и «громко». Томография может даже засечь состояние конфликта сознательных и бессознательных интенций, а вместе они и формируют наше поведение.

Алкоголь и наркотики, стресс и недостаток сна не только делают лимбическую систему «громче», но и наносят удар по префронтальной коре, мешая мыслить рационально и стратегически — и позволяя рынку вытрясти начисто вашу свинку-копилку.

Чтобы помочь своему мозгу, нужно тренировать префронтальную кору и пытаться решить непростую задачу — различать ложные (из-за которых мы становимся фрустрированными и зависимыми) и истинные (придающие нашей жизни ценность) награды. Это вовсе не легко, ведь система поощрения «предъявляет права» на самые доступные удовольствия. Но уже понимание того, как все устроено, может сделать борьбу за контроль над своим мозгом чуточку проще, даже в моменты дофаминовых помутнений.

Чтобы помочь мозгу стабилизировать работу префронтальной коры и дофаминовой системы, есть несколько простых до банальности правил.

— Достаточное количество сна напрямую связано с самоконтролем и эффективностью работы префронтальной коры: депривация отдыха делает нас растерянными и импульсивными.

— Постоянный стресс и перенапряжение приводят к тому, что вы становитесь более уязвимым перед дофаминовыми триггерами, это касается не только физической, но и эмоциональной усталости.

— Питание — один из самых простых способов выгрузить дофамин из мозга: исключите сахар и простые углеводы из рациона или ограничьте их количество, избегайте чересчур соленой и жирной еды, а также усилителей вкуса вроде тех, что добавляют в фастфуд, полуфабрикаты и чипсы.

— Кофе, сигареты, алкоголь, амфетамины и кокаин взрывают систему поощрения. Слезайте, если можете.

— Физическая активность улучшает кровообращение, и мозг получает больше кислорода. А от энергоемких занятий организм переживает кратковременный контролируемый полезный стресс, который стимулирует выработку эндорфинов, повышая настроение надолго.

— И главное: сфокусируйте внимание на том, что вы действительно любите.

Это открывает возможность «подружить» префронтальную кору с системой поощрения и «научить» мозг вожделеть долгосрочных результатов. Так у вас появится мотивация изучать новые области науки, реализовывать трудные бизнес-проекты, осваивать сложную технику и воплощать в жизнь творческие концепции.

Как отличить полезное желание от бесполезного

У каждого человека есть неоспоримое право на переживание удовольствий и на удовлетворение своих потребностей. Это неотъемлемый компонент ощущения счастья. Нет ничего дурного в желаниях и в стремлении к наслаждению — даже наоборот, без этого жизнь лишается смысла, а мы становимся неспособны на большие поступки. В «Американском психиатрическом журнале» была опубликована история наркомана со стажем Адама, который употребил весь запас хранившихся у него веществ, чтобы не попасться на облаве. Кислородное голодание повредило его систему поощрения, и когда он вышел из больницы, то не хотел не только наркотиков, а вообще ничего. Ни одна вещь его не радовала, он стал угрюм, нелюдим и впал в депрессию. Не будьте как Адам.

Желания полезны, пока вы контролируете себя и не путаете «хочу» со стремлением к счастью, пока эти удовольствия имеют смысл в контексте ценностей конкретно вашей жизни. Внутреннее вознаграждение трудно «пощупать», зато процесс достижения поставленных перед собой целей тоже вызывает выбросы дофамина, а когда миссия выполнена, мы чувствуем удовлетворение и испытываем радость во всей ее полноте, поскольку сделали что-то такое, что связало в командной работе нашу префронтальную кору и систему поощрения.

Настя Травкина

И у комплиментов, и у критики есть побочные эффекты. Как собрать пазл из них, чтобы добиться наибольшего результата в работе? Резкие выпады действенны и доходчивы, однако в долгосрочной перспективе выиграют те коллективы, в которых чаще звучат добрые слова. Такой вдумчивый и эрудированный читатель как вы, безусловно, извлечет из этой статьи максимум пользы.

