Ежегодно 21 ноября в мире отмечают День приветствий. Цель праздника - обратить внимание на важность общения между людьми во имя избегания конфликтов и достижения мира.

У каждого народа сложились свои формы приветствия, однако все они удивительным образом перекликаются: встречаясь, люди неизменно желают друг другу мира, удачи и доброго дня.

И всё же каждое приветственное слово несёт в себе отпечаток уникального культурного опыта — особого мироощущения и способа видеть мир, которыми один народ отличается от другого.

Жители Англии приветствуют друг друга вопросом How do you do? — дословно «Как вы действуете?». Французы произносят Comment ça va? — «Как оно идёт?», немцы — Wie geht’s? («Как идётся?»). В Италии при встрече спрашивают Come sta? — «Как стоите?», а в Китае традиционное приветствие восходит к вопросу: «Ел ли ты сегодня?». У арабов принято пожелание «Мир тебе!», у евреев — «Мир вам».

Грузины здороваются словом «Гамарджоба!» — «Будь прав» или «Побеждай!». Японское Коннитива означает «Вот день», словно утверждая наступление настоящего момента. У монголов же сохранилось архаичное приветствие: «Как ваш скот?» и «Как кочуете?», что отражает образ жизни кочевников. В Малайзии спрашивают: «Куда ты идёшь?» — и получают столь же неопределённый ответ: «Погулять».

Индийское Намасте выражает почтение к божественному в собеседнике, а североамериканские индейцы здороваются словами: «Ты — моё другое Я».

Сегодня истинное значение многих приветствий затемнилось, и порой трудно уловить, что именно стоит за привычными формулами. Так, французское Comment ça va? — буквально «Как оно идёт?» — напоминает о вопросе путнику: как прошла дорога? То же происхождение прослеживается в болгарском и хорватском приветствиях Добре дъшли — «Хорошо дошли?», «Хорошая была дорога?».

Итальянское Come sta? («Как стоите?») иногда связывают с традициями винопития, намекая на физическую устойчивость человека, однако это слишком поверхностное толкование. Большинство лингвистов уверены, что национальные приветственные формулы имеют гораздо более глубокие исторические корни.

Английское How do you do? — «Как вы действуете?» — отсылает к практическому, деятельному восприятию мира. Работа, дело, карьера — всё это находит отражение уже в самом приветствии.

Китайское Ни хао буквально означает «Ты — хорошо», то есть пожелание блага. У монголов, живших скотоводством, естественным было поинтересоваться состоянием стада, как у зулусов в Африке естественно приветствие: «Я тебя вижу!»

У осетин одно из традиционных приветствий — «Агаж су» («Иди живым»), очевидно связанное с рисками жизни в горах. В осетинской культуре тема дороги звучит особенно ярко и в других обращениях:
«Фанда рашт» — «Да будет твоя дорога прямой!»
«Хорзыл амбал» — «Повстречайся с хорошим!»
«Дзабах у» — «Будь невредим!»

Как появилось приветствие "Здравствуй"

Обращаясь к древнерусской традиции, мы обнаруживаем, что ключевым словом-приветствием был корень здрав, здоров — пожелание крепости и благополучия. Выражение «здравствуй» восходит к древнему индоевропейскому корню дерв, родственному слову «дерево». Изначально «здоровый» значило «крепкий как дерево». Это соответствовало суровым условиям жизни восточных славян: выживание требовало силы и выносливости, а пожелание здоровья было пожеланием внутренней и внешней крепости.

А вот старинное приветствие «Гой еси, добрый молодец» толкуется филологами по-разному. Согласно гипотезе академика О. Н. Трубачёва, глагол гоити мог означать «кормить». Тогда выражение «гой еси» значило бы «будь накормлен» — пожелание, жизненно важное в тяжёлом климате древней Руси.

Греческое χαῖρε — традиционно переводимое как «радуйся» и знакомое нам по молитве «Богородице Дево, радуйся» — в христианской традиции связано прежде всего с радостью спасения. Однако его древнейший смысл уходит значительно глубже: слово восходит к индоевропейскому корню gher- и в языческом контексте означало пожелание, которое можно передать как «пусть твои желания не иссякают». В мягком, солнечном греческом климате, среди плодородных земель и моря это пожелание звучало вполне естественно: здесь человек вправе желать многого, и полнота желаний воспринималась как знак жизненной силы. Когда же желания угасали, это означало либо пресыщение, либо болезнь, то есть утрату внутренней энергии. Поэтому в основании χαῖρε лежит своеобразное пожелание здоровья — здоровья как способности желать, стремиться, жить в полноте.

Русское «здравствуй» окончательно оформилось лишь к концу XVII века, как свидетельствуют исследования профессора В. В. Колесова. До этого использовались развёрнутые формулы: «Здравия тебе желаю», «Повелеваю тебе здравствовати». В Остромировом Евангелии XI века встречается обращение: «Здравствуйте же многа лета».

Примеры из писем царевны Прасковьи (невестки Петра I) демонстрируют закрепление формулы в светской переписке XVIII века:
«Здравствуй, свет мой, на множество лет!»
или
«Здравия тебе, батюшка мой, и счастья доброго желаю…»

Само слово здравствовать считается книжным, церковнославянским. В устной речи бытовало исконно русское «здорово», сохранившееся как приветствие до наших дней, особенно в молодёжной среде. Формула «здорово живёшь» встречается у старообрядцев, а в XIX веке была характерным крестьянским приветствием. В армии традиционным обращением к солдатам было: «Здорово, ребята!» — и эта форма до сих пор жива в казачьей культуре.

Любопытно, что некоторые критики XIX века упрекали Пушкина в «простонародности» языка, приводя как пример слово «здорово» — что лишь подчёркивает его древнюю, народную природу.

В древнерусской традиции существовало и приветствие «Добръ здоровъ» — пожелание «Доброго здоровья». Оно сохранилось в речи старообрядцев: «Доброго здоровья!»

Человек так устроен, что постоянно находится в поиске новых впечатлений. И один из самых доступных способов "попробовать" что-то новенькое — сделать это буквально. Кулинария предоставляет огромное поле для исследований даже искушенному гурману. Разные страны и культуры за свою многолетнюю историю создали бесчисленное множество самых необычных и экзотических блюд. Правда, некоторые из этих блюд настолько странные, что даже попробовать их может стать серьезным испытанием.

