Фразеологизмы и крылатые выражения являются важной частью русского языка, их происхождение разнообразно: одни - уходят корнями в мифы и фольклор, другие - в литературу, кино и другие источники. Такие выражения становятся неотъемлемой частью нашей речи, но не всегда используются в своем первоначальном значении, так как его мало кто знает.

“Собаку съел”

Выражение “Собаку съел!” - знакомо многим. Чаще всего его употребляют в отношении человека - мастера: “Он в этом деле собаку съел!”.

Но стали бы вы говорить так о профессионале, зная продолжение этого выражения? Пословица в своем полном варианте есть в словаре Даля. Звучит она так:

“Собаку съел, да хвостом подавился”
Ее смысл в том, что даже опытный мастер, может допустить ошибку и что-то не учесть. А значит не нужно ликовать, не окончив работу, не завершив начатое.

"Рыбак рыбака видит издалека"

Известное выражение, которое широко используется в разговорной речи. Говоря так о людях, хотят подчеркнуть, что это люди со схожими взглядами на жизнь, одинаковыми целями, интересами, приоритетами. А значит им легко, у них полное взаимопонимание, они стремятся проводить время вместе. Но как звучала эта пословица раньше?

“Рыбак рыбака видит издалека, а потому стороной обходит.”
В другом рыбаке рыбак видит только конкурента, рядом с ним ловить рыбу не будет, о своих местах ловли рассказывать не хочет и открывать секреты удачной рыбалки тоже не спешит.

“Волка зубы кормят”

Это один из редких случаев, когда пословица потеряла не только свое окончание, но и начало. Почему-то волк приглянулся обывателям больше других «героев» этого выражения. Полный текст пословицы можно найти у Даля:

“Зайца ноги носят, волка зубы кормят, лису хвост бережёт”.
Её смысл не о работе, а о способе решения проблем. Зайцу помогают - быстрые ноги, волку - зубы, а лисе - хвост, которым она умело прячет свои следы.

“Кто старое помянет — тому глаз вон”

Сейчас это выражение говорят тому, кто вспоминает о промахах и неудачах в прошлом. Оно служит как бы предупреждением, что не нужно поминать старое, уже наступил другой день, другое время. Но изначально у пословицы было продолжение:

“Кто старое помянет — тому глаз вон, а кто забудет — тому оба”.
Человека не нужно постоянно попрекать его старыми поступками, но и забывать о них тоже не стоит. Суть простая — ошибки нужно прощать, но расслабляться не нужно.

“Повторенье — мать ученья”

С этой пословицей, наверное, каждый из нас встречался в свои школьные годы. И до сих пор ее школьникам говорят. Но какой был ее первоначальный вид? Эта фраза родилась в древнем Риме, авторство приписывают поэту Овидию:

“Повторение – мать учения и утешение дураков”.
Смысл ее в том, что умный человек сразу разберется, а дурак может повторить материал еще раз. Как вы уже поняли, вторую часть нам не говорили.

“От работы кони дохнут”

Как любят эту пословицу лентяи, оправдывая свое безделье. Они просто не знают ее продолжение! Ведь вторая часть употребляется редко, а кто-то даже не знает о ее существовании. Вся пословица будет звучать так:

“От работы кони дохнут, а люди крепнут”.
Человека любая работа закаляет, облагораживает и приносит пользу.

Хлопот полон рот

Сейчас так говорят, когда у человека много дел и почти отсутствует свободное время. Но первоначальный смысл был немного другим. Полная версия пословицы по Далю:

“Хлопот полон рот, а перекусить нечего”.
Смысл в том, что человек много работает, суетится, тратит время, но не получает результат. Его деятельность не может его прокормить.

До войны венский еврей, психотерапевт Виктор Франкл уже был известным ученым. После аншлюса Австрии он мог уехать в США — но не решился оставить пожилых родителей. Его жена погибла в лагере Берген-Бельзен, а сам Франкл смог выжить в Освенциме. О том, как ему в этом помогли принципы логотерапии, рассказывает Мария Исмайылова.

Виктор Франкл, представитель венской школы психотерапии, стоит рядом с Зигмундом Фрейдом (психоанализ) и Альфредом Адлером (система индивидуальной психологии). Франкл — создатель логотерапии, вида экзистенциальной терапии, направленной на поиск смыслов. Ей он лечил актуальные для XX века психологические проблемы. Жизнь Виктора Франкла — главное доказательство эффективности логотерапии.

В мировом сообществе Франкл в первую очередь известен как автор книги «Сказать жизни да». В ней собраны воспоминания о концентрационных лагерях. Виктор Франкл, будучи венским евреем, прошел через все этапы холокоста. Он потерял всех близких и на момент освобождения был на грани самоубийства. Остаться свободным и рассудительным ему помогла логотерапия.

Личное спасение Франкла оказалось в рукописи, которую он тайно пронес в Освенцим. Она была утеряна, смысл Франкла был в ее восстановлении. Однажды он возвращался с работ в шахтах. Ноги отморожены, сил нет, вокруг смерть и апатия, нет надежды, представления, когда этот ад закончится, — тоже.

Он был готов сдаться (а в тех обстоятельствах это значило умереть), но тут же представил, как стоит в теплой и светлой аудитории и читает рукопись, где описано всё, что он пережил вместе с сотнями тысяч людей. Желание рассказать о пережитом стало смыслом.
К слову, рукопись Франкл восстановил и опубликовал изначально анонимно, ни на что не надеясь. И именно книга «Сказать жизни да» (в первом издании — «И всё же сказать жизни да») сделала его известным ученым.

Для понимания научных работ Франкла важно знать его биографию.

Историю его жизни можно разделить на до войны и после нее.

Начнем с до

Виктор Франкл родился в Вене в 1905 году, в доме 6 по Чернингассе. Спустя годы он узнал, что в доме напротив жил основатель индивидуальной психологии Альфред Адлер. Можно сказать, венская школа психиатрии развивалась на одной улице.

Неосознанная разработка логотерапии началась, когда Франклу было 4 года. Он вспоминает вечер перед сном, когда внезапно задумался о смерти. И понял, что умрет. Тогда же появился фундаментальный вопрос логотерапии: не уничтожается ли быстротечностью жизни сам ее смысл?

В детстве Виктор Франкл хотел написать историю. Сюжет такой: человек потерял блокнот, ему возвращают его с одним условием — нужно объяснить, что означают краткие записи в нем. Это список «личных праздников жизни». Дни, когда владельцу особо повезло. Он анализировал каждый день и искал, что же в нем было хорошего.