,

Почему нелегко говорить людям, что у них получается?

Чем сложнее человеческое общество, тем менее очевидной становится обратная связь от мира. Вообще-то, за всё, что мы делаем, прилетает ответка. Плохо строишь дом — он рушится. Не умеешь охотиться — привет, носорог слопал твою ногу. Только сегодня наша жизнь устроена гораздо сложнее. Чтобы обеспечить себя носорогами, нам приходится размышлять об имидже, продвигать бренды, рисовать, программировать, креативить, продавать… Могут пройти месяцы, прежде чем мы поймем, что выбрали ошибочный путь.

К счастью, нас всегда окружают те, кто готов объяснить, в чем мы были не правы.
Во всяком случае, каждый второй делает вид, что он настоящий гуру и великолепно разбирается в той или иной сфере. И чем запутаннее и непонятнее мир, тем сильнее мы нуждаемся в экспертах всех мастей.

Такой человек, как правило, либо хвалит, либо критикует. Казалось бы, чего проще — подойди и скажи, где ошибка и что надо переделать. Но оказывается, мы нежные существа: обижаемся, когда нам говорят, что мы оплошали, начинаем злиться на начальство, атмосфера в офисе портится, результаты падают, планы не выполняются.

Опросы показывают, что отсутствие признания со стороны коллег — один из наиболее значимых факторов, влияющих на уровень нашей удовлетворенности работой. А если босс привык выражать свою благодарность ругательствами, то производительность труда снижается, а подчиненные становятся менее лояльны к компании.

С похвалой всё тоже сложно. На нее вообще как-то меньше реагируют, особенно когда речь идет о корректировке работы или обучении. А если цель — рассказать об ошибках, после вступительного панегирика ваша речь теряет свою ценность. Куда ни кинь, всюду есть риски: кого-то обидеть, испортить отношения, затормозить прогресс, проиграть в результативности…

Как действует похвала

Каждый из нас, даже тот, кто всё утро прокрастинировал, нуждается в приятных словах в свой адрес. Если попытки включиться в процесс нашли отклик в сердцах товарищей (нас хвалят!), мы ликуем: в мозгу активируется вентральный стриатум — зона, участвующая в обработке стимулов мотивации и награды.

Оказывается, с нейробиологической точки зрения фраза «Василий, вы вывели наш проект на новую высоту!» и получение пачки денег в ладонь примерно одно и то же.

Это радостное ощущение — «Награда нашла героя!» — сопровождается чувством «Хочу еще!». То есть похвала — тип поощрения, после которого внутренний голос как бы говорит нам: «Давай сделаем это снова!» Такая мотивация помогает начальству сэкономить премиальный фонд, да и лишний раз шлифануть свое ораторское мастерство, подбирая подходящие эпитеты в адрес сотрудников, тоже дело полезное.

Активированная в процессе похвалы часть мозга относится к более обширной зоне, отвечающей за принятие решений в разных социальных ситуациях.

Так что неудивительно, что дифирамбы помогают нам учиться. После того как мы усвоили новый навык, вроде приготовления куриной грудки или гитарного перебора, будет полезно закрепить его комплиментом от педагога. Эксперименты показали, что похвала улучшает способность мозга запоминать и повторять разные последовательности действий.

Казалось бы, нужно толкать учеников и работников на подвиги и забыть про критику как про страшный сон. Но на деле всё куда сложнее.

Что плохого в похвале

Ряд специалистов считает, что добрые слова в чей-либо адрес не панацея, а в некоторых случаях такие оды и вовсе вредны. Писатель и спикер TED Дэниел Пинк в своей книге «Драйв: что на самом деле нас мотивирует» убедительно доказывает, ссылаясь на эксперименты, что доносящийся сбоку голос: «Молодец, Лена! Отличная работа!» — убивает внутреннюю мотивацию, заставляет ориентироваться на внешние оценки и потому работает во вред.