Если вы постоянно в поисках новых впечатлений, любите путешествовать и склонны к авантюризму, то наверняка вам интересна и экзотическая еда. Тем более, что каждая новая поездка дает возможность расширить свои кулинарные горизонты. Но есть ли границы у вашей жажды познания? Некоторые страны и их обычаи без сомнения заставят вас подумать дважды, насколько вы открыты к новым вкусам.

Готовы вы ли вы съесть насекомое? Червяка? Змею? Медузу? Зародыша утки?

Во многих странах мира такие странные для европейца блюда являются непременной частью местной кухни. И если вам хватит смелости их попробовать, может быть, все окажется не так уж и плохо на вкус.

Суши из живого осьминога, Южная Корея

Суши из осьминога можно попробовать и у нас. Однако качество может быть разным. Иногда они похожи на резину и их трудно прожевать, а в другое время они нежные и маслянистые. Но в Корее можно получить поистине незабываемые вкусовые ощущения, попробовав саннакчи.

В свежести этого осьминога сомнений быть не может. Шеф-повар берет живого осьминога, разрезает его на кусочки и подает на стол, пока он еще шевелится. Некоторые люди даже отправляют в рот живого осьминога целиком, но новичкам лучше начать с не столь сложной задачи.

Это блюдо не только странное, но еще и опасное. Щупальца осьминога все же неплохо бы хорошенько прожевать, иначе они могут перекрыть доступ воздуха через горло. Несколько человек уже задохнулись насмерть в результате удушения саннакчи.

Столетние яйца, Китай

Конечно, этим столетним яйцам на самом деле не сто лет. Но они станут серьезным испытанием для любителей экзотических блюд.

Для приготовления берут утиные, куриные и перепелиные яйца и помещают их в сильно щелочную среду, полностью лишая доступа воздуха. В традиционном рецепте свежие яйца обмазывают смесью из извести, соли, глины, золы и чая, после чего закатывают в солому и рисовую шелуху, а затем закапывают. Но есть варианты приготовления и попроще.

По прошествии некоторого времени (обычно 3-4 месяца) белок становится упругим, полупрозрачным и тёмно-коричневого цвета. А желток темнеет и приобретает кремообразную структуру. Яйцо обладает сильным аммиачным запахом.

Едят столетние яйца без какой-либо дальнейшей обработки, просто нарезав на ломтики и иногда приправив соевым соусом.

Балют, Филиппины

Раз уж зашла речь о яйцах, то нельзя не упомянуть балют. В общем-то, по своей сути это блюдо из утиного мяса. Есть мясо утки совершенно нормально, и люди во всем мире его едят постоянно. Но в этом блюде есть подвох. Балют едят в основном на Филиппинах, но также во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Малайзие и Таиланде. Балют представляет собой оплодотворенное утиное яйцо, в котором находится выросший эмбрион утки. Чтобы его по-настоящему распробовать, надо сначала пробить скорлупу и выпить жидкость, а затем уже съесть утенка. В большинстве случаев балют едят, когда яйцо развивалось 17 дней. Но некоторые люди выжидают до 21 дня, когда у утенка уже появляется клюв и перья!

Балют часто подают с солью или уксусом в качестве приправы. Это очень популярная уличная еда.

Вонючий тофу, Китай

По поводу тофу мнения у людей часто расходятся. Его с удовольствием едят в Китае 2 тысячи лет, а в Японию он попал в VIII столетии. Но многие европейцы и американцы от тофу воротят нос, так как его вкус практически незаметен.

Что ж, если вы считаете тофу безвкусным, то может вы еще не пробовали вонючий тофу. Этот продукт полностью оправдывает свое название. Он воняет. Некоторые говорят, что запах вонючего тофу напоминает испорченный сыр или гниющий мусор. Но если вам удастся не обращать внимание на запах, то вкус все оправдает. Вонючий тофу ферментируется от нескольких дней до нескольких месяцев в маринаде, сделанном из ферментированного молока, овощей, мяса, рыбы или сочетания всего перечисленного.

После того как тофу выдержали положенное время в маринаде, обычно его жарят во фритюре. Подают вонючий тофу с соусом чили, соевым соусом и маринованными овощами. Если вы попробуете это блюдо, то тофу больше никогда не покажется вам скучным продуктом.

Натто, Япония

Многие японские блюда, такие как суши, рамен и терияки сейчас можно найти практически везде. Но в стране есть и множество других уникальных блюд, которые любители кулинарии могут попробовать. Например, натто.

Натто — это традиционное японское блюдо, сделанное из ферментированных соевых бобов. Это традиционное блюдо на завтра. И так как натто содержит много протеинов, клетчатки и витамина Е, он считается здоровой пищей.

Как и многие другие ферментированные блюда, у натто очень выраженный запах. Но что действительно может вас от него оттолкнуть, это его консистенция. Натто липкое, клейкое и слегка слизистое. Если вы впервые едите натто, то попробуйте есть его с рисом, и добавить в него какой-то пряный соус или васаби.

Жареные тарантулы, Камбоджа

Если вы боитесь пауков, то это блюдо может стать вашим худшим кошмаром. Но может быть, шансом на месть?

Жареные тарантулы — обычная уличная закуска в Камбодже и Таиланде. Сначала пауки очищаются и приправляются солью и травами, а затем обжариваются. После этого их иногда обваливают в сахаре или чесноке, чтобы придать им дополнительный вкус.

Заливное из лосиного носа, Аляска

Жизнь в тяжелых условиях порождает очень необычные блюда. Они создаются тогда, когда все, что может пойти в пищу, представляет ценность. Это касается и фирменного блюда жителей Аляски и Канады.

Нос лося нарезается и варится на медленном огне с луком, чесноком и специями. По окончании готовки нос заливается лосиным бульоном и охлаждается. После чего его можно нарезать на куски. В общем-то, похоже на всем знакомый свиной холодец, только что на основе необычного для нас продукта.

Турдакен, США

Когда один мясной продукт фаршируется другим, в этом нет ничего нового. Но турдакен появился только в 70-е годы и с тех пор стал популярным блюдом на день Благодарения.

Чтобы приготовить турдакен, надо вложить в частично лишенную костей индюшку утку без костей, в которую в свою очередь положить лишенную костей курицу. Курица тоже чем-то фаршируется, часто мясным фаршем.

В Великобритании можно купить турдакен под названием «королевское жаркое». Есть и жаркое «пять птиц», которое состоит из гуся, индейки, цыплёнка, фазана и голубя.

Бургу, США

Бургу — жидковатое жаркое, сделанное из мяса и овощей. Но есть один вариант бургу, который очень необычен.