Такой подход он называл «искусство жить». Это особенно помогало ему в концлагере.

Даже если не получалось найти ничего хорошего, Франкл шел от противного: «Могло быть и хуже». В лагере Терезин на стене была надпись: «Не думай про любую ерунду и радуйся всякому дерьму».
Логотерапия появлялась из бытовых ритуалов. Так, еще подростком, он по утрам лежал в кровати и пил кофе, думал о смысле приближающегося дня. А именно: что он принесет конкретно ему.

Впервые термин «логотерапия» прозвучал в 1926 году. В выступлении были затронуты возможности придать жизни смысл: «переживание, встреча, любовь».

Аншлюс

В 1937 году Франкл начал вести частную практику психиатра и невролога, зачастую бесплатно для пациентов. Но уже через год гитлеровские войска колоннами маршировали по улицам Вены, и стало понятно, что жизнь будет другой.

Его перевели в частную клинику Ротшильда, где помощь могла оказываться только евреями другим евреям. Логотерапией он спасал людей от самоубийства — на тот момент в Вене случалось по 10 попыток за день. Многих получилось отговорить. Логотерапия дала первые плоды и показала свою эффективность.

Личная жизнь Франкла

Франкл и его первая жена Тилли были одной из последних еврейских пар, которым нацисты разрешили заключить брак.

В день свадьбы Тилли надела фату и весь день ходила в ней по улицам Вены. Со звездой Давида. На фотографии «метка» спряталась за букетом.

Под конец Франкл захотел символически закрепить брак с Тилли, и они зашли в книжный магазин, хотя евреям уже нельзя было их посещать. На полке стояла книга «Мы хотим пожениться».
Продавец подошел и спросил, что им надо. Франкл ответил: «Мы хотим пожениться».

История Тилли закончилась в лагере Берген-Бельзен, уже после прихода американских солдат.

Депортация и концентрационные лагеря
Спустя 9 месяцев после свадьбы семья Франклов всё же столкнулась с депортацией, несмотря на все попытки отсрочить ее.

Первая остановка — лагерь Терезиенштадт. Пробыли они там два года. Виктор Франкл втайне пронес туда два флакона морфия. Когда его отец стал умирать от воспаления легких, он ввел ему инъекцию, чтобы прекратить страдания.

Следующая остановка — Освенцим. Селекция, душ (к величайшей радости, так как все готовились к газовой камере), новая одежда.

Франклу выдали старый поношенный сюртук, очевидно, с плеча задушенного в камере человека. В кармане лежал листок с молитвой «Внемли, Израиль».

Франкл воспринял это как знак, что ему нужно жить так, как он писал. Молитва всё время лежала в кармане и таинственным образом исчезла в день, когда всё закончилось.

Про Освенцим уже много написано, так что ограничимся клиническим описанием заключенного. Человека, попавшего в катастрофу.

Клиническое описание узника
Шок поступления (с «иллюзией помилованного», надеждой, что судьба будет снисходительной; так происходит с каждым, кто приговорен к смертной казни; надежда, что в последний момент приговор отменят).
Типичные изменения характера при длительном пребывании в лагере (отстранение и апатия).
Освобождение.
Разберем каждую фазу подробнее.

1. Шок поступления

Поезд останавливается, кто-то из пассажиров видит надпись «Аушвиц». В этот момент в вагоны врываются явно сытые люди. Все успокаиваются, и возникает «иллюзия помилованного». Может, всё не так уж плохо? Только потом небольшая часть выживших узнает, что это была зондеркоманда. И что иллюзия создавалась специально, дабы избежать паники.

Под конец дня Франкл «проводит черту под всей своей прежней жизнью».

Первые дни человек пребывает в шоковом состоянии и еще полностью не представляет, куда он попал. Психика включает защитный механизм отстранения. После начинается фаза адаптации.

2. Фаза адаптации

Здесь человек проявляет чудеса приспособления. Франкл подмечает, что на достаточно большое число узников приходится низкий процент самоубийц. Невротики резко выздоравливают и откладывают психическую болезнь на момент освобождения. Как известно, на войне нет депрессий. Всё заморожено.

Жизнь превращается в один день. Главное — его пережить. В этом был смысл. Люди, возвращаясь с тяжелых работ, перед сном говорили: «Ну вот, еще один день прожит». Франкл называет это «культурной спячкой». В критической ситуации человеку сложно думать о чем-то, кроме биологического выживания.

Вне времени

По воспоминаниям не только Франкла, но и многих узников, самыми тяжелыми были ощущения безвременья и утраты будущего.

Неопределенность конца порождала всё большее количество слухов, которые только усиливали психологическое давление.

Франкл вспоминает знакомого, который увидел сон, где голос с неба сказал, что всё закончится 30 марта 1945 года. День становился всё ближе, но не было никакого намека на освобождение. Человек начал увядать. Он умер 30 марта 1945 года в лихорадке, для него война действительно закончилась.

Получается, существование держится не столько на удовлетворении потребностей, сколько на надежде и смысле.

3. Освобождение

Долгожданная свобода пришла, но что с ней делать? Апатия и равнодушие уходят, человек остается наедине со своей историей. Все психологические и эмоциональные процессы, которые были перебиты выживанием, накатывают комом. Большая часть самоубийств жертв холокоста приходится на послевоенный период. И в этот момент логотерапия стала отвечать на вопросы времени.

Франкл тоже был на грани самоубийства. Вскоре после освобождения он узнал, что все его родственники мертвы, многие рукописи утеряны. Он был заперт в экзистенциальном вакууме (ощущение потери смысла) до тех пор, пока не вернулся к работе.

Для себя Франкл решил, что эта история произошла с ним неслучайно. Судьба захотела проверить действенность его теории. И если он достойно пройдет испытание, то сможет помогать людям.

Виктор Франкл прожил долгую жизнь, написал десятки статей, прочитал много лекций, женился второй раз и воспитал детей. Без логотерапии ничего этого бы не случилось.

Основные идеи Виктора Франкла

Логотерапия — результат психологических запросов прошлого столетия. Виктор Франкл часто говорил, что в психиатрию и психотерапию приходят лечиться. И каждый, кто создает свою теорию, по сути описывает историю собственной болезни. С логотерапией было так же. Он показал, как личная болезнь может помочь справиться с коллективным неврозом. И у Франкла это получилось, его труды спасали людей в послевоенном мире. Да и сейчас они тоже актуальны. Человеку нужен смысл.