Другие исследователи уже давно предостерегают родителей и педагогов, рассыпающих похвалы детям: оказывается, все эти «Умница дочка!», «Ты наш помощник!», «Настоящий художник растет!» после нарисованного фломастером гибрида танка и лисички могут не просто снижать интерес к предмету, но и влиять на самооценку. Причем не лучшим образом.

В самом деле, когда со всех сторон раздаются стоны о наших божественных и несравненных достоинствах, кажется, что оправдывать выданные авансы просто немыслимый труд. Лучше спрятаться и не отсвечивать: невозможно повторить столь выдающийся успех. Да и ученые не раз разводили руками, обнаруживая, что похвала работает не так «линейно», как у собачек Павлова: стимул — реакция. Комплименты могут снижать производительность труда и даже демотивировать.

Подходящий пример — педагогика. В традиционном понимании хороший наставник скуп на слова, суров, но почему-то все у него пашут не жалея сил. Зверь — никому пятерки не ставит. И наоборот, человек щедрый на похвалу сразу кажется так себе учителем. Чего он, в самом деле, рассыпается…

Так что хвалить нужно умеючи: учитывать тонкости вроде культурного контекста, не перебарщивать, и… всё равно это ничего не гарантирует. Может, тогда лучше обратиться к критике?

Критический реализм: почему плохие отзывы воздействуют сильнее

Когда мы получаем фидбек — не важно, благодарят нас или проклинают, — активность в областях коры головного мозга, связанных с оценкой и сравнением себя с другими, возрастает. Таким образом, мы получаем пищу для размышлений о своих способностях и даже формируем самооценку. Здесь, кажется, у критики меньше шансов: когда коллегам не нравится продукт нашей бессонной ночи, мы легко придумываем оправдания — устал, отвлекала жена и вообще у меня же интернет выключился. Зато если всё получилось, мы склонны приписывать успех исключительно себе (а как еще, с такими-то замечательными личными качествами!) — и ни слова о случайностях.
Это защитный механизм, позволяющий сохранять психику от ударов.

Ведь критика задевает намного сильнее, чем все почетные грамоты, врученные под звуки оркестра.

Хвалебную речь в свой адрес забываешь уже на следующий день (ее помнит только наша мама), а вот разнос, из-за которого можно порыдать в туалете, прокручиваешь в голове спустя годы.

Критика несет более мощный эмоциональный заряд по сравнению с похвалой, и этому можно найти научное объяснение. У нашего мозга есть небольшой перекос: он внимательнее относится к опасным, вызывающим тревогу эпизодам, чем к радостным событиям. Эволюционно нам было выгоднее бдеть при малейших признаках чего-то странного и пропускать мимо ушей хорошие известия и славословия. Если ты не учился быстро складывать вещички, обнаруживая какую-нибудь опасность, то вряд ли мог прожить долгую жизнь.

Реакции на неудачу всегда ярче, чем на выигрыш: теряя деньги, люди расстраиваются сильнее, чем радуются, если находят ту же сумму. Мы чаще размышляем о плохом, чем о хорошем, и используем более крепкие выражения, рассказывая о досадных событиях, по сравнению с теми, которыми описываем предстоящий отпуск.

По той же причине нам намного легче говорить людям, что нас в них не устраивает, чем отмечать их положительные стороны. Это не культурная парадигма, а наша врожденная особенность. Нейробиологи из Университета Дьюка даже нашли зону мозга, которая заставляет нас выискивать в других недостатки. Эти ученые в ходе эксперимента предлагали испытуемым рассмотреть разные ситуации: в одних случаях люди переводили старушек через улицу, в других, например, принимали решение построить завод, убивающий экологию района. Контекст оказался не важен: когда речь идет о плохих поступках, мы видим злой умысел даже там, где его нет. Если же кто-то творит добрые дела, то пытаемся найти его выгоду, будучи уверены, что просто так никто стараться не станет.