Вообще-то бургу можно сделать практически из любого вида мяса, которое подвернется под руку. Но в Кентукки его делают не только из дичи, убитой охотниками в лесах, но и из животных, сбитых автомобилями на дорогах. Это могут быть белки, кролики, поссумы, фазаны и оленина. Правда, сейчас его скорее сделают из курицы и свинины. Но если у вас есть мясо разного вида, помидоры, бобы, кукуруза и картошка, то можно считать, что вы приготовили бургу.

Эскамолес, Мексика

Икра рыб во всем мире считается деликатесом. А что насчет муравьиной икры?

Это блюда делается из личинок муравьев. Во времена ацтеков оно считалось деликатесом, но и сейчас вы можете его найти в меню ресторанов по всей центральной Мексике, даже в современном мегаполисе Мехико.

Эскамолес ценятся за свой вкус, который часто описывают как ореховый и маслянистый, и мягкое ощущение во рту.

Чтобы его попробовать, придется поехать в Мексику. Так как муравьиная икра запрещена к экспорту.

Крекер с осами, Япония.

Блюда из насекомых очень распространены в Азии. И эти крекеры полностью соответствуют своему названию — в них содержатся осы.

Пчел и ос в Японии вместе с другими продуктами пчеловодства едят очень давно. И сейчас печенья с земляными осами получили новый виток популярности. Эта сладость называется «джибаши сенбей», и изготавливается на фабрике в городе Омачи.

Делается печенье достаточно просто. Сначала готовится традиционное рисовое тесто. Затем ос отваривают в воде, после чего высушивают. В готовом печенье обычно находится от 5 до 10 ос. Считается, что осы придают печенью особую текстуру, специфический вкус и пчелиный запах.

Хаукартль, Исландия

Очень популярный деликатес Исландии. Хауркатль представляет собой вяленое мясо акулы, которое ферментировалось (а точнее — протухало) от 4 до 6 месяцев. Появилось такое блюдо неспроста. Мясо гренландских акул насыщено мочевиной и аммиаком, и поэтому ядовито. В пищу оно годится только после длительной ферментации.
Главную «изюминку» хауркатлю придает его запах. Если запах сильный, то значит эту акулятину можно есть. Наверное.

Наверняка некоторые из этих блюд могут показаться несъедобными, а часть вызвать отвращение. Но для жителей стран, в состав национальной кухни которых они входят, ничего особенного в этой еде нет.

В конце концов, для жителей многих других стран и традиционное сало может показаться очень экзотическим и странным продуктом.

В этом стихотворении Арсений Тарковский возвращается к самым истокам жизни — к тому первозданному свету и удивлению, с которыми мы впервые открываем глаза на этот мир. Он словно зовёт нас не бояться тьмы и мрака, а беречь свет и тепло, которые окружали его в детстве — в те годы, когда всё только начинало жить и говорить, когда каждый день был маленьким чудом.

Да не коснутся тьма и тлен
Июньской розы на окне,
Да будет улица светла,
Да будет мир благословен
И благосклонна жизнь ко мне,
Как столько лет назад была!

Как столько лет назад, когда
Едва открытые глаза
Не понимали, как им быть,
И в травы падала вода,
И с ними первая гроза
Ещё училась говорить.

Я в этот день увидел свет,
Шумели ветви за окном,
Качаясь в пузырях стекла,
И стала на пороге лет
С корзинами в руках, и в дом,
Смеясь, цветочница вошла.

Отвесный дождь упал в траву,
И снизу ласточка взвилась,
И этот день был первым днём
Из тех, что чудом наяву
Светились, как шары, дробясь
В росе на лепестке любом.

1933
АРСЕНИЙ ТАРКОВСКИЙ

Эти стихи Дмитрия Мережковского пронизаны глубоким чувством единства природы, звучащей в ее молитве. Природа говорит голосом вечности, моля о мире и любви, и напоминает нам о нашей связи с миром и его гармонией.

МОЛИТВА ПРИРОДЫ

На бледном золоте померкшего заката,
Как древней надписи причудливый узор,
Рисуется черта темно-лиловых гор.
Таинственная даль глубоким сном объята;
И все, что в небесах, и все, что на земле,
Ни криком радости, ни ропотом страданья
Нарушить не дерзнет, скрываяся во мгле,
Благоговейного и робкого молчанья.
Преобразился мир в какой-то дивный храм,
Где каждая звезда затеплилась лампадой,
Туманом голубым струится фимиам,
И горы вознеслись огромной колоннадой;
И, распростерта ниц, колена преклонив,
Как будто таинство должно здесь совершиться,
Природа вечная, как трепетная жрица,
Возносит к небесам молитвенный призыв:
«Когда ж о, Господи, окончится раздор
За каждый клок земли, за миг существованья,
Слепых и грубых сил ожесточенный спор?
Пошли мне ангела любви и состраданья!..
Не Ты ли создал мир, Владыка всемогущий,
Взгляни, – он пред Тобой в отчаянье поник, –
Увы, не прежний мир, не юноша цветущий,
А дряхлый и больной измученный старик!..»
Тысячелетия промчались над вселенной...
О мире и любви с надеждой неизменной
Природа к небесам взывает каждый день,
Когда спускается лазуревая тень,
Когда стихает пыл и гром житейской битвы,
Слезами падает обильная роса,
Когда сливаются ночные голоса
В одну гармонию торжественной молитвы
И тихой жалобой стремятся в небеса.

1883
ДМИТРИЙ МЕРЕЖКОВСКИЙ (1865-1941)

Рождественские традиции различаются в зависимости от страны и культуры. И пока американское Рождество оказывает на мир всё большее коммерческое влияние, в разных уголках планеты, где люди отмечают этот зимний праздник, можно найти увлекательные и даже древние способы празднования Рождества и рождественских традиций.

Рождественские традиции различаются в зависимости от страны и культуры. И пока американское Рождество оказывает на мир всё большее коммерческое влияние, в разных уголках планеты, где люди отмечают этот зимний праздник, можно найти увлекательные и даже древние способы празднования Рождества и рождественских традиций.

Некоторые различия являются временными: например, в России православные празднуют рождение Иисуса почти через две недели после католиков, потому что придерживаются юлианского календаря, а не григорианского. Другие расхождения заключаются в символике, связанной с этим сезоном. В Швеции это поводья Евльского козла, в то время как американцы изображают эльфов. Эти культурные различия — только часть истории Рождества, праздника, который развился вместе с двухтысячелетней историей христианства.