Логотерапия строится на экзистенциальном анализе. Классический экзистенциализм на первый план выводит субъективность человеческого существа. Логотерапия же считает, что «быть человеком — значит быть направленным не на себя, а на что-то другое».

Осмысленное существование человека невозможно без идеи. Человек воспринимается самотрансценденцией. Он обращается к смыслам и ценностям, требующим осуществления.

Этот вопрос он изучал всю жизнь. Ответ на него четко сформулирован в статье «О смысле смерти».

«Пытаясь ответить на вопрос о смысле жизни — на этот самый человеческий из всех вопросов, — индивид вынужден отступить; он должен понять, что это жизнь ставит перед ним вопросы и перед жизнью ему держать ответ».

Основа смысла человеческого существования — принцип необратимости. Бытие исторично как на частном, так и на глобальных уровнях.

Цель — показать, как историчность собственной биографии влияет на ощущение ответственности и своей значимости. Вначале вся жизнь представляет собой еще нетронутый и неоформленный материал. И только от человека зависит, как он будет его обрабатывать.

Экзистенциальный вакуум

Экзистенциальный вакуум — ощущение утраты смысла.

Из чего «сделан» экзистенциальный вакуум?

В основном из завышенного ожидания от поиска смыслов. И стремления к составляющим его осуществления. Например, счастье. Любой хочет быть счастлив. Но когда счастье становится самоцелью, вероятность приблизиться к нему ничтожна.

То же касается и вопросов самоактуализации (как правило, речь идет о «деле всей жизни»). Активный поиск смыслов говорит об отсутствии таковых.

Неправильный подход к поиску смысла через стремление к счастью и самореализации приводит человека в вакуум, так как это составляющие смысла, но не его конечности.

Смысл не появляется искусственно, его можно найти, но не придумать.

Чем опасен экзистенциальный вакуум на частном и коллективном уровне?
Человек осмысленный понимает свою ответственность на частном уровне.

Например, в концлагере Франкл понял, что его смысл — рукопись, в которой он расскажет о пережитом. Следовательно, ему нужно выжить и вести себя так, чтобы его пример стал значимым. Следовать своим ценностям и быть ответственным за свою судьбу.

В экзистенциальном вакууме человек не ответственен за себя и склонен к поиску «ложных богов». Именно в вакууме заполняются потребности, но не реализуется смысл.

При отсутствии частного человек приходит к массовому, к толпе. И при смешении с ней избавляется от всякой ответственности за себя.

«Скрываясь и растворяясь в толпе, человек утрачивает важнейшее из присущих ему качеств — ответственность. Бегство „в толпу“ — это способ скинуть с себя бремя собственной ответственности. Эта тенденция оказывается мотивом для любых форм коллективности».

Тоталитаризм и конформизм также формируются в вакууме.

Как только человек станет понимать свою значимость, будет жить по совести, а не по меняющимся традициям, «он приобретет иммунитет против конформизма и тоталитаризма — этих двух следствий экзистенциального вакуума. Ведь только бодрствующая совесть дает человеку способность сопротивляться, не поддаваться и не склоняться перед тоталитаризмом».

Глубинная и высшая психология

Глубинная психология, яркими представителями которой можно назвать Фрейда и Адлера, копается в прошлом, в нем же ищет причины проблем и неврозов. То есть человек воспринимается продолжением сюжета под названием «биография».

Франкл называет глубинную психологию «разоблачающей». Он на протяжении нескольких лет вел переписку с Зигмундом Фрейдом (к слову, ее конфисковали в гестапо, дальнейшая история неизвестна). По мнению Франкла, в какой-то момент глубинная психология от изучения тенденций и пути развития перешла исключительно к поиску ошибок.

Высшая психология рассматривает человека как бесконечный потенциал. И разбирается, как жить дальше с тем, что случилось. Виктор Франкл называл это «самоосуществляющимся пророчеством», так как верил, что смысл заложен в человеке изначально. Нужно только его найти.

Психологическая судьба человека
Это понятие подразумевает факторы, определяющие путь к духовной свободе личности. Психоанализ сумел увидеть детерминированный характер многих психических процессов. Для Франкла важна не предопределенность событий и состояний, а то, какой выбор «Я» сделает. Он признает необратимость некоторых событий, но выше всего ставит человека. Ведь именно он и решает, признавать фатальность или нет.

Ощущение предопределенности — тоже часть экзистенциального вакуума. Фатализм снимает ответственность за происходящее на уровне личной жизни и оправдывает слабоволие.

Подобные представления о собственной судьбе особенно опасны для психически нездоровых людей. Как только болезнь становится ключевым фактором в жизни, человек начинает в нее всё больше погружаться, постепенно теряя рассудок. Слабости и личную деградацию также можно списать на недуг.

Логотерапия и высшая психология признают наличие болезни, но при этом сосредоточены не на ее течении или поиске предпосылок, а на том, как с этим жить. Выйти из вакуума, забыть о фрустрации и взять на себя ответственность за свою судьбу.

«Таким образом, человек вновь обращается к основным элементам человеческого бытия — сознательности и ответственности. Экзистенциальный анализ, который рассматривает, что значит быть человеком с точки зрения ответственности, показывает, что ответственность эта проистекает из неповторимости личности и ситуации и что с повышением этой уникальности растет и ответственность».

Правила жизни от Виктора Франкла

1. «Любые мелочи исполнять столь же тщательно, как и самое великое дело — с тем же спокойствием, что и самое незначительное». И наоборот.


2. Всё делать не к крайнему сроку и начинать с самого неприятного и тяжелого.


3. Время. После концлагеря Виктор Франкл полностью переосмыслил свое ощущение времени, пытался использовать его максимально экономно. Даже в немногочисленные выходные он надиктовывал будущие статьи и книги.


4. Пока у человека есть смысл, он жив.


5. Смысл можно найти, но не создать. И быть он может где угодно.

Смысл и совесть

«В век, когда 10 заповедей, по-видимому, уже потеряли для многих свою силу, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы воспринять 10 000 заповедей, заключенных в 10 000 ситуаций, с которыми его сталкивает жизнь».

Когда Виктора Франкла разделили с женой Тилли в Освенциме, он успел крикнуть ей:

«Тилли, выжить любой ценой. Ты слышишь? Любой ценой!»

Что значит напутствие «Выжить любой ценой»? Франкл понимал, что Тилли красивая и молодая женщина. И, возможно, ради выживания ей придется нарушить супружескую верность. И муж решает снять с нее этот грех.

