Мария Магдалена Остхейзен — художница, которая рисует собственное счастье

Художница из ЮАР Мария Магдалена Остхейзен (Maria Magdalena Oosthuizen) — человек очень многогранный. Живописец, веб-дизайнер, модельер — перечислять ее профессии и хобби можно очень долго. Но у себя на родине Мария известна, прежде всего, как человек, умеющий показать мгновение счастья.


Мария Остхейзен — человек очень религиозный, поэтому почти все ее картины пропитаны христианским духом. Но вы не найдете на них людей, испытывающих искушения, страдающих или находящихся в религиозном экстазе. Художница рисует счастливых детей и женщин, которые живут и радуются друг другу и окружающему миру.


Тем, кто впервые видит работы Марии Магдалены, обычно кажется, что героини всех ее картин очень похожи. В этом заключается маленький секрет художницы, так как рисует она членов своей семьи. Картины Остхейзен — это не портреты, ведь на них редко видны лица. Почти всегда художница скрывает лица близких людей, рисуя их со спины.


Персонажи картин играют, занимаются домашними делами, учатся, делают зарядку, то есть выполняют самые обычные повседневные дела, понятные каждому. Они запечатлены в движении, но таким образом, что кажется, будто время для них остановилось.


Все картины Марии Магдалены относятся всего к одному проекту — House of Maria («Дом Марии»). Женщина утверждает, что в него входят не только живописные работы, но и все, что она создает в искусстве и дизайне. Дом для Остхейзен — это основной источник вдохновения и счастья, а семья — наивысший дар, который она не устает воспевать.


Мария не имеет художественного образования и называет себя самоучкой. Она училась на веб-дизайнера, а живопись была лишь маленьким хобби. Но с каждой новой работой становилось ясно, что увлечение превращается в способ сказать миру важные вещи и Остхейзен решила, что нужно делиться своим счастьем.



















Источник: bigpicture.ru
Поделись
с друзьями!
746
1
18
7 дней

Ключик в детство. Сказка для взрослых


В Уставе черным по белому сказано: рано или поздно любой мастер получает Заказ. Настал этот день и для меня. Заказчику было лет шесть. Он сидел, положив подбородок на прилавок, и наблюдал, как «Венксинг» копирует ключ от гаража. Мама Заказчика в сторонке щебетала по сотовому.

— А вы любой ключик можете сделать? — спросил Заказчик, разглядывая стойку с болванками.
— Любой, — подтвердил я.
— И такой, чтобы попасть в детство?

Руки мои дрогнули, и «Венксинг» умолк.

— Зачем тебе такой ключ? — спросил я. — Разве ты и так не ребенок?

А сам принялся лихорадочно припоминать, есть ли в Уставе ограничения на возраст Заказчика. В голову приходил только маленький Вольфганг Амадей и ключ к музыке, сделанный зальцбургским мастером Крейцером. Но тот ключ заказывал отец Вольфганга…

— Это для бабы Кати, — сказал мальчик. — Она все вспоминает, как была маленькая. Даже плачет иногда. Вот если бы она могла снова туда попасть!

— Понятно, — сказал я. — Что же, такой ключ сделать можно, — я молил Бога об одном: чтобы мама Заказчика продолжала болтать по телефону. — Если хочешь, могу попробовать. То есть, если хотите… сударь.

Вот елки-палки. Устав предписывает обращаться к Заказчику с величайшим почтением, но как почтительно обратиться к ребенку? «Отрок»? «Юноша»? «Ваше благородие»?

— Меня Дима зовут, — уточнил Заказчик. — Хочу. А что для этого нужно?
— Нужен бабушкин портрет. Например, фотография. Сможешь принести? Завтра?
— А мы завтра сюда не придем.

Я совсем упустил из виду, что в таком нежном возрасте Заказчик не пользуется свободой передвижений.

— Долго еще? — Мама мальчика отключила сотовый и подошла к прилавку.
— Знаете, девушка, — понес я ахинею, от которой у любого слесаря завяли бы уши, — у меня для вашего ключа только китайские болванки, завтра подвезут немецкие, они лучше. Может, зайдете завтра? Я вам скидку сделаю, пятьдесят процентов!