Историки в целом сошлись во мнении, что Рождество получило своё происхождение больше из-за необходимости присвоить языческий праздник новохристианскому Риму. Однако празднование рождения Христа стало важным праздником и любимым многими, даже среди тех, кто не считает себя религиозными. Рождественское волшебство интересно отмечают во всём мире.

Читайте дальше, чтобы узнать о разнообразных рождественских традициях, существующих в разных уголках планеты.

1. Евльский козёл в Швеции

Каждый год, начиная с 1966 года, местные жители города Евле (G?vle), Швеция, в начале адвента строят гигантского соломенного Евльского козла на Замковой площади города. Евльский козёл — древний скандинавский символ с языческими корнями, однако гигантская версия была замыслом креативного рекламного профессионала.

С самого начала этой рождественской традиции, когда Евльского козла подожгли в новогоднюю ночь, попытки сжечь соломенную скульптуру стали такими же традиционными. Большинство козлов, установленных с тех пор, было сожжено дотла, несмотря на то, что это незаконно.

2. Делиться облаткой (Oplatek) в Польше

В канун Рождества польские семьи собираются вместе, чтобы делиться кусочками облатки, тонкого пресного теста наподобие вафли.

По традиции, муж выражает свои пожелания и надежды жене, после чего она берёт и съедает маленький кусочек вафли. Затем она выражает ему ответные пожелания, предлагая уже ему отломить кусочек облатки и съесть. После этого остальные члены семьи выражают добрые пожелания и отламывают кусочки облатки.

3. Рождественские крекеры в Великобритании

Праздничные игрушки, известные как "крекеры", появились в середине XIX века, когда один лондонский бизнесмен стал заворачивать конфеты и сладости в мятую бумагу. Современные рождественские крекеры очень популярны в Великобритании, и имеют форму трубки, где лежит маленькая игрушка, бумажная корона или конфета.

Двое гостей держат крекер за разные концы и тянут их на себя. Победителем становится тот, чей кусок окажется больше. Бумажные короны чаще всего носят во время ужина, и многие верят, что эта традиция восходит к римскому декабрьскому празднику Сатурналию.

4. Фестивали фонарей на Филиппинах

Уже более 100 лет на Филиппинах в середине декабря проводится Фестиваль гигантских фонарей (Giant Lantern Festival), известный как Лиглиган Парул (Ligligan Parul).

В настоящее время его проводят в городе Сан-Фернандо. В период праздника районы города создают огромные конструкции шириной 15 футов (4,6 м), наполненные тысячами светящихся лампочек, которые напоминают звёзды и дарят надежду в рождественский сезон.

5. Озорной ниссе (nisse) в Дании

Датский ниссе — это существо из скандинавского фольклора, известное своим невысоким ростом, белой бородой и остроконечной шапкой. Хотя на разных скандинавских языках они имеют разные названия, эти озорные духи могут быть очень милыми хранителями домов, в которых они живут.

Эти маленькие человечки приносят детям подарки на Рождество, а лучшей благодарностью для них является каша с маслом.

6. Рождественские ярмарки в Германии

Адвент — захватывающий период в Германии, во время которого открываются исторические рождественские ярмарки. Штрицельмаркт (Striezelmarkt) в Дрездене открылся в 1434 году и является старейшей рождественской ярмаркой.

Однако современные итерации теперь появляются по всему миру. На рынках вы найдёте глинтвейн, рождественские закуски и множество рождественских подарков, которые можно купить для родственников и друзей. Вы также найдёте различные вариации такого популярного символа привязанности, как "пряничное сердце" (lebkuchenherzen), пряник в виде сердца с узором.

7. Мексиканское Рождество Лас-Посадас (Las Posadas)

Между 16 декабря и кануном Рождества мексиканцы отмечают 9-дневный праздник, известный как "посадас". Это дни молитв, шествий, пиньят и празднования в честь путешествия Марии и Иосифа из Назарета в Вифлеем.

Празднование завершается мессой в сочельник и большим пиром. В течение рождественского периода люди также разыгрывают сцены, повествующие о борьбе ангелов и демонов, называемые пасторелами (pastorelas). Подобные традиции также соблюдаются и другими латиноамериканскими христианами, а также некоторыми народами Латинской Америки.

8. Украшенные лодки в Греции

Рождественские ёлки стали популярными в Греции только после Второй мировой войны. Однако народу мореплавателей было достаточно лодок, которые они украшали на Рождество. Освещённые огнями, лодки являются напоминанием о важной роли моря в жизни греков.

Эта любовь к воде также важна во время Крещения 6 января, известного как Теофания. Верующие ныряют в воду, чтобы найти крест, брошенный священником, что, как говорят, приносит счастье.

9. Рождественский дед-сёрфингист в Австралии

Для австралийцев Рождество выпадает на летние месяцы. Многие жители страны отправляются на пляж или на задний двор готовить барбекю. Рождественский дед приносит подарки детям — иногда без оленей, а прямо на доске для сёрфинга. Австралийцы также любят период колядования, когда в городах звучит много популярных местных песен.

10. В Нидерландах Синтерклас (Sinterklaas) кладёт подарки в обувь

Синтерклас, или Святой Николай, или Санта-Клаус, приезжает накануне 6 декабря (день его святого), чтобы принести подарки всей семье. Однако за несколько недель до этого волшебного дня дети выставляют свою обувь, чтобы Синтерклас положил в неё пряники (kruidnoten), шоколадные буквы и другие угощения. Взамен дети оставляют морковь для белоснежных лошадей Синтеркласа.

Большая часть современного Санта-Клауса была взята из традиций Синтеркласа, который также приносит подарки детям в Бельгии и некоторых частях бывшей Нидерландской империи.

11. Православные шествия в Эфиопии

Эфиопская православная церковь празднует рождение Иисуса 7 января, в день, известный как Ганна (Ganna). После завершения поста верующие встают рано утром, чтобы, переодевшись во всё белое, принять участие в процессиях и специальных церковных службах.

Существует также игра под названием "ганна", в которую в праздник традиционно играют мужчины, и она чем-то напоминает хоккей на траве.

10 000 лет назад человек одомашнил пшеницу. Или она его? Эти растения знает каждый, но не каждый до конца понимает ту роль, которую они сыграли для человечества. Не было бы их, возможно, не было бы и нас.

Именно этот злак заставил наших предков перейти к оседлому образу жизни. До этого они были охотниками-собирателями, которым приходилось выживать: природные дары ограниченны, а кушать хочется. Злаковые культуры (не только пшеница, но и культивированные позже овес и просо) позволили людям решить проблему голода. Но процесс был постепенным.