Этими словами он разрешил ей обойти заповедь «Не прелюбодействуй». И для себя трансформировал ее в «Не убий».

Смысл следует искать при помощи совести. Уникальный смысл сегодня — завтрашняя ценность. И нужно уметь трансформировать ценности, в зависимости от ситуации и новых традиций.

Уникальность смыслов

Этот вопрос можно разобрать на фрагменте биографии Франкла.

Ему выдали визу, позволяющую эмигрировать в США, — на тот момент он уже был важным ученым. Но уехать мог только он. Престарелые родители в любом случае оставались в Вене.
Франкл не мог понять, что ему делать, и сказал себе: «Не в такой ли ситуации человеку нужен знак свыше?» — после чего вернулся домой и увидел на столе осколок мрамора.

Отец нашел его среди обломков разрушенной синагоги. Это скрижаль, там осталась только одна буква. И именно с этой буквы начинается заповедь.

Франкл спросил, какая именно, на что получил ответ: «Чти отца своего и мать свою, дабы продлились дни твои на земле». Так Франкл решил остаться в Вене.

У Франкла часто спрашивали, универсален ли смысл или это вопрос личной интерпретации. На это был четкий ответ:

«Нет универсального смысла жизни, но есть уникальные смыслы индивидуальных ситуаций».

При чем тут скрижаль? Получается, у Франкла уже был ответ, но хотелось найти его подтверждение во внешнем мире. Можно подумать, что человек проецирует смысл на окружающие предметы, изначально нейтральные. Но смысл больше, чем проекция самости. Тут скрижаль стала средством его выражения.

Пути поиска смыслов

Франкл видел три основных пути для поиска смыслов — ценности творчества, ценности переживания, ценности отношения. Его теория во многом повлияла на жизни тысяч людей. Надеемся, что и вам она тоже окажется полезна. Главное — помнить, что поиск смыслов — задача свободного человека. А быть свободным — значит быть ответственным.

Франкл часто говорил, что напротив статуи Свободы в Штатах должна быть статуя Ответственности.

С ощущением потери смысла и невозможности его поиска сталкиваются почти все вне зависимости от эпохи. Подход Франкла особенно важен в ситуациях, когда традиции меняют по прихоти и человека осознанно загоняют в экзистенциальный вакуум, чтобы заглушить индивидуальность и голос совести.

Нежелание жить в истории Франкла доведено до абсолюта, ведь опыт концлагеря поймет только тот, кто там был. Но именно этим и ценны его работы. Если человек даже в самой критической ситуации способен найти смысл, иногда даже в самой смерти, значит, и у нас всё получится.

Автор Мария Исмайылова

Чтение книг, даже если вы его не практикуете, кажется вполне понятным занятием, не особо поменявшимся со времен глубокой древности. Но это только на первый взгляд. В Античности и раннем Средневековье читали обычно вслух, а писали сплошной длинной строкой, без пробелов и знаков препинания. Различались от эпохи к эпохе и формы книг — глиняные таблички, папирусные свитки, рукописи на пергаменте, первопечатные инкунабулы. Людям под силу считывать буквы, пиктограммы, символы, составляя из них уникальные истории. Что вообще можно назвать чтением и почему мы не до конца понимаем, что это такое? Предлагаем рекурсивное занятие — почитать об истории чтения.

Как читали: вслух и про себя

В сегодняшних библиотеках стоит тишина, прерываемая редким покашливанием и стуком компьютерных клавиш. В общественном транспорте люди молча скользят глазами по разворотам книг и экранам смартфонов. Однако чтение про себя вошло в обиход не сразу. На протяжении долгого времени, в древности и в Средние века, оно было сравнительно редким навыком. Похоже, в древних ассирийских залах для занятий, в Александрийском мусеоне и раннесредневековых скрипториях со всех сторон доносилось мерное бормотание. Например, римский стоик Сенека сетовал, что постоянный шум в библиотечном помещении отвлекает от работы.

На рубеже IV и V веков Августин Блаженный отметил в своей «‎Исповеди», что крестивший его миланский епископ, богослов и поэт Амвросий Медиоланский был склонен к «‎тихому чтению» в своей келье. Когда святой Амвросий сидел за книгой, «его глаза бегали по страницам, сердце доискивалось до смысла, а голос молчал». То, что Августин описал эту практику так подробно, подчеркивает — в его времена она была непривычной.

На протяжении всего Средневековья слух оставался авторитетным чувством. Именно через слух, а не зрение, люди расширяли свой горизонт.

Что происходило в соседних деревнях, в древности, в дальних землях, о чем рассказывалось в Библии и житиях святых, люди узнавали из чужих рассказов и публичных чтений, которые были очень популярны. На память об этих вечерах при свечах нам остались выражения «‎звучит плохо» или «‎там сказано», которые до сих пор употребляют в отношении написанного. Как правило, средневековые книги писались с расчетом на то, что их будут зачитывать вслух. Например, авторы призывали свою аудиторию внимательно слушать. По той же причине между словами сперва не оставляли пробелов и не ставили знаков препинания. Предполагалось, что чтец сам поделит строку на слова и предложения.

Привычное для латиницы и кириллицы движение взгляда слева направо — далеко не единственное в мире. В разных письменностях строки идут в разных направлениях. Для ближневосточных стран характерно направление справа налево. Старинные китайские и японские тексты писались вертикальными столбиками, сверху вниз. Майя писали парными колонками, а ацтеки — закручивали строчку в спирали. В ряде древних систем письменности применялся способ с чередованием направления, бустрофедон (так по-гречески называлось движение запряженного в плуг быка от одного края поля к другому).

Египетские иероглифы или шумерская клинопись отлично обходились без пробелов. В латинской и кириллической системах удобство пробелов тоже заметили не сразу. Даже когда их придумали, пробелы все равно приживались медленно, на протяжении столетий. Считается, что промежутками между словами западная культура во многом обязана ирландским монахам-переписчикам. Они не всегда хорошо знали латынь, зато славились своим художественным мастерством, поэтому для удобства чтения и для красоты разделяли слова и украшали начало абзаца цветными буквицами. Только с XIV века пробел сделался в Западной Европе общим правилом.

Примерно так же дела обстояли с пунктуацией, которая утверждалась в течение долгих столетий.

Говорят, что знаки препинания появились во II веке до нашей эры благодаря Аристофану Византийскому, а затем их оценили мудрецы из Александрийской библиотеки.