Так что критикуем мы, действительно, легко и охотно, а встречные нападки выбивают нас из колеи. Одна беда — ни сами упреки, ни их авторы никого не вдохновляют. Исследования доказывают: тех, кто часто критикует других, люди стараются избегать, не торопятся заскочить к ним в лифт и игнорируют приглашения на именины. Интересно, сколько лет ученым потребовалось, чтобы сделать этот сенсационный вывод?

Истина где-то рядом: о правильной пропорции похвалы и критики

Хорошо, на подлиз, которые льют сироп в уши, мы перестаем реагировать. Критиканов упорно избегаем. Чёрт, может, мы просто не готовы воспринимать обратную связь? Как же тогда работать в команде и корректировать общую стратегию? Особенно в тех случаях, когда всё летит в тартарары и надо держать чуть правее, чтобы уж наверняка туда попасть.

Оказывается, еще в 2013 году ученые нашли золотую середину между «это поганый отчет» и «вы отличный специалист». Исследователи проанализировали бизнес-процессы 60 управленческих компаний и выявили любопытную закономерность.

В самых успешных командах на один отрицательный комментарий приходилось почти шесть положительных.
У контор с низкими показателями картина была иной: на один одобрительный отзыв — почти три негативных. Может, они просто переживали из-за своих результатов в бизнесе и пытались выместить досаду на коллегах. Однако это не помешало ученым выступить с громким заявлением: да, наконец-то стало понятно, как надо хвалить и критиковать, чтобы выбиться в топ!

Их открытие взяли на вооружение коучи. Теперь хорошим тоном всюду считается «метод бутерброда». Вы не можете просто сказать кому-то в лицо гадость — ее полагается обложить сверху и снизу комплиментами. Тогда человеку будет не так обидно, и «бутерброд» он спокойно съест.

Однако имейте в виду, что разоблачат вас достаточно быстро: высосанные из пальца похвалы, а посередине гвоздик — «давайте перепишем ваш анализ» — уже после пары применений ничего, кроме недоумения, не вызовут.

Похвальное искусство. Как давать обратную связь без бутербродов

Настоящим гуру в вопросах обратной связи считается Кэрол Дуэк, психолог и профессор из Стэнфорда. Почти сорок лет она изучает вопросы мотивации, работая преимущественно со студентами и школьниками. Ее исследования заставили многих родителей отказаться от постоянных комплиментов в адрес сообразительных детей: как бы не навредить. А ставки действительно высоки.

Дуэк пришла к выводу, что неправильная похвала формирует вредную установку, блокирующую саморазвитие.
Фокус в том, что высокая оценка интеллекта или таланта делает человека не очень уверенным в себе. Врожденные данные: длина ног, дар божий и прочее, которыми тебя наградили папа с мамой или небеса, — невозможно контролировать самостоятельно. При этом любая сложная ситуация таит в себе риски. А вдруг потеряешь ярлык «юный (или не очень) гений»? Потому первое правило хвалебного клуба: никогда не отмечать интеллект и способности. Кратковременный всплеск радости от известия «Я умный!» не окупает череду негативных последствий. Наиболее заметно среди них стремление выбирать легкие задачи, чтобы случайно не уронить корону.

Хвалить, считает Дуэк, следует за вложения, усилия и настойчивость. Усерднее работал — больше вырос. Это стимулирует устойчивую мотивацию к труду. Человек не просто пашет на вашу компанию, чтобы доказать, что умен. Нет, он в этот момент прокачивает свои профессиональные навыки, становится лучше. Даже если ничего не срослось и работа пошла насмарку, ценный опыт всё равно получен.

Удачный комментарий в случае провала формулируется так: «Я оценил ваши усилия. Давайте вместе поработаем еще немного и разберемся, где возникла проблема».

Другие правила обратной связи можно позаимствовать из компьютерных игр. В них человек всё время движется к цели, не падает духом, даже если его убили последние сорок раз, и постоянно корректирует приемы с учетом своих ошибок. Важно, что геймеру всё время говорят не о его качествах, а о действиях: это было хорошо, а вот тут ты сыграл не очень точно.