Ученые полагают, что пшеница произошла от нескольких диких злаков, произрастающих в Малой Азии, Южной Европе и Северной Африке. Одним из первых одомашненных из них была дикая полба, распространенная на территории Плодородного полумесяца. Где-то там ее и открыли для себя прародичи.

Она была питательной, но имела недостаток (как и все дикие сорта зерновых) — зерна сразу же осыпались на землю после созревания, поэтому приходилось собирать неспелый урожай. Чтобы полбы было больше, примерно 10 200 лет назад кто-то догадался ее сеять, а потом, постепенно и под влиянием случайных факторов отбирались все более устойчивые к обмолоту колоски. Так около 6500 лет назад и появилась пшеница.

Одновременно с пшеницей на Ближнем Востоке возделывали ячмень. Считается даже, что его начали культивировать раньше, но хлеб из него уступал пшеничному и по вкусовым, и по питательным свойствам. Зато ячмень стал одной из базовых культур на Руси, на большей части территории которой пшеница просто не вызревала. Точный предок ячменя пока неизвестен.

Рис: зарождение азиатской цивилизации

Как и многие другие злаки, рис был одомашнен в разных частях планеты. Однако классический азиатский рис куда старше, к примеру, африканского вида. Он стал возделываться в Восточной Азии около 9000 лет назад, завоевав право называться главной культурой региона. Сегодня большая часть человечества питается именно им (а примерно каждый седьмой житель планеты участвует в его выращивании, то есть рис дает работу более чем миллиарду человек).

Предком риса считается дикая форма Oryza sativa или близкая к нему Oryza nivara, а возможно, и оба этих вида. И тот, и другой по сей день растут по берегам водоемов в Китае, Бангладеш, Камбодже, Индии, Малайзии. Предки азиатов просто брали то, что было даровано им природой, хотя сделать это было сложно: семена дикого риса, как и пшеницы, склонны осыпаться после созревания. Но культивирование растения принесло свои плоды.

Находчивые азиаты, кстати, пускали в дело не только семена, но и солому, изготавливая из нее рисовую бумагу и картон. А еще рис здесь издавна считался мерой богатства — именно из Азии к нам пришла традиция осыпать молодоженов этим злаком, чтобы дом был полная чаша. В Японии и вовсе слово «рис» и глагол «есть» обозначаются одними и теми же иероглифами

Кукуруза: зарождение американской цивилизации

Третья эпохальная злаковая культура в истории человечества — кукуруза. Она основа основ не только всей индейской цивилизации, но и ее религии. Индейцы майя верили, что бог создал человека из зерен белого и желтого маиса.

Да и все прочие представители исконно американской культуры считали кукурузу священным растением: молодые женщины надевали ветки из ее стеблей на голову, а на шею — ожерелья из жареных зерен (тех самых, что мы сегодня зовем попкорном — да-да, изобрели его именно индейцы), а затем кружились в ритуальных танцах. По форме лопнувшего кукурузного зерна гадали о будущем, как мы — на кофейной гуще.

Кукуруза была одомашнена около 9000 лет назад в центре долины Бальсас в Мексике. А происходит кукуруза от местного дикого растения теосинте, внешне похожего на своего культурного потомка, но с куда более мелкими початками. В длину они составляют всего 3–4 см. Да и сам початок — скорее колосок. Древним сынам Теночтитлана пришлось не только заняться увеличением последних, но и «смягчить» их оболочку — у дикого вида она твердая.

Специи: географические открытия, войны, колонизации и технический прогресс

Гвоздика, корица, шафран, перец, лавровый лист, имбирь — самые ароматные специи произрастали в тропиках и для европейцев были экзотикой, добиравшейся до потребителя неспешными караванами. Цена их была космической, и, если сегодня мы богатого человека называем мешком с деньгами, в Средневековье про такого могли сказать «мешок перца».

Конечно, европейцы искали свои способы достичь Индии и других южных стран. Но хитрые восточные дельцы в красках описывали тяготы пути и морских чудовищ, которые встретятся им на маршруте. Но желание обогатиться было больше страха, благодаря чему и были открыты обе Америки, Филиппины, Большие Молуккские и Зондские острова, проложен путь в Индийский океан вокруг Африки, а Магеллан совершил свое кругосветное путешествие.

К концу его экспедиции, изначально состоявшей из пяти судов, остался всего один небольшой корабль, но даже тех пряностей, что остались на нем, членам команды хватило, чтобы оплатить огромные долги за потерю кораблей и даже получить прибыль). За право выращивать и поставлять специи велись войны, захватывались новые территории — все европейские колонии были созданы прежде всего с целью овладения «пряной» монополией.

Соя: глобальное изменение потребительской корзины

К началу XX века проблема голода даже в развитых странах стала возрастать. То были, конечно, не первобытные времена, но рост населения и продолжительности жизни требовал дополнительных ресурсов в виде дешевого белка. Таковым и стала соя. Знали про нее и раньше — по некоторым данным первые упоминания о бобах появились в Китае и датируются 5000 лет назад.

Жители Поднебесной сумели окультурить растение и повысить урожайность, а сегодня соя считается важнейшей составляющей мирового продуктового рынка.Соевый белок не уступает по питательности молочному и яичному: семена этого растения содержат 37–42% белка, 19–22% масла и до 30% углеводов. При этом цена производства сои куда ниже, чем мясных и молочных продуктов, и сама она является их безопасным заменителем.

Если бы не соя, наша продуктовая корзина стоила бы дороже, а множество людей в XX и XXI веке просто умерли бы от голода или по крайней мере испытывали бы тотальный дефицит белка. Кроме того, соя является одной из основных кормовых культур для домашних животных.

Хинное дерево и полынь: спасение сотен тысяч жизней

Еще 200–300 лет назад малярия считалась одной из самых распространенных и опасных болезней на земле. Особенно она свирепствовала в странах с теплым влажным климатом. С открытием Нового Света, где произрастало хинное дерево, ситуация резко улучшилась.

Правда, не сразу — чтобы открыть чудодейственные свойства растения и научиться лечить им малярию, потребовалось время. И хотя индейцы знали лекарство от этого недуга, раскрывать секрет его приготовления завоевателям не спешили. А когда европейские эскулапы все-таки воссоздали его рецепт, мировая эпидемия малярии пошла на спад.