Однако они далеко не сразу стали такими, как в современных книгах. Например, в VII веке вместо сегодняшней запятой ставили приподнятую точку, а особым набором точек и тире обозначали завершение фразы.

Чем популярнее становилось чтение про себя, тем актуальнее были эти новшества. И наоборот — нововведения облегчали молчаливое общение с книгой, которое подарило каждому читателю индивидуальное интеллектуальное пространство.

Что читали: физические формы книг

В путешествие мы скорее возьмем покетбук, а для чтения в кресле дома — увесистый том, который обещает долгое удовольствие. Точно также в древности по соображениям удобства тяжелые глиняные таблички — древнейшие из сохранившихся носителей книжной письменности — со временем сменились свитками и сшитыми листами. Длинные свитки из папируса (высушенного тростника), которые склеивались в длинную «дорожку», были чуть удобнее месопотамских табличек, однако и у них имелись определенные ограничения. Чтецу нужно было держать свиток двумя руками и постоянно его подкручивать, а чтобы отыскать конкретное место сочинения, крутить требовалось долго.

Согласно древнеримскому историку Светонию, рукописные книги, отдаленно похожие на современные — стопки папируса, переплетенные вместе — раздавал своим солдатам Юлий Цезарь. Новый формат подхватили христиане, которым приходилось скрывать запрещенные тексты. В книгах из отдельных страниц было легче перемещаться, а номера страниц и строк помогали найти нужный фрагмент. На полях можно было делать комментарии и выписывать слова. Удобство постраничных книг для поездок пришлось по нраву священникам, чиновникам и учащимся.

В Средние века в ходу был пергамент, который делался из сыромятной кожи — материал более прочный по сравнению с папирусом. И, к тому же, более дешевый, ведь его можно было легко сделать из местного сырья. К XII столетию в Италии научились делать бумагу, и необходимость в привозном писчем материале совсем отпала, а со временем бумага вытеснила пергамент. Рукописные книги изготавливались в разных форматах: от маленьких карманных, как дорожные молитвенники, до огромных, как прикованные к кафедре Библии и антифонарии, которые располагались перед хором, чтобы певцы видели текст издалека.

Новая эпоха началась с изобретения книгопечатания, которое философ Маршалл Маклюэн назвал открытием «‎галактики Гутенберга». Печатный станок быстро распространился по Европе, и типографский шум зазвучал в разных городах. Появились сравнительно дешевые в производстве, единообразные и быстро изготовляемые книги.

Но не успели печатные издания прочно войти в жизнь людей, как вскоре (по историческим меркам несколько столетий — срок небольшой) подоспела новая технологическая революция, и об их судьбе начали беспокоиться в связи с цифровизацией. Впрочем, исследователи утверждают, что распространение компьютеров в целом не повлияло на продажи бумажных книг. Многие электронные ридеры стремятся так или иначе создать иллюзию аналоговой книги, имитируя матовую бумагу или «перелистывание» страницы пальцем. Смогут ли они вовсе вытеснить бумажные книги?

Итальянский писатель и семиотик Умберто Эко и французский писатель Жан-Клод Карьер, оба видные библиофилы, превратили свою беседу о судьбе бумажных изданий в еще одну книгу под названием «‎Не надейтесь избавиться от книг».

Они пришли к выводу, что книга относится к таким же фундаментальным изобретениям человечества как молоток, ложка или колесо, и потому уже никуда не денется даже под напором интернета и электронных книг.
Во многом она даже превосходит и устройства для чтения, которые нужно постоянно заряжать, и новые носители информации, которые быстро устаревают. Некоторые книги дошли до нас через века, а где теперь библиотеки на CD-дисках родом из нулевых?

Жан-Клод Карьер писал: «Одно из двух: либо книга останется носителем информации, предназначенным для чтения, либо возникнет что-то другое, похожее на то, чем всегда была книга, даже до изобретения печатного станка. Всевозможные разновидности книги как объекта не изменили ни ее назначения, ни ее синтаксиса за более чем пять веков. Книга уже зарекомендовала себя, и непонятно, что может быть лучше нее для выполнения тех же функций. Возможно, будут как-то развиваться ее составляющие: скажем, страницы будут делаться не из бумаги. Но книга останется книгой».

Беседа-манифест двух интеллектуалов вышла в свет более десяти лет назад, и пока что их интуиции вполне оправдываются. Исследования показывают, что текст на бумажных страницах запоминается лучше — неслучайно многие предпочитают распечатывать документы для чтения и ведут конспекты от руки.

Судя по всему, конкретная физическая книга, материальный носитель, существенно влияет на впечатления и восприятие содержания. Тот самый экземпляр любимого романа, с которым мы проводили время в детстве на даче — пожелтевшие страницы, потрепанный корешок, памятные травинки между страниц — содержит особый, уникальный опыт чтения, который не получится воспроизвести с любой другой версией.

«Мир, открывавшийся в книге, и сама она были абсолютно едины — не отделимы друг от друга никакой ценой. Потому содер­жание каждой книги, ее мир были всегда под рукой. Но по той же причине содержание книги и ее мир преображали каждую часть ее самой. Они горели в ней, сияли из нее, гнездились не только в пе­реплете или картинках, но и в заголовках, буквицах, абзацах и ко­лонках. Едва найдя на рождественском столе послед­ний том „Нового друга немецкой молодежи“, я полностью уединял­ся за бастионом его разукрашенной гербами обложки и нащупы­вал дорогу в рассказах про шпионов или охотников, ожидавших меня в первую ночь». Вальтер Беньямин. Берлинская хроника

Так что же такое чтение

Даже разобравшись в исторических практиках чтения, трудно ответить на вопрос о том, что оно собой представляет как процесс и феномен интеллектуально-духовной деятельности. Читатели нашего времени скользят глазами по строчкам так же, как это делали наши предки тысячи лет назад, разбирая клинышки на глине или готический шрифт манускриптов. Однако когда речь идет о чтении, глазами дело не ограничивается.

Философы и физиологи разных эпох создавали свои концепции того, как информация, полученная с помощью зрения, становится воспринятым опытом. Опираясь на трактаты Аристотеля, многие средневековые мыслители предполагали, что данные органов чувств устремляются в общее хранилище в мозгу, соединенное с сердцем, которое является центром переживаний. Леонардо да Винчи называл эту инстанцию, оценивающую данные чувств, senso commune («здравый смысл»): информация попадает туда через центр воображения, взвешивается и затем откладывается в центре памяти в согласии с велением сердца. Во все эпохи ученые осознавали, что пониманием букв дело не ограничивается: чтение вовлекает не только непосредственное восприятие, но и мышление, практические привычки, память.