Я отдал бы годовую выручку, лишь бы она согласилась.

Наш инструктор по высшему скобяному делу Куваев начинал уроки так: «Клепать ключи может каждый болван. А Заказ требует телесной и моральной подготовки».
Придя домой, я стал готовиться. Во-первых, вынес упаковку пива на лестничную клетку, с глаз долой. Употреблять спиртные напитки во время работы над Заказом строжайше запрещено с момента его получения. Во-вторых, я побрился. И, наконец, мысленно повторил матчасть, хоть это и бесполезно. Техника изготовления Заказа проста как пробка. Основные трудности, по словам стариков, поджидают на практике. Толковее старики объяснить не могут, разводят руками: сами, мол, увидите.
По большому счету, это справедливо. Если бы высшее скобяное дело легко объяснялось, им бы полстраны занялось, и жили бы мы все припеваючи. Ведь Пенсия скобяных дел мастера — это мечта, а не Пенсия. Всего в жизни выполняешь три Заказа (в какой момент они на тебя свалятся, это уж как повезет). Получаешь за них Оплату. Меняешь ее на Пенсию и живешь безбедно. То есть, действительно безбедно. Пенсия обеспечивает железное здоровье и мирное, благополучное житье-бытье. Без яхт и казино, конечно, — излишествовать запрещено Уставом. Но вот, например, у Льва Сергеича в дачном поселке пожар был, все сгорело, а его дом уцелел. Чем такой расклад хуже миллионов?
Можно Пенсию и не брать, а взамен оставить себе Оплату. Такое тоже бывает. Все зависит от Оплаты. Насчет нее правило одно — Заказчик платит, чем хочет. Как уж так получается, не знаю, но соответствует такая оплата… в общем, соответствует. Куваев одному писателю сделал ключ от «кладовой сюжетов» (Бог его знает, что это такое, но так это писатель называл). Тот ему в качестве Оплаты подписал книгу: «Б. Куваеву — всех благ». Так Куваев с тех пор и зажил. И здоровье есть, и бабки, даже Пенсия не нужна.
Но моральная подготовка в таких условиях осуществляется со скрипом, ибо неизвестно, к чему, собственно, готовиться. Запугав себя провалом Заказа и санкциями в случае нарушения Устава, я лег спать. Засыпая, волновался: придет ли завтра Дима?

Дима пришел. Довольный. С порога замахал листом бумаги.
— Вот!
Это был рисунок цветными карандашами. Сперва я не понял, что на нем изображено. Судя по всему, человек. Круглая голова, синие точки-глаза, рот закорючкой. Балахон, закрашенный разными цветами. Гигантские, как у клоуна, черные ботинки. На растопыренных пальцах-черточках висел не то портфель, не то большая сумка.
— Это она, — пояснил Дима. — Баба Катя. — И добавил виновато: — Фотографию мне не разрешили взять.
— Вы его прямо околдовали, — заметила Димина мама. — Пришел вчера домой, сразу за карандаши: «Это для дяди из ключиковой палатки».
— Э-э… благодарю вас, сударь, — сказал я Заказчику. — Приходите теперь через две недели, посмотрим, что получится.
На что Дима ободряюще подмигнул.