Правильная обратная связь:
— своевременна (факап или успех отмечается, пока виновники торжества на месте и при этом они не плачут и еще не открыли шампанское);
— конкретна (не «Вы мне загубили проект!», а «Вижу, вы залили бензин не в то отверстие»);
— направлена в будущее и связана с целями («В следующий раз ивентщикам лучше притаиться на крыше и выскочить только в самый последний момент»);
— не содержит ругательств и обидных прозвищ.

Кажется, это не очень сложно.

Ко всякому новому году, как, впрочем, и к каждому понедельнику, многие торжественно клянутся самим себе жить по-другому: отказаться от сериалов, начать делать странные упражнения на укрепление мышц бедра и достичь новых успехов в работе. Соберись, тряпка! Но почему-то к следующему понедельнику приходится давать себе новые обещания, а заодно вооружаться вдохновляющими цитатами какого-нибудь чемпиона по бобслею. А ведь мы просто не там ищем мотивацию. Вместо форума бобслеистов нужно обратиться к разработчикам игр, ну и немножко — к ученым.

Очень странные дела

Люди совершают массу загадочных вещей: занимаются скалолазанием, бегают марафоны и исполняют рэп. Причем иногда они за свою деятельность ничего не получают, кроме обморожений, вывиха колена и ненависти соседей. Что ими движет? Говоря о внутреннем «ключе зажигания» человека, принято упоминать мотивацию — то, что побуждает нас делать всю эту ерунду. Если она зашкаливает, здесь не нужны дополнительные волевые усилия и все работает «само» — и наоборот: если мотивация слабенькая, жена должна пятый раз напоминать о том, что пора вынести мусор.

Парадокс: перед тем, как заняться любимейшей и увлекательной работой, человек долго-долго пьет кофе, торчит на посторонних сайтах, чешет за ухом, а потом все равно просит перенести дедлайн.
А вот чтобы сыграть в нелепую онлайн-игру про ферму, ни один, даже очень далекий от фермерства товарищ не стискивает зубы, не пытается «взять себя в руки». Оно как-то само легко идет. Это странно, ведь в первом случае нас должны мотивировать хотя бы деньги.

В популярном TED-видео бизнес-аналитик Дэниэл Пинк рассказывает об эксперименте, проведенном Сэмом Глаксбергом из Принстонского университета. Участники должны были решить задачу на смекалку: прикрепить свечу так, чтобы она не пачкала воском ни стену, ни пол. Одной группе сообщили, что их результаты зададут норму — точку отсчета для следующих изысканий, другой предложили денежную награду. Участники из первой группы решили задачу на 3,5 минуты быстрее, чем их конкуренты, борющиеся за премию. Подобные эксперименты проводились неоднократно, пока даже ученым не стало очевидно: если задача требует хотя бы элементарных умственных усилий, деньги не играют особой роли. Даже наоборот — увеличение размера «премиальных» приводит к снижению продуктивности. Хотя если стоит сделать что-то простое, скажем передвинуть стул, то награда по-прежнему прекрасно работает.

Снаружи и внутри

Весь XX век в психологии царил бихевиористский подход. Сделал хорошо — получил пирожок с полки, сделал плохо — становись на горох. В некоторых отсталых областях, таких как бизнес и образование, подобное представление о мотивации живо до сих пор. Здесь все еще думают, что, если студенту поставить двойку в четверти, он больше не станет ошибаться, а стоит менеджеру выплатить двойной бонус — конкурентное преимущество вам обеспечено. К счастью, психология выросла из коротких штанишек бихевиоризма: теперь, как никогда, ясно, что человек управляется не кнутами и пряниками, не внешними стимулами, а внутренними, которые гораздо мощнее двойки в четверти и соцпакета. Секрет такой мотивации лежит в самой деятельности, в притягательности ее содержания.

Уже упомянутый Дэниэл Пинк в своей книге «Драйв. Что на самом деле нас мотивирует» пишет:

«Когда деньги используются в качестве внешнего вознаграждения за какую-либо деятельность, люди теряют к этой деятельности живой, искренний интерес.