Исследования офтальмологов свидетельствуют, что считывание текста представляет собой не мерное линейное «прокручивание» строки слева направо (если речь о кириллице или латинице), а скачкообразные схватывающие движения глаз.

Мы читаем зигзагами, даже когда не стремимся специально применять техники скорочтения, и все равно улавливаем смысл.

Современный врач и исследователь нейропсихологической структуры языка Андре Рош Лекур полагает, что информация, полученная из текста, обрабатывается несколькими особыми группами нейронов, каждая из которых влияет на определенную функцию. При функциональных нарушениях мозга пациенты могут потерять способность читать на каком-то определенном языке, читать вслух, читать слова с определенным написанием или выдуманные слова. Количество таких патологий бесконечно, а значит, и само чтение определяется очень сложной системой, включающей множество процессов.

Изучая неврологические расстройства, психиатр Оливер Сакс (автор знаменитой книги «Человек, который принял жену за шляпу») пришел к выводу, что естественная речь состоит не из слов, а из высказываний, изъявляющих смысл. К схожим выводам пришел в поздних работах Людвиг Витгенштейн: естественный язык включает приказы, просьбы, восклицания и отдельные слова, которые не содержат обязательного именования вещей, но отлично считываются в контексте.

Таким образом, понимание — нечто куда более серьезное, чем распознавание лингвистических единиц. Ясно только, что мы не просто считываем условные знаки в заданном порядке. Как отмечает исследователь истории чтения Альберто Мангель, этот процесс нельзя представить в качестве механической модели: по сути, мы читаем, не понимая точно, как именно это делаем. Исследователи чтения как когнитивного процесса не могут сказать наверняка, как оно работает, поскольку для этого требовалось бы выяснить, как устроено сознание, которое также противится механизации и счислению.

Читая, мы видим смутные образы, визуализируем локации, воображаем наружность героев текста — или вовсе не мыслим визуально. Мы способны проживать прочитанное телесно, чувствуя мурашки от восторга или непроизвольно содрогаясь от неприятных сцен — или размышлять о литературном стиле, о биографии автора и его мотивах. В конечном счете, все способы индивидуальны, поскольку нет двух одинаковых читателей. Способности к логике и визуализации, склонность к тому или иному типу мышления, интуиция, жизненный опыт — все это влияет на восприятие текста.

Интерпретация литературного произведения остается на откуп читателя, который генерирует образы и смыслы (порой те, которых автор не вкладывал вовсе). Это творчество, запускающее работу воображения, ассоциаций, рефлексии. Текст говорит: «Мой дядя самых честных правил», и мы уже представляем себе чопорного старика в старомодном сюртуке, который сделал молодому повесе одолжение своей кончиной. Или даже замечаем, как некоторые литературоведы, обидную для покойного дядюшки аллюзию на басню Крылова («осел был самых честных правил»). Или просто недоумеваем, что это за «честные правила».

По мнению Умберто Эко, значение прочитанного всегда зависит от читающего, и его интерпретация преобразует сам текст. Точнее, для того, чтобы произведение состоялось в полной мере, необходимы образцовый авторский стиль (своего рода письмо «образцовому читателю») и, собственно, такой читатель, способный не только эмпирически увлекаться событиями, но и считывать оставленные для него подсказки, вычленять и распознавать скрытые механики текста, вызывающие тот или иной эффект.

Не только буквы

Для западного человека привычен алфавитный тип письма, он же фонетический, когда каждый знак (буква) передает один звук. У этого правила есть исключения, например, сочетания букв в английском и французском или непроизносимый мягкий знак в русском языке. Однако мировые культуры знают и другие виды письма.

В пиктографической письменности знаки буквально обозначают изображаемый ими предмет. Например, пиктограмма охотников-эскимосов «человек» обозначает человека, а «морж» — как можно догадаться, моржа. В древности люди высекали петроглифы на скалах, рассказывая через них истории.

Идеографическое письмо, существовавшее, в частности, в Древнем Египте и Шумере, в большей степени ориентировано на передачу абстрактных понятий и учитывает порядок слов. Идеограммы, которые также называют логограммами или иероглифами, предполагают определенные начертания знаков и их устоявшийся набор, понятный всем носителям письменности. Круг их значений довольно широк, но не заходит на смысловую территорию других элементов (например, знак «лук» может означать и само оружие, и стрельбу, но не охоту в целом).

В некоторых странах идеографическое письмо сосуществует с другими системами, как в Японии и Корее, где наряду с китайскими иероглифами используются слоговая азбука (точнее, две, катакана и хирагана) и буквенно-слоговая письменность (хангыль). Такую слоговую систему, где каждый знак изображает не целое слово, а последовательность звуков, называют силлабическим письмом. Разновидности слогового письма используются в индийских и эфиопских языках.

Чтобы прочесть буквенный или слоговый текст, требуется навык декодировки. Однако пиктограммы и некоторые идеограммы (грань между этими понятиями довольно размыта) можно расшифровать интуитивно — если, конечно, мы погружены в соответствующую культуру. На протяжении долгого времени мир людей был наполнен аллегориями — религиозными, алхимическими.

На символах и их толковании основаны геральдические системы, цеховые обозначения, денежные знаки и униформа, а также многие системы современных условных обозначений, от маркировок продуктов до символов опасности.

Передавать информацию и создавать нарративы могут картины, скульптурные группы, последовательности гравюр, памятники и визуальные системы ориентирования.

В архаических культурах информацию иногда передавали с помощью так называемого предметного письма — определенных комбинаций камней или последовательностей раковин, нанизанных на нить. А если вождю присылали топор войны, это была своего рода записка с прозрачным содержанием: иду на вы. Так что же такое предметное письмо, уже письменность или еще нет? Можно ли сказать, что бесписьменная культура вовсе лишена текстов? А может ли быть текстом природа, которую Шарль Бодлер называл «лесом символов»?

Желание превращать весь мир в текст критиковал уже Сократ. Он полагал, что «письмена» сделают людей забывчивыми и мнимо мудрыми. Он проповедовал устное слово, объединяющее людей в живом общении, и работу памяти, а письменность связывал не с развитием культуры, но с утратой того высокого уровня, который был достигнут бесписьменным обществом.