А в 1970-х годах китайские ученые под руководством фармаколога Ту Юю выделили из отвара полыни вещество, названное ими цинхаосу (в западной фармакологии оно получило название «артемизин»), которое и по сей день считается наиболее эффективным препаратом против малярии.

Вообще, растений, сыгравших ключевую роль в нашей истории, немало: просо, овес, папирус, хлопок, лен, сахарный тростник, чай, картофель и прочие, но это уже другая история.

Чтение книг, даже если вы его не практикуете, кажется вполне понятным занятием, не особо поменявшимся со времен глубокой древности. Но это только на первый взгляд. В Античности и раннем Средневековье читали обычно вслух, а писали сплошной длинной строкой, без пробелов и знаков препинания. Различались от эпохи к эпохе и формы книг — глиняные таблички, папирусные свитки, рукописи на пергаменте, первопечатные инкунабулы. Людям под силу считывать буквы, пиктограммы, символы, составляя из них уникальные истории. Что вообще можно назвать чтением и почему мы не до конца понимаем, что это такое? Предлагаем рекурсивное занятие — почитать об истории чтения.

Как читали: вслух и про себя

В сегодняшних библиотеках стоит тишина, прерываемая редким покашливанием и стуком компьютерных клавиш. В общественном транспорте люди молча скользят глазами по разворотам книг и экранам смартфонов. Однако чтение про себя вошло в обиход не сразу. На протяжении долгого времени, в древности и в Средние века, оно было сравнительно редким навыком. Похоже, в древних ассирийских залах для занятий, в Александрийском мусеоне и раннесредневековых скрипториях со всех сторон доносилось мерное бормотание. Например, римский стоик Сенека сетовал, что постоянный шум в библиотечном помещении отвлекает от работы.

На рубеже IV и V веков Августин Блаженный отметил в своей «‎Исповеди», что крестивший его миланский епископ, богослов и поэт Амвросий Медиоланский был склонен к «‎тихому чтению» в своей келье. Когда святой Амвросий сидел за книгой, «его глаза бегали по страницам, сердце доискивалось до смысла, а голос молчал». То, что Августин описал эту практику так подробно, подчеркивает — в его времена она была непривычной.

На протяжении всего Средневековья слух оставался авторитетным чувством. Именно через слух, а не зрение, люди расширяли свой горизонт.

Что происходило в соседних деревнях, в древности, в дальних землях, о чем рассказывалось в Библии и житиях святых, люди узнавали из чужих рассказов и публичных чтений, которые были очень популярны. На память об этих вечерах при свечах нам остались выражения «‎звучит плохо» или «‎там сказано», которые до сих пор употребляют в отношении написанного. Как правило, средневековые книги писались с расчетом на то, что их будут зачитывать вслух. Например, авторы призывали свою аудиторию внимательно слушать. По той же причине между словами сперва не оставляли пробелов и не ставили знаков препинания. Предполагалось, что чтец сам поделит строку на слова и предложения.

Привычное для латиницы и кириллицы движение взгляда слева направо — далеко не единственное в мире. В разных письменностях строки идут в разных направлениях. Для ближневосточных стран характерно направление справа налево. Старинные китайские и японские тексты писались вертикальными столбиками, сверху вниз. Майя писали парными колонками, а ацтеки — закручивали строчку в спирали. В ряде древних систем письменности применялся способ с чередованием направления, бустрофедон (так по-гречески называлось движение запряженного в плуг быка от одного края поля к другому).

Египетские иероглифы или шумерская клинопись отлично обходились без пробелов. В латинской и кириллической системах удобство пробелов тоже заметили не сразу. Даже когда их придумали, пробелы все равно приживались медленно, на протяжении столетий. Считается, что промежутками между словами западная культура во многом обязана ирландским монахам-переписчикам. Они не всегда хорошо знали латынь, зато славились своим художественным мастерством, поэтому для удобства чтения и для красоты разделяли слова и украшали начало абзаца цветными буквицами. Только с XIV века пробел сделался в Западной Европе общим правилом.

Примерно так же дела обстояли с пунктуацией, которая утверждалась в течение долгих столетий.

Говорят, что знаки препинания появились во II веке до нашей эры благодаря Аристофану Византийскому, а затем их оценили мудрецы из Александрийской библиотеки.

Однако они далеко не сразу стали такими, как в современных книгах. Например, в VII веке вместо сегодняшней запятой ставили приподнятую точку, а особым набором точек и тире обозначали завершение фразы.

Чем популярнее становилось чтение про себя, тем актуальнее были эти новшества. И наоборот — нововведения облегчали молчаливое общение с книгой, которое подарило каждому читателю индивидуальное интеллектуальное пространство.

Что читали: физические формы книг

В путешествие мы скорее возьмем покетбук, а для чтения в кресле дома — увесистый том, который обещает долгое удовольствие. Точно также в древности по соображениям удобства тяжелые глиняные таблички — древнейшие из сохранившихся носителей книжной письменности — со временем сменились свитками и сшитыми листами. Длинные свитки из папируса (высушенного тростника), которые склеивались в длинную «дорожку», были чуть удобнее месопотамских табличек, однако и у них имелись определенные ограничения. Чтецу нужно было держать свиток двумя руками и постоянно его подкручивать, а чтобы отыскать конкретное место сочинения, крутить требовалось долго.

Согласно древнеримскому историку Светонию, рукописные книги, отдаленно похожие на современные — стопки папируса, переплетенные вместе — раздавал своим солдатам Юлий Цезарь. Новый формат подхватили христиане, которым приходилось скрывать запрещенные тексты. В книгах из отдельных страниц было легче перемещаться, а номера страниц и строк помогали найти нужный фрагмент. На полях можно было делать комментарии и выписывать слова. Удобство постраничных книг для поездок пришлось по нраву священникам, чиновникам и учащимся.

В Средние века в ходу был пергамент, который делался из сыромятной кожи — материал более прочный по сравнению с папирусом. И, к тому же, более дешевый, ведь его можно было легко сделать из местного сырья. К XII столетию в Италии научились делать бумагу, и необходимость в привозном писчем материале совсем отпала, а со временем бумага вытеснила пергамент. Рукописные книги изготавливались в разных форматах: от маленьких карманных, как дорожные молитвенники, до огромных, как прикованные к кафедре Библии и антифонарии, которые располагались перед хором, чтобы певцы видели текст издалека.