Вознаграждение может обеспечить кратковременный подъем работоспособности, так же, как доза кофеина может дать несколько дополнительных часов бодрости».

Так что заниматься десять лет бухгалтерским документооборотом без любви к экселевским табличкам будет досадной ошибкой.

Об этом хорошо знают педагоги: детям, например, нравится рисовать некрасивых человечков, и они с удовольствием это делают. Если группе юных художников выдавать за неказистые фигурки подарки, то ребята начинают работать на вознаграждение, на похвалы, на оценки — на внешнюю мишуру, и потом их не очень-то легко убедить рисовать просто так, для удовольствия. Многие психологи сегодня не советуют даже говорить ребенку, показывающему вам некрасивого человечка, слово «Молодец!». Это внешняя мотивация, которая губит творчество. Возможно, что и бухгалтерский документооборот тоже.

Где искать невидимый двигатель

Решить, что выплачивать премии сотрудникам — это лишнее, недостаточно для успеха. В поисках секрета вдохновения специалисты обращаются к играм. Можно заметить, что с этим видом деятельности у людей нет никаких проблем, если не брать в расчет тех, кто разорился на покере. Игру отличает очевидная бесцельность и фан — удовольствие от процесса. То, что современный мир повернулся на геймификации и вовсю оснащается игровыми движками, видно невооруженным глазом. У жителя XXI века есть проблемы с вовлеченностью, с мотивацией, поэтому геймификация проникает во все сферы жизни и «включает» нас на пустяках — от собирания наклеек из «пятерочки» до трюков вроде «выберись из нашего секс-шопа за 20 минут».

Бывший хардкорный геймер, а ныне бизнес-гуру, американский предприниматель Ю Кай Чоу разработал систему из восьми элементов игрофикации.

Схема представляет собой восьмиугольник, углы которого — направления нашей мотивации.

У каждого человека есть одно или несколько ведущих направлений, своего рода тайный крючок внутри нас — то, что лежит в основе глубинной потребности, то, на что нас можно легко поймать.
Создатели соцсетей, классных игрушек, онлайн-курсов и прочего контента, конечно, учитывают эти стороны. Потому-то вместо подготовки годового отчета мы лупим виртуальных драконов, собираем лайки или азартно майним криптовалюту. Ниже перечислены те самые секретные факторы мотивации, которые дают власть над миром (или хотя бы возможность сказать дракону «Нет!», а работе — «Да!»).

Миссия

Игроку здесь важно делать что-то значительное и великое, наполненное смыслом. Он — тот избранный, которому суждено написать страничку википедии, задать вопрос Путину или поехать на Евровидение. Мессии верят, что у них есть скрытый дар, уникальное оружие или им просто досталась — только сегодня, только для вас! — кодовая фраза, дающая право активировать ядерную бомбу или потратить все свои сбережения, помогая голодным.

Лидерство

Пункт, легко геймифицируемый. Попадется публика, которая ведется на звездочки и медали: всюду первый, царь горы, самый главный в вагоне. Важно не просто не отстать, но и обогнать Америку. Лидеры ждут соревновательного вызова: «А ну-ка, ребята, кто первый добежит до принтера? Кто разорвет финишную ленточку?»

Раскрытие творческого потенциала

Баловаться с разбросанными детальками конструктора придут люди, помешанные на внутреннем совершенствовании и самовыражении. Им приятно откликаться на вызов только потому, что есть возможность чему-то научиться, попробовать что-то интересное: соорудить робота-бионикла или нарисовать автопортрет зеленой акварелью.

Обладание

Нумизматы, коллекционеры дисков 93 года и люди, до сих пор не выбросившие альбом со школьными марками, увлечены накоплением богатств. Причем «богатства» тут величина условная. Собирать можно что угодно: виртуальные очки, выговоры и даже звездочки на погонах.

Социальные связи

Этот мотивационный фактор интересен людям, которые побежали вместе с остальными.
Их увлекает общение во всех его формах: наставничество, интриги, скандалы, конкуренция, хороводы и рассматривание чужих фоток из отпуска в фейсбуке. Фанатов социального взаимодействия легко уговорить вступить в пионерию.