По мнению антрополога и этнолога Клода Леви-Стросса, большим заблуждением было бы считать, будто существующие в одно и то же время человеческие общества находятся на разных стадиях некоего общего процесса развития, ведущего к единой цели. В этом смысле и сравнение письменных и бесписьменных культур представляется некорректным, ведь «примитивные» племена были ориентированы не на увеличение количества инноваций, а на поддержание связи с природным миром. Трактовка истории письменности как прогресса не учитывает, что некоторые знаковые системы успешно сосуществуют, не говоря уже о самостоятельной значимости устной традиции и древних первознаков. Если для горожанина природа — молчащее неразмеченное пространство хаоса (не зря эту тему так любят авторы современных фолк-хорроров), то с человеком, погруженным в ее язык, разговаривают следы зверей, мох на деревьях, лесные духи.

Культуролог и семиотик Ю. М. Лотман обратил внимание на то, что культуры, которые не стремятся к умножению количества текстов, а воспроизводят имеющиеся, являются носителями иного типа коллективной памяти. В представлении, характерном для западного человека, фиксации подлежат исключительные события — удивительные происшествия и эксцессы. В разделяющих такую установку обществах количество текстов растет как снежный ком: хроники, новости, прецеденты в праве, новые ракурсы и приемы в художественной литературе.

Тогда как для коллективной памяти, которая ориентирована на сохранение сведений о раз и навсегда заданном порядке, письменность не является необходимой.

Ее успешно заменяют «мнемонические символы» — священные горы и деревья, небесные светила, идолы божеств, захоронения предков, священные постройки, а также все ритуалы, в которые они включены. Таким образом, текстом бесписьменной культуры является весь отраженный в мифопоэтике космос.

«Иероглиф, написанные слово или буква и идол, курган, урочище — явления, в определенном смысле, полярные и взаимоисключающие. Первые обозначают смысл, вторые напоминают о нем. Первые являются текстом или частью текста, причем текста, имеющего однородно-семиотическую природу. Вторые включены в синкретический текст ритуала или мнемонически связаны с устными текстами, приуроченными к данному месту и времени».
Ю. М. Лотман. Культура и взрыв

Расширительное определение чтения как получения информации из любых символьных систем, как считывания символов культуры и интерпретируемых природных объектов, позволяет сделать вывод: чтобы прочесть текст, в общем-то, не обязательно знать грамоту. Достаточно уметь читать мир.

Мы говорим только часть этих пословиц, упуская из виду продолжение. А ведь оно сильно влияет на их смысл! И это не выдумки, которыми пестрит интернет. Всю информацию о русских пословицах я почерпнула из словарей, составленных более века назад. И более свежих источников, которым точно можно доверять.

Готовы отправиться в путешествие к прошлому русского языка?

1. Всяк правды ищет, да не всяк её творит

С этим смыслом были на Руси и другие пословицы: «Правду в свете всякий трубит, а творить её кто любит?», «Правду всяк хвалит, да не всяк её хранит». Ценили правду во все времена, потому что «правду водой не зальёшь, огнём не сожжёшь», и с этим невозможно поспорить. Все перечисленные варианты я нашла в «Большом словаре русских пословиц» В. Мокиенко.

А вариант «Всяк правды ищет, да не всяк её творит» был зафиксирован В. Далем в «Пословицах русского народа».

2. Век живи, век учись, а умрёшь дураком

Казалось бы, такая мотивирующая пословица «Век живи, век учись». Не прерывай процесс образования даже после школы и альма-матер. В общем-то, послание от продолжения не меняется, не зря говорили «Прекрасно и старому учиться мудрости».

Вот только если понимать забытые слова буквально, выходит, что и бесконечное обучение бесполезно. Хотя я думаю, что смысл концовки совпадает с известным изречением Козьмы Пруткова «Нельзя объять необъятное». Всего знать невозможно, как ни старайся.

3. Бедность не порок, но хуже порока

«Зимой без шубы не стыдно, а холодно!», — указывает нам Большой фразеологический словарь Михельсона, изданный в XIX веке. И тут же приводит несколько обидных формулировок, правда, с пометой, что это шуточные изречения: «Бедность не порок, а большое свинство», «Бедность не грех, а приводит в посмех».

Наиболее точное продолжение, на мой взгляд, даёт В. Даль: «Бедность не порок, а несчастье». И не поспоришь.

4. У страха глаза велики, да ничего не видят

Есть люди, — и таких немало,
Вся жизнь их — бесконечный страх,
Не Божьей мудрости начало,
А страх больной с бельмом в глазах.
Они живут в особом мире;
Им мало видеть то, что есть:
Где прочим дважды два четыре,
Там им с испугу пять и шесть.
Кн. П. А. Вяземский. «У страха глаза велики»

Вот такое стихотворение приводит словарь Михельсона, помимо забытого продолжения русской пословицы. И здесь же я нашла второй вариант: «У страха глаза как плошки, а не видят ни крошки».

5. От корма кони не рыщут, от добра добра не ищут

А здесь уникальная ситуация: у пословицы потеряли не продолжение, а начало! Концовку-то все знают, особенно хорошо оно знакома тем, кто смотрел советский мультик «Хвосты» 1966 года. Помните мудрого ёжика с палочкой? Он постоянно напоминал, что «от добра добра не ищут».

А в словаре Михельсона есть потерянное начало, которое усиливает это утверждение. У Даля я увидела другой вариант, не противоречащий другим: «От хлеба хлеба не ищут».

6. Хлопот полон рот, а перекусить нечего

То хлопот у нас полон рот, то забот, да суть одна: повседневных дел так много, что даже белка в колесе начнёт сочувствовать. Так говорят о ситуации, когда совсем нет свободного времени. «Хлопот Мартышке полон рот, и наконец она, пыхтя, насилу дышит», — красочно описал состояние И. Крылов в басне «Обезьяна».

А В. Даль в «Пословицах русского народа» зафиксировал неожиданное продолжение пословицы: «Хлопот полон рот, а перекусить нечего». То есть и толу от этих хлопот никакого.

7. Заварил кашу, так не жалей и молока

Оказывается, у пословицы с кашей столько вариантов, успевай только считать! Приведу вам несколько:

«Заварил кашу, так не жалей масла!»