Новая эпоха началась с изобретения книгопечатания, которое философ Маршалл Маклюэн назвал открытием «‎галактики Гутенберга». Печатный станок быстро распространился по Европе, и типографский шум зазвучал в разных городах. Появились сравнительно дешевые в производстве, единообразные и быстро изготовляемые книги.

Но не успели печатные издания прочно войти в жизнь людей, как вскоре (по историческим меркам несколько столетий — срок небольшой) подоспела новая технологическая революция, и об их судьбе начали беспокоиться в связи с цифровизацией. Впрочем, исследователи утверждают, что распространение компьютеров в целом не повлияло на продажи бумажных книг. Многие электронные ридеры стремятся так или иначе создать иллюзию аналоговой книги, имитируя матовую бумагу или «перелистывание» страницы пальцем. Смогут ли они вовсе вытеснить бумажные книги?

Итальянский писатель и семиотик Умберто Эко и французский писатель Жан-Клод Карьер, оба видные библиофилы, превратили свою беседу о судьбе бумажных изданий в еще одну книгу под названием «‎Не надейтесь избавиться от книг».

Они пришли к выводу, что книга относится к таким же фундаментальным изобретениям человечества как молоток, ложка или колесо, и потому уже никуда не денется даже под напором интернета и электронных книг.
Во многом она даже превосходит и устройства для чтения, которые нужно постоянно заряжать, и новые носители информации, которые быстро устаревают. Некоторые книги дошли до нас через века, а где теперь библиотеки на CD-дисках родом из нулевых?

Жан-Клод Карьер писал: «Одно из двух: либо книга останется носителем информации, предназначенным для чтения, либо возникнет что-то другое, похожее на то, чем всегда была книга, даже до изобретения печатного станка. Всевозможные разновидности книги как объекта не изменили ни ее назначения, ни ее синтаксиса за более чем пять веков. Книга уже зарекомендовала себя, и непонятно, что может быть лучше нее для выполнения тех же функций. Возможно, будут как-то развиваться ее составляющие: скажем, страницы будут делаться не из бумаги. Но книга останется книгой».

Беседа-манифест двух интеллектуалов вышла в свет более десяти лет назад, и пока что их интуиции вполне оправдываются. Исследования показывают, что текст на бумажных страницах запоминается лучше — неслучайно многие предпочитают распечатывать документы для чтения и ведут конспекты от руки.

Судя по всему, конкретная физическая книга, материальный носитель, существенно влияет на впечатления и восприятие содержания. Тот самый экземпляр любимого романа, с которым мы проводили время в детстве на даче — пожелтевшие страницы, потрепанный корешок, памятные травинки между страниц — содержит особый, уникальный опыт чтения, который не получится воспроизвести с любой другой версией.

«Мир, открывавшийся в книге, и сама она были абсолютно едины — не отделимы друг от друга никакой ценой. Потому содер­жание каждой книги, ее мир были всегда под рукой. Но по той же причине содержание книги и ее мир преображали каждую часть ее самой. Они горели в ней, сияли из нее, гнездились не только в пе­реплете или картинках, но и в заголовках, буквицах, абзацах и ко­лонках. Едва найдя на рождественском столе послед­ний том „Нового друга немецкой молодежи“, я полностью уединял­ся за бастионом его разукрашенной гербами обложки и нащупы­вал дорогу в рассказах про шпионов или охотников, ожидавших меня в первую ночь». Вальтер Беньямин. Берлинская хроника

Так что же такое чтение

Даже разобравшись в исторических практиках чтения, трудно ответить на вопрос о том, что оно собой представляет как процесс и феномен интеллектуально-духовной деятельности. Читатели нашего времени скользят глазами по строчкам так же, как это делали наши предки тысячи лет назад, разбирая клинышки на глине или готический шрифт манускриптов. Однако когда речь идет о чтении, глазами дело не ограничивается.

Философы и физиологи разных эпох создавали свои концепции того, как информация, полученная с помощью зрения, становится воспринятым опытом. Опираясь на трактаты Аристотеля, многие средневековые мыслители предполагали, что данные органов чувств устремляются в общее хранилище в мозгу, соединенное с сердцем, которое является центром переживаний. Леонардо да Винчи называл эту инстанцию, оценивающую данные чувств, senso commune («здравый смысл»): информация попадает туда через центр воображения, взвешивается и затем откладывается в центре памяти в согласии с велением сердца. Во все эпохи ученые осознавали, что пониманием букв дело не ограничивается: чтение вовлекает не только непосредственное восприятие, но и мышление, практические привычки, память.

Исследования офтальмологов свидетельствуют, что считывание текста представляет собой не мерное линейное «прокручивание» строки слева направо (если речь о кириллице или латинице), а скачкообразные схватывающие движения глаз.

Мы читаем зигзагами, даже когда не стремимся специально применять техники скорочтения, и все равно улавливаем смысл.

Современный врач и исследователь нейропсихологической структуры языка Андре Рош Лекур полагает, что информация, полученная из текста, обрабатывается несколькими особыми группами нейронов, каждая из которых влияет на определенную функцию. При функциональных нарушениях мозга пациенты могут потерять способность читать на каком-то определенном языке, читать вслух, читать слова с определенным написанием или выдуманные слова. Количество таких патологий бесконечно, а значит, и само чтение определяется очень сложной системой, включающей множество процессов.

Изучая неврологические расстройства, психиатр Оливер Сакс (автор знаменитой книги «Человек, который принял жену за шляпу») пришел к выводу, что естественная речь состоит не из слов, а из высказываний, изъявляющих смысл. К схожим выводам пришел в поздних работах Людвиг Витгенштейн: естественный язык включает приказы, просьбы, восклицания и отдельные слова, которые не содержат обязательного именования вещей, но отлично считываются в контексте.

Таким образом, понимание — нечто куда более серьезное, чем распознавание лингвистических единиц. Ясно только, что мы не просто считываем условные знаки в заданном порядке. Как отмечает исследователь истории чтения Альберто Мангель, этот процесс нельзя представить в качестве механической модели: по сути, мы читаем, не понимая точно, как именно это делаем. Исследователи чтения как когнитивного процесса не могут сказать наверняка, как оно работает, поскольку для этого требовалось бы выяснить, как устроено сознание, которое также противится механизации и счислению.

Читая, мы видим смутные образы, визуализируем локации, воображаем наружность героев текста — или вовсе не мыслим визуально. Мы способны проживать прочитанное телесно, чувствуя мурашки от восторга или непроизвольно содрогаясь от неприятных сцен — или размышлять о литературном стиле, о биографии автора и его мотивах. В конечном счете, все способы индивидуальны, поскольку нет двух одинаковых читателей. Способности к логике и визуализации, склонность к тому или иному типу мышления, интуиция, жизненный опыт — все это влияет на восприятие текста.