Ограничение ресурсов

Многих людей вдохновляет дефицит, необходимость стоять в очереди за смартфоном.

Таким нравится шагать в гору босиком, в одиночку переплывать океан и лезть к девушке на балкон только потому, что она живет на 16-м этаже. В общем, чем всё хуже, тем лучше.

Непредсказуемость и любопытство

Это то, из-за чего многие досматривают тягомотный фильм, начавшийся с убийства. Любители тайн, лотерей, черных ящиков, конфеток с сюрпризом радостно потирают руки, если есть хоть малейшая вероятность прикоснуться к неизведанному. Хотя этим неизведанным обычно оказывается майка с логотипом компании.

Избегание потерь

Люди, которые движимы этим мотивом, готовы заходить в игру каждые 24 часа (а то кристаллы сгорят) или торопятся на распродажу, потому что предложение действует только до вторника. Также они могут без всякого внутреннего дискомфорта возводить домик для человечка в Sims или обустраивать норку для енота.

Эти мотиваторы в каждом из нас причудливо сочетаются: если человек любит одновременно лидерство и лишения, ему подойдет карьера бродячего проповедника, а парню, который и строит домик для енота, и увлечен тайнами, имеет смысл попробовать себя в роли фокусника на детских утренниках.

Свою мотивацию можно использовать даже в неприятных занятиях. Скажем, если кому-то по душе ограничения, то во время уборки квартиры нужно просто включить таймер: «Или я передвину шкаф, пока играет эта песня, или мне придется прийти на корпоратив в резиновой шапочке».

Несколько лягушек увидели колодец и решили заглянуть туда, но две из них поскользнулись и упали в него.

Другие столпились вокруг колодца и, как только увидели, насколько он глубок, начали уверять упавших, что у них нет шансов — лучше просто успокоиться и ждать смерти.

Но всё же упавшие лягушки решили проигнорировать этот совет и стали что есть силы стараться выпрыгнуть из колодца.

Лягушки наверху продолжали говорить им, что усилия бесполезны — нужно просто сдаться, им никогда не выбраться.

В конечном счёте, одна из свалившихся в колодец лягушек прислушалась к словам собратьев, сдалась и утонула. В то время, как вторая всё равно продолжала прыгать.

Толпа лягушек уже кричала на неё, чтобы она прекратила пытаться. Но вместо этого лягушка прыгнула ещё сильнее и, наконец, выбралась.

Когда она вылезла из колодца, лягушки спросили: «Ты что, нас не слышала?!». Но лягушка оказалась глухой и всё это время думала, что они подбадривали её, чтобы она лучше старалась.

Мораль: иногда лучше быть глухим к словам других, чтобы добиться своей цели, несмотря ни на что. А ещё нужно помнить, что ваши слова могут иметь большое влияние на других. Ведь словом можно как и ранить, так и вылечить.

Во время жестокого исследования в Гарварде в 1950-х годах доктор Курт Рихтер поместил крыс в бассейн с водой, чтобы проверить, как долго они могут держаться на воде.

В среднем они сдаются и тонут через 15 минут.

Но прямо перед тем, как они сдавались из-за истощения, исследователи вынимали их, сушили, давали им отдохнуть в течение нескольких минут - и возвращали их для второго раунда.

Во второй попытке - как вы думаете, как долго они продержались?

Еще 15 минут?

10 минут?

5 минут?

Нет!

60 часов!

Это не ошибка.

Верно! 60 часов плавания.

Был сделан вывод, что, поскольку крысы ВЕРИЛИ, что они в конечном итоге будут спасены, они могут держать свои тела на воде дальше того, что раньше считали невозможным.

Я оставлю вас с этой мыслью.

Если надежда может заставить измученных крыс так долго плавать, что может сделать для вас вера в себя и свои способности?

P.S. «Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы!»… Эрих Мария Ремарк