«Ох, и лопухнусь я с этим Заказом», — тоскливо думал я. Ну да ладно, работали же как-то люди до изобретения фотоаппарата. Вот и мы будем считывать биографию бабы Кати с этого так называемого портрета, да простит меня Заказчик за непочтение.
Может, что-нибудь все-таки считается? неохота первый Заказ запороть…
Для считывания принято использовать «чужой», не слесарный, инструментарий, причем обязательно списанный. Чтобы для своего дела был не годен, для нашего же — в самый раз. В свое время я нашел на свалке допотопную пишущую машинку, переконструировал для считывания, но еще ни разу не использовал.
Я медленно провернул Димин рисунок через вал машинки. Вытер пот. Вставил чистый лист бумаги. И чуть не упал, когда машинка вздрогнула и клавиши бодро заприседали сами по себе: «Быстрова Екатерина Сергеевна, род. 7 марта 1938 года в пос. Болшево Московской области…»
Бумага прокручивалась быстро, я еле успел вставлять листы. Где училась, за кого вышла замуж, что ест на завтрак… Видно, сударь мой Дима, его благородие, бабку свою (точнее, прабабку, судя по году рождения) с натуры рисовал, может, даже позировать заставил. А живые глаза в сто раз круче объектива; материал получается высшего класса, наплевать, что голова на рисунке — как пивной котел!
Через час я сидел в электричке до Болшево. Через три — разговаривал с тамошними стариками. Обдирал кору с вековых деревьев. С усердием криминалиста скреб скальпелем все, что могло остаться в поселке с тридцать восьмого года — шоссе, камни, дома. Потом вернулся в Москву. Носился по распечатанным машинкой адресам. Разглядывал в музеях конфетные обертки конца тридцатых. И уже собирался возвращаться в мастерскую, когда в одном из музеев наткнулся на шаблонную военную экспозицию с похоронками и помятыми котелками. Наткнулся — и обмер.
Как бы Димина бабушка ни тосковала по детству, вряд ли ее тянет в сорок первый. Голод, бомбежки, немцы подступают… Вот тебе и практика, ежкин кот. Еще немного, и запорол бы я Заказ!
И снова электричка и беготня по городу, на этот раз с экскурсоводом:
— Девушка, покажите, пожалуйста, здания, построенные в сорок пятом году…

На этот раз Заказчик пришел с бабушкой. Я ее узнал по хозяйственной сумке.
— Баб, вот этот дядя!
Старушка поглядывала на меня настороженно. Ничего, я бы так же глядел, если бы моему правнуку забивал на рынке стрелки незнакомый слесарь.
— Вот Ваш ключ, сударь.
Я положил Заказ на прилавок. Длинный, с волнистой бородкой, тронутой медной зеленью. Новый и старый одновременно. Сплавленный из металла, памяти и пыли вперемешку с искрошенным в муку Диминым рисунком. Выточенный на новеньком «Венксинге» под песни сорок пятого.
— Баб, смотри! Это ключик от детства. Правда!
Старушка надела очки и склонилась над прилавком. Она так долго не разгибалась, что я за нее испугался. Потом подняла на меня растерянные глаза, синие, точь-в-точь как на Димином рисунке. Их я испугался еще больше.
— Вы знаете, от чего этот ключ? — сказала она тихо. — От нашей коммуналки на улице Горького. Вот зазубрина — мы с братом клад искали, ковыряли ключом штукатурку. И пятнышко то же…
— Это не тот ключ, — сказал я. — Это… ну, вроде копии. Вам нужно только хорошенько представить себе ту дверь, вставить ключ и повернуть.
— И я попаду туда? В детство?
Я кивнул.
— Вы хотите сказать, там все еще живы?
На меня навалилась такая тяжесть, что я налег локтями на прилавок. Как будто мне на спину взгромоздили бабы-катину жизнь, и не постепенно, год за годом, а сразу, одной здоровой чушкой. А женщина спрашивала доверчиво:
— Как же я этих оставлю? Дочку, внучек, Диму?
— Баб, а ты ненадолго! — закричал неунывающий Дима. — Поиграешь немножко — и домой.
По Уставу, я должен был ее «проконсультировать по любым вопросам, связанным с Заказом». Но как по таким вопросам… консультировать?
— Екатерина Сергеевна, — произнес я беспомощно, — Вы не обязаны сейчас же использовать ключ. Можете вообще его не использовать, можете — потом. Когда захотите.
Она задумалась.
— Например, в тот день, когда я не вспомню, как зовут Диму?
— Например, тогда, — еле выговорил я.
— Вот спасибо Вам, — сказала Екатерина Сергеевна. И тяжесть свалилась с меня, испарилась. Вместо нее возникло приятное, острое, как шабер, предвкушение чуда. Заказ выполнен, пришло время Оплаты.
— Спасибо скажите Диме, — сказал я. — А мне полагается плата за работу. Чем платить будете, сударь?
— А чем надо? — спросил Дима.
— Чем изволите, — ответил я по Уставу.
— Тогда щас, — и Дима полез в бабушкину сумку. Оттуда он извлек упаковку мыла на три куска, отодрал один и, сияя, протянул мне. — Теперь вы можете помыть руки! Они у вас совсем черные!
— Дима, что ты! — вмешалась Екатерина Сергеевна, — Надо человека по-хорошему отблагодарить, а ты…
— Годится, — прервал я ее. — Благодарю Вас, сударь.
Они ушли домой, Дима — держась за бабушкину сумку, Екатерина Сергеевна — нащупывая шершавый ключик в кармане пальто.
А я держал на ладони кусок мыла. Что оно смоет с меня? Грязь? Болезни? Может быть, грехи?
Узнаю сегодня вечером.