Интерпретация литературного произведения остается на откуп читателя, который генерирует образы и смыслы (порой те, которых автор не вкладывал вовсе). Это творчество, запускающее работу воображения, ассоциаций, рефлексии. Текст говорит: «Мой дядя самых честных правил», и мы уже представляем себе чопорного старика в старомодном сюртуке, который сделал молодому повесе одолжение своей кончиной. Или даже замечаем, как некоторые литературоведы, обидную для покойного дядюшки аллюзию на басню Крылова («осел был самых честных правил»). Или просто недоумеваем, что это за «честные правила».

По мнению Умберто Эко, значение прочитанного всегда зависит от читающего, и его интерпретация преобразует сам текст. Точнее, для того, чтобы произведение состоялось в полной мере, необходимы образцовый авторский стиль (своего рода письмо «образцовому читателю») и, собственно, такой читатель, способный не только эмпирически увлекаться событиями, но и считывать оставленные для него подсказки, вычленять и распознавать скрытые механики текста, вызывающие тот или иной эффект.

Не только буквы

Для западного человека привычен алфавитный тип письма, он же фонетический, когда каждый знак (буква) передает один звук. У этого правила есть исключения, например, сочетания букв в английском и французском или непроизносимый мягкий знак в русском языке. Однако мировые культуры знают и другие виды письма.

В пиктографической письменности знаки буквально обозначают изображаемый ими предмет. Например, пиктограмма охотников-эскимосов «человек» обозначает человека, а «морж» — как можно догадаться, моржа. В древности люди высекали петроглифы на скалах, рассказывая через них истории.

Идеографическое письмо, существовавшее, в частности, в Древнем Египте и Шумере, в большей степени ориентировано на передачу абстрактных понятий и учитывает порядок слов. Идеограммы, которые также называют логограммами или иероглифами, предполагают определенные начертания знаков и их устоявшийся набор, понятный всем носителям письменности. Круг их значений довольно широк, но не заходит на смысловую территорию других элементов (например, знак «лук» может означать и само оружие, и стрельбу, но не охоту в целом).

В некоторых странах идеографическое письмо сосуществует с другими системами, как в Японии и Корее, где наряду с китайскими иероглифами используются слоговая азбука (точнее, две, катакана и хирагана) и буквенно-слоговая письменность (хангыль). Такую слоговую систему, где каждый знак изображает не целое слово, а последовательность звуков, называют силлабическим письмом. Разновидности слогового письма используются в индийских и эфиопских языках.

Чтобы прочесть буквенный или слоговый текст, требуется навык декодировки. Однако пиктограммы и некоторые идеограммы (грань между этими понятиями довольно размыта) можно расшифровать интуитивно — если, конечно, мы погружены в соответствующую культуру. На протяжении долгого времени мир людей был наполнен аллегориями — религиозными, алхимическими.

На символах и их толковании основаны геральдические системы, цеховые обозначения, денежные знаки и униформа, а также многие системы современных условных обозначений, от маркировок продуктов до символов опасности.

Передавать информацию и создавать нарративы могут картины, скульптурные группы, последовательности гравюр, памятники и визуальные системы ориентирования.

В архаических культурах информацию иногда передавали с помощью так называемого предметного письма — определенных комбинаций камней или последовательностей раковин, нанизанных на нить. А если вождю присылали топор войны, это была своего рода записка с прозрачным содержанием: иду на вы. Так что же такое предметное письмо, уже письменность или еще нет? Можно ли сказать, что бесписьменная культура вовсе лишена текстов? А может ли быть текстом природа, которую Шарль Бодлер называл «лесом символов»?

Желание превращать весь мир в текст критиковал уже Сократ. Он полагал, что «письмена» сделают людей забывчивыми и мнимо мудрыми. Он проповедовал устное слово, объединяющее людей в живом общении, и работу памяти, а письменность связывал не с развитием культуры, но с утратой того высокого уровня, который был достигнут бесписьменным обществом.

По мнению антрополога и этнолога Клода Леви-Стросса, большим заблуждением было бы считать, будто существующие в одно и то же время человеческие общества находятся на разных стадиях некоего общего процесса развития, ведущего к единой цели. В этом смысле и сравнение письменных и бесписьменных культур представляется некорректным, ведь «примитивные» племена были ориентированы не на увеличение количества инноваций, а на поддержание связи с природным миром. Трактовка истории письменности как прогресса не учитывает, что некоторые знаковые системы успешно сосуществуют, не говоря уже о самостоятельной значимости устной традиции и древних первознаков. Если для горожанина природа — молчащее неразмеченное пространство хаоса (не зря эту тему так любят авторы современных фолк-хорроров), то с человеком, погруженным в ее язык, разговаривают следы зверей, мох на деревьях, лесные духи.

Культуролог и семиотик Ю. М. Лотман обратил внимание на то, что культуры, которые не стремятся к умножению количества текстов, а воспроизводят имеющиеся, являются носителями иного типа коллективной памяти. В представлении, характерном для западного человека, фиксации подлежат исключительные события — удивительные происшествия и эксцессы. В разделяющих такую установку обществах количество текстов растет как снежный ком: хроники, новости, прецеденты в праве, новые ракурсы и приемы в художественной литературе.

Тогда как для коллективной памяти, которая ориентирована на сохранение сведений о раз и навсегда заданном порядке, письменность не является необходимой.

Ее успешно заменяют «мнемонические символы» — священные горы и деревья, небесные светила, идолы божеств, захоронения предков, священные постройки, а также все ритуалы, в которые они включены. Таким образом, текстом бесписьменной культуры является весь отраженный в мифопоэтике космос.

«Иероглиф, написанные слово или буква и идол, курган, урочище — явления, в определенном смысле, полярные и взаимоисключающие. Первые обозначают смысл, вторые напоминают о нем. Первые являются текстом или частью текста, причем текста, имеющего однородно-семиотическую природу. Вторые включены в синкретический текст ритуала или мнемонически связаны с устными текстами, приуроченными к данному месту и времени».
Ю. М. Лотман. Культура и взрыв

Расширительное определение чтения как получения информации из любых символьных систем, как считывания символов культуры и интерпретируемых природных объектов, позволяет сделать вывод: чтобы прочесть текст, в общем-то, не обязательно знать грамоту. Достаточно уметь читать мир.