«Как заварил кашу, так и выхлебай»

«Сам заварил кашу, сам и расхлебывай»

Все они тоже указаны в работе В. Даля «Пословицы русского народа». Каша здесь предстаёт как синоним суматохи и беспорядка. Почему? Интересное пояснение даёт «Учебный фразеологический словарь» Е. А. Быстровой, А. П. Окуневой, Н. М. Шанского:

«На Руси каша была не только повседневным кушаньем, но и обрядовым блюдом, которое подавали на званых обедах, праздниках, например, во время свадьбы. Варили ее сообща, так как это было хлопотно, отсюда и второе значение – "беспорядок, суматоха, сумятица, путаница"».

8. Утро вечера мудренее, жена мужа удалее

Ну что, девочки, вот и на нашей улице КамАЗ с пряниками перевернулся? Думаю, сейчас каждая запомнит продолжение известной пословицы и будет при случае о нём напоминать. У Михельсона я такой концовки не обнаружила, там только «Думай ввечеру, а делай поутру» указано.

А вот В. Даль всё-всё записал! И «Утро вечера мудренее, жена мужа удалее», и «Утро вечера мудренее, трава соломы зеленее». Оба факта справедливы и обжалованию не подлежат.

9. Чудеса в решете: дыр много, а выскочить некуда

Или, как пишет В. Даль, «Чудеса в решете: дыр много, а вылезть негде». Так говорят, когда речь идёт о чём-то невероятном, поражающем своей необычностью, а также о чём-то нелепом. Было даже такое выражение, записанное в словаре Михельсона: «Показать Москву в решете», что значило «обмануть, одурачить».

Кстати, там же мне попалось продолжение другой известной поговорки на схожую тему: «Чудо чудное, диво дивное: от чёрной коровки, да белое молочко».

Порой часы обманывают нас,
Чтоб нам жилось на свете безмятежней.
Они опять покажут тот же час,
И верится, что час вернулся прежний.

Обманчив дней и лет круговорот:
Опять приходит тот же день недели,
И тот же месяц снова настает -
Как будто он вернулся в самом деле.

Известно нам, что час невозвратим,
Что нет ни дням, ни месяцам возврата.
Но круг календаря и циферблата
Мешает нам понять, что мы летим.

Самуил Маршак

Когда царь Соломон спустился с горы, после встречи восхода Солнца, собравшиеся у подножия сказали: — Ты источник вдохновения для нас. Твои слова преображают сердца. А мудрость твоя просветляет разум. Мы жаждем слушать тебя. Скажи нам: кто мы? Он улыбнулся и сказал: — Вы — свет мира. Вы — звезды. Вы — храм истины. В каждом из вас Вселенная. Погрузите ум в сердце, спрашивайте свое сердце, слушайте через свою любовь. Блаженны знающие язык Бога.

— В чем смысл жизни?

— Жизнь — это путь, цель и награда. Жизнь — это танец Любви. Ваше предназначение — расцвести. БЫТЬ — это великий дар миру. Ваша жизнь — история Вселенной. И поэтому жизнь прекраснее всех теорий. Относитесь к жизни, как к празднику, ибо жизнь ценна сама по себе. Жизнь состоит из настоящего. А смысл настоящего — быть в настоящем.

— Почему несчастья преследуют нас?


— Что сеяли, то и собираете. Несчастья — это ваш выбор. Бедность — творение человеческое. А горечь — это плод невежества. Обвиняя, теряете силу, а вожделея, рассеиваете счастье. Проснитесь, ибо нищий тот, кто не осознает себя. А не нашедшие внутри Царство Божие — бездомные. Бедным становится тот, кто впустую тратит время. Не превращайте жизнь в прозябание. Не позволяйте толпе погубить вашу душу. Да не будет богатство вашим проклятием.

— Как преодолеть несчастья?

— Не осуждайте себя. Ибо вы божественны. Не сравнивайте и не разделяйте. За все благодарите. Радуйтесь, ибо радость творит чудеса. Любите себя, ибо любящие себя любят все. Благословляйте опасности, ибо смелые обретают блаженство. Молитесь в радости — и несчастье обойдет вас. Молитесь, но не торгуйтесь с Богом. И знайте, восхваление — лучшая молитва, а счастье — лучшая пища для души.

— Каков путь к счастью?


— Счастливы ЛЮБЯЩИЕ, счастливы благодарящие. Счастливы умиротворенные. Счастливы нашедшие рай в себе. Счастливы дарящие в радости и счастливы принимающие дары с радостью. Счастливы ищущие. Счастливы пробудившиеся. Счастливы внимающие голосу Бога. Счастливы исполняющие свое предназначение. Счастливы познавшие Единство. Счастливы изведавшие вкус Богосозерцания. Счастливы пребывающие в гармонии. Счастливы прозревшие красоты мира. Счастливы открывшиеся Солнцу. Счастливы текущие, как реки. Счастливы готовые принять счастье. Счастливы мудрые. Счастливы осознавшие себя. Счастливы возлюбившие себя. Счастливы восхваляющие жизнь. Счастливы созидающие. Счастливы свободные. Счастливы прощающие.

— В чем секрет изобилия?

— Жизнь ваша — величайшая драгоценность в сокровищнице Бога. А Бог — драгоценность сердца человеческого. Богатство внутри вас неистощимо, а изобилие вокруг вас безгранично. Мир достаточно богат, чтобы каждый стал богатым. Поэтому чем больше даете, тем больше получаете. Счастье стоит у порога вашего дома. Откройтесь изобилию. И превращайте все в золото жизни. Блаженны нашедшие сокровища в себе.

— Как жить в свете?

— Пейте из каждого мгновения жизни, ибо непрожитая жизнь порождает печали. И знайте, что внутри, то и снаружи. Мрак мира — от мрака в сердце. Счастье — это восход Солнца. Богосозерцание — это растворение в свете. Просветление — это сияние тысячи солнц. Блаженны жаждущие света. — Как обрести гармонию?

— Живите просто. Не приносите никому вреда. Не завидуйте. Пусть сомнения очищают, а не приносят бессилие. Посвятите жизнь прекрасному. Творите ради творчества, а не ради признания. Относитесь к ближним, как к откровениям. Преобразите прошлое, забыв его. Приносите в мир новое. Наполните тело любовью. Станьте энергией любви, ибо любовь все одухотворяет. Где любовь — там Бог. — Как достичь совершенства жизни?

— Счастливый преображает многих. Несчастные остаются рабами, ибо счастье любит свободу. Воистину, радость там, где Свобода. Постигайте искусство счастья. Откройтесь миру и мир откроется вам. Отказавшись от противостояния, вы становитесь владыкой. И, посмотрев на всех с любовью, он добавил: — Но многое еще вам откроет Безмолвие… Только будьте Собой!