Елена Калинчук
Иллюстрация: Алексей Андреев
Поделись
с друзьями!
1366
8
22
9 месяцев

«Дотянуться до звёзд». Пронзительные стихи Татьяны Богдановой Аксеновой


Я - маленькая, на скамейке, в деревне.
Стареют, смеркаются за деревьями облака.
Дотянуться до звёзд мечтают деревья,
«Скорее!» - и я мечтаю, но - маленькая пока…

Раскачиваюсь над вершинами вишен,
Взлетая, верёвки качелей дедушкиных зажав,
Слишком сильно! Но страх не пускает выше,
Туда, откуда приходит разбуженная душа.

Я вхожу внутрь себя с пустыми руками -
Без веры, знаний, с истиной в коробочке монпансье…
И я слышу, как отвечает река мне
В рыбьей тине ночной:
«Вынимай эту звёздную сеть!»

В себя погрузиться куда как важнее:
Там - космос, вселенная, отражённая в глубине.
Я всматриваюсь, не мигая, влажнеют
Глаза, словно получается без вина опьянеть -

«Хмельные» слёзы выпустят умиленье
От близости созвездий, слипающихся в леденцы…
Зелёные, ободранные колени,
И Бог, подставляя ладонь, говорит: «Отсыпь!»

Татьяна Богданова Аксенова
Поделись
с друзьями!
555
18
18
17 месяцев

Зрение портят не экраны?

Вам в детстве говорили не сидеть слишком близко к телевизору? Нам тоже. Долгое время тесный зрительный контакт с экранами считался главной причиной эпидемии близорукости, но не так давно появились новые данные, которые заставляют взглянуть на эту проблему с другой точки зрения.

Education
Поделись
с друзьями!
544
3
4
26 месяцев

Инфантильная амнезия. Почему мы почти не помним первых лет своей жизни

Младенец запоминает лицо матери уже в первые дни жизни и затем легко отличает его от других лиц, которые тоже, впрочем, постепенно запоминает — и даже приветствует улыбкой те из них, которые ему больше нравятся. Иными словами, человеческая память работает крайне интенсивно начиная с первых дней нашей жизни. Но почему тогда мы ничего не помним из того времени? Ученые называют этот феномен «инфантильной амнезией»: о том, что она собой представляет, читайте в статье психолога Ванессы Лобью.


На курсах по развитию детей в Университете Рутгерса я прошу своих учеников вспомнить свои самые первые воспоминания. Некоторые из них рассказывают о первом дне в яслях или детском саду, другие — о времени, когда они были обижены или расстроены, третьи вспоминают день рождения младшего брата или сестры.

Несмотря на существенные различия в деталях, у воспоминаний моих учеников есть кое-что общее: все они автобиографичны и представляют собой воспоминаниями о значимых событиях в жизни человека после первых двух-трех годов его жизни.

Таков порядок вещей: большинство людей не может вспомнить события первых лет своей жизни, и это явление называется инфантильной амнезией.

Почему у нас нет воспоминаний о младенчестве? Память начинает работать только в определенном возрасте? Вот, что о детях и памяти думают ученые.

Несмотря на то что люди мало что помнят в возрасте до двух-трех лет, исследования показывают, что младенцы могут формировать воспоминания, однако это не те воспоминания, которые можно выразить словами. В течение первых дней жизни младенцы могут запомнить лицо своей матери и отличить его от лица незнакомца. Несколько месяцев спустя они помнят уже много лиц, улыбаясь тем, кого видят чаще остальных.


На самом деле существует множество других видов воспоминаний помимо автобиографических. У нас есть семантические воспоминания и воспоминания о фактах, например, названия различных сортов яблок. Существует и память о том, как выполнить определенные действия, например, как открыть входную дверь или водить машину.

Исследования 1980–1990-х годов психолога Кэролин Рови-Колльер показали, что младенцы могут формировать воспоминания с раннего возраста, но не могут об этом рассказать. Суть эксперимента состояла в следующем: младенцев в возрасте от двух до шести месяцев ученые поместили в кроватки с мобильными устройствами, висящими над их головами. Сначала устройство срабатывало, когда дети случайно пинали его ногой. Затем ученые привязали веревочку от ножки каждого ребенка к концу устройства.

Младенцы, в свою очередь, быстро поняли, что от них требуется: им нравилось видеть, как работает механизм, и поэтому они пинали его чаще, чем до того, как веревка была прикреплена к их ножке, демонстрируя, что они сообразили, что удары ногой заставляют механизм двигаться.

Исследование детей в возрасте от шести до восемнадцати месяцев было аналогичным, но на этот раз они сидели на коленях у родителей, держа руки на рычаге, который заставлял поезд двигаться по рельсам. Сначала рычаг не работал, и экспериментаторы измеряли, насколько сильно ребенок нажимал на него. Затем они включали рычаг, и каждый раз, когда младенец нажимал на него, поезд ехал по своему пути. Младенцы снова быстро освоились и стали значительно сильнее нажимать на рычаг.

Какое это имеет отношение к памяти? После обучения младенцев одному из этих упражнений в течение нескольких дней Рови-Колльер проверила, запомнили ли те его. Когда младенцы возвращались в лабораторию, исследователи показывали им устройство для пинков или поезд и смотрели, продолжат ли они пинаться и нажимать на рычаг.

Рови-Коллиер и ее коллеги обнаружили, что если младенцев в возрасте шести месяцев обучать в течение одной минуты, они могут вспомнить свои действия спустя день. Чем старше были младенцы, тем дольше они помнили. Также исследовательница обнаружила, что младенцы могут запоминать события на более долгий срок, если обучать их в течение более длительных периодов времени и делать им напоминания, например, показывая поезд, который движется сам по себе.

Если младенцы могут формировать воспоминания в первые месяцы своей жизни, почему взрослые люди этого не помнят? До сих пор неясно, испытывают ли люди инфантильную амнезию из-за невозможности сформировать автобиографические воспоминания, или же у нас просто нет возможности их восстановить.

Никто точно не знает, в чем причина, но у ученых есть несколько догадок.
Во-первых, автобиографические воспоминания требуют от вас некоторого самоощущения. Вы должны быть в состоянии думать о своем поведении с точки зрения того, как оно соотносится с действиями и оценками других. Исследователи проверили эту способность в ходе эксперимента с румянами.


Этот эксперимент подразумевал маркировку носа ребенка пятном красной помады или румянами. Затем исследователи помещали такого младенца перед зеркалом. Младенцы младше восемнадцати месяцев просто улыбались малышу в отражении, не показывая никаких признаков того, что они узнают себя или красную отметину у себя на лице. В возрасте от восемнадцати до двадцати четырех месяцев малыши дотрагивались до собственного носа и испытывали смущение — они уже связывали красную точку в зеркале со своим лицом.

Другое возможное объяснение инфантильной амнезии заключается в том, что младенцы просто не могут вербализовать свой ранний опыт, поскольку еще не умеют говорить.

Наконец, область мозга, в значительной степени отвечающая за память (гиппокамп) в младенчестве еще не полностью развита.

Ученые продолжают исследовать, как перечисленные факторы влияют на то, что мы почти ничего не помним о своей жизни до двухлетнего возраста, но пока всё равно не могут прийти к однознаму ответу.
Источник: knife.media
Поделись
с друзьями!
856
17
25
27 месяцев
Уважаемый посетитель!

Показ рекламы - единственный способ получения дохода проектом EmoSurf.

Наш сайт не перегружен рекламными блоками (у нас их отрисовывается всего 2 в мобильной версии и 3 в настольной).

Мы очень Вас просим внести наш сайт в белый список вашего блокировщика рекламы, это позволит проекту существовать дальше и дарить вам интересный, познавательный и развлекательный контент!